Она подошла к окну и уставилась на улицу, погрузившись в свои мысли. Я же, воспользовавшись моментом, попытался незаметно стянуть слюнявчик, чтобы хоть как-то разнообразить свой скудный досуг. Но, увы, ловкость рук — это явно не мой конёк в этом теле. Слюнявчик остался на месте.
За последние три дня она каждое утро подходила ко мне с вопросами про свой телефон. Но каждый раз я молчал и делал вид, что ничего не понимаю.
И в целом у меня было алиби — я младенец. А Наташа разрывалась между двумя теориями: я гений и пользуюсь её телефоном, пока она спит, и… кто-то взломал её телефон.
В общем, теперь доступ к информации через волшебный «погугли» был для меня закрыт. Я не проверял, меняла ли девочка свой пароль, но отчётливо понимал: больше в руки её телефон я не возьму.
Придётся довольствоваться Бориным, и то при возможности.
И меня это беспокоило. Не только потому, что Боря свой телефон всегда клал под подушку, а потому, что мне нужно было нарыть информацию про одноклассника, с которым Боря чуть было не сцепился на физкультуре.
Он был ненормальным. В прямом смысле этого слова. Сильным. Пользовался чем-то, что меня завораживало. Как это было с врачом Волковым.
Я отчётливо понимал, что магия в этом мире есть, просто про неё нет никакой правдивой информации. А раз она есть, то есть такие же люди, как и я.
И не имея доступа к «погугли», я решил проводить свои эксперименты. После того, что случилось с Борей во время стычки с одноклассником, я понимал, что, неизвестно как, но могу влиять на этого тирана.
Может быть, дело было в нашей связи. Может, в чём-то ещё… В общем, сначала я проверил именно связь, пытаясь влиять на Наташу. И у меня ничего не получилось.
С Наташей ничего не выходило. Никакие мои мысленные усилия не заставляли её, например, пролить чай или споткнуться на ровном месте. Зато Боря…
Ох, Боря!
Как только я начинал сосредотачиваться на нём, представляя, как он становится сильнее, крепче, мощнее… начинался цирк.
То чашка в его руках разлетится на мелкие осколки, то носок предательски порвётся прямо во время прогулки, то дверная ручка отвалится, как будто он только что пытался высадить дверь ногой. И самое смешное — никто не подозревал о моей причастности. Для всех это были просто досадные случайности.
В общем, мои эксперименты с Борей приносили больше хаоса, чем пользы. Но я не сдавался. Ведь если я научусь контролировать этот процесс, смогу сделать из него настоящего супергероя!
Две недели мне потребовалось для того, чтобы перестать терять все силы, пытаясь убрать с мамы, Наташи и Бори эту чёрную ерунду. Но эффект был, прямо скажем, не «вау». Такой… не самый лучший, но и не худший.
Я стал чаще проводить время, ползая по полу, заглядывая и изучая квартиру. Наташа отнеслась к моим способностям, выходящим из ряда вон, спокойно. Боря хорошо помогал мне «качаться». Так что… туда-сюда, я был действительно сильным карапузом.
И я наконец полностью изучил всю квартиру. Блин, спустя два месяца, как я здесь живу… больше уже, даже.
Обнаружил, например, залежи старых журналов «Мурзилка» в кладовке. Нашёл там комикс про маленького волшебника, который превращал как раз погремушки в пирожки. Забавно, но бесполезно.
Зато на обратной стороне была реклама радиоконструктора. Вот это уже интереснее!
Ещё, изучая квартиру и бешено перебирая ногами, ползая повсюду, заметил одну проблему — подгузники. Мои подгузники.
Не то чтобы мне не нравился этот милый аксессуар, просто, блин, как же он ограничивает мою свободу передвижения!
Поэтому я решил объявить войну подгузникам. Начал с малого: сбрасывал их во время сна. Пару раз прокатило.
Наташа лишь вздыхала и говорила, что я, наверное, просто очень активный. Но потом она начала надевать на меня подгузник-броню, с тройной фиксацией.
Я понял, что война с подгузниками — это не спринт, а марафон. И к ней нужно подходить стратегически.
Сначала — диверсия.
Начал активно изучать систему креплений. Липучки, оказывается, не такие уж и сложные. Пара ловких движений, и вот уже свобода! Правда, эффект длился недолго. Наташа быстро обнаруживала мои побеги и возвращала меня в памперсное рабство.
Тогда я решил действовать хитрее.
Стал изображать мучения, колики, вселенскую скорбь. Морщил лицо, кряхтел, поджимал ножки. Расчет был прост: измученного младенца жалко, а значит, подгузник снимается автоматически.
И это сработало!
Наташа, обеспокоенная моим состоянием, немедленно меняла подгузник. Правда, потом оказывалось, что я просто хитрожопый манипулятор. Но момент свободы был прекрасен!
Но радость моя была недолгой. Свобода без подгузника оказалась не такой уж и радужной. Ползая по полу без защиты, я обнаружил, что моя нежная кожа страдает от трения.
Вскоре ниже пупка и на внутренней стороне бёдер появились красные, зудящие участки. Памперсы, как оказалось, не просто так придумали! Они не только сдерживали мои «сюрпризы», но и служили своеобразной бронёй от сурового мира полов и ковров.
Сначала я пытался игнорировать дискомфорт. Ползал медленнее, выбирал более мягкие поверхности. Но зуд усиливался, и я начал подозревать, что моя война с подгузниками обернулась войной против самого себя. Гениальный стратег, что сказать.
В итоге я сдался. Вернулся в памперсное рабство, зализывая раны. Наташа, кажется, даже не заметила моего поражения.
Просто продолжала менять мне подгузники, как ни в чём не бывало. А я лишь вздыхал, глядя на неё исподлобья. Ну ничего, это лишь тактическая передышка!
А вот как только я завершил трёхдневную войну с памперсами, мне удалось попасть в комнату, в которой я никогда не был — в спальню мамы ребят.
Я её видел только когда мы ездили на процедуры в больницу или же когда она выходила на кухню. Да-да, она стала чуть больше ходить после моих попыток помочь ей.
В общем… я попал в очень странное место.
В комнате пахло лавандой и чем-то сладковатым, приторным. Освещения как такового не было. В комнате царил полумрак. Окна зашторены плотными бархатными занавесками, сквозь которые едва пробивался свет.
На стенах висели картины с изображением каких-то людей, семей и чего-то из природы. Увы, детально при таком освещении разглядеть не получилось.
Сама «мама», как я понял, постоянно лежала и смотрела телевизор. Моё появление на «пороге» её комнаты осталось незамеченным.
Я начал исследовать неизведанные территории. Под кроватью оказалось целое царство пыли, забытых тапок и одиноких носков. Но мой взгляд зацепился за нечто более интересное — прямоугольный предмет, слабо поблескивающий в полумраке. Моё сердце ёкнуло.
Это был телефон!
Пыльный, заляпанный чем-то липким и, судя по всему, полностью разряженный, но это был ОН — источник информации, окно в мир, мой личный «погугли»!
Операция по извлечению артефакта была сложной.
Под кроватью было тесно, пыль щекотала нос, и я отчаянно боялся, что меня обнаружат. Но азарт исследователя, помноженный на жажду знаний, толкал меня вперёд. С помощью неимоверных усилий, подгребая телефон под себя, словно сокровище, я выполз из-под кровати, оставив за собой шлейф пыли и разочарований для любителей чистоты.
Сжимая добычу в потном кулачке, я огляделся. Мама по-прежнему втыкала в телевизор, поглощенная каким-то душещипательным сериалом. Идеальный момент!
Но куда спрятать трофей? Вариант с проглатыванием отпал сразу — я не настолько отчаялся. Засовывать телефон в рот и жевать, как погремушку, тоже не хотелось.
Внезапно меня осенило.
Памперс! Идеальное укрытие.
Мягкий, вместительный, и кто в здравом уме полезет туда что-то искать? Риск, конечно, был, но ради науки я готов на все. Проворно расстегнув липучки (война с подгузниками не прошла даром), я засунул телефон прямо в это укромное местечко. Ощущения, конечно, не самые приятные, но зато надежно.
Я пополз к выходу из комнаты. Было очень неудобно. Критически неудобно.
Теперь предстояла не менее сложная задача — вернуться в свою комнату, не вызвав подозрений. Ползти с телефоном в подгузнике оказалось тем ещё испытанием. Каждая складка памперса впивалась в тело, а телефон предательски давил на живот.
Преодолевая муки и стоически перенося все тяготы, я всё же добрался до своей комнаты. Осталось только избавиться от «клада». Снова расстегнув липучки, я извлёк телефон. Теперь он пах не только пылью, но и детской присыпкой.
Быстро оценив обстановку, я заприметил под своей кроваткой старый, дырявый носок Бори. Идеальное место для тайника!
Запихнув туда телефон, я довольно потёр ручки. Теперь мой личный «погугли» в безопасности. Осталось только решить одну маленькую, но очень важную проблему — где, чёрт возьми, раздобыть зарядку?
Вариантов было немного. Воровать у Наташи я зарекся, да и слежка за её телефоном стала круглосуточной.
Оставался только Боря. А это означало, что нужно разработать хитроумный план по проникновению в его комнату и изъятию зарядного устройства.
— Странно, — Григорий Николаевич Волков смотрел в амбулаторную карту, не понимая причину улучшений. — Видимо, экспериментальное лечение дало свои плоды.
Эти слова вызвали у Бори улыбку. Искреннюю. Вот только, глядя на врача, он не заметил в его лице радости.
— Что-то не так? — решил уточнить он.
— Да нет, всё так, — толстый врач натянул на лицо фальшивую улыбку и закрыл карточку. — Думаю, нужно будет усилить дозировку. Что скажете?
Его слова автоматически вынуждали Бориса искать ещё одну работу, ибо и так деньги со стройки и охраны казино моментально тратились. Девяносто процентов уходило на лечение мамы, а все остальное — на квартплату и еду.
Тем не менее здоровье матери было важнее.
— Усиление дозировки действительно поможет? — уточнил Боря. — Если да, то я не вижу смысла отказываться.
Он повернулся к маме, улыбнулся ей, глядя в её пустые глаза, и затем вернул всё внимание к врачу.