ы намерены остаться в Олдноне, друг мой?
Смена тем получилась довольно резкой. Эдвард ненадолго задумался.
– Достаточно, чтобы окончить стройку и воспользоваться ее плодами. Срок не короткий, как вы понимаете.
– Действительно, – Сэйджем Данбрелл поднимает бокал, салютуя Эдварду. – В таком случае предлагаю выпить за ваш успех, мистер Сол. Вы затеяли начинание, какого Олднон еще не видывал. Если чужаку удастся построить в городе фабрику, к тому же – алхимическую… Кстати, что вы собираетесь производить?
– Купоросное масло, – Эд отпивает из своего бокала. В напитке не меньше пятидесяти градусов, но вкус приятный.
– Купоросное масло? – удивляется драгун. – Зачем?
– Причин много, – спокойно отвечает Сол. Распространяться о том, что серная кислота нужна ему в качестве сырья, он пока не собирается. – Это вещество используется часто и во многих ремеслах. Я думаю, дешевый, качественный продукт легко найдет своих покупателей.
– Признаюсь, я даже не очень-то знаю, что это, – смеется драгун. – Но, если спросите моего совета, то я скажу так: империи по-настоящему нужно лишь то, что обеспечивает ее морскую и сухопутную мощь.
– Именно потому вашего совета никто и не спрашивает, лейтенант, – обрывает его второй баронет, кажется сэр Ноджем Элстли. – Военная сила империи всегда стояла на двух столпах. Первый – золото, а второй – прогресс. Предприятие мистера Сола обещает Альбони и то и другое.
– Притом что и сам он внакладе не останется, – шутит неунывающий драгун. Выпад со стороны старшего и более именитого товарища он переносит легко.
– А вот об этом судить пока рано, – спокойно резюмирует сэр Данбрелл. – Мистер Сол, не составите мне компанию? Я хотел бы показать вам свой сад. Джентльмены, вы простите наше недолгое отсутствие? Обещаю, к танцам мы вернемся.
Они выходят через большие застекленные двери. Просто удивительно, что в Олдноне, где на одном конце господствуют теснота и грязь, в другом можно найти столько свободного пространства, единственное назначение которого – раз или два в день доставить эстетическое удовольствие хозяевам особняка. В темноте оценить размеры сада нелегко, но маленьким он не выглядит.
Каблуки стучат по плиточной дорожке сухо и отчетливо. Влажный воздух, подернутый белесой дымкой, впитывает эти звуки, растворяя их в себе. Не успели мужчины отойти и на пару десятков шагов, как уже не слышны звуки дома, и даже свет окон кажется бесформенными желтыми пятнами.
– Мне нравится ваша затея, Эдвард, – произносит Данбрелл. Слова он выводит медленно и неспешно, позволяя собеседнику проникнуть в мельчайшие смысловые оттенки. – Нам выпало жить в эпоху перемен, и, хоть мне, осколку прошлого, нелегко в эти новые времена, я понимаю их силу и требования. Сейчас не так трудно заработать состояние и обрести положение в обществе. Военная карьера, юридическая практика, торговля с колониями – все эти пути хорошо известны нам. Чужаку тут нет места. Стезя промышленника – нова и кажется не такой закрытой… для чужаков. Полагаю, вы разделяете эту точку зрения?
«Эту точку зрения, – мысленно повторяет Сол. – Старый прохвост, ты не сказал „мою“. Пытаешься поймать меня? Черта с два!»
– Чужакам везде нелегко, сэр. Такова их участь.
Баронет смотрит на собеседника с одобрительной улыбкой.
– Вы отнюдь не глупый человек, Эдвард. Проницательность – ценное качество. Я верю в вашу проницательность и потому позволю себе предположить, что вы понимаете, что проблемы вашего дела получением разрешительных бумаг не окончились?
Эд осторожно кивает. Данбрелл явно клонит к чему-то. Интересно, почему званый обед? На обедах не принято обсуждать дела – для этого назначают отдельные встречи. Выходит, что баронет не желает, чтобы в обществе узнали о том, что он ведет дела с чужаком. Преждевременно не узнали.
– Вам понадобятся не только покупатели. Вам понадобятся торговые дома, которые будут торговать для вас за пределами Олднона. Вам понадобятся договоры с судовладельцами и железнодорожными компаниями, для того чтобы доставлять ваш товар покупателям. И в итоге вам понадобятся фабриканты, крупные потребители вашего купоросного масла. Ведь вы намерены выпускать много купоросного масла, Эдвард?
Эд снова кивает. Сейджем Данбрелл ухмыляется, обнажив редкие желто-коричневые зубы.
– Все, кого я перечислил, для вас недоступны. Никто не станет работать с человеком, чья репутация не подтверждена. Вы прогорите раньше, чем успеете убедить людей в своей состоятельности.
Они останавливаются. От влажности кожа на лице покрылась пленкой, в горле першит. Потерев ладонью щеку, Эдвард смотрит на пальцы и видит черные разводы. Прошло два месяца, а сажа все еще выпадает вместе с дождем. Данбрелл молчит, ожидая реакции собеседника.
– Думаю, сэр, вы не только поведали мне о проблеме, но и предложите решение, – спокойно произносит Сол.
Баронет удовлетворенно кивает:
– Хорошо сказано, Эдвард! Не нужно большого ума, чтобы увидеть, что не так. Ум требуется, чтобы понять, как с этим справиться. Мое решение просто и очевидно – вам нужен партнер, чья репутация не подвергается сомнению. Он устроит вам нужные знакомства и станет гарантом вашей честности и надежности. Впрочем, довольно предисловий. Я предлагаю вам взять меня в партнеры. О равных долях мы не говорим – меня вполне устроят пятнадцать процентов.
Эдвард поправляет галстук – эти удавки раздражали его и в реальном мире, а здесь, куда менее удобные, и вовсе вызывают постоянное и почти непреодолимое желание сорвать и выбросить мерзкую тряпку куда подальше.
– Мой замысел требует значительных вложений. Пятнадцатипроцентный пай потребует от вас около…
– Нет-нет, Эдвард, вы все неправильно поняли, – Данбрелл поднимает руку, намереваясь положить ее на плечо Эда, но вовремя понимает, что из-за разницы в росте это будет выглядеть нелепо. – Я не намерен вкладывать деньги в ваше предприятие. Довольно и того, что я ставлю на кон свое доброе имя. Свои пятнадцать процентов от вашей прибыли я буду получать за то, что представлять вашу компанию будет не какой-то «мистер Сол», а сэр Сейджем Данбрелл, баронет. Эта разница стоит много дороже.
– Возможно, – Эд смотрит на своего визави открыто и прямо.
Интересно, узнай Данбрелл, к кому на самом деле он намерен напроситься в партнеры, был бы он так же настойчив? Едва ли. Истории о Рипперджеке, неуловимом убийце Западного края, отправляющем на тот свет всякого, без разбора, столь умело расписаны местными газетами, что респектабельные обитатели Восточного края боятся его до дрожи в коленях. Они возмущаются, созывают комитеты, пишут жалобы на стражу – короче, делают все, чтобы высвободить энергию клокочущего в них страха. Может ли городская стража остановить Рипперджека? Навряд ли. Да она и не пытается-он орудует уже не первый год, за это время можно было весь Западный край лопатами перекопать.
– К моему прискорбию, сэр Данбрелл, – Эдвард изображает вежливое сожаление, – я не могу принять ваше предложение. Я связан обстоятельствами. Мой инвестор… поставил условие. Никаких пайщиков.
– Предлагаю вам обсудить этот вопрос с вашим инвестором, Эдвард. – Похоже, отказ баронет воспринял как намерение поторговаться. – Обсудить и взвесить все последствия вашего решения. Моя репутация… она может работать и против вас.
– Я непременно донесу ваши слова до… – Эд запинается, едва не сказав «Джека».
Данбрелл прищуривается.
– Кто он, ваш покровитель? Я его знаю?
– Наверняка, – не удерживается Эд. Зануда-баронет буквально сам напрашивается. – Но едва ли знакомство личное.
– Кто он?
– Этого я вам не скажу, извините. А теперь прошу меня простить – много важных дел. Придется покинуть вас рано.
– Вас проводят, – короткий кивок отпускает гостя. Сощуренные глаза смотрят настороженно и недоверчиво.
Эд возвращается в дом.
Негромко играет музыка, танцующие пары мягко скользят по навощенному паркету. Мисс Лоэтли сидит в дальнему углу залы, задумчиво разглядывая развешенное на блеклом ковре оружие. Потемневшие без ухода клинки выглядят устрашающе – не как украшения, но как истинные орудия смерти. Что видит в них Анна? Чем они привлекают ее?
– Мистер Сол, – негромкий, вкрадчивый голос за спиной заставляет Эдварда напрячься. Едва ли кто-то из слуг. Скорее, «черный фрак» – ни разу не подал голос за столом, теперь решил вдруг заговорить. Ну-ну.
Обернувшись, Эд кивает новому собеседнику. Молодой человек не проявляет признаков смущения, смотрит открыто, прямо.
– Вы интересный человек, мистер Сол. Я хотел бы познакомится с вами ближе.
Эдвард вежливо улыбается. Намек? Кто может стоять за этим мальчиком?
– Все возможно, мистер?..
– Рейг. Аридон Рейг.
– Все возможно, мистер Рейг. Свободного времени у меня пока немного, но если оно вдруг появится…
– Нет-нет, – неожиданно перебивает юноша. – Не так. Если судьбе будет угодно, мы встретимся… в иных обстоятельствах.
Он кивает и, развернувшись, уходит. Приблизившись к Анне, подает ей руку, приглашая на танец. Мисс Лоэтли украдкой бросает взгляд на Эда. Тот, едва заметно кивнув, выходит.
Запах улицы не похож на запах сада. Здесь пахнет дегтем и конским потом, а фонари вырисовывают в тумане светящиеся желтоватые сферы. Кеб подъезжает к воротам – Эд приказал дожидаться его.
– Давай домой, – бросает он устало. Кебмен без лишних вопросов трогает поводья, прищелкнув языком. Цоканье копыт и сухой стук колес о булыжник мостовой отвечают ему.
«Мистер Эдвард Маллистер Сол, – про себя произносит Эд. – Странно звучит. Особенно для Эдуарда Малышева».
Сегодня ночью должен закончиться разогрев печей установки. Этот факт означает, что в следующие пару недель Эду придется мало спать, мало есть и вообще делать очень мало всего, что не касается фабрики. Завтра начинается пуск.
Глава седьмая. Корзина сэндвичей
– Держать давление! Эй, ты, олух, чего встал?! Живо за лопату!