Тень облака смывает пыль с цветка.
«Пей!» – соловей лепечет желтой розе
И склевывает каплю с лепестка.
Коль чистый Дух, не оскверненный прахом,
Влетит в мое окно рассветным птахом,
Мы выпьем с ним вина, и скажет он:
«Да будет день благословлен Аллахом!»
Будь я Творцом, властителем высот,
Испепелил бы старый небосвод.
И натянул бы новый, под которым
Не жалит зависть, злоба не снует.
Если к вечеру ногу баранью достану,
Хлеб и кубок вина, что равняется ману,
И смогу я подругу в трущобы завлечь, —
Вознесусь, как не снилось иному султану.
Я чашей в один ман убью печаль слезы,
Двумя – обогащу веселия азы.
Трехкратный дам развод и разуму, и вере,
А, разведясь, женюсь на дочери лозы.
Я – раб вина. Я дивным песням рад.
Улыбка пери мой ласкает взгляд.
Таким меня Ты вылепил, Всевышний.
Но почему ж тогда бросаешь в ад?
Дай мне деву и чашу на самом краю
Луга жизни моей. Уходя, не пролью
Ни вина, ни слезы. Что бы там ни болтали,
Быть мне псом шелудивым, коль я не в раю!
Если путь твой Всевышним начертан давно,
Ты получишь лишь то, что тебе суждено.
Не мечтай о несбыточном. О невозможном
Не моли. Не завись от того, что дано.
Накинет солнце свой аркан на тишину дворов,
И бросит шарик в чашу дня великий Кай-Хосров.
Протри глаза, налей вина, как только крик любовный
К тебе вернется эхом «Пей!», прошив небесный кров.
Очнись, Хайям, беда невелика,
Не майся из-за лишнего глотка.
Не будь греха – зачем тогда прощенье?
А коль простят, о чем твоя тоска?
Творца расспроси, ибо сам я не знаю,
Направлюсь я в ад или в рай, умирая.
Уж лучше в наличных барбат и вино
Возьму, чем в рассрочку – окраины рая.
Я шел дорогой в ад, мостил дорогу к раю.
Я много лет подряд все двери отворяю,
Что в чуждые миры ведут, светясь во мраке.
Но знаю только то, что ничего не знаю.
Покуда не истопчешь всех дорог, не выйдет ничего.
Покуда не омоешь кровью щек, не выйдет ничего.
Покуда, как влюбленный, о себе не позабудешь ты,
Напрасно не взывай к своей судьбе – не выйдет ничего.
Когда вплетутся розы в сумрак серый,
Вели, чтоб нас вином поили в меру.
А россказни о гуриях, о рае
И аде не спеши принять на веру.
Видать, в моем роду случился сбой,
Коль пьянство мне назначено судьбой.
Эй, кравчий! Принеси вина: возможно,
Я перестану быть самим собой.
Для чего суетиться, бороться за власть,
Если вечность разинула алчную пасть.
Что тебе предначертано, то и получишь.
Без Творца даже яблоку вниз не упасть.
Чтобы тело прикрыть, не нужна мне парча.
Для кувшина с вином мне не жалко плеча.
Приглядись: остальное не стоит того, чтоб
Жизнь свою променять на него сгоряча.
От Сатурна – до мрака подземных дорог
Я пространство объял. Как печален итог!
Разум мой развязал все узлы мирозданья.
Узел смерти – увы – развязать он не смог.
Не смыслящий в делах Аллаха, ты – ничто.
Пылинка на ветрах Аллаха, ты – ничто.
Из пустоты возник и в пустоту вернешься.
Вокруг тебя – ничто. И сам ты в нем – ничто.
Пей вино – и забудешь о тяжкой кручине,
Встретишь недруга, как подобает мужчине.
Трезвость миру вредна, ибо душу людскую
Жалит мыслями о предстоящей кончине.
Жизнь – яд, противоядие – вино.
Из двух кувшинов пить мне суждено.
В одном – отрава, а в другом – лекарство.
А третьего покуда не дано.
В этот мир мы приходим единственный раз.
Пир не кончился наш, и азарт не угас.
Предадимся веселью сейчас, а не завтра,
Ибо вечности нету в запасе у нас.
Пир покинули лучшие мира сего.
Остается нам, грешникам, длить торжество.
Говоришь, что вино – это яд? Но смертельней
Бед, что мир уготовил нам, нет ничего.
Ты на земле живешь, то грезя, то грозя.
Но бытие твое – над пропастью стезя.
Она тебе дана на время перехода.
А все, что взял взаймы, присваивать нельзя.
Живя среди ослов, что жаждут править миром,
Уж лучше стать ослом и притвориться сирым.
Не то, пошевелив ослиными мозгами,
Тебя, коль не осел, они сочтут кафиром.
Мир – ночлежка, ветрами продутая, или
Усыпальница пестрая наших идиллий;
Пир, оставшийся смертным от сотни джамшидов,
И могила, где сотни бахрамов почили.
И гора затанцует, коль выпьет вина.
Небывалая сила напитку дана.
Глупый в чаше находит лишь горький осадок,
Мудрецу же – рубины мерцают со дна.
Что – бессмертья залог? Я отвечу: вино.
Быть лекарством и ядом ему суждено.
Обжигает огнем, но людские печали,
Как живая вода, утоляет оно.
Зачем тягаться с горестной судьбой
И заниматься мелочной борьбой?
Все радости, что жизнь тебе дарует,
Ты в мир иной не унесешь с собой.
Коль не хочет Господь быть со мной заодно,
Всем желаньям моим облететь суждено.
Если праведно то, чего Он вожделеет,
Значит, то, чего я вожделею, – грешно.
Черепок от кувшина прекраснее царства Джамшида.
Слаще пищи Марьям то вино, что смывает обиды.
Звук рассветной отрыжки из чрева гуляки ночного
Благозвучнее песен Адхама и Абу Саида.
Ты к вину пристрастился? Так пей с мудрецом
Или с резвым юнцом, что приятен лицом.
Пей нечасто. Пей мало. Пей втайне от прочих,
Чтоб не слыть ни пропойцею, ни гордецом.
Лелея и кляня к тебе спешащий миг,
Ты будущего дня не различаешь лик.
Сегодняшним живи, коль сердце не безумно.
Остаток дней твоих сочтен и невелик.
В круглой чаше прохладная кровь винограда
Царства Кавуса лучше и трона Кубада.
Благозвучней напева святош лицемерных
Вздох влюбленного – в утренней свежести сада.
Вчера над лампой вился мотылек.
Сегодня он сложился и поблек.
Подумал я: «А что с ним будет завтра?..»
Но аромат вина меня отвлек.
Я поклоняться не устану
Красотке, музыке и жбану.
Пусть кровью лоз меня наполнят,
Когда и сам я жбаном стану.
Веселись, ибо все, что любил ты вчера,
Стало пеплом, развеялось ветром вчера.
Небо, горестным просьбам твоим не внимая,
День сегодняшний твой начертало вчера.
Ханжи, которые поют Аллаху лживую хвалу,
Греховней пьяниц, что из рук не выпускают пиалу
Уж лучше я кувшин с вином на голову свою поставлю,
Пусть даже мне, как петуху, приставят к темени пилу
Не поминай вчерашних бед,
Пока иных печалей нет.
Мы завтра присоединимся
К тем, что живут семь тысяч лет.