Меж Рыбой и Луной — вино земное чту!
Над глиною гончар опять занес кулак…
Глазами видит он, а разумом — никак:
Не зная удержу, он топчет и колотит
Несчастный прах отцов. Ну разве можно так?!
Все тысячи веков до нас тут ели-пили
То нищий, то богач, валились спать средь пыли.
Сушило солнце прах, дожди его мочили…
Куда ни наступи, все это люди были.
Зачат я и вспоен водой Небытия.
Огнем страдания горит душа моя.
Как ветер, я теперь по всей земле скитаюсь,
Ищу: где взяли прах, чтоб вылепить меня?
Возможно, Ты к земле вернешься, Небожитель;
Проникнет стон людской в небесную обитель;
Тогда, будь милостив, не признавайся нам,
Что ничего не знал, что ничего не видел!
Сравнить Тебя и нас — послужат образцом
Две стрелки циркуля на центре на одном.
Движенье времени разносит нас по кругу;
И все ж мы встретимся с тобой, к лицу лицом.
Качнутся небеса и рухнут в никуда;
Вдогонку пролетит отставшая звезда;
Тебя я в этот миг на площади Суда
Поймаю за полу: «Так Ты убийца! Да?!»
«В шкатулку с лалами подсыплю изумруда…»
Вселенная сулит не вечность нам, а крах.
Грех упустить любовь и чашу на пирах!
Меня — поглотит прах? Тебя — возьмет Аллах?..
Мы попросту уйдем. При чем здесь Бог и прах!
Взгляни-ка на траву что над рекой растет:
Из ангельских ланит она такой растет.
Над головой травы зачем заносишь ногу?!
Тюльпаноликая — былинкой той растет!
Под колесо небес попал — в который раз! —
Еще один Махмуд, еще один Айаз.
Не долго ждать и нам. Коль пировать — сейчас:
Изгнав из Бытия, назад не пустят нас.
Однажды души вдруг оставят нас с тобой,
Лежать на кирпичах оставят нас с тобой.
А там когда-нибудь помрут потомки наши,
И кирпичами стать заставят нас с тобой.
Земля в конце времен рассыпаться должна.
Гляжу в грядущее и вижу, что она,
Недолговечная, не даст плодов нам… Кроме
Прекрасных юных лиц и алого вина.
Кому бродяг-планет волшба не по нутру,
Кому распутница Судьба не по нутру,
Едва ль упустит он увидеть поутру,
Как роза надорвет жемчужную чадру.
О кравчий! Тем вином, что сердцу стало верой,
Как чашу, душу мне наполни щедрой мерой.
Иной глупец и губ не смеет омочить,
А надо — кубком пить! Так вот ему пример мой!
Коль вечером вина хорошего приму,
Дневное пьянство мне уж как-то ни к чему.
Ты говоришь: «А вдруг дневное пьянство слаще?»
Коль есть надежный друг, что ж изменять ему!
Встань! Руки отряхни от суетных затей:
Пропить былую честь — заведомо честней.
За пиалу вина продай молельный коврик,
Бутыль молвы о нас — на свалку, и разбей!
Пока пленяет уст вишневый самоцвет,
Пока на зов зурны душа звенит в ответ,
Лишь этим и живи, и хватит пустословья!
Пока смертельно пьян, живому смерти нет.
Вновь туча на луга слезами пролилась…
Чтоб так же не рыдать, свой век вином укрась.
Весеннюю траву беспечно мни сейчас,
Пока не мнут траву, взошедшую из нас.
Оставь тревоги, друг, и безмятежно пей.
В честь каждой женщины, красивой, нежной, пей.
Хмельное — кровь лозы. Спроси, лоза ответит:
«Коль я согласие дала, конечно пей!»
Кувшин с холодною водой для батрака —
Из сердца ханского и шахского зрачка.
Зато фиал, вином согревший старика, —
Из уст прелестницы и щек весельчака.
Вчера я ночью был в гончарной слободе.
Две тысячи горшков шептались в темноте.
Вдруг загудел кувшин, висевший на шесте:
«Кувшин лепивший — где? Кувшин купивший — где?»
Под мартовским дождем торжественно расцвел,
Неузнаваем стал вчерашний суходол.
С зеленым юношей пей на лугу зеленом
И друга поминай, что зеленью взошел.
Пора! — и влагою луга обновлены,
Сияньем рук Мусы сады озарены,
Дыханием Исы поля увлажнены,
Ключами облаков ключи отворены.
Пришла весна. Про все забыть скорей хочу,
От мудрой болтовни сбежать я к ней хочу.
О хмель, заступник мой, к тебе хочу прибегнуть.
О ива, под шатер твоих ветвей хочу.
Сказала роза: «Я свободы заждалась,
Чуть не сошла с ума, и вот мечта сбылась.
Неудивительно, что в кровь ободралась:
Был тесен мой бутон, наружу я рвалась».
Сегодня наша степь, как райская страна.
С друзьями и вином гуляем допоздна!
Назавтра свой ковер опять свернет весна,
Упущенного дня нам не вернет она.
Травой нетронутой наш луг порос, саки,
Зарозовели вновь бутоны роз, саки,
И — воля сломлена, как веточка жасмина.
Как соблюсти зарок? Вот ведь вопрос, саки!
Мечты у пьяницы — о розовом вине.
Налей и рядом сядь, приятно будет мне.
Принес мне ветер пыль от твоего порога,
Навел меня на след, и вот я в майхане!
Ну, а теперь вина «Иная Жизнь» налей!..
Что, много беготни из-за моих затей?
Таков ученый люд. Спешим, не спим ночей.
А ты как при смерти. Живей, сынок, живей!
Когда все признаки возьмет в расчет саки
И мой отряд, мой род, мой вид сочтет саки, —
Из категории измученных угрюмцев
Меня, подав вина, пусть извлечет саки.
Я чаша, падкая до сладкого вина,
Я жажду исчерпать все радости до дна.
Сойдутся ли опять вино, друзья и розы?
В такой прекрасный день зарокам грош цена.
Что делает весна с садами, о саки!
Зарок наш побежден цветами, о саки.
Пока в засаде Смерть, присядь-ка лучше с нами,
Попьем, поговорим с друзьями, о саки.
Вновь про мечетей свет и про молелен чад,
Вновь как пирует рай и как похмелен ад?..
Одни слова, слова! Вот на Скрижали — Слово:
Там все расписано несчетно лет назад.
Мы — покупатели: все вина подавай!
Мы — продавцы: за грош бери цветущий рай!
Что за вопрос: куда пойду, мол, после смерти?..
Поставь сюда вино — и хоть куда ступай.
Истлел и шатким стал небесный наш шатер…
Но если рядом друг, любые страхи — вздор.
Ты Время ни за хвост не словишь, ни за гриву…
Неспешно пей вино под долгий разговор.
А ну-ка за руки, веселый круг сомкнуть!
Уж пляской-то печаль растопчем как-нибудь.
Натешься, надышись предутренней прохладой:
Восходам впредь пылать, когда нам не вздохнуть…
Как славно припустить над винным кубком в пляс —
И прочь из памяти ушедшее от нас!
Мы с душ своих — рабынь, вернее, арестанток —
Оковы разума снимаем хоть на час.
О шах, от первых роз, от песен в стороне
Неужто усидит любой, подобный мне?
Что — рай, и гурии, и сонный плеск Кавсара,
Коль сад, вино и чанг — прекрасней по весне!
Так свято чтим вино, так влюблены мы все,