Противопоставить хоть что-то столь высокоранговому бойцу, как Викт, Георг не мог — разве что безвылазно сидеть в глухой деревушке и вести образ жизни провинциального отшельника. Однако банкир вовсе не собирался менять своих привычек. Он уже давно жил только для того, чтобы выманивать деньги обывателей, навязывать им долги, и затем заставлять работать на себя, отправляя на выполнение прибыльных, но потому и смертельно опасных заданий.
Изначально по этой же схеме планировалось и с Кентом: выдать ему заем на выгодных условиях, а затем сделать все возможное и невозможное, чтобы клиент их нарушил и попал на совершенно другой, кабальный процент.
«Неужели ополченец сумел завалить десятника? — размышлял Георг, собирая вещи в дорогу. — Это невозможно. Викт давно перешагнул пятидесятую ступень, ему пятерых опытных воинов одолеть — раз плюнуть. И вдруг появляется этот Дмилыч, который месяца не прожил в Рубежье… Правда, успел побывать на Плато Сокровищ и вернуться оттуда не с пустыми руками. Эх, надо было сразу делать ставку на ученика, а не на его наставника. Но кто же знал, что новичок окажется с секретом, да еще с таким! Ведь он действительно способен видеть зарождение локанов».
Накануне Георг оправил из Рубанска семью, чтобы домочадцы не отвлекали от размышлений и подготовки к бегству. Перед отъездом из города он собирался встретиться с аналитиком, чтобы разузнать, когда ждать Викта и как выйти на того же Дмилыча. Банкир и не думал отказываться от идеи использовать перспективного ополченца в своих планах, небезопасных для исполнителя.
Алкос появился через пять минут.
— Приветствую, Георг, — поздоровался гость, входя в прихожую.
— Времени у нас мало, — не стал расшаркиваться банкир. — Плачу сразу десять тысяч за быстрый анализ по двум вопросам. Проходи.
— Слушаю внимательно, — навострил уши Алкос, следуя за хозяином дома.
Через просторную гостиную они прошли в кабинет Георга.
— Когда, по твоим прикидкам, в Рубанске появится десятник Викт, и как мне покинуть город, чтобы с ним не встретиться? Это один вопрос. Второй — как найти ополченца с позывным Дмилыч? Вся информация в моем компьютере. Садись, смотри, анализируй, а я пока займусь своими делами.
Получив вчера приглашение от банкира, Алкос уже заранее провел некоторые изыскания. Он знал, что Георг потерял крупные деньги, и наверняка в ближайшее время покинет город. О том, что банкир нанимал убийцу, аналитик узнал пару дней назад. А также, что и эта затея потерпела фиаско.
Сидя перед экраном, он прочитал письмо-угрозу от десятника Викта, одного из самых опасных бойцов Рубежья. На убийство Дмилыча десятник заказа не получал, похоже, ополченец сам кинулся защищать учителя и умудрился убить наемника, хотя такой поворот событий абсолютно не поддавался логике. Теперь десятник жаждал мести, будучи уверенным, что банкир знает, где скрывается обидчик.
Косвенные упоминания о Викте за последние сутки встречались трижды. Судя по координатам, откуда они поступали, десятник действительно направлялся к Рубанску с северо-запада. Прогноз показывал, что наемник прибудет в город не позднее завтрашнего дня.
По Дмилычу данных не было. От слова «совсем». С трудом удалось найти упоминание о договоре с системой. Оказалось, что «счастливчиком», его подписавшим, значился новик с позывным Дмилыч. Дальше — абсолютная тишина, словно кто-то затер все сведения об этом человеке.
Аналитик, следуя своему уникальному чутью, умел искать информацию и работать с ней. Предположение о зачистке натолкнуло его на поиск в базе удаленных данных. Вскоре в одном из плохо скрытых личных дневников он нашел имя Дмилыч. Оно упоминалось раз пять, потом было удалено и заменено на местоимение ОН — именно так, с двух больших букв.
Алкос пробежался по этим записям, где описывалось какой ОН хороший. А последняя запись двухдневной давности гласила, что ЕГО больше нет. Дневник принадлежал некоей Ларике.
— Георг, — окликнул хозяина аналитик, когда тот проходил мимо. — Того человечка, что был прикреплен к Кенту, случайно не Ларикой зовут?
— Да. Что-то нарыл?
— Она считает, что Дмилыч погиб два дня назад. Очень страдает.
— Неужели убили? Странно… А что по десятнику?
— Викта, или человека очень на него похожего, видели в трех местах. Он движется к Рубанску, завтра будет здесь. Я не советую тебе путешествовать в северо-западном направлении, Георг.
— Понятно. Алкос, скажи, а Ларика может ошибаться?
— Сложно сказать. Я бы мог с ней встретиться и расспросить, но это будет стоить дополнительных денег.
Аналитик понимал, что теряет очень выгодного заказчика своих услуг, а потому хотел напоследок снять с него как можно больше упсов. Параллельно он размышлял относительно еще одной тайны, связанной с Дмилычем, прикидывая, стоит ли рассказывать о ней банкиру. Если ополченец погиб, можно подогреть интерес Георга, однако банкир мог спросить, почему ему не рассказали об этом раньше.
— Не стоит никого искать специально. Если вдруг Дмилыч сам объявится, ты знаешь, куда сообщить.
— Договорились, но это будет стоить денег, — заладил одно и то же аналитик.
— Алкос, твои аппетиты становятся непомерными. Можно подумать, ты сам воскресишь парня из мертвых.
— Если он скрывается, то делает это довольно умело, Георг. Найти такого человека непросто. Мне продолжать поиски?
Банкир застыл на несколько секунд. В новой ситуации ему было очень жалко уже потерянных денег, тем более что шансы на успех были невелики…
— Погиб — так погиб, — махнул рукой Георг.
Глава 3Запах денег
Заниматься не своим делом скучно и противно, особенно когда это дело действительно скучное и противное. Например, стягивание шкуры с пятиметровой змеюки. Во время свежевания туши я настолько убедился в том, что это — не мое, аж пару раз вывернуло наизнанку.
В результате был с ног до головы вымазан в зловонной слизи, пропах ею, словно помоечный бомж, и все — ради каких-то упсов, которые еще неизвестно как смогу получить за свое «благоухающее» сокровище.
Автономная система за долгие полтора часа моих трудов проявляла себя пару раз, посоветовав собрать подкожный жир гадюки во флягу, разложить шкуру гипноудава на полянке для просушки и объяснив, как открыть конический наконечник, венчавший хвост ползучего гада. Его действительно удалось обнаружить лишь после снятия чулка, вывернув шкуру наизнанку.
Полый костяной конус также содержал желтоватый жир, в котором плавали три фиолетовых жемчужины стоимостью в тысячу упсов каждая. Вроде бы и обогатился, однако полученный товар еще стоило пристроить, а стандартные пункты сдачи мне пока недоступны.
После разделки удава, его просушки и скатывания шкуры в рулон, я до вечера шагал, питаясь только ягодами и фруктами. Вышел к плато, пересек его и заночевал на раскидистом дереве возле самой его границы. А утром довольно быстро отыскал утоптанную дорожку на восток. Как ни странно, ни одна из местных тварей мне так и не встретилась, словно у них объявили выходной относительно одного конкретного человека.
Автономка хранила гробовое молчание, ничем не поощряя за изнурительное путешествие со смердящими тяжестями. Жаба продолжала душить, не позволяя от них избавиться, а мозг просчитывал процент вероятности встречи с приятелем, даже не пытаясь улучшить настроение утешительными прогнозами.
Вспомнив свою самую первую встречу с людьми в этом мире, я не пошел по дороге, а держался примерно в десяти метрах правее. Кожа удава, перекинутая через плечо, постоянно мешала, да и голова убитой твари, зацепленная рогом за ремень, доставляла массу неудобств. Двигаясь, постоянно напоминал себе, что первым делом куплю рюкзак.
— Ух, ты! — негромко воскликнул, заметив вдали силуэт большого валуна. — Вот когда он не нужен, обязательно попадется на пути.
Именно возле такого же камня меня и пытались ограбить два людолова. Не успели: появившийся пришелец сожрал половинку наглеца, собиравшегося набить мне лицо.
Желание поскорей избавиться от трофеев буквально подталкивало свернуть к пункту их сдачи, однако чувство самосохранения подсказало сначала сделать круг почета вокруг камушка.
Нет, я не собирался сдавать добычу, не получая начислений, иначе вообще не стоило их добывать и таскать столько времени с собой. Теплилась надежда, что сюда могут заглянуть другие охотники и, как знать, может удастся договориться с ними?
Убедившись, что любителей легкой наживы рядом нет, приблизился к валуну и взобрался на его вершину. Здесь снял с себя тяжелую поклажу.
«А еще говорят — своя ноша не тянет. Еще как тянет! Плечи буквально отваливаются, да и на бедре синячище будет тот еще. И хоть бы какой-нибудь добрый человек подсказал, далеко ли до магазина!»
Похоже, на добрых людей нынче был не сезон. Та троица, что объявилась поблизости, ни обликом, ни разговором на них не походила.
— А ты уверен, что ребятки сюда свернут? — спросил самый высокий. — До города осталось пять верст, а там цены повыше будут.
— Верняк! — подтвердил лысый. — Видал — трофеи-то у них тяжелые. А кому охота такие тяжести лишних пять верст на себе переть? Сто пудов — сюда завернут.
— Хочешь им прямо на дороге жизнь облегчить? — третий больше походил на интеллигента: худощавый, тонкие черты лица, в очках. Камуфляж на нем смотрелся, как на корове седло. — Гамед, ты спрячешься за тем кустом, Хан займет позицию за деревом, а я прикинусь раненым. Там две девки, они должны кинуться на помощь — вот и будет у нас сразу два заложника.
Очкарик явно был за старшего, и именно его как-то сразу захотелось прибить.
— Чем тут воняет? — верзила подошел к своему месту засады буквально в дюжине шагов от скрывавшего меня валуна. Он почуял «аромат» моих трофеев.
— Это запах легких денег, — пояснил ему лысый.
— Умолкли, оба! — одернул их главарь. — Дичь спугнете.
Пришлось осторожно спуститься с камня — мне очень не понравился «сценарий» их спектакля. Бандит мог и пальнуть по женщинам.