— Психолог? — предположил Влад.
— Такого же уровня как в «Рубиконе»? Тогда зачем он туда пришел?
— Она, — поправил Немцов.
Кирилл с сомнением покачал головой:
— Там по всем трем модальностям работали. Даже любого из нас посади — рано или поздно мы из реальности выключимся. Получается, что кто-то сидел и спокойно смотрел спектакль, от которого у всех остальных зрителей прямо таки «башню срывало»!
— Ага. Он или она еще второй акт почти до конца досмотрел, который с нашим участием, — усмехнулся Немцов.
— Влад, этого не может быть. Когда вы организаторов отлавливали — хоть один человек среагировал? Голову на отсечение даю — никто вас даже не заметил, несмотря на перестрелку!
— Думаешь, я только на зал и смотрел? — сощурился Влад.
— Ну ты ведь знаешь, о чем я. Не первый день работаешь.
— Не первый, — подтвердил Немцов, — твоя девица с интересом пронаблюдала все действо от начала до конца. Мало того, она на тебя еще какую-то ставку сделала. Пока вы с залом работали, она успела записку черкнуть, сунуть в карман твоего пиджака и ускользнуть.
— Незамеченной? — с сомнением спросил Кирилл.
— А почему бы нет? — вопросом на вопрос ответил Гольцов. — Она же в ясном уме и твердой памяти, а нас всего шесть человек было. Минус два — я и Лешка, который меня до машины тащил через служебный вход. Да она хотя бы за нами могла запросто уйти! Люди не разбежались, потому что у них крыша не на месте. Были бы это были обычные заложники — все бы сразу к выходу рванули. Еще и друг друга передавили бы. Как вы их программировали? Проснешься в вестибюле?
— Да, примерно так, — нехотя сказал Кирилл, — не то чтобы именно «проснешься», но… кстати, Влад… а как же там труп…
— «Люди в черном» смотрел? — улыбнулся Немцов.
— Н-ну…
— Так это про нас! — заявил он. — Ладно. Пробью я тебе телефон по нашей базе данных для начала. Пиши. А то женит на себе — глазом моргнуть не успеешь!
Кирилл вяло улыбнулся, прилежно переписал в ряд одиннадцать цифр и протянул листок оперативнику.
Ее и в самом деле звали Лариса. Лариса Леонидовна Ковалева, 32 года, русская, не замужем, детей нет. Образование высшее техническое, судимости нет, хозяйка сети печатных салонов «Копирайт», в поле зрение «Рубикона» не попадала.
Геннадий Викторович Разумовский отложил тоненькую папку на край стола.
— Очень интересно, — сказал он, помолчал и повторил, — очень интересно…
Влад с Кириллом переглянулись.
— Немцов, вы у нас на больничном?
— Да, Геннадий Викторович.
— Вот и идите, отдыхайте. Спасибо за помощь.
Он нахмурился и подождал, пока Немцов вышел за дверь.
— Кирилл Владимирович, у вас сотовый с собой?
— Да.
— Звоните. Немцов может обижаться на меня сколько угодно, но детали операции ему знать ни к чему, — на лице шефа появилось бледное подобие улыбки, — иначе придется его наручниками к моему столу пристегивать. Звоните, Кирилл.
Гольцов набрал номер. Он уже помнил его наизусть. Разумовский ободряюще кивнул.
— Алло, Лариса?
— Да, — откликнулась женщина.
— Вам удобно сейчас разговаривать?
— Да, я вас слушаю.
— Меня зовут Кирилл. Вы просили позвонить, я только вчера нашел вашу записку, — он старался говорить холодно, как и положено человеку, обнаружившему что кто-то рылся в его вещах.
— Да-да! — голос зазвенел от волнения. — Вы извините, что я залезла в чужой карман… но вы были заняты, а потом сразу уехали.
«Речь несомненно о театре, — подумал Кирилл, — Влад прав».
— Странный способ заводить знакомства, — заметил Кирилл ледяным тоном. Разумовский поднял руку и как-будто продавил ладонью вниз что-то невидимое. — Но вы меня заинтриговали, — чуть теплее добавил Кирилл, взглянув на начальника. Тот удовлетворительно кивнул головой.
— Если бы вы согласились встретиться, я бы вам все объяснила, — горячо заговорила Лариса. Голос стал ближе, видимо, она почти уперлась в трубку губами, — и у меня действительно есть для вас возможность дополнительного заработка!
— Если только вечером, — с сомнением сказал Кирилл.
— Да, давайте сегодня вечером! Вы сможете?
— Вот как раз сегодня смогу. А дальше я занят по вечерам всю неделю.
— Замечательно! — трубка вздохнула с облегчением. — Кофейня «Карт-бланш», это в самом центре, за административным корпусом университета, знаете?
— Да, конечно. Но я буду не раньше семи.
— Как скажете, я так и подойду, Кирилл. Я и так перед вами виновата. До встречи!
Гольцов положил замолчавший телефон на стол, посмотрел на него, снова взял и убрал в карман.
— Зайдите к Порубову за оборудованием, — сказал Разумовский, — на предложение, каким бы оно ни было, соглашайтесь, но не сразу. Успехов, Кирилл Владимирович.
Разумовский пожал ему руку на прощание. Кирилл вышел в коридор, ослабил узел галстука и расправил плечи. Женщина казалась скорее напуганной, чем опасной, но ему все равно было не по себе. И Кирилл принялся снимать синдром повышенной тревожности дедовским способом: вычислил того, кому еще хуже, и занялся благотворительностью, любуясь собственным благородством и щедростью.
— Марта, — позвал он в телефон.
— Да?
— У тебя как со временем?
— Как у всех, ни на что не хватает! — тут же пожаловалась Марта.
— Здесь у нас по центру Немцов бродит, весь разобранный и одинокий… Поболтай с ним, а?
— Кирюш, ты ведь не Разумовский, правда? А я не подразделение внутренней безопасности…
— Марта! Пожалуйста, помоги человеку. А то еще натворит чего-нибудь.
— Ты хоть знаешь, с какой по счету мочалкой он в театр ходил в тот день, когда афишу заметил? — презрительно фыркнула Марта. — Уж кто-кто, а наш Мачо найдет, чем развлечься! — в голосе угадывалась тщательно скрытая обида. — Нашел, за кого беспокоиться… Детский сад.
— Марусь, — Кирилл постарался, чтобы голос звучал бархатисто-проникновенно, как будто разговор велся с клиентом аудиалом, — так ведь они мочалки, а ты — бриллиант!
Марта рассмеялась и отключилась.
Кирилл намеренно подъехал к месту встречи с пятиминутным опозданием, припарковался и вышел из машины с телефоном в руке. Он успел отсчитать три длинных гудка, когда на крыльцо кофейни выскочила молодая женщина в короткой юбке с мобильником в руке. Кирилл приветственно махнул рукой и поднялся к ней по ступеням.
— Лариса?
— Да, это я. Здравствуйте, Кирилл.
Гольцов рассматривал собеседницу. На ней была кофточка с геометрическим рисунком и целомудренным вырезом. Дама считает, что бизнеследи средней руки не пристало носить цветастые блузоны, все ясно. Короткая стрижка, глаза серо-голубые, аккуратно подведены, волосы мелированы. Руки ухоженные, с длинными ногтями, покрытыми бесцветным лаком с легкой примесью розового. Тонкие пальцы, унизанные кольцами, коснулись лежащего на столе мобильника, чашки кофе, погладили полупрозрачную поверхность стола. «Кинестетик», — решил Кирилл.
— Я даже не знаю с чего начать… — растерянно сказала она и опустила глаза.
— Начните с рассказа о том, как вам удалось незаметно подбросить мне записку, — предложил Гольцов.
— Я видела вас в театре, — она прикусила губу, чуть покраснела под его пристальным взглядом, но извиняться еще раз не стала, — вы бросили пиджак на спинку кресла в четвертом ряду, перед тем, как взбежать на сцену.
— Это было не совсем обычное представление, Лариса, — очень спокойно, даже чуть скучно сказал Кирилл, — как вы на него попали, если не секрет?
— Мою подругу позвала какая-то знакомая… Я выкупила у нее пригласительный. Я очень долго ее уговаривала, — Лариса погладила пальцами правой руки полукруглый вырез кофточки, как будто хотела нащупать дефект шва и вернуть вещь в магазин.
— Ясно. А в чем суть вашего предложения? — Кирилл продолжал деловую игру. Наверняка процесс переговоров был для собеседницы не в диковинку, и она должна чувствовать себя более или менее привычно в рамках такой беседы.
— Вы можете мне дать то, что я искала тогда в малом зале этого проклятого театра! — неожиданно горячо воскликнула Лариса, — Вы один. Я вам заплачу, — ее глаза лихорадочно заблестели, — кровь, помните? Вы сказали кровь на снегу. Она такая горячая, чуть дымилась. А снег… это был даже не снег, а ледяная корка, наст, твердый как лед, очень холодный. Я все это чувствовала, почти как тогда, понимаете?
— Как когда? — тихо спросил Кирилл.
— Тогда, в больнице. Только там было… — она замялась, — не так страшно, как у вас.
— Лариса, я могу с вами поработать индивидуально, вы об этом просите?
— Да!
— Хорошо, — все так же спокойно сказал Кирилл, — считайте, что мы уже договорились. О цене я скажу чуть позже, когда вы мне хотя бы немного расскажите, что с вами случилось. Вы лежали в больнице?
— Да, — казалось, она не очень понимает, о чем ее спрашивают, все еще купаясь в сладко-жутких воспоминаниях.
— Расскажите! — строго сказал Кирилл и тут же улыбнулся, — такая молодая красивая девушка и вдруг попала в больницу, — он покачал головой, — у вас был аппендицит?
Взгляд собеседницы снова стал осмысленным. Кирилл перебирал варианты, где еще она могла увидеть кровь, чтобы так на этом зациклиться. В голову ничего не приходило, но сидящая напротив женщина вела себя как стопроцентный абстинент на приеме. Только вместо цветных бабочек и дорогого блестящего тряпья, как в случае с Таисией, она вспоминала совсем другое.
— Нет. Вы знаете, Кирилл, это такая странная история, — вздохнула Лариса, — я даже не знаю, что сказать…
«Нет, милая, ты не знаешь, поверю ли я тебе», — подумал Гольцов.
— Почему вы оказались в больнице, Лариса?
— Я хотела выкупить типографию полностью, перенервничала, и у меня давление подскочило. Раньше никогда такого не было! — Лариса покачала головой. — Неделю таблетки пила, как бабушка старенькая, — она чуть улыбнулась, — и врач кардиоцентра посоветовала заняться своим здоровьем, отдохнуть. Собственно, я не в больнице лежала, я тогда отказалась, не до того было. Я в местный санаторий путевку купила. Хотела за границу съездить, но тут разве оставишь… Только в Новый год.