Ближе к обеду в лавку снова просочился Макс и устроился со мной за прилавком. Как раз зашла небольшая туристическая группа, и теперь многоруким монстром тянулась к сувенирам на полках, ведьмовской одежде и аксессуарам.
Покупатели спрашивали, вертели товары в руках, примеряли или принюхивались. Мы на пару с Максом отвечали, приглядывали за ними и изредка паковали товар и забирали за него плату.
Но и здесь не все было гладко.
Я смотрела на протянутую мне тысячу фенсов и фальшиво улыбалась. Такого количества наличных у меня не было. Да и кто ходит с тысячными купюрами, когда есть банковские карты? Обычно туристы расплачивались ими или мелкими купюрами, и со сдачей никогда не возникало проблем. На тысячу можно было бы скупить добрую треть моей лавки, но эта дама хотела один букетик злосчастной лаванды.
— Забирайте так, — выдавила я. Буду считать это наказанием за мою жадность: выбросила бы траву раньше, не попала бы в такую ситуацию. Соцветия еще держались бодрячком, но даже с моими ленточками слабо тянули на обозначенный пяток фенсов. – На память о Черном Ручье.
— Мне не нужно подачек! – рявкнула она. – Я вполне могу заплатить за эту лаванду!
Да кто бы спорил! А еще она вполне может потрясти кошельком и найти там пяток фенсов. Или пожать плечами и взять несчастный букет даром. Но дама так поджимала губы, так сверкала взглядом густо подведенных век, что я понимала – без скандала она не уйдет.
— Боюсь, это слишком крупная купюра для моей маленькой лавки, — попыталась я сгладить углы.
— Но это деньги! – не отступала она. – А по закону вы обязаны дать мне сдачу.
— Хо-ро-шо, — я еще сильнее растянула губы в улыбке, затем вытащила из-под прилавка банку с мелочью и поставила ее перед дамой.
Остальные покупатели тут же обернулись на звук и уставились на меня. Некоторые даже попытались сфотографировать. Еще бы! Банка была трофейной, я ухватила ее на гаражной распродаже где-то в окрестностях Равеста, долго отмывала и приводила в порядок. Зато потом из нее вышла тара всем на зависть! Большая, шестигранная, вмещавшая целый галлон жидкости и столько монет, что даже наполненная на треть казалась неподъемной.
Сбоку на ней было выведено «Коплю на мечту» и целая россыпь наклеек с велосипедами. И в самом деле Макс собирал в нее редкие чаевые или сдачу, чтобы к лету приобрести себе обновку. Говорит, уже присмотрел себе на одном сайте модель повышенной проходимости, не чета его нынешнему простецкому велосипеду.
Я периодически тоже подбрасывала туда мелочовку, замечала за тем же Джефа и Фло, так что уровень монет медленно полз вверх, приближая Макса к его мечте. Тысячи здесь, конечно, не наберется, хотя…
Под десятком любопытных взглядов я запустила руку в банку и зачерпнула мелочь, затем высыпала ее на стол и начала считать.
— Два фенса, три, четыре… — бормотала я, и чем больше монет отодвигала в сторону, тем сильнее краснела покупательница.
— Мне не нужна мелочь! – рявкнула она.
— Но это тоже деньги, — я оторвалась от счета и подняла на нее взгляд. – Других у меня нет.
— Разменяйте в другом месте!
— Столько я смогу раздобыть только с пистолетом и в маске. Кто же в здравом уме отдаст всю наличность?
Она багровела еще сильнее и злилась, остальные покупатели внимательно следили за нашей перепалкой, а одна благообразная дама даже попыталась засунуть баночку сухих духов в свою сумку. Но те вдруг обожгли ей пальцы и закатились под стеллаж, какая незадача.
Все-таки с ведьмами лучше расплачиваться, потому как свои вещи мы не теряем.
— Сорок девять, пятьдесят! – продолжала считать я. Осталось всего-то девятьсот сорок пять, но начало положено.
— Мне не нужны эти монеты, их будто отобрали у какого-то нищего! – возмутилась дама.
— У сиротки! – тут же влез Макс и пристроился рядом. Затем сделал несчастное лицо и затянул: — Меня воспитывает престарелая бабуля, живущая с каким-то небритым мужиком. Потому приходится подрабатывать у алчной ведьмы, чтобы купить велосипед. Знаете, как надоело ездить на розовом убожестве, что стоит у входа?
Я едва сдержалась от подзатыльника! Это ж хватило наглости прикрываться моим великом? Да его старый в разы лучше моей рухляди!
Но люди в очереди прониклись. Первым к Максу подошел крепкий мужчина в кожаной куртке и протянул двадцатку. Следом за ним еще две женщины выдали по купюре поменьше, затем и остальные собравшиеся отсыпали ему наличности. Макс благодарил всех, уверял, что теперь-то его сиротская жизнь засияет новыми красками, возможно, его даже перестанут бить в школе и разрешат есть за столом со всеми, а не на подоконнике. До сих пор не заживший синяк под глазом придавал его словам вес, и некоторые выдавали по второй порции купюр. Я же не стала вмешиваться и уточнять, что одна из главных проблем в его школе – сам Макс.
К концу его короткого выступления в руках у Макса оказался целый веер мелких купюр, который он ловко свернул и спрятал в карман. Я же продолжала отсчитывать сдачу. Набрала ровно сотню и предложила даме пересчитать.
— Ведь у вас же есть нормальные деньги! – она в ярости взмахнула рукой и смела монеты с прилавка.
— Где? – удивилась я. – Я же не могу выдавать сдачу пожертвованиями для сиротки.
— Но мелочью же можете!
— Он сам просил при случае разменять их на что покрупнее. И зря вы разбросали монеты, теперь мне придется заново отсчитывать сотню.
— Ничего мне не нужно! – рявкнула она и убежала из лавки, задев по пути стойку с амулетами. Те обиженно брякнули и рассыпались по полу, но дама уже скрылась за дверью, хлопнув ей напоследок.
— Заглядывайте еще! – бросила я ей вслед.
С другими покупателями мы расстались мирно. Они разжились мелкими сувенирами, я пополнила кассу и в целом чувствовала, как настроение ползет вверх.
Когда за последним туристом закрылась дверь, я взяла корзинку с лавандой и накренила ее над мусорным ведром. Давно пора было избавиться от этой дряни, а не тратить на нее время и ленточки. Букетики цеплялись друг за друга и никак не желали пересыпаться через край. Я же глядела на осыпающиеся соцветия и все больше остывала. Затем вернула корзинку на место и подписала на ней «За любую покупку заговоренная лаванда в подарок».
— Все ведьмы такие жадные? – спросил Макс.
— Шутишь? Я самый мягкий вариант. Знал бы ты моих тетушек, вот те из принципа не расставались со своими вещами и не тратили деньги.
— А как они жили вообще?
— Вот так, — ответила я и прищелкнула пальцами, отчего над ними вспыхнул и опал сиреневый огонек. – Всегда находился тот, кто подарит или почти добровольно отдаст им приглянувшуюся вещь. Так что утрата рассудка для них своего рода подарок, не представляю, как они смогли бы жить в реальном мире без капли магии.
— Но ты же живешь.
— Я это другое. И всегда была не такой, как они.
Макс открыл и закрыл рот, будто хотел еще что-то сказать, затем сжал кулаки и выпалил.
— А мама? Она какой была?
— Не знаю, — честно ответила я. – Она жила с другими необученными ведьмами, готовилась пройти посвящение и вступить в ковен. Но таких было почти два десятка, я с ними не контактировала.
— И мой отец? Фло и Джеф ни разу о нем не говорили, только намекали, что того давно нет в живых.
— Думаешь, они бы стали врать?
Я потянулась и взлохматила Максу челку, а тот сердито фыркнул и увернулся. Скоро он вырастет еще немного и станет совсем взрослым для таких нежностей, но пока еще я могла себе их позволить. А Макс если и хмурился, то не всерьез.
Затем я чуть переместила руку и схватила его за ухо.
— Алчная ведьма, престарелая бабуля и какой-то небритый мужик? Ты не охамел?
— Ай! – крикнул он и потянулся вслед за моей рукой. – Я им же помогал: больше скоплю на велик, меньше придется докладывать!
— Благодетель! Поможешь все тут собрать, а то быстро сдам тебя Фло.
Макс скривился, но кивнул и даже шустро включился в работу. Может быть, и злился на меня, зато на время отрешился от тоски по родителям. Жаль, что я в самом деле не могла ему ничем помочь. Сама была слишком мелкой, чтобы вникать в дела ковена и прислужниц, тем более узнавать сплетни, от кого они родили. Вообще это было странно: обычно мама и тетки принимали юных девушек, а не тех, у кого уже есть дети. Как мама Макса могла оказаться в ковене?
Возможно, Фло и сама не знала, кто отец Макса, по крайней мере мне об этом не рассказывала и не пыталась его искать.
— Эй, Мег! У нас проблемы, — позвал младший Саммерс, а когда я обернулась, заметила злосчастную тысячу фенсов на прилавке. Выходит, эта дама так торопилась от нас сбежать, что забыла деньги.
Я выскочила наружу, но тех туристов уже не было. По улицам медленно сновали другие группы, кто-то таращился на мою лавку, другие искали, где бы получше перекусить, никого похожего на мою несостоявшуюся покупательницу.
— Твою ж инквизицию, — пробормотала я и вернулась в лавку.
Уже оттуда позвонила Джефу, чтобы сообщить об инциденте. Не хватало еще загреметь в тюрягу на пару месяцев за незаконное обогащение. Но шериф не брал трубку, а я чем дольше слушала гудки, тем больше выходила из себя. Просто полоса невезения какая-то!
— …ага, па, представляешь… — донесся до меня голос Макса. – Приезжай, мы ждем, да.
Я вышла в торговый зал и заметила, как «помощничек» небрежно развешивает амулеты по стойке и при этом прижимает ухо к плечу. Когда подошла ближе, он выпрямился и показал мне смартфон.
— Все, считай шериф в курсе. Ему как раз успела дозвониться эта истеричка и обвинить нас в краже. Едут к нам разбираться.
Какая же я дура! Могла бы сразу попросить Макса позвонить Джефу, у него же нет проблем с техникой. Та если и ломается, то исключительно по тривиальным причинам, вроде падения с дерева. На которое Макс влез и даже сделал пару кадров на память, а дальше смартфон выскользнул у него из рук и рухнул на землю. Правда, Джеф и Фло смогли собрать осколки в работающее нечто, чисто в воспитательных целях, а спустя месяцев купили новый. Макс не особенно воспитывался, наоборот, носил треснувший гаджет как трофей и лично заматывал его изолентой по утрам.