При следующем звонке мужчина встал перед ней. Его шлем преувеличивал движение его головы, когда он осматривал ее сверху вниз. Несомненно оценивая ее. Хотя она ничего не могла разглядеть — даже его бородатую шею с этого ракурса — когда он отдал честь, ей показалось, что он улыбается. Он явно не видел в ней угрозы. Что ж, она покажет ему, что она не новичок.
Но менее чем через минуту его превосходство стало очевидным. Мастер Рид описал ее как продвинутую для своего времени и с многообещающей грацией формы, но ее новый противник предвидел каждое ее движение и без усилий парировал. Когда он переходил в нападение, она могла сказать, что он двигался медленно в ее интересах. Часть ее злилась на покровительство; другая часть была благодарна ему за то, что он не просто обезоружил ее в первые три секунды. Через некоторое время она поняла, что он испытывает ее, позволяя ей показать, на что она способна, и начала ценить его — пока не слишком сильно наклонилась вправо при парировании. Его меч развернулся и ударил ее по заду.
Сквозь прорезь в шлеме она уловила блеск его зубов, когда он ухмыльнулся. В ней вспыхнула ярость — он знал, что она девушка! Иначе зачем бы он это сделал, кроме как поиздеваться над ней? Почти ослепшая от ярости, она восстановила равновесие и пошла в атаку, которую он легко заблокировал. Сальвия оттолкнулась, отступила назад и предостерегающе покачала головой. Она яростно ударила, но он откинул ее меч на землю и снова ударил плоскостью лезвия по ее спине.
Слезы унижения затуманили ее зрение. Пока она стояла, сжимая кулаки и пытаясь решить, что делать, он поднял меч и протянул ей обратно. На этот раз за маской не было никаких признаков улыбки, и она поняла. Он предупредил ее, чтобы она не нападала в гневе, и преподал ей урок, когда она его не послушала. Смирившись, она взяла свое оружие и заняла позицию. Он одобрительно кивнул, и они начали снова.
Звякнул колокол, заканчивая раунд, но мужчина жестом приказал следующему бойцу пройти мимо. Другой мечник пожал плечами и прошел мимо них. Ее таинственный партнер проявил к ней интерес. Учитывая его мастерство, это несколько озадачивало — он ничего не выигрывал, оставаясь. Затем снова прозвенел звонок, она отбросила свое замешательство, чтобы сосредоточиться на предстоящей битве. После нескольких обменов ударами ее напарник отступил назад и жестом велел ей опустить клинок. Она сделала это осторожно, и он переложил свой меч в левую руку и приблизился, чтобы встать позади нее. Не говоря ни слова, он положил руку на ее запястье и поправил то, что она делала, направляя ее руку по более эффективной дуге и удару. Указания мужчины лучше подходили для ее роста и силы рук, чем то, что она уже знала.
— Спасибо, — сказала она, и слова эхом отдались в ее шлеме. Мужчина кивнул и снова занял свою позицию. Когда он снова взял меч в правую руку, то несколько раз согнул левую, как будто она онемела. Ее глаза расширились.
Нет, этого не может быть.
Но чем больше она смотрела на него, тем увереннее становилась. Когда раунд закончился, ее партнер еще раз помахал следующему бойцу, чтобы тот пропустил их. Человек у звонка крикнул, что это будет последний раунд.
Их спарринг изменился. Ее противник стал агрессивным, почти постоянно заставляя ее отступать. Он явно намеревался заставить ее уступить к концу, хотя она знала, что он может сделать это в любой момент.
Победа в этом бою потребует чего-то другого, кроме мастерства.
Она дождалась подходящего момента, а потом запнулась. Как она и знала, мужчина воспользовался возможностью, но она была готова к этому. Сделав вид, будто он ударил ее ножом, она с криком рухнула на землю. Ее напарник выронил меч и нырнул, чтобы поймать ее.
Он перевернул ее на спину и встал над ней на колени, сняв с нее шлем и ощупывая ее ребра.
— Где? — выдохнул он. — Где ты ранена?
Сальвия ухмыльнулся ему.
— Я в порядке, капитан, но вы мертвы. — Она ткнула его в живот тупым концом своего тренировочного меча, и он посмотрел вниз.
Пытаясь снять шлем, он посмотрел на нее со смесью гордости и досады в карих глазах.
— Ты мошенница, ты знаешь об этом?
— Насколько я помню, вы научили меня использовать все возможные преимущества.
Алекс рассмеялся.
— Так я и сделал. Я уступаю госпоже. –
Доспехи были помехой для поцелуя, но он справился.
Глава 3
Капитан Малким Хузар сидел в углу оживленной таверны, потягивая пинту пива. Варево было слабым, но он терпел, как терпел все в этой стране. Грубая ткань его плаща обвивала его, так что были видны только кисти рук. Из-под капюшона его глаза следили за движениями более двух дюжин других посетителей, трех барменш и владельца заведения — толстого, сального мужчины, который вел себя так, будто ему принадлежат таверна и барменши в ней, за исключением красивой девушки с губами и ногтями, накрашенными, в цвет огненного оттенка ее волос. Бармен обошел ее стороной. Причиной, скорее всего, были два серебристых шрама под его левым ухом.
Рыжая принесла Хузару пиво взамен допитого. Перед тем, как взять его пустую кружку, она провела ногтем по закрученной татуировке на его бронзовой руке.
— Не берите здесь много Аристократов, — сказала она хрипло.
Она приняла его за восточного деморанца, но его это вполне устраивало. Кимисарцев не приветствовали в Деморе даже до нынешнего конфликта. Хузар позволил себе неопределенную улыбку. Дверь таверны открылась, принеся порыв холодного мартовского воздуха, который Хузар чувствовал даже в этом углу. Окончательно.
— Еще пиво, — сказал он ей. — Для друга.
Она оглянулась через плечо на мужчину, пробиравшегося сквозь толпу, и со вздохом повернулась к бару. Хузар вздохнул с облегчением. Какой бы красивой она ни была, чем меньше внимания он привлекал, тем лучше.
Новичок откинул свой собственный плащ из тонкой, но прочной ткани с деморанским королевским гербом на воротнике и присоединился к Хузару за столом, неся с собой сильный запах конского пота и навоза. Он сидел под углом, чтобы ни один из мужчин не закрывал обзор комнаты. В отличие от Хузара, он провел большую часть зимы в помещении, и его южный цвет лица утратил медный оттенок. Руки, которыми он оперся на стол, были тощими по сравнению с мускулами, которые демонстрировал Хузар.
— Ты опоздал, — сказал Хузар на деморанском. Он не говорил на родном языке более девяти месяцев; остался только след его акцента. Он даже мог произнести Джован так, как произносили его деморанцы — Шован.
— Со всеми этими прибытиями моя работа увеличилась, — сказал конюх. — К счастью, и моя зарплата тоже. Всадники хорошо отзываются о дополнительных заботах о своих ездовых животных. — Он толкнул мешочек с монетами через стол.
Хузар с кряхтением положил деньги в карман. Сколько бы он ни переезжал, у него не было времени найти постоянную работу, а это означало, что каждый человек, с которым он общался, должен был отдавать ему небольшую часть своей зарплаты.
— Какие новости? Я видел много прибывающих солдат.
Другой мужчина кивнул.
— До меня доходят слухи.
Хузар поднял палец, когда барменша вернулась с полной кружкой. Конюх ухмыльнулся, когда она поставила его перед ним, но Хузар не смел взглянуть на нее. Как только она ушла, Хузар опустил руку и подождал, пока мужчина пояснит.
— Говорят, король восстановит Норсари.
Произнеся это невероятное заявление, мужчина самодовольно сделал глоток, позволив напитку стечь по углам губ и вниз по подбородку. Хузар моргнул, пытаясь обработать новость. Элитное боевое подразделение Деморы было расформировано более двадцати лет назад в качестве разоруженческого условия перемирия после последней крупной кампании Кимисары по возвращению региона Тасмет. Слабый и глупый поступок со стороны короля Деморы, но в то время он был молод и жаждал, чтобы его считали миротворцем. Однако события прошлого года, несомненно, свели на нет условия договора.
Хузар постучал по кружке, но в остальном держался спокойно.
— Я бы не считал шумиху в Тасмете стоящей таких действий. Может быть, только еще год с теми силами, которые у них есть, будет достаточно. — Он также был удивлен, что кимисары все еще совершали набеги на Тасмет после всех этих месяцев, но после трех лет голода и упадка, скорее всего, вернуться домой было не к чему.
— Кажется, король Деморы ожидает больше неприятностей.
Хузар ничего не знал о том, что планирует его собственная нация, но, учитывая состояние Кимисары, когда он ушел в прошлом году, он сомневался, что они достаточно восстановились, чтобы предпринять попытку вторжения. Только союз с семьей Д'Амиран сделал это прошлой весной возможным. Соглашение с самого начала было неприятным, но он выполнял приказы. Однако когда стало очевидно, что деморанский герцог не намерен соблюдать условия, Хузар приказал своим людям покинуть Теганн и вернуться домой. К сожалению, рота кимисаров застряла в Деморе, на восточной стороне гор Кэтрикс, и Хузар поставил перед собой задачу найти их.
Как только он это сделал, он понял, что людей слишком мало, чтобы пробиться назад, но слишком много, чтобы долго держаться вместе. Он приказал им рассеяться в сельской местности Деморы, найти работу и залечь на дно, пока не наступит время либо бежать, либо отстаивать свою позицию. Чтобы еще больше оттолкнуть деморанцев, Хузар повел группу к границе, чтобы все выглядело так, как будто группа перешла в Казмун. Возможно, ничто из этого не сработало так хорошо, как он думал.
— Беда? Откуда?
— Казмун. Были признаки союза между нашим народом и их народом.
Хузар фыркнул. Кимисары и Казмуны имели общие корни, но ненавидели друг друга даже больше, чем Кимисара и Демора. Скорее всего, деморанский король неверно истолковал след, оставленный Хузаром на юге, полагая, что это Казмун проверял границу, как до этого кимисары делали это на западе.
Он погладил щетину на подбородке, задаваясь вопросом, было ли это положительным или отрицательным событием. То, что деморанцы были сбиты с толку, могло быть преимуществом, но когда появились Норсари, выследить и уничтожить его и его людей стало лишь вопросом времени.