Иудейский первосвященник, прибывший в Итиль специально для словесного поединка с христианскими и мусульманскими философами, загадочно улыбнулся.
– Всё очень просто, братья. Я посоветовал мудрейшему Кагану нашему поговорить наедине с греческим философом и задать ему такой вопрос: твоя вера хороша, но если бы мне пришлось выбирать между исламом и иудаизмом, что бы он выбрал, какая вера, на его взгляд, лучше? Греческий философ ответил, что выбрал бы иудаизм, потому что у исмаильтян нет ни субботы, ни праздников, ни заповедей, ни законов; они едят всякую мерзость, – мясо верблюдов и лошадей, мясо собак и всяких пресмыкающихся. Тогда я посоветовал Кагану поговорить наедине с аль кади, представлявшего ислам, и попросить его сказать по правде, если взять веру христиан и иудейскую веру, то которая из них ему кажется лучшей? Аль кади отвечал Кагану: «Иудейская вера – это истинная вера, а вера христиан не настоящая, они едят свиней и всякую нечисть и поклоняются творениям рук своих».
А сегодня премудрый Каган наш Захария – да сохранит его Творец – задал им прилюдно этот же вопрос. И они вынуждены были повторить свой ответ. И тогда Каган сказал: «Если так, то вы собственными устами вашими признали, что вера Израиля наиболее почтенна, и потому я уже выбрал её, как веру Авраама, по милосердию Божию, силой Всевышнего. Если Господь будет мне помощником, то имущество, серебро и золото, о котором вы сказали мне, мой Бог, на которого я уповаю, и к защите и покровительству которого прибегаю, доставит мне без хлопот. А вы идите с миром в вашу страну».
– Воистину велик твой разум, рабби. Особенно радостно видеть поражение посланника Эдома, философа Константина.
– Хороший слуга нашего дела, умный и, главное, убеждённый, – проговорил иудейский первосвященник.
– Рабби, прости, но это же христианин, именно христианский Константинополь, чтобы ослабить Хазарию, науськивает на нас иные народы! Он только что так горячо спорил с нами, пытался поколебать нашу веру, он наш противник, опасный противник, владеющий нашим языком и знающий наши Писания, – Тору, Танах и Талмуд. Доверенные люди утверждают, что это лучший из учеников патриарха Фотия, самого умного, просвещённого, а потому наиболее опасного для нас из всех патриархов Константинополя! – с недоумением и даже некоторой долей возмущения произнёс один из раввинов.
– Нет, Иоахим, это он так думает, и ты, я вижу, тоже, на самом деле всё совсем не так. – Первосвященник привычным движением медленно огладил редкую седую бороду и произнёс так же неспешно и негромко, но внушительно, понимая, что каждое его слово жадно ловят ведущие раввины Хазарии. – Этот замечательный молодой человек, как и его патриарх, они, в самом деле, полагают, что проводят в жизнь новую веру, истово служат ей и борются за неё, они продвигают её по миру, искренне считая своей. – Раввины внимательно слушали, стараясь уловить, к чему ведёт их мудрый старший собрат. – Пусть христиане строят свои храмы и славят своего Иешуа, но это только один из ликов Творца. Первый же лик его – древний и неизменный – Существующий, имени которого мы не произносим всуе. Иешуа еретик, но он иудей, он обрезан, как и все мы, и христиане празднуют и день его обрезания, и Пейсах, и остальные наши праздники, пусть и называя их по-своему. Славят в своих церквях и роды наши, и наших святых, и царей, и народ иудейский. А потому увеличивают нашу силу. Но это ещё не всё. Все эти гои, живя по законам, прописанным в наших святых книгах, и назвав их по-своему Библией, не знают, что там только часть нашего учения, усечённая для них, а поэтому чем больше они будут утверждать усечённые законы, тем более они будут раздираемы противоречиями, смутой и враждой. – Первосвященник на некоторое время перестал говорить, чтобы успокоить своё старческое дыхание.
– Рабби прав! – Потрясённо проговорил тот, которого назвали Иоахимом. – Уже сейчас Западный и Восточный Рим враждуют между собой, а что будет, когда они расширятся ещё более?!
– Верно, – одобрительно кивнул первосвященник, – придёт время, и многие будут убивать друг друга, даже не понимая, почему они это делают. Люди одной страны и одного народа, даже одного рода будут враждовать между собой. Сейчас оба Рима завоёвывают варваров и даже не подозревают, что они это делают не для себя, а для нас. Вам, священникам Великой Хазарии, предстоит владеть миром! Я не знаю точно, когда это случится, но знаю, что так будет.
– Но, рабби, – отозвался другой священник, худой, болезненного вида, с отёчными мешками под очами, – Хазария может не дожить до того благословенного часа, о котором ты нам поведал. Восточный и Западный Рим подстрекают против нас алан и печенегов, с другой стороны угрожают варвары, особенно эти русы, нам уже трудно держать их в узде последнее время, они изгнали наших сборщиков дани!
– Тот самый молодой христианский философ, с которым мы сегодня спорили, по пути к нам уже успел накинуть, как ты говоришь, узду на селение тавроскифов. А его патриарх, насколько мне известно, желает обратить в новую веру русов Киева, чтобы оградить свою империю от их варварских набегов. Русь должна понести наказание за то, что их каган Аскольд изгнал наших сборщиков дани и лишил Хазарию притока богатств с Киевских земель. Так пусть наш могущественный Господь поможет христианам в этом деле, ибо они ослабят нашего врага, и у него уже не будет ни желания, ни сил сражаться с Великой Хазарией. Христиане – наши дети, а исмаильтяне – внуки, все они вышли из нашей иудейской веры. Хотя Исмаил родился не от Сарры, жены нашего патриарха Авраама, а от её рабыни Агари. Потому исмаильтян ещё называют агарянами. Но это всё наши роды. Вот кто действительно опасен для нас – это язычники, их вера столь же древняя, как и наша, и боги их так же сильны. Потому надо помогать нашим детям и внукам в борьбе с язычниками. Пусть просвещённый патриарх Фотий со своими слугами делает всё для укрепления и расширения власти христианской церкви, пусть муллы строят свои мечети, пока в этом направлении нам с ними по пути.
– А если кто-то из тех, кто станет во главе новых христиан-варваров, захочет вести свою линию, враждебную нам?
– Мы поступим так же, как здесь, в Хазарии: мы купим их верхушку, как купили Обадию, и они все будут служить нам. Оглянитесь вокруг, разве иудеи сражаются на полях битв в войске язычников, хазар или исмаильтян? Нет, мы считаем деньги, которые эти язычники, христиане и исмаильтяне несут нам, как пошлину, и продаём рабов, добытых ими в набегах, даже не беря в руки оружия. Наше оружие – деньги и человеческая жадность. Купить можно всё, дело лишь в цене. И не важно, как называется государство, в котором мы живём, – Хазария, Рим или как-то иначе.
– Ты, рабби, имеешь в виду чиновников – каганов, беков, царей, а как быть со священниками – главами церквей, мечетей и храмов?
– Да точно так же. Мы должны следить, чтобы высшие посты в церквях, мечетях и храмах у людей разных верований занимали те, кому дороги роскошь, слава, деньги и власть. За это они отдадут нам духовное управление над своими народами, и сами будут стараться взять богатство со своих людей, которое, так или иначе, окажется у нас. Всевышний всегда отдаёт золото Израилю. Богатства и власть будут ложиться нам под ноги, без разницы, от какой религии, и от какого народа.
– Но есть люди, особенно среди язычников, называющих себя россами, которые не подвержены власти денег, их нельзя купить, я жил среди них и знаю это не понаслышке! – снова возразил болезненный.
– Их поглотят со временем христиане или исмаильтяне, а тех, которые всё равно останутся глупыми язычниками, можно легко обмануть. Россы чрезвычайно легковерны, как дети, и своих целей вы можете добиться простыми обещаниями. Самых же несговорчивых, из числа волхвов, тех следует уничтожить, не нашими руками, конечно. Все средства хороши, потому что мы – народ, избранный нашим Всевышним! – Высоко подняв указующий перст, со значением молвил первосвященник, окидывая собравшихся белесыми выцветшими очами.
– Но, в конце концов, люди могут озлобиться и захотят изгнать или убить нас, как это было в Египте, Персии, том же Риме, – возразил всё тот же тощий болезненного вида раввин.
– Надо сделать так, чтобы повернуть их гнев на тех, кто управляет ими, а не на нас. Тому пример деянье святой Хестер, спасшей наш народ от Амана, деянья многих других подвижников. Восставшие побьют не нас, а своих правителей – и поделом им, не надо предавать свой народ. Разумеется, разгневанный люд может обратить свою злобу на наших мелких торговцев и ростовщиков, но каждый из нас – всего лишь жалкий прах на стопах Всевышнего. Кто же заботится о прахе, вздымаемом при ходьбе?
Помните – наша сила в человеческих слабостях, которые всегда были, есть и будут. Наши Священные Писания учат нас, как выжить и расплодиться среди других народов. Мы – единственный избранный народ, ибо созданы самим Б-гом, все же остальные народы были созданы семьюдесятью двумя низшими духами. Поэтому мы должны думать и заботиться только о своём имени. И настанет день, когда придёт всемирный царь Мошиах, и тогда мы по праву будем властвовать над всем миром…
Раввины расходились, просветлённые и уверенные в своей значимости и высоком предназначении. И только самый молодой из них, шестидесятилетний, с редкими рыжими волосами, хмыкнул себе под нос:
– Знать бы, что и Всевышний думает так же, а то ведь…
Глава третьяЗвенислава
Звенислава, убегая к дому, не успела понять, что случилось: горло чем-то перехватило, в голове потемнело, и она рухнула на землю. Ловкий хазарин, метнувший волосяной аркан, привычно, как он это делал с лошадьми, подтянул добычу, связал пленнице руки и ноги и уложил поперёк коня перед седлом. Дальше Звенислава почти ничего не помнила, в сознании возникал только мерзкий полусон или бред, переплетённый с ужасными видениями. Её трясло на конской спине от сумасшедшей скачки, потом из пережатого чрева всё исторглось под конские копыта, которые мелькали перед челом так угрожающе, что каждый следующий взлёт копыта казался последним в этой враз превратившейся в сплошной кошмар жизни.