Еще в 1920 г. небольшая группа офицеров из войск бывшей Западно-Украинской народной республики основала в Праге «Украинскую войсковую организацию» (УВО) во главе с Евгением Коновальцем. Как писал Орест Субтельный: «Первоначально УВО была чисто военной организацией с соответствующей структурой командования. Она тайно готовила демобилизованных ветеранов в Галичине и интернированных солдат в Чехословакии к возможному антипольскому восстанию, а также проводила операции, направленные на дестабилизацию положения поляков на оккупированных землях. Наиболее известные акции УВО — покушение на главу польского государства Пилсудского, неудачно осуществленное Степаном Федаком в 1921 г., и широкая серия саботажей в 1922 г.»[135].
В середине 1920-х годов УВО распалась. Однако с помощью германской разведки Коновальцу удалось создать новую террористическую структуру — «Организацию украинских националистов» (ОУН).
С самого начала своего существования ОУН находилась на содержании и под покровительством германской разведки. О тайном сговоре украинских националистов с фашистами свидетельствуют архивы. К примеру, в справке-докладе по украинскому вопросу от 19 ноября 1933 г. № 10 написано: «Около 10 лет тому назад было заключено соглашение между прежним начальником контрразведки Германии и нынешним руководителем ОУН полковником Коновальцем. Согласно этому договору, украинская организация получила материальную поддержку, за что она поставила контрразведке данные о польской армии. Позднее организация взяла на себя также подготовку боевых и диверсионных заданий. Ежемесячные выплаты достигли 9000 рейхсмарок»[136].
Накануне нападения на Советский Союз в руководстве ОУН произошел раскол, и возникли две группировки: ОУН-М Мельника, которой руководило Главное управление имперской безопасности (РСХА), и ОУН-Б Бандеры под патронатом Абвера. Обе группировки финансировались Берлином. Об этом заявил на следствии высокопоставленный сотрудник Абвера Лазарек: «Руководство… при главном командовании вооруженных сил в Берлине поручило Эрнесту цу Айкерну в Кракове вести переговоры с уполномоченным Бандеры. Лебедь принял все требования Айкерна и заявил, что бандеровцы дадут необходимые кадры для школ подготовки диверсантов и переводчиков и что бандеровцы согласны на использование немцами всего их подполья в Галиции и Волыни в разведывательных и диверсионных целях против СССР… От Эрнеста цу Айкерна я в апреле 1945 года узнал, что С. Бандера получил от немцев 2,5 миллиона марок, т. е. столько, сколько получает и Мельник…»[137].
С согласия немцев ОУН начала террор в Польше. Процитирую националиста Субтельного: «В начале 1930-х годов члены ОУН осуществили не только сотни актов саботажа и десятки „экспроприаций“ государственного имущества, но и организовали свыше 60 террористических актов, многие из которых удались. Среди наиболее важных их жертв были Тадеуш Голувко (1931 г.) — известный польский сторонник польско-украинского компромисса, Эмилиан Чеховский (1932 г.) — комиссар польской полиции во Львове; Алексей Майлов (1933 г.) — сотрудник советского консульства во Львове, убитый в ответ на голодомор 1932–1933 гг., Бронислав Перацкий (1934 г.) — министр внутренних дел Польши, приговоренный ОУН к смерти за пацификацию 1930 г. Многие покушения направлялись против украинцев, которые были противниками ОУН. Здесь наиболее нашумевшим стало убийство в 1934 г. известного украинского педагога Ивана Бабия»[138].
В ответ на массовый террор УПА (Украинской Повстанческой Армии), созданной ОУН, поляки начали проводить в Галиции политику «умиротворения», то есть комплекс полицейско-административных мер. Многие террористы были арестованы, на Волыни и в Галиции увеличилось расселение польских крестьян-«осадников» и т. д.
По воспоминаниям адъютанта Пилсудского Мечеслава Лепецкого, маршал, узнав об убийстве Перацкого, воспринял это известие с бешенством, которого раньше за ним не наблюдалось. Предположив, что к убийству Перацкого имеют отношение жители Привисленского края, Пилсудский набросился на своего адъютанта — выходца из того же края — с гневной тирадой: «Если это окажется правдой, велю высечь вас батогами, содрать с вас шкуру. Никого не пощажу — ни женщин, ни девушек. Искореню привисленское семя из Привисленского края, и из Галиции, и из Познани». И свое обещание Пилсудский вскоре сдержал. 17 июня 1934 г. по его приказу был открыт концлагерь в Восточной Польше в Березе-Картузской, недалеко от советско-польской границы.
Любопытно, что, несмотря на все внутриполитические неурядицы, развал экономики и нежелание как минимум 40 % населения жить в Речи Посполитой, ее правители жаждали экспансий по всему периметру границы, да и в «мировом масштабе».
Глава 14Экспансия по всем азимутам
Сейчас польские историки и СМИ утверждают, что пан Пилсудский в 1919 г. решил осчастливить литовцев, белорусов и украинцев, а при случае и жителей Смоленщины, включив их в некую Федерацию вместе с Польшей. Как это происходило в западных Белоруссии и Украине, мы уже знаем. Ну а теперь обратимся к Литве.
Вильно был древней столицей Великого княжества Литовского, ну а поляки соответственно считали его исконно польским городом. В 1919 г. город несколько раз переходил из рук в руки.
Но вот 12 августа 1919 г. в Париже Верховный Совет Антанты утвердил в качестве восточной границы Польши линию Гродно — Яловка — Немиров — Брест-Литовск — Дорогуск — Устилуг — Грубешов — Крылов Рава-Русская — Перемышль — граница с Чехословакией (впоследствии ее назовут «линией Керзона»). Таким образом, оккупированный поляками город Вильно оставался в составе Литвы.
14 июля 1920 г. Красная Армия выбила поляков из Вильно, а затем советское правительство передало город буржуазному правительству Литвы.
10 июля 1920 г. в городке Сувалки состоялось подписание мирного договора, подтверждавшего права Литвы на Виленскую область.
Однако 8 октября 1920 г. генерал Людина Желяховский ввел в Виленскую область польские войска и захватил столицу Литвы. В Варшаве объявили, что Желяховский — мятежник, не подчиняющийся центральному правительству. На самом же деле он действовал в соответствии с секретным приказом Пилсудского. Через два дня Желяховский провозгласил создание нового независимого государства «Срединная Литва», ну а себя — его правителем.
1 августа 1922 г. в «Срединной Литве» под контролем польских войск был проведен плебисцит по вопросу вхождения «Срединной Литвы» в состав Польши. Естественно, сторонники «новой унии» победили. И 21 марта 1922 г. польский сейм постановил оное государство принять в состав Польши.
Вооруженные силы Литвы были как минимум на порядок слабее польских, и они были вынуждены терпеть захват своей столицы. Однако Литва разорвала дипломатические отношения с Польшей и закрыла границу с ней.
От литовской границы перейдем к советской. Несмотря на подписание Рижского мира, на польско-советской границе постоянно происходили стычки и перестрелки. На территории Польши формировались различные белогвардейские и петлюровские банды, которые при пособничестве польского командования периодически вторгались на территорию РСФСР и УССР. Это заставляло советское правительство держать крупные силы на польской границе. Так, на территории Подолии в 1921 г. были размещены 1-й конный корпус Красной Армии, 24-я Самарская железная дивизия, 29-я бригада погранохраны и 112-й батальон войск ВЧК.
Вот, к примеру, в ночь на 26 октября 1921 г. границу в Подолии перешли сразу две банды: Палия (350 человек при четырех пулеметах)[139] и Шляпока (150 человек). По данным советских пограничников, переход обеих банд обеспечивали регулярные польские войска. К середине ноября потрепанный отряд Палия ушел в Польшу, а Шляпок был взят в плен красноармейцами.
Советские пограничники в 1920–1930-х гг. имели очень строгие указания по ограничению применения оружия на границе. В свою очередь, поляки вели себя как завоеватели. Из отчета Ямпольского погранотряда за 1-ю половину 1925 г.: «5 января 1925 года перешла границу группа польских солдат около 40 чел. пехоты и три всадника, которая, обстреляв наш сторожевой наряд, прорвалась в здание заставы и управление комендатуры, обстреляла их и забросала гранатами. Ворвавшись в канцелярию заставы, захватила дела и переписку. Пограничники, приняв меры к обороне, вынудили поляков отойти в прилегающий сад.
Во время обороны был ранен в ногу начальник заставы Дикерман, пытавшийся установить на крыльце пулемет. При нападении поляков помощником начальника заставы Бахлиным был убит руководивший нападением капрал, что внесло расстройство в ряды поляков, и они, захватив убитого капрала, поспешно отошли на свою территорию…
25 июня 1925 г. добровольно перешел на сторону СССР поручик польской пограничной охраны. 28 июня на рассвете польский офицер вызвал на границу помощника начальника заставы Бахлина и заявил, чтобы немедленно возвратили якобы захваченного поручика.
Спустя некоторое время к границе подошла группа польских солдат в 120 чел. и 100 чел. конницы, перешла границу и начала организованное наступление на заставу.
Застава была приведена в боевую готовность; в то время на заставе было 20 пограничников, и под давлением численно превосходящего противника застава отступила в лес. Поляки захватили переписку, зажгли заставу и продолжали перестрелку с заставой»[140].
Как видим, советские пограничники и бойцы РККА давали отпор бандам, приходившим с польской стороны. Но не менее эффективным оружием были… деньги. После очередного бандитского нападения советская сторона переставала платить Польше репарации и передавать имущество, оговоренные Рижским миром. Деньги, как и во времена Екатерины Великой, были неотразимым аргументом для панства, и в конце концов Варшава отказалась от вооруженных нападений на СССР.