Глава 5
Мальчик лет десяти, одетый в простые холщовые штаны, такую же рубаху и короткие мягкие сапожки, подбежал к пожилому, скорее даже старому человеку, сидевшему в беседке и читающему книгу. Это был учитель наследника русского царя Будимира, который занимался обучением Славена грамоте и письму, языкам, истории и прочим наукам. Будимир, как и все остальные цари до него, придерживался принципа, установленного ещё царём Румоном - русский правитель должен обязательно разговаривать на нескольких языках, уметь владеть оружием не хуже любого воина и знать историю.
При этом придерживался сам достаточно аскетического образа жизни и не одобрял в других привычек к излишествам и роскоши, в первую очередь это касалось одежды и пищи. Поэтому многим и приходилось ходить в простой, но добротной одежде, мало чем по внешнему виду отличаясь от обычных воинов.
Было ещё много других заветов, оставленных легендарным повелителем своим потомкам, и все они неуклонно выполнялись. Сказывалось, видимо, воинское воспитание русских царей, все они прошли через годы ратной службы, и каждый из них участвовал не в одном сражении и сшибке с противником. И они знали, что значит выполнение приказа. А Румон, даже спустя годы после своей смерти, оставался тем командиром, приказ которого подлежал безусловному выполнению, пусть он будет и отдан в виде завета своим потомкам.
- Учитель, а откуда появился наш народ? - спросил Славен, подбегая к мудрецу.
- С чего у тебя возник такой вопрос, отрок? - удивился учитель.
- А вот смотрел я вокруг, трава растёт, птицы летают, деревья кругом стоят, а потом подумал - откуда всё это взялось? А я сам и все мы, откуда появились?
- Молодец, что пытаешься понять, что тебя окружает и что вокруг происходит. Но к сожалению, не на все вопросы есть ответы. И твой как раз из таких. История нашего народа начинается ещё с тех времён, когда только появились люди. Как это произошло, можно рассказывать по-разному. У предков нашего народа была легенда, описывающая, как мы появились на этой земле. Она не единственная, но её передавали в течение многих веков от поколения к поколению, и эта история дошла до Геродота. Помнишь, мы уже говорили об этом знаменитом учёном?
- Да.
- Ну слушай. В те времена Земля была ещё пустынна, по ней протекали реки и росли леса, боги в основном жили на Небесах, на Олимпе, а кто-то и на земле. Но людей ещё не было. Вот как-то раз, Зевс, прогуливаясь по земле, встретил дочь бога реки Борисфен. Зевс был поражён красотой незнакомки и стал добиваться её благосклонности. Он её получил, и в результате этого появился первый человек - Таргитай. От него родились три сына - Липоксай, Арпоксай и Колаксай.
Как-то они сидели около пустого поля, и вдруг с неба перед ними упали три золотых предмета - плуг с ярмом, обоюдоострая секира и чаша. Видимо, Зевс вспомнил о своих детях в человеческом облике и прислал им подарки. Но ни Липоксай, ни Арпоксай не смогли к ним подойти, золото сразу вспыхивало и начинало источать необыкновенный жар. Только Колаксай сумел подойти и взять вещи.
Видя это, братья уступили власть Колаксаю и стали помогать ему во всех делах. От Липоксая и Арпоксая родились те, кого греки называют скифами-пахарями и скифами-номадами. От Колаксая родились скифы-воины, или царские скифы. Они считаются самыми главными, и все им подчиняются, как подчинились в своё время Липоксай и Арпоксай Колаксаю. Вот от этих скифов и начинается род русов.
- Учитель, а ты говорил, что есть разные легенды. Расскажи ещё.
- Хорошо, слушай. Это была скифская легенда, а теперь я расскажу тебе греческую. Всё случилось во время одного из подвигов Геракла, сына бога Зевса и Алкмены, жены героя Амфитриона. Геракл возвращался после похищения быков Гериона и попал в пустынную землю, которую сейчас называют Скифией. Ночь была холодной, Геракл устал, и натянув на себя львиную шкуру, лёг спать. Когда он проснулся, то обнаружил, что кони из его колесницы пропали.
Геракл отправился их искать и в одной из пещер увидел нимфу, половина тела у неё была женской, а ниже ягодиц - змеиной. Когда герой спросил, не видала ли она его коней, то получил ответ, что они у неё. И коней нимфа не вернёт, пока не родит от него сына. Пришлось Гераклу выполнить её требование и возлечь с ней, и только после этого ему вернули обратно коней.
Прежде чем Геракл ушёл, нимфа спросила: - "Что мне делать, когда родятся три твоих сына?". Он протянул ей свой лук и пояс и ответил так: - "Когда они вырастут, и ты увидишь, что они могут натянуть лук и подпоясаться моим поясом, испытай их. Тот, кто сможет это сделать, тот и должен остаться править страной. Остальных можешь отправить, куда глаза глядят". - И сказав это, Геракл ушёл.
У нимфы родилось три сына - Агафирис, Гелон и Скиф. Когда пришло время испытаний, только младший, Скиф, смог выполнить требование Геракла, и он стал правителем этой страны. Именно от него и пошёл род царских скифов.
- Учитель, а ещё расскажи!
- Хватит на сегодня, отрок. Обдумай всё сказанное, а пока иди, тренируй своё тело, тебя уже ждёт дядька Добрыня. Остальное расскажу потом.
Остаток дня Славен провел со своим наставником, который учил его владению луком, мечом, копьём и прочими видами оружия. А завтра отроку предстояло скакать по самым труднодоступным местам и при этом стрелять, метать копьё и преодолевать препятствия. Потом, через день, бегать, плавать и грести на лодке, опять же с оружием и в доспехе. И всё это только ради того, чтобы через два года отправиться в общий лагерь подготовки молодых воинов.
Царь русов Будимир поудобней устроился в кресле, окинул присутствующих задумчивым взглядом и спросил:
- Ну что, советники, расскажите мне последние новости, что стали вам известны в окрестных землях и внутри нашей страны. Давай начинай, Горан, ты за этими делами следишь.
- Тут дела пресложные затеваются, государь, война кругом, все друг друга режут почём зря. Порой и не знаешь, вернётся ладья из похода или нет.
- Ты, Горан, не набивай себе цену, все и так знают, что сейчас нелегко торговать и вести собирать. Давай про дела рассказывай.
- На западе, за рекой Дунай, вообще неизвестно что происходит. Про это в основном ромейские купцы рассказывают, да некоторые новости привезла ладья из Константинополя. Там то обры режут славян, то славяне ромеев, то ромеи вместе со славянами обров, а то и наоборот. Сегодня сосед тебе друг, а завтра злейший враг и пойдёт на тебя войной. Нет мира в тех краях, как нет его и в ближних землях.
Тут тоже возможна резня. Дело в том, что места вдоль Сурожского (Азовского) моря заняли болгары - это остатки различных племён, входивших в армию Атиллы, а вдоль Хвалисского (Каспийского) моря - хазары. Жили они себе поживали, но тут пришли к ним гости с востока - тюрки, и всех побили. Хазары сразу приняли их старшинство и подчинились, болгары немного посопротивлялись, но тоже признали верховенство пришельцев. Так что хазары усилились, захватили новые земли и теперь осматриваются вокруг, где ещё что можно прибрать.
А сами тюрки вынуждены были уйти обратно, у них на своей земле раскол произошёл, власть делят и друг с другом воюют. Так что теперь эти земли остались без присмотра, скорее всего, и болгары и хазары начнут жить сами по себе, никому не подчиняясь.
-Так, хорошо, с этим понятно. Какие вести из городищ и весей приходят, скажи нам ты, Остромысл.
- Здесь всё спокойно. Селищ становится больше и больше, народ осмелел, занимает землю не только по краям леса, но и в степь уже выходят. Там, говорят, землица родит лучше.
- А что соседи?
- Они к нам настроены хорошо, но присоединяться не хотят, как и дань платить. Создали свои, какие-то внутриплеменные союзы, родственные племена объединились между собой, и теперь ничего не боятся, говорят, их много и никому такую силу не одолеть. Кто к нашим словам прислушивается, так это вятичи. Но они в лесах сидят, их там достать никому не удастся, а сами они могут уйти, и никто их в лесных чащобах не найдёт.
- Надо думать, что делать дальше, советники. Можно конечно пойти и силой принудить платить дань, но ты сам слышал, что творится на Дунай-реке. Нам такого не надо. Да и лучше торговать, чем воевать. Если ты придёшь с мечом, добычу возьмёшь один раз, а если с мошной, то каждый раз будешь с прибытком. Что у нас с армией?
- Сейчас держим двадцать тысяч пехоты и двадцать тысяч комонных воев. Да ещё несколько сотен единиц артиллерии. Больше нам не осилить, царь, - ответил Остромысл.
- Горан, какие отряды по численности воюют на Дунае и в Византии?
- Меньше пятидесяти тысяч в набег не ходят, обычно гораздо больше.
- Вот и считай теперь, Остромысл, сколько нам надо воинов.
- Надо думать, что делать дальше. Мы не сможем содержать столько воинов, у нас просто не хватит зерна и мяса, чтобы их прокормить. Да и земля столько не родит, надо новые места искать.
- В твоих словах много правды. Кормить такое количество воинов трудно. Значит, армия должна кормить себя сама. И каждый наш воин должен уметь противостоять не менее чем трем воинам врага.
- Что, в набеги отправимся? - спросил Горан.
- Нельзя нам в набеги ходить. Мы не для того своих воинов растим и учим, чтобы их убивали где-то там, в чужих землях. Но выход есть. Надо выделить для армии землю, и пусть воины сами её обрабатывают. Не думаю, что будет много желающих заниматься чем-то подобным. В первую очередь надо предложить старикам, пусть они становятся старшими в таких поселениях. Армия даст им всё: семена, инструменты, скотину, за это поселение обязано будет отдать ей половину урожая, а вторую ей же продать.
Можно даже принимать наёмников для работы в таких поселениях, опять же под присмотром старых воинов. Так у них будет и работа по силам, а заодно и молодёжь станут учить воевать. Наёмников пора набирать по соседним землям, пусть служат в нашей армии, усваивают наши порядки, а потом несут их в свои края. И ещё вот на что надо обратить внимание.
Раз у нас появились соседи, любящие повоевать, я говорю про болгар и хазар, то надо начинать строить против них остроги. Вон Горан говорит, да и от Румона такой наказ остался, что только когда построишь крепкое городище, а там посадишь воинов с хорошим оружием и запасом еды, то малое их количество способно сдержать большую орду. Вот пусть воины и начинают строить эти городища-крепости.
Только не так, чтобы каждый сам придумывал, а с оружейниками надо поговорить, у них есть мастера, кто строил города со стенами. Вот пусть и занимаются. Кстати, от оружейников нет новостей?
- Есть. Создали они, наконец, какой-то самострел. Завтра приглашают смотреть и стрелять.
- Да видел я его, уже несколько раз показывали.
- Теперь что-то по-новому сделали, опять приглашают.
- Ладно, приду, заодно и по крепостям поговорим. А что там с монахами происходит, чем они вообще заняты? Я тут недавно по нескольким селищам проехал, с народом потолковал, нет у них никаких жалоб, никто их по вере не притесняет.
- Так и есть. Правда, всё больше становится последователей Христа, но и старым богам поклоняться никто не мешает.
- Это хорошо, народ сам себе веру выберет.
- Учитель, ты обещал мне рассказать ещё легенду о нашем народе, - напомнил Славен на очередном занятии.
- Раз обещал, значит, придётся выполнять. Но говорить я буду не только о легендах, но и про историю скифов и других народов, записанную греческими учёными. И в этом рассказе найдётся место для легенд. Некоторые из них, касающиеся появления скифов, ты уже знаешь. Теперь расскажу о том, как они жили и что делали.
После того, как наши предки скифы пришли в эти места, они победили другой народ, живший здесь. Он назывался киммерийцы. Правда, легенды говорят, что никакого сражения не было, они просто испугались скифов и ушли за горы. Наши предки начали здесь пасти свои стада и изучать эту землю.
Но тут до них стали доходить слухи, что киммерийцы, которые от них убежали, за горами встретили много различных народов и взяли там хорошую добычу. Предки решили, что раз добычу смогли взять киммерийцы, то возьмут и они, и тоже отправились за горы. Там они воевали двадцать семь лет. Покорили многие царства живущих там народов, взяли богатую добычу и наконец решили вернуться в родные степи. Кто-то с этим согласился и с богатой добычей пошёл назад, кто-то остался в тех землях, а некоторые пошли дальше на восток.
И вот тут стоит вспомнить ещё одну легенду. Она говорит, что на тех, кто отправился домой, возле Меотийского озера (Азовское море) стали нападать неизвестные враги и угонять табуны. Когда воины посмотрели на тех, кого сразили в схватках, защищая своё имущество, оказалось, что это молодые и красивые женщины. Тогда вои поставили шатры и отправили туда без оружия самых молодых и красивых юношей, велев им сойтись с этими женщинами.
Так всё и получилось, эти женщины-воительницы познакомились с юношами, выучили их язык и переженились. Скифы звали воительниц переселиться к ним, но те отказались, а наоборот, предложили юношам уйти с ними. Молодые воины обратились к родным, те выдали им долю имущества и разрешили кочевать с воительницами. Те откочевали за реку Танаис и стали там жить. От союза скифов и женщин-воительниц родились дети, которые потом объединились в племя сарматов. Так гласит древняя легенда.
Это были великие воины, родственные скифам, и со временем сменившие их, когда те не смогли противостоять ударам многочисленных врагов и потеряли свою силу. Они образовывали многочисленные союзы, и подчинённые им земли тянулись далеко на восток. Но были и другие скифы, которые ушли не домой, а сразу отправились на восток и начали кочевать на равнинах на севере у Хвалисского моря.
Некоторые из этих скифов называли себя русами. Там они встретились с другими народами, тоже считавшими себя потомками скифов, и вместе образовали союз, в который впоследствии вошли многие другие племена. Постепенно они стали проникать на запад за реки Ра и Танаис, а со временем потеснили сарматов и стали кочевать в степях около Танаиса.
Ну а дальше ты уже знаешь, я тебе рассказывал про вторжение гуннов и царя Румона. Помни только, что русы всегда были отдельным племенем воинов и кочевников, и подчинялись только своим вождям. Румон, приведя остатки племени русов в эти места, разрешил смешивать своим воинам кровь со славянами, он видел, что иначе его племя погибнет.
И даже разрешил завести этому народу, образовавшемуся от слияния русов и славян, новую веру, вон даже монахов ромейских привёл - чтобы боги были одинаково милостивы и к русам, и к славянам. Но даже при таком слиянии русы остались воинами и управляли другими. Так и получилось, как задумывал Румон - сейчас родился новый народ, русские, в котором слились в одно целое кочевники русы и землепашцы славяне.
Но вспомни легенду о появлении скифов - так называемые царские скифы всегда правили всеми остальными, так уж предопределили им боги. Так же происходит и у нас - воины из рода Румона, рода царских скифов, должны править всеми остальными русскими и защищать их даже ценой собственной жизни, и вовсе не потому, что у них такой род, а потому, что это очень сложная и важная обязанность, а не удовольствие. Не каждому такая забота по силам, и к ней надо готовиться, потому что справиться с ней чрезвычайно трудно.
Глава 6
Сегодня нам предстоит стать воинами, если мы справимся со своим заданием и останемся живы. Пришла весть, что кочевники из Великой Болгарии пришли в наши места за добычей и рабами. Давно такого не было, обычно чужаки отправляются к полянам или кому другому. Те решили жить сами по себе, вот и ходят к ним гости незваные. Мы их обычно на обратном пути перехватываем, когда они с добычей пытаются домой вернуться.
Самих степняков продаём в рабство ромейским купцам, а пленников из славян заставляем отрабатывать своё освобождение - они три года трудятся в наших воинских поселениях, а потом могут идти куда хотят. Могут и сбежать до срока, но если такой попадётся среди пленников второй раз, то его тоже продадут в рабы. А так многие после этих трёх лет добровольно остаются на нашей земле. У нас спокойно, а жить мы позволяем каждому, как он хочет, только плати небольшую дань за безопасность.
За те годы, что я проходил подготовку среди молодых отроков в лагере, пришлось учиться не только воинскому умению. А это оказалось совсем не простым делом. Опытные воины учили и пешему, и конному бою. Как ногами управлять конём, стрелять быстро и точно на полном скаку, мчаться по лесам и чащобам, биться самым разным оружием - мечом, копьём, топором. Пришлось ходить и бегать по оврагам, по лесам, на дальние расстояния - от восхода до заката со всем оружием и припасами, да ещё надо успеть вовремя добраться до нужного места.
А порой при этом по пути приходится отбивать нападения других отроков или старших воинов. Нас никто не жалел, наставники говорили так - вы вои, и значит, должны уметь справляться со всем, что может случиться в походе и сражаться в любых условиях. Правду говорят, что русским нет равных в бою, какие-то народы могут лучше стрелять, биться на мечах или скакать, но воевать лучше нас не может никто. К этому нас готовят с малых лет, а в таких лагерях доводят умения до совершенства, как кузнец полирует готовый меч, чтобы показать его силу и красоту.
Все отроки умеют сражаться как в одиночку, так и вместе, хоть десятком, хоть сотней. Никого уже не надо учить, как действовать в строю рядом друг с другом, даже если ты видишь воина первый раз, он уже знает, что должен делать. Вот и сейчас, когда вестник принёс сообщение, что сотня болгар идёт в набег на наше селение, следом за ними отправили две сотни отроков, которые уже почти закончили своё обучение.
Для многих это будет первое сражение, но среди нас есть несколько опытных воинов, так что должны справиться. И пусть мы ещё молоды и не вошли в полную силу, но одолеть нас получится не у каждого.
А кроме владения оружием всех приучают справляться с самыми обычными делами - ухаживать за скотиной, косить сено, сделать жилище или лодку, жить в любое время в лесу и добыть там еду. Каждый отрок, а значит и воин, должен справляться с любой работой. Дядька Добрыня говорит, что только тогда, когда ты будешь знать и уметь всё, что могут другие, ты сможешь понимать, что можно, а что нельзя от них требовать.
Вот и приходилось ухаживать за скотиной, запасать сено для лошадей и даже ковать оружие. Мечи, и под левую, и под правую руку, я сам сковал. Всё, конечно, делал кузнец, но поковку под его присмотром ковал сам. И не я один такой, через это прошли почти все. У нас развиты многие ремёсла, есть даже отдельные поселения мастеров - кузнецов, горшечников, ткачей, так что всё, что нам нужно, мы делаем сами. И это опять делается по той же поговорке дядьки Добрыни. Конечно, многое привозят купцы из заморских стран, но такими вещами каждый день не пользуются, они нужны, чтобы показать своё богатство.
Так, что там впереди видно? Ага, поселение хоть и небольшое, но к набегу приготовились, ворота закрыты, видно, что за оградой суетятся мужики с оружием, так что на какое-то время находников задержат, а нам другого не надо. Сегодня мне поручено командовать двумя сотнями, отправившимися отражать набег. Значит, будем командовать.
Перед поселением небольшая поляна, видно, тут стадо пасут, дорога из леса выходит как раз сюда, значит, действуем так:
- Вышата, ты берёшь полусотню и нападаешь сзади. В бой не ввязываться, как только попытаются тебя атаковать, уходи назад по дороге и продолжай обстрел, на опушке леса останусь я с другой полусотней, ты должен привести этих гостей под наши стрелы.
- Понял, Славен, приведу, можешь не сомневаться.
- Драган, Голик, каждый берёт по полусотне, и уходите дальше вдоль опушки, как только я начну стрельбу, вы нападаете на чужаков с боков и сзади, Вышата останавливается, поворачивается и продолжает обстрел. В ближний бой никому не ввязываться.
- Всё ясно, Славен.
- Тогда всё, сигнал готовности - крик ворона. Вышата, начинаешь самостоятельно.
Все отправились на свои места, и вскоре три крика ворона сообщили, что отряды готовы. А впереди, вокруг поселения, чужаки, похоже, были близки к тому, чтобы взять его приступом. Они вели обстрел всех, кто пытался высунуться из-за стен, а сами тем временем спешили часть всадников и готовились забраться на стены. В этот момент Вышата напал. Его атаки никто не ожидал, он сумел приблизиться достаточно близко и начать стрельбу.
Стрелам не всегда удавалось пробить броню всадников, но и попадания по рукам и ногам лишали воинов возможности сражаться, а ранение коней не позволяло им убежать. Так что чужаки прекратили атаку поселения и развернулись в сторону Вышаты. Видя, что их гораздо больше, и не желая тратить время на такую несущественную помеху, отвлекающую их от хорошей добычи, они решились на рубку в конном строю.
Однако это было ожидаемо, и всадники Вышаты бросились назад врассыпную, не переставая вести обстрел чужаков. Те начали погоню и попали в организованную для них засаду. Сплошной поток стрел из-за деревьев быстро прекратил желание сопротивляться, а появившиеся сзади ещё два отряда заставили чужаков бросить оружие. Однако не всех. Пятеро из них пошли на прорыв. Хоть этого никто не ожидал, но прорваться через строй воинов смог только один, и вот он сейчас летел прямо на меня, прикрывшись небольшим щитом и подняв над головой меч.
Так что выбора у меня не было, взяв в левую руку короткий меч, в правую длинный, я потихоньку двинулся ему навстречу. Хорошо обученный конь по команде ногами вовремя сделал скачок вправо, теперь врагу достать меня мечом крайне затруднительно. Он у него в правой руке, а я нахожусь по левую руку, с противоположной стороны, из-за чего хорошей, полноценной атаки не получится. Взмах моим длинным мечом, атака в голову, противник прикрывается щитом, и короткий меч наносит рубящий удар по ноге. Дело сделано, через некоторое время враг сам упадёт от потери крови.
Но до этого не дошло, на его плечи падает аркан, брошенный Вышатой, и чужака выдёргивают из седла. Тем сражение, одно из немногих, что очень часто происходят на наших границах, и закончилось. Я повстречался со старейшиной поселения, у них никто не пострадал, было ранено пять человек, но будут жить, так что можно считать, что от нападения отбились. У нас было пять мертвых и десяток раненых, всё-таки нападавшие были опытными воинами, и если бы они прорвались до ближнего боя, столкновение с ними могло закончиться гораздо хуже.
Мы связали пленных и согнали их в кучу, потом они будут проданы ромеям в рабство, собрали добычу. По сложившейся традиции, пленники, оружие, драгоценности и уцелевшие кони доставались воинам, защитившим поселение, всё остальное - самому поселению. Тут и так хватало добычи - упряжь с коней, одежда с погибших, да в конце концов, лошади как источник мяса и кожи. Дядька Добрыня, который был всё время рядом со мной, остался доволен, говорит, вот и прошёл ты, Славен, по этой дорожке, буду просить твоего отца разрешить тебе пройти по другой.
Будимир вошёл в комнату, в которой уже собрались его советники.
- Так, по обыкновению начнём с тебя, Горан. Я конечно знаю, что происходит в государстве и вокруг него, но хотелось бы услышать последние вести, которые принесли купцы и прознатчики.
- Народы вблизи наших границ воюют, земли и власть делят. Там, похоже, собираются большие силы, с одной стороны хазары, признавшие власть тюрков, с другой стороны болгары, после того, как у тюрков началась раздоры в их каганате, объявившие, что они сами по себе и начавшие создавать своё государство, Великую Болгарию. Они даже оставшиеся от греков порты на Сурожском море начали заново строить, видимо, хотят торговлю с ромеями опять завести.
- А что хазары?
- Те в набеги ходят, за горы Кавказские. Режут тамошних жителей и берут хорошую добычу.
- Пусть ходят, нам пока не до этого.
- Воины начинают волноваться, мол опыта боевого нет, да и добычи хочется.
- Ловите тех, кто в набеги ходит. Это будет продолжаться до тех пор, пока не станет возможным оставить в стране столько воинов, чтобы их хватило для защиты от любого врага, если армия уйдёт воевать. И только тогда можно думать о походах и добыче. Забыли, как чуть весь наш народ не погиб, пока воинов заставляли воевать в чужих краях? Ладно, хватит об этом, надеюсь, сможете всё объяснить воям и успокоить, что никуда их добыча не денется. Овцы только жирнее станут, и шерсть у них будет гуще. Остромысл, давай свои вести.
- Сейчас нам принадлежит вся земля между реками Доном и Донцом, да и за эти границы уже начинаем выходить. Кстати, надо бы её как-то назвать, а то порой и сам не знаешь, о каких местах говоришь.
- Думаю, теперь можно и назвать. Два народа, славяне и русы уже стали одним. Надо ещё немного времени, чтобы этот новый народ окреп, но основное уже произошло. Дальше будет происходить только его усиление. И вот это мы должны обеспечить - наш новый народ должен стать сильным, способным справиться с любым врагом.
Да, потребуется много времени, но только после того, как мы окрепнем, можно будет начинать воевать с другими. А пока укрепляем наше государство и заботимся о своём народе. Новое государство назовём Русским царством. Пусть оно ещё небольшое, но мы сделали только первые шаги по нашей дороге к будущему могуществу.
- Я понял, царь. Так всем и будет сказано, - ответил Остромысл.
- Хорошо, теперь давай рассказывай о другом.
- Закончили строительство крепостей. Всего пока построили тридцать штук, двадцать вдоль Дона от устья Донца до верховий Дона, все на левой стороне, для каждой крепости выбрали места, удобные для защиты и неудобные для атаки. Десять крепостей поставили вдоль Донца. Основная часть всех крепостей с земляным валом, перед ним вырыт ров, а по верху насыпных стен стоят рубленые клети, заполненные землёй.
На них предусмотрены башни, с которых можно стрелять во все стороны, в том числе и вдоль стен, и дополнительно размещены баллисты. Подобраться к крепости конному невозможно, кругом волчьи ямы и ловушки с кольями. На пять-десять земляных крепостей приходится одна каменная. В ней располагается пять тысяч воинов, в земляных - по тысяче.
Вокруг крепостей селятся люди, так что общее число жителей растёт, к нам приходят на поселение из соседних земель, и даже есть те, кто добрался в наши края с Дуная, Тавриды и Византии.
- А сколько мы сейчас можем содержать воинов?
- Новые воинские поселения в армии приняты с одобрением. Туда переходят жить старики, получившие тяжёлые раны, инвалиды. Для них сохраняется привычный порядок, они вроде бы на службе, обеспечивают армию продовольствием, и в то же время жизнь у них мирная. Кроме того, начали образовываться и поселения нового типа - когда воины одновременно занимаются хозяйством и несут службу.
Особенно необходимы они на границах со степью, там всегда надо ждать нападения. Такие поселения, как для стариков, так и для воев-пахарей, позволили нам почти удвоить численность армии, сейчас у нас всего немногим больше тридцати тысяч пехоты и тридцать пять тысяч кавалерии.
- Пожалуй, для обороны достаточно, а вот для каких-то серьёзных походов маловато будет. Знаешь что, Остромысл, раз мы объявляем о создании своего государства, нам надо подумать, как им управлять. Римляне устраивали провинции, и в каждой был свой наместник. Ты будешь старшим, выбирай наместников и представляй их мне, буду смотреть. На первое время с этой работой справятся командиры войск, стоящих в каменных крепостях. Кстати, скажи, чтобы нарисовали карту наших земель.
В общем, как мне кажется, мы на правильном пути. Пусть будет больше людей, пусть растёт армия и увеличиваются наши силы, так что надо будет продолжать начатое. Ставьте новые поселения, занимайте в степи свободные земли и потихоньку отгоняйте кочевников. Торопиться нам некуда, столько лет потрачено на восстановление силы племени, подождём ещё.
Да, пока есть время, строй ладьи, надо их отправлять как можно больше в самые разные концы. Пожалуй, нам сейчас из всего, что могут дать другие народы, нужно только серебро, всё остальное у нас есть.
Отправив своих советников заниматься текущими делами, Будимир принял следующего гостя, разговор с которым представлялся ему не менее важным.
-Проходи, преподобный, устраивайся поудобней, разговор у нас должен быть, как я думаю, непростой и долгий.
Отец Марк, исполняющий роль старшего чина среди местных монахов, прошёл вперёд и сел в удобное кресло. Будимир устроился напротив, на столе, расположенном между креслами, стоял обычный кувшин со взваром лесных ягод и пара обычных кубков.
- Ты знаешь, преподобный, что творится сейчас в мире?
- Если ты спрашиваешь про дела церковные, то знаю, государь. Раскол грядёт среди матери нашей церкви.
- И чем он вызван?
- Я ведь не в центре событий, пользуюсь слухами, вот по ним получается, что спор идёт по догматам веры, а также изменениям канона.
- Для меня всё тобой сказанное, - ответил Будимир, - означает, что одна сторона вносит какие-то изменения в существующие правила службы, другая этому противится. И каждая из сторон считает правой только себя.
- Истинно так, государь.
- И что ты, именно ты, отец Марк, по этому поводу думаешь?
- Христос всегда заботился о спасении души, и думаю, это является главным. Если ради него необходимо немного изменить некоторые порядки, то так и надо поступить. Тогда ряды преданных сторонников Господа нашего пополнятся новыми его слугами, а именно это от нас, его служителей, и требуется.
- Вот ты и определил своё место в назревающем расколе. Ты должен быть не на стороне тех или иных священников, какую бы они позицию ни занимали, а на стороне своего Бога. И все твои усилия должны быть направлены на увеличение его сторонников. Но помни, ни в коем случае нельзя использовать силу. Как пример приведу тебе воинов, когда они напуганы - от них мало толку. Так и те, кого ты привлечёшь под угрозой страха или смерти, окажутся плохими почитателями Христа.
Так что выбирай именно такие действия, которые обеспечат тебе верных сторонников. У нас сейчас есть земля, на которой мы построили государство, и в нём живут люди, дающие ему силу. У нас есть армия, которая может защитить государство и его жителей, нам осталось обрести только веру, которая объединит их всех, к какому бы племени они ни принадлежали, в единый народ. И её предстоит дать людям тебе, отец Марк.
- Я понимаю твой замысел, государь.
- Начинай строить свою церковь, она будет почти такой же, как и всем привычная христианская, но у неё окажутся небольшие отличия, которые нужны для того, чтобы сплотить наш народ в единую силу. Если византийские монахи примут твои изменения, значит можно присоединиться к их церкви, они ведь тоже внесли изменения в существующий канон. Если нет - то она станет самостоятельной.
Нам не нужна церковь, которой начнут управлять из далёкой заморской страны и которая служит интересам далёких правителей. Ты можешь поддерживать своих братьев по вере, но никогда ни ты, ни твои последователи не должны отдавать свой народ под их управление. И ещё. Никогда эта церковь не должна вмешиваться в дела правителей, искать мирской власти и богатства.
И если ты сможешь сделать всё, о чём мы говорим, то станешь святым. Это не я тебе обещаю, подобное от меня не зависит. Но народ по достоинству оценит твои усилия и воздаст им должное.
- Значит, ты решил отринуть веру в Господа нашего, государь?
- Нет конечно, отец Марк. Просто те монахи, что на западе, признали над собой не Господа, а папу. Он для них проявление силы и воли Бога на земле. Мне такое не нравится, когда говорит папа, я слышу и вижу человека, который чего-то хочет получить - денег, власти, роскошной жизни или чего-то другого, и всё прикрываясь своим богом. А что из этого следует отдать богу, а что оставить себе, он решит сам. Мне это не нравится, и такая церковь на моей земле не послужит делу её укрепления.
Другие монахи, ромейские, также не согласны с таким подходом, и поэтому хотят жить по-своему, а чтобы это было видно и понятно другим, вводят какие-то изменения в канон. Мне эта вера ближе и понятней, но раз они могут создавать свою церковь, почему то же самое не могут сделать другие. Чем ромейские монахи лучше русских? Ничем.
Так что строй свою церковь, отец Марк, а уж там решим, будем ли мы вместе с ромеями, или останемся сами по себе. И не забудь о грамоте, у нашего народа есть своя грамота, мы можем и писать, и читать, так что не стоит считать нас совсем уж дикими варварами. И это тоже будет одной из обязанностей церкви - учить людей не только слову божьему, но и людскому.
- Я всё понял, государь, и приложу все силы, чтобы наш народ был могучим и единым.
Глава 7
Когда у меня закончилось обучение в лагере отроков, дядька Добрыня сказал, что мне предстоит пройти новую дорогу. И сдержал своё обещание. Мне пришлось пересесть с коня на ладью. Пять лет я был на ней воином, вместе с дружиной посетил дальние, а также новые и неизвестные места. Довелось побывать в Херсонесе, Константинополе, пройтись дорогами за Кавказскими горами и проплыть по Каспийскому морю. Плавал и по Дунаю, по Волге и Днепру.
Конечно, я был не один, со мной всегда были дядька Добрыня и друг Вышата, не считая остальных воинов на ладье. И ходили мы по этим морям и землям не просто так, а с товаром, торговал конечно не я, но поучиться этому не такому уж простому делу пришлось и мне. Были и схватки, как на море, так и на реках, были зимовки и в незнакомых городах, и среди лесов, когда реки сковывал лёд, и приходилось ждать прихода тепла.
Как ни странно, мне такая жизнь нравилась, она чем-то напоминала ту, что вели наши предки, когда всё зависело только от тебя, твоего умения справиться с врагами и самыми неожиданными неприятностями. Так что помахал я мечом, отбивая нападения, веслом, выгребая против крутой волны, а также пришлось поработать пером. Мой учитель давал мне в дорогу много книг и свитков, а потом требовал отчёта о прочитанном и изученном при каждой нашей встрече.
А также заставлял записывать всё увиденное, новые места и дорогу. Ну и многочисленные разговоры, происходящие в пути, описания нравов и привычек встретившихся незнакомых людей и вообще всё, произошедшее и виденное в пути. Почти каждый из разговоров потом приходилось разбирать с дядькой Добрыней, он учил меня понимать то, что не сказано, и делать правильные выводы из всех произнесённых слов.
Как он говорит - понимать людей, их желания и поступки. Ну и учить новые языки, как же без этого вести разговоры. Но сейчас, судя по необычному виду дядьки Добрыни, меня ждало что-то новое. Ладья приближалась к Румону, столице нашего царства, и вид у моего наставника был какой-то торжественный и одухотворённый, как у человека, благополучно завершившего долгую и трудную дорогу.
- Дядька Добрыня, скажи, что меня ждёт. По твоему виду я понимаю, что пройдена ещё одна дорога, а какой будет следующая?
- Не знаю, Славен. Могу только сказать, что твоё обучение закончено, и теперь перед тобой лежит дорога будущего правителя царства Русского. Честно скажу, подготовить тебя к подобному, как мы понимали это с твоим отцом, нам удалось хорошо. Ты видел многое, научился справляться с любыми неожиданностями, ладить с разными людьми и не склонять покорно голову перед ударами судьбы.
Ты, по моим понятиям, имеешь возможность стать такой же памятной в народе личностью, как Румон. А что тебе будет поручено - решит царь.
- Скажешь же такое, дядька. Сравнил меня с Румоном!
-Румоном ты конечно не будешь, ты всегда останешься Славеном. Но надеюсь, твои дела не уступят деяниям нашего предка. А сейчас смотри, как красив наш город, поди, рад увидеть его после долгой отлучки.
А он был действительно прекрасен. За эти годы я успел повидать много самых разных городов и селищ, Румону не сравниться с Константинополем и многими другими, старше его по возрасту. Но у нашего города была своя, ни с чем не сравнимая красота. Он стоял на высоком берегу реки, обрыв в тридцать метров высотой делал его практически неприступным с этой стороны.
А с городских башен и стен можно было простреливать всю поверхность реки, не давая врагу возможности даже близко подойти к берегу. Сила и мощь отпугивали любого, как вставший на дыбы медведь показывает неразумному, что тому лучше бы уйти подальше.
Немного ниже города располагался небольшой залив, где причаливали, разгружались и загружались многочисленные ладьи. Только здесь, на всём длинном берегу, можно было к нему пристать. От залива вверх поднималась дорога, выводившая на ровное место, но город и с этой стороны демонстрировал свою силу и неприступность. Самым наглядным свидетельством служила каменная стена высотой в семь метров, да ещё перед ней располагался ров глубиной в два и шириной в пять метров.
А перед рвом было пустое пространство, где никому не позволяли селиться. Все дома стояли гораздо дальше, они создавали своеобразное обрамление, только оттеняющее силу и мощь города. За каменной стеной, внутри города, стояла вторая, земляная, укреплённая поверху рублеными клетями, наполненными глиной и камнями. Расстояние между стенами определялось шириной оврага, который использовался в качестве рва. Его постоянно поддерживали в порядке и чистоте, откосы были обсажены травой и кустами, не дававшими им размываться и оседать при весенних паводках и дождях.
А за вторым рядом стен располагался и третий, также составленный из рубленых клетей, наполненных землёй. И все эти стены стояли на склонах холма, на вершине которого и находился сам город, где проживал царь, размещалась часть армии, обеспечивающей его защиту, и хранились припасы и казна. Там же жили ближайшие советники и священники, стояла церковь, а также необходимые мастерские.
Дома в городе были небольшие, места оказалось мало, и поэтому они имели по два-три этажа. Все сооружения возводились из дерева, камень как-то не прижился, хотя предпринималось несколько попыток построить и такие. Гораздо больших размеров достигали жилища вокруг города, там встречались и полуземлянки, обычное сооружение для этих мест. По сути дела, это была неглубокая яма, над которой возводилась деревянная крыша, а изнутри все стены обшивались досками.
При установке внутри печки-каменки или глинобитной печи, в таком доме можно было спокойно зимовать в любые морозы. Вокруг жилища располагались амбары, загоны для скотины и подсобные помещения. Однако кроме полуземлянок строили и рубленые деревянные дома, всё определялось доходами и привычками их хозяев. Большая часть жителей города была достаточно богата, в праздник глаза разбегались от ярких цветов шелковых и других иноземных тканей, пошедших на различные одежды.
И постоянно посверкивали бусы у девиц, у кого стеклянные, у кого серебряные и золотые. И у каждой височные серьги и прочие украшения, а сама идёт легкой, скользящей походкой, будто плывёт над землёй. Красота, одно слово!
Так что здравствуй, город Румон, город славы и доблести предков, я к тебе вернулся. Надолго ли, ещё не знаю. Что будет впереди - неизвестно, но я приложу все силы, чтобы ты стоял не одну сотню лет.
После того, как ладья встала и разгрузилась у причала, я отправился в отчий дом. Там меня сначала заселили в новые хоромы, а потом мне предстояло провести несколько встреч, самая главная из них с отцом. Она произошла вечером, перед пиром, который был устроен по поводу возвращения нашей ладьи.
- Здравствуй, сын, - сказал царь, направляясь ко мне. Обняв и немного помяв меня, он продолжил. - Я рад, что ты сумел пройти обучение. Не удивляйся, этот подход придумал не я, так всегда поступают с теми, кто должен впоследствии управлять нашим народом. Если правитель не может сделать то, что выполняет обыкновенный дружинник, пахарь или конюх, то он недостоин править ими.
Так поступали ещё наши предки, и поверь мне, далеко не всем удалось закончить обучение. Два моих брата не смогли этого сделать, один получил тяжёлую рану в схватке с врагами и потом умер, другой сгинул в дальнем походе и никто не знает, что там произошло. Никто не говорит, что дальше тебе будет легко, но теперь ты уже не мальчик, и знаешь почти всё, что может произойти в этой жизни. Я надеюсь на твою помощь, садись, поговорим.
Отец собирался мне доверить войска, стоявшие вдоль северо-западных, северных и северо-восточных границ, то есть мне поручали обеспечить безопасность со стороны севера. Правда, там никто не ожидал каких-либо нападений, соседи - вятичи, северяне, кривичи относились к нам хорошо и с выгодой для себя торговали. Но армию там держать приходилось всё равно, так что мне предстояло научиться ей управлять, пока на таком небольшом участке.
Выехать мне в те места предстояло через две недели, с собой я хотел взять Вышату, Добрыню и кое-кого из учителей и мастеров. А потом начался пир, где предлагалось много еды, вина и медов, но меня это как-то не очень интересовало, видимо сказывалось ставшее привычным ограничение в еде и питье. Так что я побыл на нём не очень долго, и сославшись на усталость с дороги, с разрешения отца покинул трапезную. При этом договорился с Вышатой об охоте на завтра, просто для того, чтобы размяться, и отправился в свои покои отдыхать.
Охота как-то не задалась. Каждый раз зверь, которого удавалось поднять, уходил. То в чащу, где лошадям было не пробиться, то через овраги и заросли кустов, то сами охотники теряли след. Рога бестолково звучали со всех сторон, больше пугая зверя и заставляя его идти в другие, спокойные места. Вот одного оленя, уходящего от непривычных и резких звуков, мы сейчас и пытались догнать, но раз не задалось с самого начала, так оно и продолжалось.
Выскочив из леса, олень быстро преодолел небольшую полянку и умчался в лес. Так что появившиеся там охотники зверя уже не видели. На самом краю полянки, спрятавшись под тенью мощного вяза, располагалась небольшая полуземлянка. Вышата немного опередил меня, и подскакав к жилью неведомого отшельника, закричал:
- Эй, старик, ты не видел, куда олень убежал?
Дверь землянки распахнулась, и по ступенькам поднялась девица. Девица как девица, две руки, две ноги, одна голова. Но почему так заныло сердце, остававшееся спокойным в самых жестоких сечах и безумных скачках через чащобу и буераки, выматывающих часах гребли в погоне за врагом или на волнах, каждая из которых готова была целиком поглотить ладью? На меня смотрели синие-синие глаза, вобравшие в себя, казалось, всю синеву неба, и в ней проскакивали еле заметные искорки солнца.
А за спину свешивалась коса пшеничного цвета толщиной с руку. Рост небольшой, пожалуй на голову меньше меня, щупленькая, но не худая, просто тоненькая, словно тростиночка. Одета незнакомка была в понёву, на голове венчик, в руках держала поднос с кубком, наполненным какой-то жидкостью. Она безошибочно определила во мне старшего, и с поклоном протягивая поднос, проговорила:
- Испей взвару медового с лесными ягодами, добрый молодец. И повернувшись к Вышате, добавила. - А олешка оставь в покое, воин, не догнать тебе его.
- Кто ты такая и что тут делаешь? - спросил я, приняв и выпив очень вкусный холодный напиток.
- Зовут меня Рада, здесь я живу с батюшкой, он бортничает, сейчас ушёл за мёдом. А я травки собираю, потом буду людей и животных лечить.
- А не молода ли ты, красавица, для этого?
- Меня бабушка учила, а другой ведуньи в этих местах всё равно нет, так что идут люди за помощью. И пока никому вреда от моих травок не было.
- А не боишься в лесах одна бродить?
- Так ты не обижай лес, и не будет тебе от него обиды. Даров дай лешему, он и поможет, где прикроет от напасти, где её стороной проведёт. Лес тишину и ласку любит, а вы тут с дудками и криками мечетесь, вот и остались без добычи.
Возразить было нечего, так что оставалось попрощаться с Радой и отправиться дальше искать зверя. Оленя мы всё-таки взяли, но почему-то прежней радости это не принесло. И так получилось, что всю неделю я отправлялся на охоту, и каждый раз оказывался у одинокой избушки и пил холодный взвар из лесных ягод с лёгким привкусом мёда.
- Так, советники мои дорогие, вот сегодня мне точно ваш совет необходим. Сам я не могу принять нужное решение, кажется, оно ясно и другого быть не может, но что-то меня от него удерживает. Сегодня я пригласил не только своих обычных помощников, но и других, хорошо знающих Славена. Вопрос касается именно его. Давай, Добрыня, рассказывай, что случилось.
- Случилось так, что во время охоты, преследуя оленя, Славен встретился в лесу с одной девицей по имени Рада. Она оказалась дочерью бортника, живёт он с ней в лесу, сам добывает мёд и продаёт его, дочь собирает травы и лечит людей и животных. Из всего хозяйства у них землянка в лесу да старая лошадь с телегой, несколько горшков и котлов. Девка красивая, спору нет, и видимо, как-то приворожила Славена, он несколько раз во время охоты заезжал к этой землянке, а сегодня попросил отца отправить сватов.
- Вот я и спрашиваю вашего совета, мужи мудрые, что делать дальше. И отказать Славену нельзя, и принять такое родство не можно.
- Негоже идти на поводу у глупого мальчишки, надо искать невесту в заморских краях или среди ближних правителей. Такое родство принесёт прибыток или безопасность. А красивых девок много, вон на каждом рынке рядами они стоят, - первым ответил Остромысл.
- Государь в первую очередь должен думать о своей стране, а не о красоте девки, встретившейся ему в лесу. Что может дать такая невеста нашему государству? Ничего. Разве что наберёт сена и потравит весь терем. Я просто повторюсь - нам нужно думать о государстве, его безопасности и процветании. Всё остальное не имеет значения. Именно благодаря следованию таким заветам Румона, мы и выжили. И не стоит нарушать правила, которые проверены долгими годами жизни многих людей, - добавил Горан.
Остальные повторяли практически то же самое, в самых разных вариантах, и только два самых близких к Славену человека, понимавших любые проявления его души, молчали и с осуждением смотрели на всех остальных. Под этими взглядами каждый, кто пытался что-то сказать в адрес Славена, начинал сбиваться, смущаться и путаться, и вскоре не осталось желающих его осудить или в чём-то упрекнуть.
Пришлось мне дать слово учителю Славена, хотя он об этом и не просил.
- Уважаемый Атрий, скажи нам, что ты по этому поводу думаешь?
Учитель встал, повернулся в сторону остальных советников и заговорил:
- Сейчас я вам разъясню, чего вы не понимаете, и почему не стоит тратить время на выслушивание всех ваших измышлений. За все годы, прожитые на этой земле, вы так и не сумели понять, что здесь происходит. Ваше сознание находится в плену ложных истин, придуманных, кстати, самими. Вы все постоянно занимаетесь поиском силы, способной поддержать вас в стремлении овладеть и удержать эту и соседние земли. И вам пока удаётся добиться желаемого, тем более земля, а самое главное, люди на ней, соглашаются вас поддержать.
Силу вы видите в количестве денег, милости ближних соседей, поддержке войсками, наёмниками, но никак не хотите задумываться, что это слишком маленькие источники, к тому же удивительно быстро пересыхающие. Вы даже не хотите задуматься, что Румон показал вам, куда надо идти и что делать. Вы же, как молодые телята, не можете найти мамкину сиську, и пока вам её не вложат в рот, так и будете тыкаться своей бестолковой головой в разные стороны.
Поднявшийся ропот среди советников старый грек пресёк одним рыком.
- Сидите и слушайте, раз сами не в силах понять очевидное! С того момента, как Румон привёл сюда ваших предков, он разрешил русам, воинам и женщинам, смешивать свою кровь с местными жителями, славянами. Вспомните, никогда ничего подобного не допускалось во время прежних кочевий, русы всегда держали свою кровь в чистоте и не смешивали её с другими.
Почему же такой мудрый царь, как Румон, поступил настолько опрометчиво? Никогда до этого не происходило подобного, а тут случилось. Как только появилась возможность, русы начали мешать свою кровь со славянами. Кровь воинов и бесстрашных бойцов с не менее отважными лесными жителями, не знающими страха ни перед лесными чудовищами, ни перед дикими зверьми, ни перед людьми. Два разных, но великих народа начали мешать свою кровь, вступая в родство и давая начало новому народу, берущему всё самое лучшее от своих предков.
Всё это так, но вы забыли самое главное. Кровь царских скифов, текущая в жилах Славена и его предков, так и не попала к славянам. Цари женились на дальних потомках скифских родов, пусть их кровь уже совсем не та, что была раньше, но царские скифы поддерживали её чистоту всеми возможными силами. Я не знаю, с чем связано такое поведение Славена, может быть Бог специально послал оленя, чтобы тот привёл его в нужное место, и тот встретил эту деву.
И пусть она нищая, но у неё есть самое главное богатство, которого нет ни у кого другого - лучшая славянская кровь, кровь лесных воинов, не уступающих русам по мужеству и отваге в бою, для которых лес - дом родной, как степь - колыбель русов. И можно говорить, что когда царские скифы смешают свою кровь со славянами, процесс объединения двух народов будет завершён.
В наступившей тишине раздался голос Добрыни:
- Государь, позволь мне добавить своё слово, - и получив согласие, начал говорить.
- Тут говорили об интересах государства. Вот только понимание того, что нужно государству, у вас неправильное. Ему нужна сила, если она будет, то будут и деньги, и новые земли. Если её нет, то не помогут ни деньги, ни наёмники. И сейчас у нас есть возможность получить силу. За этим таким простым действием - посылкой сватов и женитьбой наследника царя русов на нищей славянской девчонке скрыт самый главный смысл - славянская земля смотрит, готовы ли русы стать с ними одним народом.
Если да, то в крови будущих правителей будет и кровь славян, а значит, новые правители будут не только правителями русов, но и правителями славян. И тогда эти правители получат ту силу, о которой они мечтают. Её дадут славяне, которые поверят, что русы пришли не просто так, а доверяют своим соседям самое дорогое своё сокровище - кровь, память и силу своих предков - царских скифов.
Дальше на этой земле будет жить новый народ - русские, как нас сейчас называют. И это будет великий народ, в равной мере принявший наследие двух других не менее великих народов и неисчислимых поколений их предков, познавших славу и могущество. Так что не сомневайся, государь, засылай сватов и готовься к очень необычной свадьбе - праздновать будет вся славянская земля.
- Вот ты и отправляйся сватом, Добрыня.
Глава 8
Годы пролетели как один миг, а сердце всё помнит, будто бы все события произошли вчера. И организация войск, постройка острогов и крепостей, и самое главное - свадьба с Радой. Все свои чувства описывать я не буду, потребуется слишком много времени. Но это даже и не нужно, самое главное, как и говорил дядька Добрыня, всё было понято правильно - обряд венчания завершил состоявшееся объединение двух народов.
По прошествии нескольких лет я могу так рассуждать, а тогда в голове не было никаких мыслей, там набатом бились слова - моя Рада. Но закончилось и это бесконечное празднование, и продолжилась обычная жизнь. Мне пришлось вместе с женой уехать в новые места и заняться войсками. В верховьях реки Оскол заложили новую крепость, которую так и назвали - Оскол. Он стал центром новых земель, объединивших славян нескольких племён. То ли пришло время, и соседи осознали необходимость объединения сил, то ли остаётся поверить учителям, что свою роль сыграла моя женитьба - в скором времени к нашему государству примкнули вятичи, северяне и кривичи.
Хотя это присоединение можно считать достаточно условным. Трудно говорить о едином народе, когда проживающие люди сами порой затрудняются определить, к какому роду-племени они относятся. Хотя нет, как раз после присоединения и образовался единый народ - русский. Здесь раньше обычной была ситуация - в одно место пришли разные племена - шли они сюда со всех сторон, и вот столкнулись между собой - дальше идти некуда, или возвращаться, а там те, кто выгнал их с насиженного места, или устраиваться жить рядом с новыми соседями.
Как правило, выбирали последнее, и начиналась новая жизнь, приходилось приспосабливаться к новым соседям, их обычаям и привычкам, вере и обрядам. Или воевать. Но как правило, всё завершалось тем, что славяне впитывали в себя всех новых пришельцев, становясь от этого только сильнее. А от чужаков оставались новые слова в языке. Но и сами славяне не были едины, сюда добрались представители нескольких племён, и у каждого из них по любому поводу имелись свои соображения.
Собственно говоря, обо всех пришельцах я и пытался расспросить старейшину поселения в верховьях Оки, в котором мы сейчас находились. Зачем мне это было нужно, я и сам не знал. Да и без меня в походе прекрасно обошлись бы, но вот поди ж ты, мне почему-то потребовалось в нём поучаствовать.
- Значит, говоришь, старейшина, не по вам такое житьё?
- Да, непривычно нам как-то. Мы всегда считали, что наш защитник - это лес, и добраться к нам было совсем не просто. А те, кто мог это сделать, обычно здесь и оставались, никто из наших лесов не возвращался. А тут пришли вы, русские, и изменили всю жизнь. Мы всегда сами о себе заботились, а если не могли одолеть врага, то уходили. Вы же предлагаете помощь, и как говорите - защиту. Да от кого ты сможешь нас защитить в этих лесах, когда все наоборот нас боятся?
- Может быть ты и прав, старейшина. Но ведь ты видишь, что всё больше и больше чужаков приходят в эти земли, и каждый следующий сильнее того, кто пришёл первым. Как бы ты ни гордился своими воинами, тебе нас не одолеть. А вот мы можем. И хорошо, что мы добрые соседи, а были бы разбойниками, разграбили бы твое поселение.
- Да, это ты верно заметил. А всё из-за чего? Дорогу вы к нам открыли, пока были наши леса закрыты для всех, можно было и не бояться никого.
- Ох и упрям же ты, старейшина! Я тебе говорю, что не отсидишься ты за лесами, рано или поздно найдётся тот, кто проложит дорогу в эти места через лес. Или по реке пройдёт, и тебе придётся с ним воевать. Тогда как я говорю, что вместе мы будем сильнее и сможем справиться с любым врагом. Самое простое - вы поступите, как и другие племена. Они нам платят десятину от своих доходов, и мы защищаем их от чужаков.
Не хочешь так - можно по-другому. Отправь в нашу армию своих молодых парней, например на пять лет. За это уже мы тебе заплатим железными изделиями: наконечниками, ножами, топорами, котлами, крючками и прочим инструментом. Твои молодые вои пройдут у нас обучение, отработают стоимость полученных товаров и потом вернутся обратно. Зато они будут уметь пользоваться лучшим оружием и знать, как надо им сражаться. А это позволит им самим защитить поселение.
- Платить десятину мы не будем, мы никогда и никому ничего не платили и не подчинялись. А вот про железные вещи подумать можно. А сколько дашь за одного воина?
И дальше обычно начинался торг, но результат был предсказуем - за железные изделия, что получало племя, молодые воины должны были отслужить в нашей армии пять лет.
- Старейшина, давай ещё кое о чём договоримся.
- Ну попробуй, говори давай, царевич.
- Раз мы с тобой не воюем и между нами мир, неплохо бы начать торговлю. Мы бы купили меха, мёд, а сами продали бы соль, железные изделия, заморские ткани, посуду и многое другое. В общем, это дело купеческое, если мы договоримся, я пришлю сюда купцов?
- Присылай, чего не поторговать-то.
- И ещё. Мне бы хотелось устроить сюда волок, чтобы ладьи можно было перетаскивать в Оку. На этом ты тоже можешь заработать. Твои мужики будут перевозить ладьи, а купцы платить деньгу.
Обычно удавалось договориться миром к обоюдному согласию. Конечно, можно было попытаться взять своё силой, но такое оканчивалось плохо. В лучшем случае народ исчезал в лесах, а в худшем начиналась лесная война. А так возникали привычные отношения, начиналась торговля, и появлялось доверие. Но договориться миром получалось далеко не всегда, и чаще всего с теми, кто нуждался в защите и терпел поражение от более сильных соседей.
Не стоит забывать, что здесь, как и в степи, постоянно шла война. Это как среди зверей - если не можешь защитить свою территорию, то уходи. А сюда постоянно кто-то приходил - или в поисках лучшей жизни, или в поисках спасения. Южнее, в более благодатных землях, можно сказать, война не прекращалась никогда, так вот от неё и уходили люди, чаще всего это были побеждённые.
Но были и другие. Шли новые переселенцы с севера, говорят, там стало очень плохо жить, наступили сильные морозы, и стало трудно обеспечить себя пропитанием. А ещё шёл поток переселенцев с запада, в их число входили желающие захватить новые земли и пограбить старых хозяев. В общем, установить причину переселения в большинстве случаев оказывалось достаточно сложно, но одно можно сказать - места эти были беспокойными.
Хотя казалось бы, кругом сплошные леса, лишь изредка перемежающиеся речными долинами и участками степи. Но именно в таких местах чаще всего и происходили столкновения. Здесь уже давно проживали местные народы, причём если они сумели удерживать долгие годы эти земли за собой, то значит, и обладали силой. Достаточно было пройти на ладье вниз по Оке, как обнаруживалось много таких поселений. Они никого не боялись и не собирались кому-то подчиняться.
С другой стороны, захват пришельцами такого места служил демонстрацией их силы, а к тому же обеспечивал проживание большого числа людей на новой, уже подготовленной для этого земле. Те же из чужаков, кто не мог справиться с сильными местными поселениями, выбирали целью своих атак более слабые, но опять же стараясь занять уже освоенные земли. И в таких постоянных схватках, неся неизбежные потери, слабели коренные обитатели, что грозило им в конце концов потерей свободы и родных территорий.
Поэтому они и вынуждены были принимать наши предложения о защите. Но мы шли гораздо дальше, чем просто оберегали местных жителей от нападения. Такие поселения становились центрами нашего влияния. В них обычно размещались достаточно большие воинские отряды, а по окрестным лесам, в пригодных для обитания местах, богатых зверем и рыбой, ставились воинские городища. Старые вояки, отдавшие не один год службе в армии, становились старейшинами таких поселений.
Такой подход приносил желаемый результат - воин, который в течение долгого времени не знал иной жизни, кроме армейской, получал свой дом, хозяйство, возможность завести и растить детей. Подобные люди были достаточно практичны, за свою жизнь они видели слишком много смертей, и возможность мирной, обычной жизни пахаря или пастуха значила для них многое.
Впоследствии вокруг таких поселений вырастали новые, и за тридцать лет в этой местности не оставалось никого, кто бы пытался выступить против русских, да вдобавок под их влияние попадали соседи, с молоком матери уяснившие, кто им друг, а кто враг.
Но таким образом освоение новых земель проходило на западной или северной границе нашего государства. А вот на востоке и северо-востоке всё происходило несколько по-другому. Эти места тоже оказались по большей части заселены, причём в основном полукочевым народом. В тех землях долгие годы смешивались остатки кочевников, разбитых более сильными пришельцами, охотники с севера и пахари с запада. Они сумели ужиться вместе и теперь стараются никого к себе не подпускать.
Здесь пришлось использовать жёсткий подход. Достаточно большие отряды окружали кочевья и селища местных и под угрозой применения силы заставляли принять власть нашего государства, в том числе обязанность платить дань. Без этого было нельзя, эти земли оказались достаточно удобными для заселения, и если их оставить без присмотра, то обязательно появятся желающие прибрать их себе.
Достаточно сказать, что густые леса здесь перемежались большими открытыми участками, что позволяло вольно пастись стадам животных. Что ещё надо - наличие рек, леса, дающие дерево, меха и мёд, степь, позволяющая разводить и выращивать много скотины. Осваивать такие земли было гораздо проще, чем лесные чащи, но и гораздо опаснее. Сюда, кроме остатков разгромленных орд кочевников, забредали те, кто не стремился попасть под чьё-то покровительство.
Так что приходилось объяснять, что эти земли давно уже не свободные, а принадлежат русским, но мы в своей милости разрешаем на них жить и другим, так что платите десятину и живите свободно или уходите, опять же заплатив за нанесённый нашей земле ущерб. Разве что мы были готовы принять всех желающих вступить наёмниками в армию. Для обеспечения порядка были поставлены остроги, рассчитанные на тысячу человек.
Места для них выбирали очень тщательно, и чаще всего ставили их по берегам рек, как-никак речные ладьи были одним из основных способов передвижения. Но что-то слишком глубоко я задумался, что бы ни делал, мысли постоянно крутятся по одному кругу - армия, новые поселения, отряды. Лучше прервать эти раздумья и вспомнить, что меня дома ждёт Рада, и я опять погружусь в бездонную синеву её глаз, забыв обо всех текущих делах.
Надо признать, разведчики выбрали самый простой путь, особенно для такого большого отряда, как наш. Да, я вел отряд переселенцев в новые земли. Было нас почти пять сотен, две сотни мужиков, две сотни баб, три десятка мастеров и подмастерьев, а также почти сотня детишек. Да ещё соответствующий обоз, скотина, имущество, припасы и семена. Это далеко не первый отряд, посылаемый на новые земли, но обычно они были меньше и не уходили так далеко от границ царства.
Однако Славен сам прошёл тут почти везде, где на ладье, где верхом или пешком, и представлял, что только свободное перемещение по рекам обеспечит полную власть над этим краем. А её давали поселения-остроги, позволяющие свободно ходить ладьям и способные отразить набеги кочевников или других пришельцев. Вот и отправили наш отряд построить такое поселение-острог, да ещё вдобавок обеспечить защиту местного населения.
Поэтому он и получился таким необычным - в нём была всего только сотня ветеранов, выслуживших право на землю и свободную жизнь. Ещё сотня воинов предназначалась для охраны поселения и окрестных земель, а также дальнейшего изучения рек и новых территорий. Впереди заблестела вода, давно пора, это река Тим.
- Выходим на берег, там обустроим привал, - я привычно отдал команду мальчишкам, сопровождающим меня. Они метнулись вдоль колонны, разнося весть всем остальным. - Пусть ко мне подойдут сотник Переяр и дядька Кучма.
Колонна встала на берегу, вызванные тут же оказались рядом. Что ж, это хорошо, значит, уже начинают привыкать к порядку. У нас хоть и не войско, но порядок строгий.
- Так, Переяр, нам придётся здесь задержаться на несколько дней, так что организуй охрану. Ты, дядька Кучма, распорядись организовать стоянку, думаю, дня два мы здесь проведём. Будем рубить плоты и дальше до самого места отправимся по воде.
- Это хорошо, а то тянуть телеги по лесам не самая лучшая работа, - ответил Кучма. А долго нам ещё добираться до места, старейшина?
- По времени не скажу, но не думаю, что долго. Кстати, лес выбирайте хороший, мы потом его на дома или городьбу пустим.
Тем не менее, Кучма не уходил и мялся, явно не решаясь чего-то спросить. Вот такой он человек, нерешительный, но зато хозяин справный, всё знает и умеет, его за это и определили в отряд, чтобы он мог научить бывших военных, имеющих довольно слабое представление о повседневных крестьянских делах. За это его и прозвали дядькой, возится он с каждым, как с несмышлёнышем каким, обучая его всему, давно известному каждому пахарю.
- Ну что там ещё случилось, дядька?
- Да вот, там Беляй и Хрипатый себе бабёнок подобрали, интересуются, когда им можно будет свадьбу устроить, ну и это самое.
- Их это самое меня не волнует, пусть хоть каждую ночь занимаются, чем больше детей будет, тем лучше. А вот свадьбы будем играть на месте, когда поселение поставим. Иди уж, дядька, а то они без моего позволения с этим самым не разберутся.
Да, с обозом шли сотни вдовушек и бывших рабынь. Всем им предоставили возможность начать новую жизнь, воин ведь к моменту, когда заканчивает службу, обычно уже не имеет никого из родных и близких, так что ему надо заводить новую семью. В этом случае бывалые люди, не один раз смотревшие смерти в глаза, выбирают не молоденьких девок, а уверенных и сильных молодок, которые могут и за хозяйством последить, да и воина обиходить.
Обычно в такие поселения шли вдовы, а так же бывшие рабыни. Им уже пришлось хлебнуть лиха досыта, так что они знали цену крепкой мужской руке и в последнюю очередь смотрели на лицо и шрамы.
В военных поселениях всегда было много детей, а через полтора десятка лет и хороших бойцов, которых готовили воевать, можно сказать, с пелёнок. Тем временем были поставлены шалаши, разведены костры, охотники пошли по лесам за добычей, воины заняли места в охране, а мужики выбирали деревья, которые пойдут на сооружение плотов. Заняло это четыре дня, уж слишком большой был у нас обоз, но все разместились и отправились в плавание, уже как обещали разведчики, до самого места.
Река Неручь, по которой мы плыли, не отличалась шириной и многоводностью, порой растущие деревья с разных берегов переплетались ветвями, но нас это не особенно беспокоило. Разведчики, прошедшие здесь, сказали, что плоты пройдут, и не было причин сомневаться в их словах. Конечной целью нашего путешествия являлось устье реки Зуша, впадающей в Оку.
Там мы должны поставить крепкое поселение, запасти леса для строительства ладей и на следующий год отправить не менее двух вниз по реке. Зимой к нам должно прийти пополнение из Оскола, так что надо было и для новых воинов приготовить жильё. Да и про окрестности не стоило забывать. Разведчики говорили, что видели в тех местах следы кочевников, правда старые, но всё равно, раз они тут бывают, значит надо думать и о хорошем остроге.
Места для плотов на берегу оказалось вполне достаточно, так что вскоре люди и скотина перебрались на сушу. Разведчики уже умчались осматривать окрестности, а мы поднялись на стоящий рядом холм. Место для основания города даже не пришлось искать, берег реки в устье Зуши был высоким, вот вдоль него и решили ставить поселение.
Сначала организуем совсем небольшое, несколько полуземлянок, чтобы можно было разместиться всем прибывшим, а потом огородим и построим настоящий острог, способный вместить не одну тысячу воинов.
-Так, дядька Кучма, организуй ночлег, на тебе, сотник, как обычно, охрана и разведка. Дядька, ты тоже вокруг посмотри, тут ведь не только нам жить, но и нашим детям. Где дома ставить, где покосы будут, где пашня. Да и чтобы защититься от ворога можно было. Всем изучить земли вокруг, на это завтра потратим день, а потом начнём, помолясь, ставить поселение.
И хоть время было уже за полдень, но во все стороны помчались всадники, смотреть и оценивать место нашего будущего жилища. А вечером у костра каждый высказывал то, что он сумел увидеть.
- Земля здесь хорошая, - сказал дядька. - В этом году сеять уже поздно, но на следующий год надо пахать и сеять. Отблагодарит земля за труд, нам бы только дожить до этого. И на ту сторону надо перебраться и посмотреть, там пастбища должны быть добрые.
- Доживём, - ответил один из воинов, наш лучший охотник. - Зверя здесь много, леса хоть и небольшие, но богатые. И в степи добычи хватает. Надо будет мяса запасать, коптить будем.
- И рыбу тоже, - добавил другой воин, предпочитающий охоте рыбалку. - Вот только ботик надо сделать.
- Делай, пусть и из плохого леса, но пусть будет, - ответил ему дядька. Потом сладишь хороший, а сейчас надо рыбу запасать, к зиме готовиться. Пусть и на один год, но лодка нужна.
- Есть добрый лес, для ладей подойдёт в самый раз, - опять сказал охотник.
- Но осторожней надо, - вступил в разговор сотник. - Мы проехали немного в степь, бывают тут кочевники, когда и зачем - не знаю, но следы есть. И это не пастухи, приходили воины, видно, что без табунов шли, только сами и заводные лошади.
- А что по поводу места скажете? - спросил я.
- Да, здесь можно ставить поселение. К реке спуск удобный, на берегу место для ладей есть, немного дальше, вон с той стороны, овраги проходят. Здесь вообще холмов вокруг много и оврагов. Пока можно ставить маленькое городище, а потом начинать уже заниматься большим, - ответил сотник.
- Так и поступим, - решил я. - Тянуть не будем, нам в этом году надо перезимовать, а осваивать землю будем в следующем. Так что строим жилища и готовим запасы на зиму.
Ну слава Богу, добрались. И самое главное, времени должно хватить на возведение городища. Славен сейчас стал рассылать ветеранов для обустройства военных поселений в сопровождении воинов. Правда, надо честно сказать, делает он это только в особых случаях, когда поселение будет стоять достаточно далеко от русских земель, или в тех местах возможно появление врагов. Или местные относятся к нам слишком враждебно.
А в этом нет ничего удивительного. Они привыкли сами брать деньги со всех, до кого достанут, а тут приходится отказываться от таких приятных привычек. Так что мы теперь сами с них берём дань, да и от нашествия с востока наши земли прикрываем. Сейчас в поход ставить поселение ушло немного воинов. Сотня ветеранов, сотня конницы и сотня женщин.
Воины идут верхами, женщины правят телегами с припасами и имуществом. Нам надо торопиться, до зимы необходимо поставить крепкое городище и ждать прихода ещё одного каравана. Там будет ещё сотня воинов, ветераны, женщины и мастера. Ну и скотину пригонят, как же без неё жить можно. Маршрут у нас достаточно простой, сначала мы добрались на ладьях до верховий Хопра, а уж оттуда своим ходом пошли на место.
И пришли мы к слиянию реки Пенза с Сурой, где и будем строить острог-поселение Пенза. Мне, да в общем-то и всем остальным, понятно, что задумал Славен. Он сейчас ставит остроги в верховьях рек, по которым можно добраться в земли нашего царства. А потом начнёт спускаться вниз, забирая под себя всё новые и новые территории. Здесь чаще всего можно добраться до нужного места по рекам - летом по воде, зимой по льду. Так что остроги в таких местах позволяют не допустить врагов в наши земли.
Но об этом пусть думают командиры. Мне же острог надо ставить и обеспечить на зиму людей едой.
Глава 9
Ох и тяжёлым оказалось прошедшее время! В один год я потерял почти всех, кого любил, кто мне был дорог. Будто бы я прогневил чем-то Бога. Хотя отец Марк говорит, что это мне испытание. Мол, устоишь сейчас, устоит и земля русская потом. А началось всё с того, что умерла Рада. Произошло это во время родов, ребёнка спасли, но вот её саму не удалось. Но зато она оставила мне Бояна, нашего сына. И теперь часто приходит ко мне ночью и спрашивает про его жизнь.
Малыш растёт, но вижусь я с ним редко, он полностью должен повторить мой путь, вот только у него будут другие учителя. А через неделю после смерти Рады умер отец, царь Будимир. Во время движения по реке зачем-то отъехал в сторону от охранной сотни и провалился под лёд, там оказалась промоина, занесённая снегом. Вытащить его конечно вытащили, но после этого он буквально сгорел как свеча, за три дня. И я стал царём земли русской.
А за отцом, будто мор на всех напал, умерли его советники - Остромысл, Горан и дядька Добрыня. Вот тогда-то отец Марк и заговорил про испытание. А воспитанником Бояна стал мой побратим Вышата. Никому другому доверить его жизнь не могу, да и Рада одобрила бы такой выбор. И теперь сын повторяет мой путь - проходит то же обучение, что и я в своё время. Да не он один, все дети военных идут по этой дороге, мы по-прежнему остаёмся воинами, защитниками своей земли, как нам было завещано Румоном.
И надо сказать, что почитание его с каждым годом только усиливается. Отец Марк даже объявил его святым, и все это восприняли правильно. Вообще, церковь у нас значительно укрепилась, хотя никто не запрещает людям молиться иным богам и не преследует их за веру. Приходили к нам священники других церквей, но так и вернулись к себе ни с чем. А известия о нашем царстве уже разошлись далеко по окрестным землям, вот только о нём большинство ничего не знает. Никто из тех, кто пытается проникнуть на наши земли и узнать что-то о жизни тут, почему-то не возвращается.
Я часто вспоминаю слова того старейшины славян, с которым в своё время разговаривал при основании нового поселения. Он оказался прав, леса и неизвестность - лучшая защита. Хотя сейчас нам бояться, как мне кажется, нечего. Мало того, что наша армия многочисленна, так она хорошо вооружена и обучена. Правда, не думаю, что такую силу удастся скрывать ещё слишком долго, уже сейчас появляются желающие пограбить. Пока это только отдельные набеги, но их становится всё больше и больше.
Тем не менее, это не мешает нам успешно торговать, в первую очередь с Византией, а также с арабами через страны за Кавказом. Вот только весь доход уходит на укрепление и расширение государства. Оно постоянно растёт, сейчас ставится множество острогов, в первую очередь на Суре. Они должны перекрыть путь кочевникам в наши земли. Создание острогов и крепостей, а также содержание армии требует немалых расходов.
Хорошо, что мы успели построить много мастерских, изготавливающих оружие, а также прочую амуницию для армии. Основная часть производится в Осколе, во всяком случае, железо в другие места идёт оттуда. Правда, его не хватает, и многие кузнецы получают его сами из болотной руды. А царские мастерские делают почти всё, нужное для армии, - мечи укладные, щиты, самострелы, копья, стрелы, луки, броню, шлемы, катапульты, одежду и упряжь. В общем, рядового пешца или конника одевают и вооружают полностью.
А другие мастерские обычно работают на царских оружейников, делают нужные заготовки, детали или самостоятельно изготавливают какие-то виды оружия. Многие из них обеспечивают армию стрелами и болтами, чесноком и наконечниками. Царские мастерские работают только с лучшими из лучших, так что попасть в число их поставщиков далеко не просто. Но несмотря на такой большой спрос на оружие и прочее имущество для армии, ещё больше кузнецов и мастерских занимаются изготовлением товаров для мирных жителей.
А людям нужны топоры и пилы, лопаты и косы, ножи и котлы. И всё это делают городские кузнецы, местные, в селищах, большей частью ремонтируют сломанные изделия. Появились даже отдельные поселения, занимающиеся только изготовлением железных вещей. Хотя есть и другие, в которых лепят горшки, прядут нить и ткут полотно, делают бочки и вёдра, ладьи и телеги.
Одним словом, царство обеспечивает себя всем необходимым, давая своим жителям гораздо больше, чем в соседних племенах. И живут русские значительно лучше, правда ради этого приходится много работать и постоянно осваивать новые способы изготовления вещей и оружия. А купцам отправлять всё больше и больше караванов в дальние страны, обеспечивая всех серебром.
Помня заветы предков, мы не занимаемся набегами. Как говорил Румон, а потом это подтвердили учёные, ни одно государство, захватившее чужие земли набегами, не смогло просуществовать достаточно долго. Только подчинение, порой и с использованием военной силы, а потом включение новых земель в состав государства и установление там единого порядка со всей страной, позволяло удерживать присоединённые территории за собой.
Вот примерно так всё и происходит. Сначала появляются общие границы с соседями, потом ставятся остроги и городища, племена привыкают к новому уровню жизни и возникают новые обычаи, распространяется религия, и в конце концов, старейшины принимают нашу защиту, при этом получая более сытную и спокойную жизнь, и не теряя своей свободы. Особенно этот процесс ускоряется, если земли такого племени подвергаются набегам и разграблению чужаками.
Ну вот и пришёл, сейчас состоится совет с помощниками, они должны мне сообщить последние новости из окружающего мира, и совместно мы будем думать, что делать дальше. Советниками стали мои товарищи по обучению воинскому умению и первому бою - Драган, занимающийся торговлей и обеспечивающий нас новостями, и Голик, следящий за всем происходящим в царстве.
- Ну что, Драган, по обычаю тебе начинать нашу думу. Рассказывай, что вокруг творится.
- Как всегда всё то же самое, все друг друга грабят и убивают.
-Во всяком случае, это позволяет нам оставаться в безопасности.
- И да, и нет. Просто когда кончатся все другие, кого можно грабить, придут к нам.
- К этому мы всегда готовы, - ответил я Драгану. - Ты давай подробней рассказывай.
- Про запад ничего определённого сказать не могу. Там на реке Дунай все режут друг друга без отдыха. Вырежут одних - приходят другие. Все настолько заняты, что даже не думают о каких-то походах на сторону, если уйдёшь, тут же вырежут всех оставшихся. Так что думаю, опасаться с той стороны нам нечего. А вот юг и восток - за ними нужен глаз да глаз.
Начну с юга. Государство Великая Болгария, не успев начаться, уже успело кончиться. После смерти его основателя, хана Курбата, оно распалось на три части. Кочующие поблизости хазары попытались захватить болгар, но у них ничего не вышло. Вот тут-то и сказался раскол. Часть болгар решила уйти на запад, часть на север, а часть остаться и принять власть хазар. Что, собственно говоря, и произошло.
Хазары подчинились своим прежним хозяевам - кочевникам с востока, тюркам. У тех раздор закончился полным распадом государства, тюркского каганата. Самый сильный род - Ашина, потеряв власть там, вернулся в эти места и организовал новый каганат - Хазарский. Основная часть - хазары, но входят в него болгары и тюрки. Это всё кочевой народ, способный только пасти свои стада и ходить в набеги на чужие земли. Сейчас они, похоже, задумывают новый, им без добычи нельзя никак, а горечь поражения рода Ашина на востоке надо смыть кровью новых побед.
Так что между Волгой, Доном и Кавказом у нас появились соседи, вернее усилились, а живут они в этих местах давно. Судя по разговорам купцов, для набега есть две цели - маленькая и большая. Маленькая - набег на наших соседей полян, живущих между Днепром и Донцом. И большая - за Кавказ, резать тамошних обитателей, где должна быть богатая добыча, или к арабам. На чём остановятся - не знаю.
Кроме того, Хазарский каганат признала Византия, а это значит, что теперь она может использовать этих кочевников в своих целях. Ты знаешь, государь, как она делает - подкупает правителей и отправляет их воевать за свои интересы.
Другой неприятностью для нас может быть излишня активность кочевников за Волгой. Они и так периодически отправляются за добычей к нам, но далеко пройти им не дают остроги, стоящие на Суре. Но следует ожидать, что после разгрома тюркского каганата начнётся движение кочевников в нашу сторону, кто-то займёт освободившиеся земли, а наиболее слабых начнут выдавливать на запад.
- С этим понятно. Голик, что скажешь? Меня интересует состояние армии и организация поселений на севере и востоке.
- Армия в полной готовности, в крепостях есть запасы еды на год, оружие, стрелы. Могут сражаться в полном окружении, но кроме этих частей в глубине территории стоят дополнительные полки, готовые начать движение в сторону напавших.
С поселениями получается не всё так хорошо, как хотелось бы. В междуречье Оки и Суры живёт какое-то племя, как говорят соседи, - мордва. Вот они и мешают ставить эти остроги, уничтожают посевы, нападают на поселенцев и городища. Сами они живут в лесу, строят шалаши или полуземлянки, молятся своим богам и при возникновении угрозы бросают всё и уходят дальше в лес, в самые непроходимые места. Мы никак не можем с ними договориться.
- Такая ситуация возникает не в первый раз. Так что обратись к старейшинам соседних поселений, они тебе подскажут, что делать. Надо будет воевать - воюйте, но это крайний случай, договаривайтесь миром, всегда находили какой-то способ сделать именно так. Но остроги ставь, в первую очередь на Суре, она первой встанет на пути кочевников. И войска для них готовь в достаточном количестве. По возможности начинайте потихоньку ставить городища в степи, за Сурой.
Кстати, надо начинать дополнительно набирать новые полки. И ещё. Крепости в устье Оки и Суры поставили, это хорошо. Но ниже по течению есть ещё одно подходящее место - устье Камы. Вот там поставьте обязательно острог, можешь даже посадить там тысячу воинов и дать им возможность заниматься хозяйством. Если потребуется - надо предоставить инструмент, семена, скотину. Мы все крупные реки взяли под контроль, осталась одна Кама. Придут какие-нибудь кочевники, поселятся в том месте, потом его не отобьёшь.
- Понял, государь, соберу караван и отправлю.
- И ещё. Распорядись потихоньку, без лишнего шума, перевести в крепости вдоль Донца дополнительно кавалерию и пешцев. Если придут к соседям, придётся им помогать.
- Будет сделано, государь.
Закончив дела с советниками, я ждал прихода отца Марка. А вот и он.
- Проходи, отче, присаживайся, разговор у меня недолгий, но думаю, важный. Я тут недавно возвращался из Зуши, заезжал в несколько селищ, посмотрел, как люди живут, побывал в церквях, вроде бы всё хорошо, но вот что я заметил. Мало в дальних весях учат нашей, русской грамоте. Я смотрю, такому только в крупных городищах обучают, а что же в других местах?
- Да, ты прав, государь. Не получается у нас пока везде ввести обучение, не хватает сил.
- Это ты зря, отче. Если есть церковь, значит, есть её настоятель, а раз есть настоятель, он и должен учить грамоте и счёту, в первую очередь местных людей. Я не хочу сказать, что подобное происходит от лени, упаси меня Бог, но остаётся подумать, что кто-то не выполняет свои обязанности. У нас в армии воинов, виновных в таком, очень сильно наказывают. Я понятно объяснил, отче?
- Понятно, государь, вот только ты бы вместо угроз помощь нам оказал.
- А какую вам ещё помощь надо? Когда поселение ставится, первым делом воины и миряне строят церковь, своими силами и за свой счёт. Церковь не несёт при этом никаких затрат, настоятель приходит уже на всё готовое, а уж содержать церковь вы должны сами.
Государство и так помогает. Хотя, может быть ты, отче, думаешь, что мы будем платить священникам жалование, как воинам в армии? Тогда зачем вы нужны, я лучше сотников отправлю по селищам, они построят всех жителей и объяснят, как надо кого любить. А всех несогласных отправят бегать, взяв с собой мешок с песком. А потом ещё раз объяснят, и ещё раз отправят непонятливых бегать. Уверен, трёх раз хватит, чтобы всё запомнили, что от них требуется.
Мы строим церкви, мы строим школы для обучения священников. По сути дела, каждый человек должен сам обращаться к Богу, и если Он признает мольбу достойной Своего внимания, то ответит. Церковь же считает, что может говорить от Его имени, хотя это достаточно спорное утверждение. Но если людей такое устраивает, то пусть так и будет. Если люди дают вам деньги, земли, продукты и прочие дары, то это их личное дело.
Государство не вмешивается, так меня учили ещё отроком. Так что, какая тебе помощь нужна, отче?
- Так вот для обучения людей и нужна.
- Вместо того, чтобы оказывать тебе помощь, мне проще будет построить свои школы. Или ты считаешь, что грамотные верующие являются опасными для церкви? Так и скажи, что боишься их. Если церковь откажется от своего долга в отношении верующих, не приложит всех сил к выполнению своих обязанностей и будет думать только об обогащении, я вынужден буду пересмотреть те обязательства, что брали на себя мои предки. Или прислушаться к посланникам других верований.
- Церковь всегда была верным помощником царям в их нелёгком труде, государь, и ты всегда можешь на неё рассчитывать.
- Я надеюсь на это, отче.
Ш-Ш-Ш - просвистела очередная стрела над головой, Мал только пригнулся ниже и в очередной раз прошептал в ухо коню:
- Давай, Булан, давай, ещё немного, выноси, родной.
А ведь как всё хорошо начиналось! Нет, наоборот, было плохо, но получилось хорошо. В общем, взяли Мала в дальний рейд по охране степи. Надо следить, не появятся ли на нашей стороне кочевники. Мал показал себя хоть и молодым, но уже вполне опытным бойцом, участвовал не в одной сшибке с чужаками, труса не праздновал, и старые вои признали его как годного воина.
А в такие походы ходили только лучшие из лучших. Так что участие в нём могло означать только одно - признание Мала воином и начало его настоящей учёбы воинскому мастерству. И сам поход начинался хорошо - полусотня долгое время кочевала по степи, стараясь при этом оставаться незаметной. Каждый день десятки отправлялись на патрулирование и всегда после этого меняли стоянки. Никогда ночёвка не проводилась дважды на одном месте.
И в конце концов, схоронившись в небольшом перелеске, с деревьев углядели врага - больше тысячи кочевников, без табунов, только с заводными лошадьми, шли в сторону города.
- Всё ясно, - сказал сотник. - Набег.
В город отправили трёх гонцов, каждого по своему маршруту. Кто-то должен был добраться до места и предупредить воеводу. Одним из гонцов и оказался Мал. Три дня он скрывался и пробирался вполне успешно, уже пошли знакомые места, и вдруг неожиданно почти столкнулся с разъездом степняков. Только насторожённость помогла ему вовремя рвануться в сторону и уйти от стрел. А теперь всё зависело от коня.
Он мчался к ближайшему перелеску, где была возможность оторваться от преследования. Там проходил глубокий и узкий овраг, сверху почти закрытый ветками деревьев. С этой стороны спуск в него был пологий, а затем он разветвлялся на множество отдельных глубоких лощин и промоин. Так что, спустившись в одном месте, можно было выйти в стороне от него, да ещё остаться незамеченным. Дорогу по дну оврага заранее расчистили, и он использовался именно для таких случаев, как сейчас с Малом.
Ш-Ш-Ш - прошуршала рядом очередная стрела. Но воин успел, он спустился в овраг и уже без особой спешки двинулся вперёд. От наблюдения сверху его закрывали деревья и кусты, а преследователи, как Мал и рассчитывал, не рискнули спускаться вниз. Там можно было двигаться только друг за другом, а такой порядок движения - настоящий подарок для хорошего лучника. А среди русских плохих не было.
- Воевода, разведка гонца прислала. В нашу сторону движется тысяча кочевников, идут без табунов, одни воины. Набег, значит.
- Сколько им до крепости добираться?
- Если будут идти так же неторопливо, то три дня, если поторопятся - то два.
- Так, собирай сотников на совет, отправляй гонцов по селищам, пусть жители собираются и идут прятаться в крепость.
Воевода, войдя в комнату, оглядел собравшихся сотников и спросил:
- Ну что, заждались ворога? А он уж тут как тут. Теперь главное - ни одного не упустить. Предлагаю такой план - в крепости оставим только сотню пешцев, их хватит на всё. Не думаю, что чужаки решатся на штурм. Но вот напротив крепости есть большая поляна, туда, как мне кажется, кочевники придут - мол напугаем всех, а потом пойдём грабить. Вот на этой поляне и предлагаю их встретить.
- Как встречать будем - ударим в лоб? - спросил один из сотников.
- Да ты что, кочевники никогда в такую атаку не пойдут, сразу же по сторонам разлетятся, и потом никого не поймаешь. С ними играть надо.
- А как?
- Лучше всего устроить засаду там, где брод проходит. Дорогу назад перекроют пешцы с копьями, когда все чужаки окажутся на поляне. Атаковать степняков будет сотня конных стрелков, в бой не ввязываться, чуть что - уходить через брод на другую сторону Суры. Кочевники или бросятся в погоню, или будут просто переправляться, выход на берег им должны перекрыть пешцы с копьями, а конные лучники начнут обстрел из-за их спин. Потом с противоположного берега позади кочевников выйдет ещё две сотни пешцев, отрезав отступление, а их поддержат ещё две сотни стрелков.
- А если все не успеют начать переправу, когда выйдут пешцы?
- Значит, им придётся держаться, пока все кочевники не пойдут в атаку. Ловушку можно будет захлопнуть только в этом случае.
- Надо бы ещё пару сотен стрелков с того берега разместить.
- Тогда они должны сидеть в засаде и ждать, когда все чужаки начнут переправу. Иначе степняки испугаются и повернут обратно.
- Пусть так и будет, пешцы и сотня стрелков будут приманкой, а потом к ним присоединятся конные стрелки с обоих берегов. Там Сура уже узкая, так что без разницы, с какого берега стрелять.
В общем, всё получилось, как и задумывалось. Воевода правильно определил намерения кочевников, и они сразу бросились в погоню за стрелками. Увидев, что те скрылись за пехотой, укрытой щитами и ощетинившейся длинными копьями, немного приостановились, но оценив своё численное превосходство, двинулись вперёд, засыпая всё перед собой потоками стрел. Вот только не учли, что под ними полметра воды и крутиться по кругу, меняя стрелков, не получится.
Да и пехота не позволяла безнаказанно себя расстреливать, хлопки самострелов говорили о том, что она может сама о себе неплохо позаботиться, нанося урон из-за щитов. А когда одновременно появились две сотни стрелков позади уже выстроившейся пехоты и усилили обстрел, а к тому же на другом берегу реки из засады вышел такой же отряд пехоты и конницы, ловушка захлопнулась.
Кочевники попытались пойти на прорыв, но посреди реки не слишком-то разгонишься, да к тому же, лошадь умное животное, и просто так на копья не пойдёт. Итогом стала обильная жатва, которую сняли стрелки, отсутствие доспехов у кочевников только способствовало этому.
Лето уже перевалило на свою вторую половину, ночи становились заметно длинней, а день короче. Зима приближается, а нам ещё надо обустроить крепость, жильё и обеспечить тысяче человек возможность прожить здесь зиму. Здесь - в устье Камы. Да, выполняя распоряжение Славена, мы ставим в этом месте новую крепость. На мой взгляд, совершенно правильное решение. Все крупные притоки Волги, находящиеся на нашей территории, прикрыты острогами, благодаря им мы в дальнейшем может начать движение вверх по течению.
А по имеющимся сведениям, река Кама, да и леса в её окрестностях, очень богаты. Там есть золото, железо, меха, ну и кроме того, отличные пастбища для животных. Можно конечно подождать лучших времён, но когда они ещё наступят? Вон в самом начале прихода в эти земли не смогли убедить полян присоединиться к нашему союзу, так теперь с той стороны слабое место, да к тому же под боком какой-то непонятный народ, то ли союзники, то ли будущие враги.
Заняв это место, мы всем показываем, что окрестные земли принадлежат нам. Опасно правда, если налетит большая орда, то можно и не справиться, но нас здесь тысяча опытных воев, так что одолеем. Будет и ещё подмога. Десяток ладей, на которых мы пришли сюда, вернулись в Славенск, крепость в устье Суры, за припасами, лошадьми, снаряжением и людьми.
А мы пока обустраиваем крепость. Живём в обычных шалашах, не до жилищ пока. А место мы выбрали хорошее. На высоком берегу расположен ровный участок размером двести на двести метров, окружённый со всех сторон несколькими оврагами глубиной до трёх метров и шириной не менее пяти. Только в нескольких местах есть проходы, один из них ведёт на берег Волги. Сейчас эти овраги приводятся в порядок, выравниваются откосы и обустраиваются мостики.
Вся земля идёт на обустройство валов. Первоначально должны насыпать их высотой не менее человеческого роста, а потом поверх установить ещё стены с башнями из брёвен. Нам до наступления холодов главное вал насыпать, уже это будет хорошей защитой от любого нападения.
Толпа кочевников, отяжелённая награбленным и полоном, медленно тащилась по лесной дороге. Общее число степняков составляло примерно пять тысяч, но это были только первые, утолившие страсть к грабежам и посчитавшие, что взяли хорошую добычу. Остальные, не менее десяти тысяч, продолжали грабить полян. Да, хазары устроили набег, пятнадцать тысяч кочевников отправились за добычей в их земли.
Поляне, конечно, попытались оказать сопротивление, но сил у защитников было недостаточно, и вскоре они все разбежались по лесам, прячась от степняков, а брошенные поселения запылали. Теперь те, кому не повезло скрыться в лесу, а также их скотина, брели в сторону степи. Судьба их была известна - они будут проданы на рынках и отправятся в чужие страны. А всё из-за своей жадности - старейшинам предлагали нашу защиту, но они отказались.
А сейчас Славен решил наказать старейшин и хазар, первых за жадность, вторых - для обучения, чтобы знали, что рядом с русскими землями нечего шляться. Вот мы и выбирали место и время нападения. Всё осложнялось тем, что пленники, привязанные к лошадям, брели вместе с воинами, так что при нападении они оказывались в самой гуще сражения. А их Славен велел поберечь. Да и при ночёвках пленники всегда располагались рядом с их новыми хозяевами.
Таких как наш, было отправлено три отряда, каждый по пять тысяч легких конных воинов. Нам вот поручено уничтожить первую орду хазар, возвращающуюся домой. Остальные наши отряды ещё находились в засаде, и отправив вперёд разведчиков, следили за происходящим на территории соседей. В общем, ничего другого, как атаковать с утра, нам не оставалось. На ночь кочевники отправляли всех своих лошадей пастись в табуны, так что угнав их, можно лишить противника всяких шансов на сопротивление.
Вот этой ночью мы и организовали нападение. Пастухов, охранявших табун, тихо взяли в ножи, затем используя волчьи шкуры, сворачивая и разворачивая их в нужное время и в нужном месте, потихоньку отогнали лошадей подальше от лагеря, и когда в нём поднялся шум по поводу исчезновения табуна, открыли стрельбу из луков. Как и рассчитывали, пленники, заслышав звуки сражения, остались лежать на земле. Так что в скором времени всё было закончено, добыча, скотина и пленники поменяли хозяев и отправились на русскую территорию.
Подобную операцию провели с каждым из возвращающихся домой отрядов хазар, так что всё, что было захвачено ими, оказалось у нас, а сами кочевники уничтожены. После этого Славен встретился с выжившими старейшинами полян.
- Ну что, соседи, помогли вам ваши стены и воины? Нет? А ведь вам предлагали защиту.
- Что с нами будет? - спросил один из старейшин.
- А что бывает с теми, кто проиграл войну и попал в рабство? - ответил Славен. В лучшем случае вывезу вас в новые места и заставлю их осваивать.
- А что будет с нашей землёй, скотиной и домами?
- У вас нет земли, домов и скотины. Всё это было захвачено кочевниками во время набега, а мои войска их победили и в свою очередь захватили добычу. Так что всё, что находится там, - и Славен махнул рукой в сторону земель полян, - теперь принадлежит мне по праву военной добычи.
Среди старейшин поднялся глухой ропот, стали раздаваться какие-то выкрики, но вскоре всё стихло, и в установившейся тишине прозвучал вопрос одного из самых уважаемых старейшин:
- Чего ты хочешь, царь Славен?
- Вот, уже лучше, теперь не просто ты, а царь. Так, глядишь, скоро начнёте понимать, что с вами произошло.
- Что нам нужно сделать, чтобы вернуться на свои земли и получить своё добро? - опять спросил тот же старейшина.
- Совсем немного, просто подчиниться мне.
- Мы согласны, - не задумываясь ответил старейшина.
- Все так думают? - спросил Славен остальных. Ответом ему была тишина. - Значит так, признаете мою власть и за свою защиту платите десятую часть от любого дохода. Это правило действует на все времена, и для ваших потомков тоже. Доля может только увеличиваться, но не уменьшаться.
- Согласен, - ответил старейшина.
- Вы строите десять крепостей и городищ в указанных мною местах.
- Согласен.
- Вы будете отдавать своих отроков на службу в мою армию.
- Согласен.
- Я верну вам вашу скотину, кроме принадлежащей мне десятой части.
- Согласен.
- Вы примете назначенных вам правителей в крепости, города и веси и будете им подчиняться.
- Согласен.
- Тогда добро пожаловать в Русское царство, теперь это ваше государство, и условия, на которые вы согласились, ничем не отличаются от тех, по которым живут остальные люди нашей земли. Живут и богатеют.
Глава 10
По большей части мы живём мирно, и это вызывает у меня определённое беспокойство. Нет, дело не в том, что хочется кого-то убить, завоевать или расширить свою территорию. Нам ещё и собственную не удалось полностью обустроить и нарастить нужную численность населения. Беспокойство связано с отсутствием боевого опыта у армии. Хотя пограничных стычек происходит множество, но в них задействованы далеко не все полки.
А на сегодняшний день мы держим постоянно в строю сорок тысяч пехоты и пятьдесят тысяч кавалерии, легкой и тяжёлой. И не менее двадцати тысяч во вспомогательных частях. Очень тяжело для казны содержать такую армию. И поэтому хочется, чтобы эти расходы оказались не напрасными и наши войска могли успешно противостоять противнику. Самое простое, что делается - поочерёдное участие различных подразделений в пограничных стычках.
Части, проходящие службу на границе, постоянно меняются, благодаря чему многие получают необходимый боевой опыт. Проведение учений также способствует накоплению войсками если не боевого, то опыта маневрирования, перемещения и совместных действий. Так что войска не сидят в покое, а либо проводят марши, либо помогают в строительстве крепостей.
Это особая статья, практически вся граница у нас прикрыта крепостями и острогами, в каждом из них, более-менее крупном, стоит не менее пятисот воинов. Именно они сдерживают большей частью кочевников. Обойти их конечно можно, но вот потом приходится в любой момент ожидать удара в спину. Как правило, противника, обошедшего укрепление, преследовали воины из двух-трёх крепостей.
А штурмовать крепости кочевники не умеют, и поэтому остроги служат эффективным средством сдерживания чужаков, позволяя защищаться малыми силами. Так что примерно половина наших воинов постоянно находится в крепостях на границе или в рейдах в Диком Поле. И снять их быстро и просто не получится. Но в дополнение к нашей армии при нападении врагов мы можем поднять ещё столько же ополченцев, уже отслуживших в армии и занимающихся мирным трудом.
Семьи у нас большие, меньше десяти человек не бывает. После последней победы Славена над хазарами все убедились, что армия сможет их защитить от любых врагов, и детей стало рождаться ещё больше. Скоро придётся подумывать о расширении территории. Хотя тут и думать нечего, у нас один путь - на восток и на юг, где располагаются земли наших предков. Но ещё не время для этого, нет, не время.
А пока строим крепости, ставим города и веси. А также церкви и мастерские. Храмы у нас служат не только как место общения с Богом, но при каждом из них уже при строительстве делается специальный пристрой, в котором священники обучают детей грамоте и счёту. Всех учат русской, а особо умных и одарённых - ещё и греческой. Так что весь народ у нас грамотный.
В каждом новом поселении церковь возводят одной из первых, в каждом остроге хоть маленькая часовенка, но есть. Жизнь на новом месте начинается с молитвы Богу, и это даёт результат - Он никогда не оставляет своих детей без поддержки. А это самое главное, защитить мы себя и сами можем, каждый мужик прошёл обучение в армии. Не зря русы называют себя народом-воином, вот и передали своё умение всему народу русскому.
А оно часто оказывается необходимым, особенно тем, кто живёт на границе. Но это в тех местах считается само собой разумеющимся, как умение ездить на лошади. Ладно, пора на встречу с советниками, надо обсудить наши дела.
- Давай рассказывай, Бажан, какие последние новости приходят с границы и чем армия живёт.
- Что-то надвигается, государь, - так начал советник. - Сейчас на границе всё тихо и спокойно, но разведчики доносят о том, что чаще стали кочевники через неё переходить, рыщут, будто волки по нашим землям, и ищут, куда бы вцепиться. Да и многие опытные вои говорят о том, что не к добру такое затишье, будет буря.
- И что ты предлагаешь делать, Бажан?
- Ничего, государь. Всё возможное уже сделано, воины все обучены, молодняк отвели в середину земель наших, на границе остались только опытные вои. Все ждут, что будет дальше, ничего другого нам не остаётся.
- А ты что скажешь, Дедята? Ты должен следить за кочевниками.
- Скажу. Начинается какое-то шевеление в дальних степях на востоке. Как обычно, появляется новая сила и заставляет всех двигаться, освобождая ей место. Зашевелились печенеги, они за Яиком и дальше на восток кочуют, вроде бы кто-то их со своих мест пытается согнать. А они в свою очередь начнут двигать мадьяр (угров). Тем деваться некуда, свободно кочевать им можно только возле морей, вот туда они и пойдут, если хазары пустят.
Те давно с ними дружбу водят, скорее всего пустят, но на земли возле нашей границы. А может, направят и нас пощипать, нет у нас мира и дружбы ни с хазарами, ни с мадьярами. И те, и другие - обычные кочевники, ничего делать не могут, только скотину пасут и других грабят. За счёт этого и живут. Но воины добрые, воевать с ними надо всерьёз.
- Значит, ты думаешь, хазары нас опять проверять будут?
- Пока нельзя точно сказать об этом, государь. Но недовольство сложившимся положением вокруг наших границ только усиливается, все хотят добраться до сладкого куска, каким представляется русская земля. Как я говорил, мы начинаем перекрывать хазарам все возможные доходы. Ведём торговлю с армянами и арабами, сели на Великий шёлковый путь, да к тому же перехватили торговлю с западными странами, затронув интересы Византии.
Сейчас, после того как мы построили на Днепре городище Киев, наши ладьи стали напрямую ходить на Балтийское море и в верховья Дуная, в Богемию. Теперь мы начинаем перехватывать всю торговлю, что идёт с востока на запад, что уменьшает доходы каганата и Византии. Ведь раньше караваны шли через Персию и земли Византии, а теперь часть из них идёт северным путём - минуя эти земли напрямую на Рус, а оттуда ладьями сразу на Дунай, где и идёт настоящая торговля. Купцам спокойней и выгодней, да и нам прибыток.
Поэтому нас попытаются с этих караванных путей убрать, и к такому надо готовиться. Думаю, это произойдёт не завтра, но случится обязательно. Сейчас - то хазары грабят арабов, то в отместку арабы нападают на хазар, но рано или поздно арабы победят. Не сможет этот каганат, в общем-то не очень большое государство, противостоять всей силе арабов. Да к тому же, хазары - обыкновенные кочевники, нет у них ничего своего, кроме табунов.
А остальное добывают разбоем и грабежами. Но этим они и опасны, в любой момент могут всё бросить и уйти на новое место. Правда говорят, что поставили они для своего кагана город в устье Итиля, но пока точно неизвестно, наши купцы такого ещё не видели.
Так что, если не настоящая война, но большой набег, чтобы прощупать наши силы, скорее всего, будет. И организует его Византия, заплатив хазарам, а уж те привлекут мадьяр и печенегов. А прикроют этот набег переселением мадьяр в степи около Дона. Вот к этому, на мой взгляд, и надо готовиться. И пока есть время, надо поступить так же, как Славен - он не стал ждать никого и поставил крепость Рус.
- Ну-ка, ну-ка, что ты задумал, Дедята?
- Нам надо поставить две крепости - в устье Дона и в устье Днепра. Тогда мы полностью возьмём под свой контроль эти реки. Постройка таких крепостей вызовет общее недовольство и возможно приведёт к войне или набегу. Хазары закричат, что это их земли, и потребуют города срыть, или будут грозить войной. Но её и так не избежать, воевать придётся в любом случае, но крепости уже будут стоять и защищать наши реки.
- А что, хорошая идея! Тогда ты и займись организацией строительства, а Бажан тебе поможет.
- Ещё хотел добавить, государь. Пришли в каганат новые порядки, иноземные священники уговорили кагана Булана принять новую религию. Богу Яхве он теперь молится, отказавшись от веры своих предков. И видимо, под влиянием священников заставляет всех делать то же самое. Не к добру это. Как всё повернётся, сказать не могу, но многое должно измениться. Как - время покажет.
Нас уже ждали, видимо, где-то раньше кочевники заметили наш отряд и сумели подготовить засаду. Спасли нас только опыт и чутьё Храбра, движущегося впереди всех, а также то, что все были готовы к любым неожиданностям. Как потом рассказывал Храбр, он и сам не понял, что заставило его уйти в сторону от небольшой рощицы на нашем пути. Обычно мы в таких местах устраивались на обед, но в этот раз Храбр изменил привычкам и взял повод вправо, объезжая лесок.
Хотя выскочившие из леса два десятка конных стали для нас большой неожиданностью, я среагировал вовремя и скомандовал отход, мы успели повернуть назад, и началась вечная игра со смертью, которая ведется в степи постоянно, и в которой успех сопутствует тому, у кого лучше кони, умение, и кому улыбается удача. Сейчас она пока была с нами, степняки поторопились и выскочили из засады слишком рано.
Молодые, наверное. Между нами оказалось около ста метров, и это давало нам определённую надежду, хотя с самого начала преимущество было за степняками. Их кони свежее, а мы двигались уже с самого утра. Да к тому же нас немного сдерживали заводные и вьючные лошади.
И началась гонка, в которой победитель получал жизнь. Трава доходила лошадям до живота, и в этом была дополнительная опасность - неизвестно, что там под ней, и попади нога в яму или какую-нибудь норку, гонка мгновенно закончится. Но останавливаться нельзя. Так что приходилось только молиться и надеяться на лучшее.
Ветер, напоенный запахом степи, сводил с ума, кони парили над травяным покровом, и всё это под бешеный стук сердца, бьющегося в такт лошадиным копытам, отмеривающим мгновения твоей или чьей-то чужой жизни. Это степь, и здесь выживает самый сильный, умелый и удачливый.
Кочевники потихоньку приближались, что ни говори, но никто не сравнится с ними в верховой езде. Но не всё так просто, а степь любит играть как с охотником, так и с его жертвой. Я достал рог, и хоть это несколько снизило скорость моего движения, подал сигнал.
Та - тата - та - разнёсся над травяным морем громкий, низкий звук. И ещё раз - Та-тата-та. Теперь надо выиграть время. Я немного довернул в сторону и направил коня к месту нашей предыдущей ночёвки. Лишь бы лошади выдержали эту бешеную скачку. Надо пересаживаться, хоть это и потеря времени. Подтянув к себе заводного коня, на ходу перескочил на него, не зря подобный приём отрабатывается каждым воином, порой по-другому сменить усталую лошадь не удаётся. За мной и другие начали менять своих скакунов.
Увидев это, кочевники довольно заулюлюкали, они поняли, что наши кони устали, и у них есть хорошие шансы на победу в этой гонке. Пришлось доставать лук, и хоть это опять несколько снижало скорость, начать стрелять в преследователей. Расстояние до них было ещё достаточно велико, попасть в кого-то я не надеялся, а вот попытаться заставить их немного снизить скорость, уклоняясь от стрел, стоило. Несколько дружных выстрелов с нашей стороны, и кочевники действительно чуть-чуть отстали.
И снова гонка под голубым небом и безжалостным солнцем, встречный ветер с запахом полуденного разнотравья, пересохшие губы и тихий звериный рык, рвущийся из горла, постоянный контроль расстояния до преследователей и парящие в высоте стервятники в ожидании проигравшего. Опять стрельба назад на ходу, но в этот раз отогнать степняков не удалось, они всё ближе и ближе, сами не стреляют, живьём будут брать. Если сумеют.
И тут буквально за соседними холмами, справа и слева раздались такие же звуки рога, и из травы, скрывающей лежащих коней и всадников, поднялись с обеих сторон от нас по десятку конных стрелков и начали обстрел с расстояния пятидесяти метров увлёкшихся преследованием кочевников. Они сразу поняли, что попали в засаду, и попытались развернуться, но никто им этого не позволил.
По степнякам ударили с трёх сторон, мы тоже успели развернуться и кинуться в сечу, долго сдерживаемый рык перешёл в настоящий рёв, и началась конная сшибка, меч против меча, конь против коня, удача на удачу. Принять удар на щит и отвести его в сторону, нанести свой, косой снизу, нет, не достал, верткий, гад, ускользнул! Но пока он уворачивался от меня, его достал Храбр. Посыл вперёд, и прикрыть его, со спины на него атака, а я принял меч кочевника на свой щит и достал врага в голову.
И сквозь пересохшие губы и горло, рычание и крики, идёт схватка за жизнь, которая достаётся победителю. В этот раз повезло нам, хотя начиналось и не в нашу пользу.
Вот и добрались до родной земли. Дорога оказалось на удивление спокойной и однообразной. Земли, расположенные ниже устья Камы, не освоены, они представляют собой обычную степь, хозяевами которой являются стада диких животных и стервятники. Конечно, это очень красивые места, но в них надо уметь жить. И в одиночку человеку там не выжить. Так что пока они остаются предоставленными сами себе.
Изредка можно видеть на значительном отдалении в степи пасущиеся стада и дымки от костров кочевников, пригоняющих сюда на откорм свои табуны. В отличие от нас, русских, строящих свои поселения на берегах рек, степняки такому правилу не следуют, они живут вместе со своими табунами и стадами. Правда, на левом берегу Волги появляются отдельные небольшие поселения, это булгары привыкают к новой жизни.
Они являются одним из осколков Великой Болгарии, развалившейся после смерти её основателя. Тогда часть степняков приняла власть хазар; другие ушли на Дунай, и теперь там есть государство Дунайская Болгария; ну а некоторые выбрали для жизни эти земли и организовали своё государство - Волжскую Булгарию. К моменту их прихода Славен уже поставил крепость Рус, так что булгарам пришлось обустраиваться ниже неё, и Кама осталась под нашим контролем.
Первоначально они попытались вытеснить нас отсюда, но вскоре стали радоваться, что им вообще позволили жить. Ужиться с новыми соседями для нас оказалось совсем не трудно, тем более, что они и раньше располагались рядом с нами, только южнее. Постепенно булгарам пришлось менять свои привычки. Дело в том, что зимой снега здесь выпадает гораздо больше, чем в южных степях, а уйти отсюда просто некуда.
Поэтому, чтобы прокормить своих животных в это время, приходится делать запасы сена и зерна. А их где-то надо хранить, так что появились сначала зимние стоянки, а потом на их местах и постоянные поселения. Булгары оказались хорошими хозяевами и быстро освоили земледелие, обеспечивая своих животных нужными кормами, да и торгуя излишками с нами.
Кроме обработки земли они научились и многим другим ремёслам, так что теперь у нас рядом появились соседи, крепко севшие на землю, хотя значительная их часть продолжает кочевать, правда уже только в летнее время, возвращаясь зимой в свои поселения. Сейчас булгары начинают потихоньку выходить на берег Волги, учатся жить на воде, строят лодки и мечтают о торговле по всей реке. А судя по их энергии и целеустремлённости, ждать этого следует в ближайшее время.
Но я несколько отвлёкся. Так вот, правый берег Волги почти пустой, только возле самого её устья хазары стали строить свой город, называется он Итиль. Вот это действительно плохо. Раньше мы свободно выходили в море и отправлялись торговать к арабам или в Баку. Теперь всё станет гораздо сложнее, хорошо, если удастся отделаться пошлиной, а то могут вообще проход закрыть.
Купцам этот маршрут нравится. Они всегда с него возвращаются довольные и с прибытком. Да им вообще любой маршрут нравится, с которого они возвращаются с прибылью. Но наши основные товары, меха и мёд, везде её дают. А за эти годы куда только мне не пришлось добираться - к арабам, ромеям, армянам - везде ходил. Добирался к балтам через Днепр, Припять и Вислу или Неман. Ходил и по Дунаю, к его верховьям, бывал у греков.
И чего только в эти края и оттуда не возил. Туда - меха, мёд, кожу, оружие, хорошо его, кстати, принимают, рабов, то есть кочевников, захваченных в плен при их набегах на нашу землю. А обратный товар зависит от места, но если вспомнить всё, то грузился земляным маслом, медью, оловом, серебром, вином. А также многим другим - тканями разными, шелками и сукном, посудой чудной, фарфор называется, всякими беглыми, чаще всего это были учёные с их книгами и инструментом, монахи, да мало ли кого судьба отправит в дальнюю дорогу или в изгнание.
- Прав был великий Абу Мусса Джафар ал Софи, когда говорил, что любую вещь можно разложить на более простые части, надо только понять, как, - проговорил человек, наблюдая как из медного кувшина, стоящего на огне, по трубке, пропущенной через холодную воду, выходит какая-то жидкость. - Его труд о перегонке открывает безграничные возможности по изучению этого мира.
Странный человек, имя которого местные жители, следуя своим привычкам, сократили до Набиб, был из Багдада. Но так уж сложилась судьба, что он был вынужден бежать подальше от своей родины, и при этом благодарил Аллаха, что ему подвернулась русская ладья, позволившая оставить между ним и его преследователями море и непроходимые неизвестные земли. Попав к этим людям, не в плен, а в качестве учителя, он продолжил свои попытки познания мира и изучения различных веществ.
Ему в этом нисколько не мешали, тем более, он здесь такой не один, их было много из самых разных стран, все нашли прибежище в этой земле, спасаясь от своих бед. Они казались вполне безобидными, и чудаки, каковыми их считали местные жители, никаких дополнительных хлопот им не доставляли.
У каждого из живших здесь умников оказалась схожая судьба, многим из них пришлось срочно покинуть свою родину, хотя были и такие, кто после длительного раздумья переехал сюда добровольно. Русский царь давал всем жильё, кормление и возможность свободно заниматься любимым делом. За это он только просил готовить учеников, обучать их известным чужакам наукам, передавать им свои знания и умения, и если будут интересные открытия, сообщать самому царю.
Несмотря на довольно большое количество учёных и мастеров, мало у кого получалось обрадовать русского царя. И вот Набиб был близок к тому, чтобы попасть в число тех, кому это удалось. А всё как произошло - решил он земляное масло, как описывал мудрый Джафар ал Софи, подвергнуть перегону. И получил какую-то воду, которая хорошо, ярко и жарко, горит.
Гораздо лучше, чем масло. И можно её в светильниках использовать, а можно в горшки заливать и метать во врагов, тогда они сразу загорятся, испугаются и убегут. Вот какую воду получил Набиб, и об этом он расскажет русскому царю.
С берега ладья выглядела ничуть не хуже, чем смотрелась во время движения. Она была достаточно большой, двадцать один метр в длину, пять в ширину, шестнадцать весёл, по восемь с каждого борта, одна мачта с косым парусом, легкая, быстрая, ходкая - это была лучшая ладья, созданная Ермилом. В неё он вложил всё, что узнал о ладьях за всю свою жизнь. Плавал он много, по самым разным водам и морям, и везде смотрел на ладьи, в каждой из них, пусть даже выглядевшей разбитой и неуклюжей, находя множество достоинств.
Восхищали его северные лодки своей крепостью и простотой; южные галеры - быстроходностью и удобством, защищая своих пассажиров от капризов моря; арабские - манёвренностью и способностью ловить любой ветер. За свою жизнь ему приходилось побывать в самых неожиданных местах, идя порой с караванами по пустыням и занимаясь не тем, чем должен настоящий корабельщик.
И везде он учился у местных мастеров - как делать корпуса, какой использовать парус и как им управлять, как должна двигаться лодка при любой погоде. Многое сумел перенять у заморских мастеров Ермил и вот теперь построил ладью своей мечты, в которую вложил всё, чему научился за эти годы. Её корпус был сделан из отдельных досок, лежащих друг на друге, и скреплён вицей, так поступали мастера на севере, у ладьи было две палубы, одна нижняя, закрывающая трюм с грузом, на которой располагались гребцы, и верхняя, закрывающая все внутренние помещения от волн, непогоды и случайных стрел.
Груза ладья могла принять до двухсот тон, правда садилась при этом достаточно глубоко и значительно теряла манёвренность и легкость хода. Косой парус позволял легко двигаться в любом направлении, хоть против течения, даже при незначительном боковом ветре. Для движения ладьи хватало двадцати человек, но она могла перевезти дополнительно сорок-шестьдесят воинов и несколько лошадей в трюме.
Лучше всего она подходила для походов в дальние края, в том числе и по морям, но это ещё предстояло доказать. А пока Ермил ловил восхищённые взгляды купцов и воинов, очарованных новой ладьёй, и завистливые - других корабельщиков, приготовившихся потерять заказы на свои изделия. А Ермил обдумывал, как он назовёт подобные ладьи, просилось название струг - скользящий по волнам. Или можно сделать его меньше размером, без палуб, и назвать стружок.
- Идут вороги, там, где мы и думали, - сообщил мне сотник последние вести от разведчиков.
- Ладно, значит, потом там поставим ещё один острог, чтобы другой раз неповадно было. Сколько народу отправилось в поход?
- Тысяч десять, может быть, немного больше. Идут мадьяры, печенеги, хазары.
- Значит, в набег пошли, решили пощупать, где ударить можно.
- Похоже на то, - ответил сотник.
- Ну что же, пора и нам показать, что мы можем воевать. Значит, отправляй гонцов в острог Заставный, пусть готовят свой отряд и выходят через два дня. Сам поведёшь такой же из нашей крепости. Что делать - вы знаете, мы про это говорили. Напоминаю - вы должны держаться позади кочевников и ударить им в спину в подходящий момент. Вас не должны найти.
Я отправлюсь в острог Тушна, там собраны вои, которые должны встретить орду, рассчитываю, что это произойдёт в одинокой пади, там место подходящее, его никак не пройти, кругом леса, и там самая удобная дорога. Разведчики должны следить за кочевниками и знать о каждом их движении. Ко мне с новостями тоже постоянно отправляй гонца.
- Понял, воевода, через два дня оба отряда выйдут вдогон кочевникам.
Тысячник Ждан стоял на холме и оглядывал выстроенные у его основания войска. Первой врага должна была встретить пехота, три тысячи воинов в кольчугах, прикрытые щитами и ощетинившиеся длинными копьями. Перед ними, на расстоянии ста пятидесяти метров, в несколько рядов было устроено заграждение из толстых жердей, не позволяющее разогнаться кавалерии. Лошадь - умное животное, она не пойдёт на забор или препятствие, а остановится.
Этого и будет достаточно. Атаковать ощетинившуюся копьями пехоту можно только пехотой, а её у степняков нет. Ну а вставшую кавалерию пехота сама расстреляет из луков и самострелов. В тех же местах, откуда может стрелять вражеская конница, рассыпан чеснок, да и сама пехота сможет обстреливать стрелков со своего места.
На холме стояла артиллерия, баллисты и метатели. Ну а по бокам располагались отряды легкой кавалерии, готовые расчищать дорогу для тысячи латных конников, стоящих в засаде. Так что всё должно было получиться как задумано, тем более, что разведчики уже не один день не давали покоя орде. Вот и сейчас из-за леса выскочила сотня конных стрелков, ведя стрельбу по чужакам и уходя от любой непосредственной атаки.
Правда, кочевники нападали только для вида, их главной задачей было отогнать лучников и прекратить обстрел. Стрелки действовали вполне привычно - налетали, выпускали несколько стрел и уходили обратно, не ввязываясь в бой. Несколько раз степняки пытались их преследовать, но сами попадали в засаду. Так что вся орда уже не один день шла под постоянным обстрелом днём и ночью, не зная покоя. Но конец этому казался близок, кочевники, выйдя из леса, увидели ровные ряды пехоты, перекрывающие дорогу дальше вглубь земель русских.
Значит, надо их смять, завалить стрелами, и тогда будет открыта дорога к богатым поселениям, где усталых воинов ждёт сытная еда, добыча и пленные девки. Но что происходит? Отряды, попытавшиеся выйти на удобные для обстрела места и закрутить привычную карусель, засыпая противника стрелами, вдруг лишились всех коней. Вернее, кони есть, но не могут ступить и шагу. Да и сами стрелки находятся под ливнем стрел со стороны пехоты. А тут ещё и камни летят, выбивая за один раз по несколько воинов.
Ждан смотрел на согласованную атаку и оценивал действия своих воинов. В конечном результате он не сомневался, не этой орде тягаться с воинами, занимающимися своим делом не один год и подготовленными именно к такой войне. А храбрости и доблести русским воям не занимать. Теперь врага уже серьёзно потрепали, и он находится в смятении. Значит пора, сигналы из рога перекрывают крики воинов и скрежет железа.
Атака тяжёлой конницы в бок и лёгкой в спину. Всё, конец орде, на радость торговцам рабами.