Я посмотрел на своих спутников. Алеша ехал, с непроницаемым лицом как, у каменной статуи. Добрыня нервно теребил поглаживал рукоять меча. Меч он выцыганил еще во время битвы за Совиное. И где только нашел? Свой меч я хранил бережно, но не пользовался им. Оружие лежит в вещах отряда. Ратибор был спокоен и уверен в себе. Он смотрел куда-то вдаль, словно видел то, что скрыто от наших глаз.
— Ратибор, — спросил я, — что говорят духи? Что нас ждет в Переяславце?
Воин повернулся ко мне и улыбнулся своей загадочной улыбкой.
— Духи молчат, князь, — ответил он. — Будущее скрыто туманом. Но я знаю, что…
В этот момент мы услышали крик.
Глава 12
— Стой! Стойте! — раздался за спиной звонкий девичий голос.
Мы остановились и обернулись. К нам, размахивая руками, бежала Веслава. Ее щеки раскраснелись от бега, волосы развевались на ветру.
— Веслава? — удивился я. — Что ты здесь делаешь?
— Возьми меня с собой! — выпалила она, запыхавшись. — Я должна ехать с вами в Переяславец!
— Зачем? — нахмурился я. — Тебе лучше остаться в Совином.
— Нет! — упрямо тряхнула головой Веслава. — Я должна быть там. Я… я могу вам помочь.
Я задумчиво посмотрел на нее. Это подозрительно. Что она задумала? Не хочет ли она спасти своего отца? С другой стороны, она не простая девчонка, а хитрая лазутчица, обученная самим Святославом. Доверять ей полностью я не мог. Но, как же мне пригодится ее знание интриг. Уверен она и в Переяславце отлично ориентируется. Я хотел ее взять с собой, но меня напрягало то, что я не уверен в ней.
— Княже, — тихо сказал Ратибор. — Я не успел сказать… Духи молчат о будущем, оно как в тумане. Но я знаю, что будет весело.
Его загадочная улыбка сбивала с толку. Весело? Что здесь может быть веселого? Или Ратибор что-то знает?
— Хорошо, Веслава, — решил я, возвращаясь взглядом к девушке. — Ты поедешь с нами. Но помни, одно неверное движение — и пеняй на себя.
Веслава просияла и закивала.
— Спасибо, княже! Я не подведу!
Я кивнул и подал знак продолжать путь. Веслава, скромно пристроилась за нашими спинами и мы снова двинулись по лесной дороге в сторону Переяславца. Присутствие девушки добавляло еще больше неопределенности в эту непростую ситуацию. Как говорит Ратибор, будет весело. Только вот в чью пользу окажется это веселье?
Лесная дорога тянулась бесконечной серой лентой. Тишину нарушал лишь мерный топот наших ног, да редкий скрип телеги, везущей наше снаряжение. Веслава, ерзая на телеге, явно начала скучать.
— Добрыня, — позвала она его, — а далеко еще до Переяславца?
Добрыня, не оборачиваясь, промолчал. Он вообще с самого ее появления был не в духе. Похоже, перспектива тащить на себе «язык» врага его не прельщала.
Веслава не унималась.
— А какие там люди живут? — последовал новый вопрос. — А князь Хакон, он какой? Строгий?
Добрыня молчал, будто набрал в рот воды.
— Добрыня-а-а, — протянула Веслава капризно, — ну хоть что-нибудь скажи!
— Отстань, — буркнул наконец Добрыня, — не до тебя.
Веслава надула губки, но, видимо, решила переключить свое внимание на Ратибора, который шел по другую сторону от нее.
— Ратибор, — начала она, наклоняясь к нему, — а что тебе духи говорят? Расскажи!
Ратибор одарил ее долгим, изучающим взглядом. Его лицо озарила хитрая улыбка.
— Духи говорят, что тебе лучше держать язык за зубами, — произнес он, наконец, и усмехнулся. — Иначе можешь накликать беду.
Веслава, кажется, вообще не смутилась.
— Какую еще беду? — с любопытством спросила она. — Расскажи-расскажи!
— Не буди лихо, — покачал головой Ратибор, — пока оно тихо.
Веслава, вздохнув, откинулась назад. Похоже, Ратибор тоже оказался не самым разговорчивым попутчиком.
— Князь, — обратилась она ко мне, — а правда, что в Переяславце…
— Веслава, — перебил я ее, — еще одно слово, и я отправлю тебя обратно в Совиное. Пешком.
Она тут же притихла, и я с трудом сдержал улыбку. Похоже, угрозы на нее все-таки действовали. Хотя, зная ее характер, надолго ли?
Остаток дня мы ехали в относительном молчании. Веслава, видимо, осознав бесполезность своих попыток нас разговорить, переключилась на созерцание окрестностей. К вечеру, когда солнце уже начало клониться к закату, мы добрались до небольшого здания, которое служило перевалочным пунктом для купцов и селян. Буду называть это харчевней, но это будет не корректно. Просто небольшой торговый пост, одиноко стоявшей на опушке леса. Он был удален от берега, что было странно, так как вся торговля, как правило, велась по речному пути. Как владелец не разорился — не понятно. Может на разбойничьих делах живет?
Мы решили остановиться здесь на ночлег, а утром продолжить путь.
Харчевня, пусть будет так называться, к которой мы подъехали, представляла собой приземистое, почерневшее от времени строение из толстых бревен. Крыша, крытая потемневшей дранкой, местами просела, придавая строению унылый вид. Над входом болталась криво прибитая вывеска с едва различимым изображением бочки, кружки и кренделя. Из трубы вился жидкий дымок, обещая тепло и, надеюсь, горячую еду.
Внутри было светло и уютно. В печи потрескивали дрова, наполняя помещение теплом и запахом печеного хлеба. Посетителей было немного: у очага негромко переговаривались двое путников, а в углу, за большим столом, расположилась семья с ребятишками, которые с аппетитом уплетали что-то из глиняных мисок.
Хозяин харчевни, вышедший нам навстречу, оказался добродушным толстяком с окладистой рыжей бородой и веселыми искорками в глазах. На нем была чистая, хоть и поношенная рубаха, подпоясанная кожаным ремнем.
— Добро пожаловать, гости дорогие! — радушно приветствовал он нас, озаряя широкой улыбкой. — Чем могу услужить? Проголодались, поди, с дороги?
— Верно говоришь, хозяин, — ответил я. — Найдется ли у тебя, чем путников накормить, да где переночевать?
— Как не найтись! — воскликнул хозяин. — У меня и похлебка знатная, наваристая, и каша с мясом, и пироги с пылу с жару — с капустой, с грибами, с ягодами! А квасок какой — пальчики оближешь! Да и комнаты для ночлега найдутся — чистые, теплые.
Мы с удовольствием заказали всего понемногу, сторговались о цене за ночлег. Здесь я немного пришел в ступор. Расплатились мы шкурками. Добрыня достал их из нашей телеги и вручил оплату толстяку. Оказывается, тут гривны-то — богатство, а мелкой монеты нет. А это надо запомнить. Стану Великим князем — проведу денежную реформу.
Вскоре мы уже сидели за широким деревянным столом, наслаждаясь ароматными яствами.
Еда была простой, но очень вкусной. Похлебка согревала нутро, каша придавала сил, а румяные пироги таяли во рту. Даже Веслава с аппетитом уплетала пирожок с зайчатиной, то и дело поглядывая на меня и с улыбкой качая головой, мол, вкусно.
— А что у вас тут за гонец был намедни? — спросил Добрыня у хозяина, когда мы уже насытились. — С Переяславца сказывал.
Хозяин, протиравший соседний стол чистой тряпкой, обернулся.
— Да, был такой, — охотно ответил он, с небольшой заминкой. — Шустрый мужичок, да горячий, как огонь! Спешил куда-то, только кружку кваса и успел выпить.
— Не слыхал, с какими вестями он спешил? — с интересом спросил я, откидываясь на спинку лавки.
— Нет, не слыхал, — хозяин покачал головой. — Да я и не любопытствовал. Знаете, как говорят: меньше знаешь — крепче спишь. Хотя, врать не буду, интересно, конечно, что там у князя делается.
— Мудро, — одобрительно кивнул я.
— А вы, я погляжу, тоже в Переяславец путь держите?
— Туда, — подтвердил я.
— Князь Хакон хоть и строг, но справедлив. А коли вы с добрыми намерениями, то и вам худого не будет.
— Спасибо на добром слове, — поблагодарил я.
— А не хотите ли еще кваску? — предложил хозяин. — У меня нынче особенно хорош!
— Отчего же не хотеть? — улыбнулся Добрыня. — Давай, хозяин, еще по кружечке!
Вечер прошел в приятной беседе. Хозяин оказался интересным малым, много чего поведал нам о здешних краях, о дорогах, о людях. Он оказался простым и добрым человеком, без злого умысла и скрытых мотивов. Вроде.
— А вы, я смотрю, дружина крепкая, — заметил хозяин, разливая квас по кружкам. — Сразу видно, люди надежные.
— Не подведем, — заверил Добрыня.
— А девица, я погляжу, непростая, — продолжал хозяин, с хитрым прищуром, смотря на Веславу. — Глаза-то, как угли, горят!
— Есть такое, — усмехнулся Добрыня. — Но ты, хозяин, не бойся, зла она не причинит.
— Да я и не боюсь! — рассмеялся хозяин. — Я людей сразу вижу, кто с добром, а кто с худом. Вы — добрые люди, сразу видать. Ну, за ваш путь!
Мы чокнулись кружками и выпили. Квас и впрямь был отменный — густой, ароматный, с легкой кислинкой.
После ужина мы отправились спать в отведенную нам комнату. Завтра предстоял долгий день.
Ночь опустилась на харчевню, окутав ее тишиной, которую изредка нарушал лишь треск поленьев в печи да похрапывание моих соседей по комнате. Веслава, как единственной девушке, выделили отдельную комнатушку. Мы с Добрыней и Ратибором устроились в другой, побольше. Еще две комнаты поменьше заняли дружинники.
Но мне не спалось. Мысли не давали покоя. Я лежал на жесткой, набитой сеном лежанке, смотрел в темный потолок и пытался разложить все по полочкам.
Суд. Я весь день думал об этом. За что Хакон собрался меня судить? И откуда он вообще узнал о моем существовании? До сих пор я старался не привлекать к себе лишнего внимания. Да, стал старостой, укрепил село, отразил нападение, захватил Совиное. Последнее князь вообще не мог знать, так как гонец пришел в момент захвата села.
Но в любом случае, все это были, по сути, локальные события, не выходящие за пределы Березовки и ее окрестностей. А тут — Переяславец, сам князь Хакон.
Гонец говорил, что князь требует явиться немедленно. Значит, дело серьезное. Но что я мог такого совершить, что вызвало гнев самого князя? Что ему нужно от меня?