Я посмотрел на Илью.
— А взамен они выдадут тех, кто покусился на род Рюриковичей. Всех ханов и вождей. Они поймут это. Ведь им сподручнее понять язык мести, язык силы. В нашем случае мы применим еще и язык золота.
Илья хмыкнул.
— Но как мы найдем этих нужных печенегов? — спросила Веслава. — Их же там тьма!
— У меня есть соглядатаи, — уклончиво ответил я. — Они уже выявляют тех, кто больше других недоволен Игорем, кто имеет влияние и авторитет среди своих соплеменников, кто жаждет большего. Скоро я получу список, и я передам его тебе.
— А что, если они обманут? — спросил Добрыня. — Возьмут золото, а потом…
— Так они и поступят, если не показать им силу. Мы должны перехватить инициативу, пока Игорь не нанес первый удар.
Я сделал глубокий вдох.
Моя команда начала предполагать как все это организовать.
Продолжаем. Мне нужна более детальная картина. По каждому пункту. Начнем с досье на ключевых печенежских ханов и военачальников.
Перед моим внутренним взором, словно на невидимом экране, начали появляться данные. Интерфейс Вежи был удивительно удобен, словно я пользовался им всю жизнь, хотя и видел впервые. Информация словно сама собой структурировалась, разбиваясь на категории и подразделы, словно опытный писарь раскладывал свитки по полкам.
Передо мной развернулся свиток, озаглавленный: «Печенежские вожди. Ключевые фигуры».
Ниже шел список имен, каждое из которых, как я интуитивно понял, было своего рода дверью в подробное досье. Куря, хан рода Кур… Метигай, хан рода Гила… Башма, хан рода Чур… Явди, хан рода Явдиертим… Ильдей, вождь наемников… Батур, темник… Имена, словно высеченные на камне, складывались в причудливый узор печенежской иерархии.
Из всей этой когорты трое были подсвечены как лучшие кандидаты на то, чотбы перетянуть их на свою сторону.
Я мысленно сосредоточился на имени «Куря, хан рода Кур». Развернулся новый свиток.
Куря, хан рода Кур.
Передо мной был не просто текст, а словно живой портрет. Я видел перед собой суровое лицо стареющего, но все еще мощного воина. 52 года. Род Кур. Хан. Один из самых влиятельных печенежских вождей. Жестокий, властолюбивый, амбициозный, хитрый, недоверчивый. Слова, как мазки кисти, рисовали образ человека, одержимого жаждой власти. Он мечтал объединить все печенежские роды под своей рукой, но пока что соперничал с Метигаем, ханом рода Гила, за первенство. А еще ненавидел хазар, словно застарелая рана, кровоточила эта ненависть в его душе.
Золото, власть, слава, расширение территории — вот что двигало Курей. Но за этими желаниями скрывались и слабости: неудовлетворенное честолюбие, недоверие к Игорю, которого он считал слабаком, использующим его и не ценящим по достоинству, опасения потерять влияние из-за усиления других ханов. Игорь, формально союзник, на самом деле был для Кури лишь инструментом, который тот надеялся использовать в своих целях, но все больше разочаровывался. Три жены, семь сыновей, четыре дочери — большая семья, опора и… потенциальный источник проблем.
Я перешел к следующему имени — Метигай, хан рода Гила.
И снова передо мной развернулся свиток, рисующий портрет другого человека. 48 лет. Род Гила. Хан. Влиятельный, но осторожный, расчетливый, хладнокровный, скрытный. Он стремился к укреплению своего рода, но не рвался к открытому лидерству, предпочитая действовать из тени. Соперничество с Курей, напряженные отношения с Явди… Золото, земли, рабы, оружие — все это было ему нужно, но главной целью было обеспечение безопасности своего рода.
Метигай опасался открытого конфликта с Курей, и это было его слабостью. А еще он был недоволен тем, что Игорь предпочитал иметь дело с Курей, а не с ним, чувствовал себя обделенным. Две жены, четыре сына, шесть дочерей — семья, которую нужно защищать.
Третьего я забраковал, он был противником двух предыдущих, а мне не нужен был такой.
«Вежа, выдели мне тех, кто наиболее недоволен Игорем. Сформируй список».
Через несколько мгновений появился новый свиток. К счастью, очками не пришлось расплачиваться.
Наиболее недовольные союзом с Игорем:
Куря, хан рода Кур. Метигай, хан рода Гила. Башма, хан рода Чур. Ильдей, вождь наемников. Батур, темник.
Каждый пункт сопровождался кратким пояснением причин недовольства: неудовлетворенное честолюбие, недоверие, опасения, обман, личные обиды.
Анализируя все это, я сделал вывод. Печенеги считают, что Игорь платит им слишком мало за службу. Они привыкли к щедрой добыче, а Игорь, по их мнению, проявляет скупость, недостойную великого князя. Это вызывает недовольство практически у всех вождей, особенно у Кури, Метигая и Ильдея.
Игорь пренебрегает печенежскими обычаями, не соблюдает традиции, что воспринимается как неуважение и оскорбление. Куря и Метигай, как наиболее влиятельные ханы, особенно остро реагируют на это.
Печенеги считают, что Игорь слишком часто и безрассудно рискует их жизнями, используя их как пушечное мясо в своих войнах. Это вызывает недовольство у Кури, Ильдея и Батура.
Некоторые вожди, в частности Куря и Метигай, не доверяют Игорю, подозревая его в тайных сговорах и интригах, направленных против них.
У Башмы и Батура есть личные счеты с Игорем: невыполненные обещания, потеря добычи, нанесенные оскорбления.
Кроме того, Игорь нарушал клятвы, данные кочевникам при заключении союза. И, что немаловажно, отдает предпочтение другим племенам, обделяя вниманием и ресурсами печенегов.
У меня был четкий план действий, основанный на знании, а не на слепой удаче. Я видел перед собой не просто список имен и сухие факты, а живых людей, со своими страстями, надеждами и страхами. И я знал, как использовать эти знания в своих целях.
Я обвел взглядом своих соратников.
— Игорь не должен узнать о наших планах. Никто не должен узнать. До поры до времени.
— А что, если… — начал было Добрыня, но я прервал его.
— Никаких «если», — перебил я тысяцкого. — Мы переманим печенегов на свою сторону. Игорь останется без союзника.
Я усмехнулся. В горнице повисла тишина.
— И тогда мы пойдем на Киев, — закончил я. — Но не как завоеватели, а как освободители.
У меня возникла еще одна мысль. Нужно накопить 15 000 очков влияния. Возможность поставить своего ставленника во главе одного из кланов — это просто потрясающе удобная штука.
— Все это, конечно здорово, — вдруг заговорил Ратибор, — но есть одна проблема.
Мы удивленно уставились на него.
— Кочевники любят заключать союзы, выдавая замуж своих дочерей.
Глава 12
— Кочевники любят заключать союзы, выдавая замуж своих дочерей, — повторил Ратибор, и в его голосе мне почудилась то ли усмешка, то ли предостережение.
— Ну уж нет, — отмахнулся я, усмехнувшись. — Это точно не про меня. Пусть кочевники свои традиции у себя в степях практикуют. Я, к счастью, не хан какой-нибудь.
Ратибор, сохраняя странное выражение лица, вдруг добавил:
— Духи говорят, что соблюдение этой традиции приведет к благим результатам.
Я чуть не поперхнулся. Серьезно?
— Ратибор, друг мой, — начал я аккуратно подбирать слова, чтобы не вспылить. — Ты же понимаешь, что нам сейчас не до духов и свадьбы!
Я покачал головой. Честно говоря, сама мысль о женитьбе, да еще и на какой-нибудь печенежской княжне, вызывала у меня приступ нервного смеха.
Ну вот посудите сами: мне, можно сказать, только-только в новую жизнь попало. Я тут князь, понимаешь! С системой разбираюсь, города строю, врагов побеждаю. Вон, на горизонте уже Киев маячит, должность Великого князя, считай, в кармане. Какие тут, к лешему, жены? Мне бы с одним княжеством разобраться, а тут еще семейный очаг разводить предлагают.
Да и молод я еще для этого всего. Мне бы погулять, мир посмотреть (ну, то есть, Русь десятого века), приключений поискать… А тут — пеленки, распашонки, теща-ханша… Нет уж, увольте. Мне еще воевать, строить, править. Не до этого.
Я окинул взглядом своих соратников. Добрыня, Алеша, Илья — все понимающе кивали, поддерживая мой настрой. Мужская солидарность, что тут скажешь.
Но вот женская половина нашей компании — Веслава, Искра и Милава обменялись многозначительными взглядами. И что-то мне подсказывало, что эти взгляды не предвещают ничего хорошего. Словно три заговорщицы собрались за моей спиной и уже плетут коварный план.
Так, кажется, намечается новый фронт борьбы. И, похоже, этот фронт будет пострашнее печенегов.
Внутри меня зрело подозрение, что эти трое вполне могут объединиться на почве «осчастливить князя». И, судя по их взглядам, они не остановятся ни перед чем.
Ну уж нет. Я меньше византийской принцессы жену не возьму. Вот так вот! Пусть ищут там. Я мысленно поаплодировал своей задумке.
— Так, — я хлопнул в ладоши, подводя итог нашему затянувшемуся совещанию, — вроде бы все обсудили. Задачи ясны, цели намечены. Предлагаю расходиться и приступать к исполнению. Времени у нас в обрез.
Я обвел взглядом присутствующих, убеждаясь, что все все поняли. Добрыня с Ильей уже мысленно прикидывали, как будут укреплять оборону Переяславца, Степан — подсчитывал будущие прибыли от торговли с переметнувшимися печенегами (если, конечно, все получится). Милава с Искрой, кажется, все еще сверлили меня взглядом, не оставляя надежд на скорую женитьбу.
— Веслава, — обратился я к дочери Ярополка, — прошу тебя зайти ко мне чуть позже. Нужно будет подробно обсудить детали твоего похода к печенегам. Я передам тебе список ханов, к которым стоит обратиться в первую очередь, и расскажу, что именно каждому из них предлагать.
Я немного замялся. Все-таки Веслава — девушка, хоть и умная, и смелая, и преданная, но будут ли ее слушать суровые печенежские вожди? Одно дело — переговоры вести с купцами да боярами, и совсем другое — с кочевниками, которые привыкли решать вопросы силой.
Может, стоит отправить с ней еще кого-нибудь из богатырей? Алеша, конечно, парень надежный, но вдруг понадобится подкрепление? Мало ли что!