— Князь… — дрожащим голосом начинает Милава. — Мы не предатели. Мы…
— Не предатели? — перебиваю я. — А что же вы тогда делаете? Вы меня раздеваете, как последнего холопа! Вы подкладываете мне в постель какую-то куклу! Вы что, меня скомпрометировать решили?
— Сокро-что? — недоуменно переспрашивает Искра.
Гнев застилает глаза. Не могу поверить, что близкие мне люди, кому я доверял, оказались предателями. В голове не укладывается!
— Отвечайте! — снова кричу я, встряхивая Степана за плечо. — Кто вас подкупил? Сколько вам заплатили?
— Никто нас не подкупал, — тихо говорит Степан. — Мы… мы сами.
— Сами? — я не верю своим ушам. — Зачем?
— Чтобы спасти тебя, — говорит Милава.
— От кого? От вас?
— От киевских бояр, — говорит Степан. — От Великого князя, Игоря. Они хотят твоей смерти.
— И вы решили меня…
— Нет! — восклицает Милава. — Мы хотели, чтобы все думали, что ты мертв. Чтобы они… оставили тебя в покое. Пока ты не выздоровеешь и встанеш на ноги.
Я смотрю на неё, не веря своим ушам. В голове не укладывается.
Они хотели инсценировать мою смерть?
— Вы в своем уме? — вырывается у меня.
— Это был единственный способ, — говорит Степан. — Другого выхода не было.
— Выход есть всегда! — кричу я, теряя контроль над собой. — Вы просто трусы! Вы испугались! И решили меня спрятать, как зайца под кустом!
Степа вздыхает и сутулится.
— А я вам верил. А вы…
Я замолкаю, не в силах подобрать слова. Внутри — разочарование, которое не передать словами.
Милава падает на колени передо мной.
— Княже, прости нас! — молит она. — Мы не хотели тебе зла. Мы хотели… как лучше.
Степан тоже опускается на колени.
— Мы виноваты, — говорит он. — Мы должны были посоветоваться с тобой. Но мы… мы боялись, что ты не согласишься.
Искра стоит в стороне, наблюдая за происходящим. Лицо её ничего не выражает, словно маска.
Я смотрю на Милаву и Степана. Вижу их страх и раскаяние. Вроде не лгут. Неужели они действительно хотели меня спасти? Вот это я попал конечно.
— Встаньте, — строго говорю я. — И объясните мне всё. По порядку.
Милава и Степа поднимаются с колен. Они начинают рассказывать о своем плане. О заброшенном складе, о пожаре, о кукле, которая должна была изображать моё тело. Об Искре, которая должна была отвлечь внимание стражи.
Я слушаю, не перебивая. Лицо каменеет. Не могу поверить, что всё это это происходило за моей спиной. Они реально думали, что после того, как я очнусь, все сойдет им с рук?
— И вы думали, что я прощу вас потом? — спрашиваю я, когда они замолкают. — За то, что спрячусь? И буду ждать, пока вы разберетесь с моими врагами?
Милава со Степой переглядываются. Об этом они, кажется, не подумали. Я готов был их прибить. Ну как можно было придумать такую глупость?
— Мы надеялись, что ты поймешь, — неуверенно говорит Милава.
— Что я должен понять? Что вы… считаете меня трусом? Слабаком? Что вы… решаете за меня, как мне жить и как мне умирать?
Я замолкаю.
— Вы предали меня, — говорю я, наконец, с трудом подбирая слова. — Вы предали мое доверие. И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить вас.
Милава и Степа молчат, опустив головы. Они понимают, что я прав. Кажется до них дошло, что они перешли дозволенную черту.
Искра, стоявшая до этого в стороне, подходит ближе.
— Князь, — говорит девушка. — Они правда не хотели тебе зла. Они просто боялись за тебя.
Я смотрю на неё изогнув бровь.
— А ты? Ты тоже боялась за меня?
Искра молчит. Она не знает, что ответить.
Я усмехаюсь.
— Я так и думал.
Я отворачиваюсь от них, не в силах больше на них смотреть.
— Убирайтесь, — хриплю говорю я, — убирайтесь из моих глаз. Не хочу вас видеть.
Милава и Степан переглядываются. Они смертельно напуганы. Я вижу это по их лицам, по дрожащим рукам. Но уходить не спешат.
— Княже… — начинает Милава, но я прерываю её жестом.
— Я сказал — убирайтесь! — холодным голосом произношу я. — Или мне позвать стражу?
Вот теперь они двигаются. Медленно, пятясь к двери, словно боятся повернуться ко мне спиной. Искра — та вообще как тень, скользит следом, стараясь не попадаться мне на глаза.
Дверь за ними закрывается. Я остаюсь один.
Один. В своей постели. В своем тереме. Который едва не стал моей гробницей. По милости моих же… друзей.
Я закрываю лицо руками. Дышу глубоко, пытаясь успокоиться. Гнев отступает.
В голове — каша. Обрывки мыслей, вопросов… Как они могли? Зачем? Неужели они действительно думали, что это сработает? Что я вот так просто исчезну?
Я сажусь на постели, свешиваю ноги. Слабость еще не прошла, но я уже могу стоять. Могу думать. Вежа починила мое тело, это ощущалось.
Я подхожу к окну. Смотрю на ночной город. Темно. Тихо. Только где-то вдалеке лают собаки.
Я начинаю прокручивать в голове все события. Они ведь не просто так это затеяли. Не из трусости. И не из злого умысла. Они наверное действительно боялись за меня. Боялись, что меня убьют.
А Искра? Вот тут сложнее. Её я знаю меньше. И мотивы её не так очевидны. Но и она вряд ли желала мне смерти.
Я снова ложусь. Пытаюсь собрать мысли в кучу.
Они хотели инсценировать мою смерть. Какой-то склад… пожар… кукла…
И тут меня осеняет.
А ведь это идея.
Пусть думают, что я мертв. Пусть ищут убийц. Пусть грызутся между собой. А я понаблюдаю. Посмотрю, кто друг, а кто враг. Кто верен, а кто готов предать при первой же возможности.
Я усмехаюсь. Жестоко? Возможно. Но справедливо.
Я встаю. Подхожу к столу, где Милава оставила флакон со снотворным. Беру его в руки, рассматриваю.
Нет. Это мне не понадобится. Я и так прекрасно выспался. Благодаря Веже.
Нужно уйти из терема. Незаметно. Чтобы никто не знал, что я жив. Кроме Милавы, Степана и Искры. Им придется довериться. Дам им второй шанс.
Но сначала нужно с ними поговорить. Объяснить что я задумал. И простить.
Да, простить. Как бы тяжело это ни было. Потому что я понимаю их.
И в глубине души я благодарен им за заботу. Ну, где-то очень глубоко.
Я слышу шаги за дверью. Кто-то возвращается.
Стучат. Тихо, неуверенно.
— Войдите, — говорю я.
Дверь открывается. На пороге — Милава. Одна.
Она смотрит на меня испуганно, виновато. Глаза красные, заплаканные.
— Княже… — начинает она, но я прерываю её.
— Позови Степана, — говорю я. — И Искру. Нужно поговорить.'
Девушка кивает и исчезает за дверью.
Я жду. Нервно расхаживаю по комнате. В голове — вихрь мыслей. Нужно все продумать. Каждую деталь. Каждое слово.
Через несколько минут они возвращаются. Все трое.
Милава и Степан — понурые, виноватые. Искра — напряженная, настороженная.
— Садитесь, — говорю я, указывая на скамью.
Они садятся. Молчат. Ждут.
Я смотрю на них. Ох, ребятки, придется вам поработать. Я бы сказал — отработать мое прощение за своеволие. А классная ведь идея в целом.
Глава 5
— Я выслушал вас, — заявил я, смотря на Степу. — И понял, почему вы это сделали.
Они подняли на меня глаза. Я ухмыльнулся.
— Я понимаю. Вы боялись за меня. Вы хотели как лучше. Получилось правда не очень.
Милава всхлипнула, не сдержав эмоций. Степа шумно и облегченно выдохнул, словно с его плеч свалился неподъемный груз. Искра же чуть расслабилась, уголки её губ дрогнули в подобии улыбки.
— Но… — я повысил голос, возвращая им ощущение серьезности момента. — Но вы поступили неправильно. Очень неправильно. Вы не должны решать за меня. Вы не имеете права решать что и как мне делать! Вы должны были посоветоваться со мной, прежде чем действовать!
Они молчали, опустив головы, словно провинившиеся дети. Вина давила на них, и это было видно.
— Я — князь. И только мне ведомо какой будет мой путь в этом мире, — произнес я, наконец, после долгой паузы, заполненной лишь тихим потрескиванием лучины. — Я прощаю вас, потому что вижу ваше раскаяние. Но больше такого не должно повториться. Никогда. Запомните это — никогда!
— Мы… мы клянемся, князь, — срывающимся голосом проговорила Милава, в ее глазах блестели слезы. — Мы больше никогда… никогда не поступим так!
— Хорошо, — прервал я её, кивнув. — Хорошо. Раз уж вы затеяли эту историю, стоит ею воспользоваться. Теперь слушайте меня внимательно. Очень внимательно.
Я подошел к окну, за которым расстилалась темная ночь, и, обернувшись к ним, изложил свой план. Голос мой звучал уверенно, в нем не было и тени сомнения.
Милава, Степан и Искра слушали меня, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово.
— Вы согласны? Готовы ли вы пойти на это? — спросил я, вглядываясь в их лица.
Они переглянулись, и, не сговариваясь, одновременно кивнули.
— Тогда действуйте, — решительно произнес я. — Придумайте что-нибудь правдоподобное.
Я усмехнулся, не в силах сдержать иронии. Но, кажется, они поняли, что я не шучу.
— Мы сделаем все, княже, — взволнованно проговорила Милава. — Все, что в наших силах. Мы не подведем тебя.
— Я знаю, — ответил я, кивнув.
Переяславец, словно потревоженный пчелиный улей, загудел, заволновался, наполнился беспокойным ропотом. Траур. Город погрузился в скорбь. Официально я — мертвец. Скончался. Подробностей пока не сообщают. Но, зная изобретательность Милавы и находчивость Степана, уверен, они сочинили что-нибудь достаточно правдоподобное, чтобы не вызывать лишних вопросов, подозрений и пересудов.
Мне остается только наблюдать. Скрываюсь, меняю личины, стараясь не попадаться на глаза. Пока, тьфу-тьфу-тьфу, получается. Переяславец — город большой, шумный, многолюдный. Затеряться в толпе несложно, особенно если тебя считают усопшим, бесплотным духом, витающим где-то между мирами.
Интересно, крайне интересно, что же сейчас делают мои верные… и, увы, не очень верные… товарищи, соратники, приближенные. Как они переживают мою «безвременную кончину»? Что предпринимают?