Они поднялись. Четверо лазутчиков почтительно склонили головы и вышли вслед за Веславой и Ратибором.
Первые семена информационной войны были посеяны. Теперь нужно было дать им время прорасти. А пока — заниматься делами насущными. Восстановление войска, организация управления на захваченных землях, судьба найденных в порубе.
Полог шатра опустился, скрыв ушедших лазутчиков и воевод. Я остался один в тишине, нарушаемой лишь далеким гулом лагеря да потрескиванием догорающих руин снаружи. Первые шаги в новой войне — войне за умы — были сделаны. Ощущение было странным — смесь азарта и холодной расчетливости. Я отправлял людей сеять страх и смуту, играть на самых низменных чувствах, манипулировать сознанием целых племен и городов. Грязная работа, необходимая. Без этого — не победить, не объединить эту раздробленную, истекающую кровью землю под одной рукой.
Нужно было подвести итоги и понять, какими ресурсами я теперь располагаю.
— Вежа, — позвал я систему.
Воздух передо мной привычно дрогнул, сплетаясь в образ теперь уже беловолосой девчонки с насмешливыми глазами. Сегодня она выглядела особенно довольной, словно только что съела что-то очень вкусное. Или наблюдала за особенно удачной казнью.
— Великий князь заскучал? — промурлыкала она, лениво потягиваясь. — Решил пересчитать свои трофеи?
Я проигнорировал ее.
— Отчет. За Искоростень. Полный.
Улыбка на ее лице стала шире. Перед моими глазами развернулся интерфейс, заливая шатер мягким зеленоватым светом. Цифры забегали, складываясь в отчеты.
[Объект «Искоростень» полностью нейтрализован]
[Контроль над территорией Древлянской земли установлен]
[Бонус за стратегическое уничтожение вражеского оплота: + 45 000 очков влияния]
Неплохо, очень неплохо, но это было ожидаемо. Дальше пошли строки, которых я ждал с большим интересом.
[Зафиксирована терминация носителей Системы в зоне конфликта (Искоростень и окрестности): ]
[Волхв-носитель: + 8 000 очков влияния]
[Волхв-носитель: + 8 000 очков влияния]
[Волхв-носитель: + 7 500 очков влияния]
[Волхв-носитель: + 5 000 очков влияния]
[Волхв-носитель: + 5 500 очков влияния]
[Итого за терминацию носителей: + 34 000 очков влияния]
Пять штук этих тварей, помимо тех двенадцати, что полегли в лесу перед городом. Древлянская земля просто кишела ими. Неудивительно, что они так долго и яростно сопротивлялись, да еще и на Киев решились. Их явно кто-то активно «окучивал», внедряя Систему. Византийцы? Или кто-то еще?
Интерфейс обновил итоговый баланс.
[Текущий баланс очков влияния: 191 544 «ов» (исходный) + 45 000 (за Искоростень) + 34 000 (за носителей) = 270 544 очка влияния]
Двести семьдесят тысяч. Солидная сумма. С такими ресурсами можно было многое сделать. Купить новые навыки, улучшить старые, вложиться в развитие, но мысли мои были заняты другим.
— Вежа, — снова обратился я к системе, пока интерфейс не погас. — Когда мы доставали людей из поруба… там был Ярополк. Сын Святослава. Он ведь тоже носитель…
— Все верно, Великий князь, — подтвердила Вежа, ее голос стал чуть более формальным, деловым. — Объект «Ярополк Святославич» идентифицирован как носитель системы.
— Тогда почему ты молчала? — нахмурился я. — Почему не было предупреждения? Носитель рядом, прямо под носом!
— Предупреждение было, — ответила Вежа спокойно. — Но классифицировано как информационное сообщение низкого приоритета. Не угроза. В разделе уведомления можешь прочитать.
— Низкого приоритета?
— Объект «Ярополк Святославич» не классифицируется как враждебный по отношению к тебе, Великий князь. Его текущий статус — «нейтрально-положительный». Интересы объекта на данном этапе частично совпадают с твоими. Поэтому система не выдала сигнал тревоги уровня «угроза». Примерно так же обстоит дело с объектом «Ратибор».
— Ясно. Кстати, ты в курсе, что у него из-за системы…
Я покрутил рукой.
— Система не предоставляет информацию о ментальном состоянии и уровне осознания других носителей, если это не является прямой угрозой для пользователя, — отрезала Вежа. — Могу лишь констатировать, что его интеграция с Системой прошла… не совсем штатно. Возможны побочные эффекты на когнитивные функции. Но его лояльность к тебе остается высокой.
Носителей становилось все больше. Я чувствовал себя фигурой на огромной шахматной доске, где другие игроки постоянно вводят новые, неизвестные мне фигуры.
Я отмахнулся от этих мыслей. Сейчас нужно было решать насущные проблемы. Главная из них — восстановление и укрепление моих земель.
— Киев, — произнес я вслух. — Его нужно отстроить. Сделать еще крепче, чем был. И Искоростень… На этом пепелище нужно поставить крепость и лагерь для обучения новой постоянной и профессиональной армии…
Масштаб задач был колоссальным. Отстройка столицы, возведение новой крепости с нуля, создание инфраструктуры для постоянного войска — это требовало неимоверных ресурсов. Не только людей и материалов, но и денег. Или очков влияния.
Я снова посмотрел на свой баланс. 270 тысяч. Хватит ли этого? Я прикинул в уме. Система позволяла ускорять строительство, «покупать» ресурсы, даже «нанимать» виртуальных специалистов. Но цены были кусачими. Особенно на крупные проекты. Отстройка Киева и возведение новой крепости могли сожрать большую часть моих накоплений, если не все. А оставаться с пустыми «карманами» перед лицом стольких угроз было самоубийственно.
— Затратно, Великий князь? — Вежа снова улыбалась своей хитрой улыбкой. — Планы у тебя амбициозные. Почти имперские. Но ресурсов маловато, да? Очки влияния тают быстро, когда начинаешь строить по-настоящему.
— Есть предложения? — спросил я напрямую.
— О, у меня всегда есть предложения для таких перспективных пользователей, как ты, — она сделала картинный реверанс. — Система заинтересована в твоем успехе. В объединении Руси под твоей рукой. Это соответствует… глобальным задачам.
— Ближе к делу.
— Хорошо. Система готова выделить тебе целевой грант. Назовем это так. Значительную сумму очков влияния. Очень значительную. Достаточную для форсированного восстановления Киева и постройки первоклассной крепости здесь, на костях древлян. Эти очки можно будет потратить только на строительство и связанные с ним нужды — материалы, рабочую силу, инженеров. Ни на навыки, ни на лечение, ни на что другое. Чисто целевые деньги.
Предложение было невероятно заманчивым. Решить две самые насущные инфраструктурные проблемы одним махом, не тратя свой основной резерв очков влияния. Это давало бы мне огромное преимущество. Но я слишком хорошо знал Вежу, чтобы верить в бесплатный сыр.
— Условия? — спросил я, глядя ей прямо в глаза.
Улыбка Вежи стала еще шире, превратившись в предвкушающий оскал.
— Условие всего одно, Великий князь. Маленькое, простое условие…
Вежа тянула слова, явно наслаждаясь моментом, ее виртуальные глаза сверкали предвкушением. Она знала, как сильно мне нужны эти ресурсы, как много они изменят. И она знала, что за такой подарок придется заплатить. Вопрос — чем?
Я напрягся, готовый услышать что угодно.
Именно в этот момент, когда Вежа уже открыла рот, чтобы озвучить свое «маленькое условие», полог шатра резко отлетел в сторону. На пороге стоял один из моих дружинников, молодой парень из новгородского пополнения. Он тяжело дышал, грудь вздымалась, будто он бежал без остановки от самого Киева.
— Княже! — выдохнул он, едва переводя дух. — Княже… там… Добрыня!
Образ Вежи мгновенно погас, интерфейс исчез. Я резко обернулся к воину.
— Что Добрыня? Говори толком!
Парень сглотнул, пытаясь совладать с дыханием и волнением.
— Ему плохо, княже! Очень плохо! Он… он кричит… бьется… Искра не знает, что делать! Говорит… говорит, умрет!
Я не стал больше ничего спрашивать. Сорвался с места, оттолкнув опешившего дружинника, и вылетел из шатра. Бежал через лагерь, не разбирая дороги, перепрыгивая через тлеющие головешки и разбросанное снаряжение. Воины шарахались в стороны, провожая меня удивленными и встревоженными взглядами. Крики, приглушенные расстоянием и плотной тканью шатра, становились все громче по мере моего приближения к лазарету. Это были не крики боли, а какие-то звериные, нечеловеческие вопли, полные ужаса и ярости.
Я рванул на себя полог шатра и замер на пороге, потрясенный открывшейся картиной.
Внутри царил хаос. Несколько дюжих дружинников, среди которых я узнал бойцов Ратибора, с трудом удерживали на широкой лавке бьющееся тело Добрыни. Мой тысяцкий, вернее то, что от него осталось после пыток, извивался с невероятной силой. Его изуродованное лицо было искажено гримасой такого страдания и безумия, что смотреть было почти невыносимо. Он хрипел, рычал, изо рта летела пена. Мышцы на его теле вздувались буграми от чудовищного напряжения. Он пытался вырваться, дрался с теми, кто его держал, не обращая внимания на собственные раны.
Растерянная Искра стояла неподалеку, в руках у нее был какой-то пузырек с отваром, но она явно не решалась приблизиться к бушующему Добрыне. Ее помощники жались к стенкам шатра.
Но самое страшное было не это. Самым страшным был его взгляд, единственный уцелевший глаз Добрыни был широко раскрыт, налит кровью. Этот взгляд был прикован к дальнему углу шатра, где на импровизированных носилках из плащей и веток лежали двое — Илья Муромец и Ярополк Святославич. Они все еще были без сознания, их дыхание было едва заметным. Они никак не могли угрожать Добрыне.
Но он смотрел на них. Смотрел с такой смесью ненависти, узнавания и животного ужаса, что у меня волосы зашевелились на голове.
Он хрипел, пытаясь что-то сказать, но из горла вырывались только нечленораздельные звуки, брызги слюны летели во все стороны. Он рвался к ним и удерживавшие его воины с трудом сдерживали этот отчаянный, безумный порыв.