— Твои машины — наша главная надежда на быстрый штурм. Сколько времени нужно на сборку?
— Если люди будут расторопные, да материала хватит на все подпорки и станины, думаю, за пару дней две-три машины поставить сможем, княже. А там и остальные подтянем. Главное — обучить людей правильно канаты натягивать да камни закладывать, чтобы себе же руки-ноги не переломали.
У меня было всего четыре человека наспех обученных на две катапульты. Степа знатно удружил.
— Людей дадим лучших, — заверил я. — Бери самых крепких и толковых. Обучай прямо здесь, пока ждем Веславу. Мне нужно, чтобы к моменту подхода к Искоростеню у нас был готовый осадный парк и обученные расчеты.
— Сделаем, княже! — Степан воодушевился.
— Такшонь, Ратибор, — я обратился к воеводам. — Продолжаем муштру. Особое внимание — взаимодействию пехоты с арбалетчиками Степы. Пусть учатся прикрывать их, работать под их огнем. Арбалетчики — это наша сила на стенах. И готовимся к маршу через леса. Продумать порядок движения колонны с учетом катапульт. Нужны будут дополнительные отряды для прокладки пути и охраны машин.
Они оба кивнули, принимая приказы. План был ясен. Мы ждем разведданные от Веславы, параллельно готовя войско и осадную технику. Византийский фактор мы держим в уме, но пока не предпринимаем активных действий против них. Главная цель — Искоростень.
Военный совет закончился. Все разошлись выполнять поручения. Лагерь снова забурлил. С одной стороны застучали топоры — люди Степана начали собирать первые катапульты. С другой — продолжалась муштра пехоты и тренировка стрелков. Потянулись обозы с припасами, которые начали прибывать из Ростова по налаженной мной системе «Артерий Войны».
Глава 3
Прибытие Степы и его отряда заметно подняло дух войска. Солдаты с любопытством разглядывали арбалеты, с восхищением и некоторым страхом смотрели на огромные деревянные детали будущих катапульт. Появилась надежда, что поход в логово древлян не станет самоубийственной бойней, что у нас есть чем ответить на их укрепления.
Я обошел лагерь еще раз перед наступлением сумерек. Учения шли полным ходом. Степа уже командовал сборкой первой машины, громко объясняя что-то своим помощникам. Арбалетчики тренировались в быстрой перезарядке. Пехота отрабатывала построения. Запах гари от Киева витал в воздухе, к нему примешивался здоровый запах свежеструганного дерева.
Оставалось только дождаться Веславу. От ее доклада зависело, как именно мы будем брать Искоростень. Штурмом с ходу? Или планомерной осадой с использованием катапульт? В любом случае, мы были готовы.
Очередной день ожидания на холмах над пепелищем Киева тянулся особенно мучительно. Дождь прекратился, но небо оставалось затянутым серой хмарью, и стылый ветер гонял по лагерю клочья тумана и запах гари. Армия занималась своим делом: пехота продолжала муштру, отрабатывая перестроения и приемы штурма на развалинах, стрелки упражнялись с луками и новыми самострелами, а плотники и отобранные Степаном силачи с пыхтением и криками собирали уже третью катапульту. Скрип дерева, стук топоров, команды десятников — лагерь жил напряженной жизнью подготовки, но подспудное беспокойство ощущалось во всем. Все ждали Веславу.
Я сам места себе не находил. То проверял посты, то наблюдал за сборкой осадных машин, то снова возвращался к своему шатру, пытаясь на карте прикинуть маршрут через древлянские леса к Искоростеню. Все зависело от того, что принесет разведка. Одно дело — идти на врага, зная его силы и слабые места. Совсем другое — ломиться вслепую, рискуя нарваться на засаду или упереться в неприступные стены.
Мои воеводы, Ратибор и Такшонь, тоже были напряжены. Мы почти не говорили о предстоящем походе, ограничиваясь обсуждением текущих дел — тренировки войска, организации охраны лагеря, распределения прибывающих припасов. Все понимали: главный разговор впереди, после возвращения Веславы.
Наконец, под вечер, когда солнце уже начало клониться к горизонту, окрашивая тучи в грязновато-лиловые тона, дозорные на западном направлении подали сигнал — возвращаются свои. Я тут же направился к краю лагеря.
Из леса показалось несколько фигур. Шли они медленно, устало, но двигались целенаправленно к нашему лагерю. Впереди — стройная, гибкая фигура в кожаной броне. Веслава. И, судя по тому, что с ней было пятеро ее лазутчиков — все, кого она брала с собой — операция прошла без потерь. Это уже было хорошей новостью.
Они подошли ближе. Вид у них был измотанный. Одежда порвана, лица исцарапаны ветками, покрыты грязью. Веслава подошла ко мне, коротко поклонилась.
— Княже. Мы вернулись.
— С возвращением, Веслава, — внутри все напряглось в ожидании. — Как все прошло? Что удалось узнать?
— Добрались до Искоростеня. Осмотрели подступы, стены, насколько это было возможно. Поговорили с… некоторыми людьми на окраинах, кто не слишком рад власти местного князя. Информации много. И она неутешительная.
— Говори, — приказал я, жестом приглашая ее и подошедших Ратибора с Такшонем отойти к моему шатру, где нас уже ждали Степан и Искра. Лазутчикам Веславы я велел отдохнуть и подкрепиться.
Когда мы собрались у карты, расстеленной на импровизированном столе, Веслава начала свой доклад. Говорила она тихо, четко, без лишних эмоций, приводя только факты.
— Искоростень стоит в очень выгодном месте, княже. На высоком берегу реки Уж. С трех сторон город прикрыт рекой и топкими болотами. Подойти можно только с одной стороны — с юго-востока, откуда мы и пойдем. Но этот подход древляне укрепили основательно.
Она провела пальцем по карте.
— Во-первых, естественные преграды. Лес густой, дороги плохие. Они наверняка уже устроили там завалы и волчьи ямы. Мы видели следы свежих работ. Во-вторых, перед самим городом — глубокий ров. Широкий, заполненный водой из реки. Через него перекинут единственный подъемный мост к главным воротам.
— А стены? — спросил я.
— Стены мощные, — Веслава вздохнула. — Деревянные, из толстых дубовых бревен, в два ряда. Высокие, метров семь-восемь, не меньше. Сверху — боевой ход, укрытый. И башни. Много башен, княже. По всей территории, через каждые пятьдесят-шестьдесят шагов. Тоже рубленые, в несколько ярусов, с бойницами для лучников. Мы насчитали больше двадцати башен только на той стороне, которую могли видеть. Укреплено гораздо лучше, чем был Ростов. Видно, что готовились к осаде всерьез и давно. И я такого никогда не видела.
Это очень плохо. Такие оборонительные сооружения не типичны для этого времени. Или я чего-то не знаю?
— А за рвом? Есть еще укрепления? — уточнил Ратибор.
— Есть. Перед рвом, по всему фронту, идет палисад. Частокол из заостренных бревен, врытых в землю под наклоном. Преодолеть его под залпом стрел со стен будет очень непросто. Получается тройная линия обороны: палисад, ров со водой и сами стены с башнями.
В шатре повисла тишина. Картина вырисовывалась безрадостная. Искоростень был настоящей крепостью, построенной с умом и знанием дела.
— Что по гарнизону? — спросил Такшонь.
— Людей в городе много, — ответила Веслава. — Точно сосчитать невозможно, но, по нашим оценкам и по словам тех, с кем удалось поговорить, — не меньше пяти тысяч воинов. Плюс ополчение из окрестных сел, которое согнали в город. Все вооружены — копья, топоры, луки. Много опытных охотников, метких стрелков. Дух у них высокий. Они считают себя победителями после Киева, уверены в своих силах и неприступности города. Готовы биться до последнего. Запасов продовольствия и воды в городе, судя по всему, достаточно для долгой осады.
— А князь их, Мал? Он в городе?
— В городе. Держит всех в кулаке. Жесток, но пользуется авторитетом после киевской добычи. Похоже, именно он руководит обороной.
— Византийцы? Или другие чужаки? Видела кого-нибудь? — этот вопрос волновал меня больше всего.
Веслава покачала головой.
— Никаких следов. Ни воинов с орлами, ни кого-то еще, похожего на иноземцев, мы не видели. И никто из местных о них не упоминал. Похоже, греки сделали свое дело под Киевом и убрались, предоставив древлянам самим разбираться с последствиями. В Искорестене сейчас только древляне.
Это было хоть каким-то плюсом. Воевать только с древлянами было проще, чем иметь дело еще и с византийскими легионерами.
— Ловушки, засады на подступах? — спросил я.
— Определенно есть, — подтвердила Веслава. — Мы сами чуть не угодили в одну — замаскированная яма с кольями на лесной тропе. Лес перед городом кишит их дозорами и мелкими отрядами. Они будут стараться измотать нас на подходе, нанести урон еще до начала осады. Нужно двигаться очень осторожно, с усиленной разведкой.
Информация была исчерпыющей и крайне серьезной. Искоростень оказался куда более крепким орешком, чем я предполагал. Штурм с ходу такой крепости, обороняемой многочисленным и решительным гарнизоном, был опасным, даже с нашими новыми катапультами и арбалетчиками. Предстояла тяжелая, возможно, долгая и кровавая осада. Нужно было менять тактику и готовиться к серьезным трудностям. Я посмотрел на лица своих воевод. Они тоже все понимали
Я смотрел на карту, на грубый набросок Искоростеня, сделанный Веславой — река, болота, тройное кольцо укреплений. Крепость. Настоящая лесная цитадель, построенная людьми, которые знали, что за ними придут мстить, и подготовились к этому основательно. Пять тысяч злых, готовых на все древлян за высокими стенами, с достаточными запасами. Штурм с ходу отпадал сразу. Это была бы бойня, в которой мы потеряли бы половину войска, если не больше, и не факт, что взяли бы город.
— М-да… — протянул Такшонь, поглаживая бороду. — Засели крепко, лешие дети. Проще медведя из берлоги выкурить. Штурмом таким макаром не взять. Положим людей без счета. Может, блокадой их уморить? Окружить, перекрыть все подходы, ждать, пока голод заставит их сдаться?
— Ждать? — возразил Ратибор, его кулаки сжались. — Сколько ждать? Месяц? Два? Пока у нас самих припасы не кончатся? Пока зима не ударит? А Византия или еще кто не ударит нам в спину? Нет, княже. Ждать нельзя. Нужно действовать. Да, укрепления серьезные. Но у нас есть Степа с его машинами. — Он посмотрел на Переяславского наместника. — Смогут твои катапульты проломить эти стены?