They found him just a man.
Caravan hotel
Where the sequin spell fell
Custom of the game.
Cadence oiled in love
Licked his velvet gloved hand
Cascade kissed his name.
Sad paper courtesans
They knew him just a man.
(Питер Синфилд)
Впервые появилась на альбоме «На поводу у Посейдона» / «In the Wake of Poseidon», 1970
Холодные заросшие глаза порождений Платона
Ищут истину в костях и сфере.
Арлекины измышляют бессмысленные игры,
Глумятся шутками в попугайском наряде.
Две женщины рыдают, дама Скарлет Скрин[10]
Проливает внезапный театральный дождь,
А в темной дреме Полуночной Королеве
Ведомы все человеческие страдания.
В воздухе, огне, земле и воде —
Мир на чаше весов.
Воздух, огонь, земля и вода —
Равновесие перемен.
Мир на чаше весов,
На чаше весов.
Епископские короли[11] размахивают клинком правосудия,
Выцарапывают «Вера» на безымянных могилах.
Собирают ведьм, запасают пепел и песок,
Готовят веревку и цепь для рабов,
Которые вынашивают замешанные на страхе слова…
Потом возвышают голос, чтобы испортить праздник.
А в приделе храма улыбается сумасшедший,
Его это трогает меньше всех.
Руки героев выжимают кровь из камней,
Чтобы омыть отмеряющий нож.
Слепые маги с яркими видениями
Ткут смерть, страшась жизни.
Их потомки поклоняются Иисусу лишь до тех пор, пока
Им напоминают о цене гвоздей.
Тем временем, куда ни глянь, наша мать — Земля
Ждет, балансируя на весах.
(Peter Sinfield)
© 1970 EG Records Ltd.
Published by EG Music Ltd 1970
Plato’s spawn cold ivyed eyes
Snare truth in bone and globe.
Harlequins coin pointless games
Sneer jokes in parrot’s robe.
Two women weep, Dame Scarlet Screen
Sheds sudden theatre rain,
Whilst dark in dream the Midnight Queen
Knows every human pain.
In air, fire, earth and water
World on the scales.
Air, fire, earth and water
Balance of change
World on the scales
On the scales.
Bishop’s kings spin judgment’s blade
Scratch «Faith» on nameless graves.
Harvest hags, hoard ash and sand
Rack rope and chain for slaves
Who fireside fear fermented words
Then rear to spoil the feast;
Whilst in the aisle the mad man smiles
To him it matters least.
Heroes hands drain stones of blood
To wet the scaling knife.
Magi blind with visions light
Net death in dread of life.
Their children kneel in Jesus till
They learn the price of nails;
Whilst all around our mother earth
Waits balanced on the scales.
(Питер Синфилд)
Впервые появилась на альбоме «На поводу у Посейдона» / «In the Wake of Poseidon», 1970
Леди Супермаркет с яблоком в корзине
Стучит в дверь к менеджеру.
Мурлыча под музычку из динамика в обувном отделе,
Выкладывает свое добро на пол.
Все, что она выбрала, удобно заморожено.
«Ешь и приходи еще!»
Леди Опустошительница Витрин с покупкой в тележке
Взбивает химическое варево.
Болтает с соседкой, оттачивающей саблю.
Она знает, как приправить рагу.
Не будешь в прогаре, купив банку «Харри Карри»:
«Отравлено специально для Вас!»
Бесполезно жаловаться,
Если ты попал под дождь.
Твоя мать слегка ненормальна.
Корм для кошек… корм для кошек… опять корм для кошек.
Леди Желтая Наклейка с филеем в пакете
Ужасно хочет доесть блюдо:
Сласти к столу с ложью на этикетке,
Утопающие в удивительном соусе.
Не думай, что я груб, если я скажу тебе, что этот корм —
для кошек:
«Он не годится даже для лошади!»
(Peter Sinfield)
© 1970 EG Records Ltd.
Published by EG Music Ltd 1970
Lady Supermarket with an apple in her basket
Knocks in the manager’s door;
Grooning to the muzak from a speaker in shoe rack
Lays out her goods on the floor;
Everything she’s chosen is conveniently frozen.
«Eat it and come back for more!»
Lady Window Shopper with a new one in the hopper
Whips up a chemical brew;
Croaking to a neighbour while she polishes a sabre
Knows how to flavour a stew.
Never need to worry with a tin of «Hurri Curri»:
«Poisoned especially for you!»
No use to complain
If you’re caught out in the rain;
Your mother’s quite insane.
Cat food cat food cat food again.
Lady Yellow Stamper with a fillet in a hamper
Dying to finish the course;
Goodies for the table with a fable on the label
Drowning in miracle sauce.
Don’t think I am that rude if I tell you that it’s cat food,
«Not even fit for a horse!»
(Питер Синфилд)
Впервые появилась на альбоме «На поводу у Посейдона» / «In the Wake of Poseidon», 1970
Покой — ЭТО слово
Моря и ветра.
Покой — это птица, которая поет,
Когда ты улыбаешься.
Покой — это любовь
Врага, как друга.
Покой — это любовь, которую ты несешь
Ребенку.
В поисках меня
Ты ищешь повсюду,
Только не рядом с собой.
В поисках себя
Ты ищешь повсюду,
Только не внутри себя.
Покой — это поток
От сердца человека.
Покой — это человек, размах которого —
Рассвет.
Покой — это рассвет
Бесконечного дня.
Покой — это конец, подобный смерти
Войны.
(Peter Sinfield)
© 1970 EG Records Ltd. Published by EG Music Ltd 1970
Peace is a word
Of a sea and the wind.
Peace is a bird who sings
As you smile.
Peace is the love
Of a foe as a friend;
Peace is the love you bring
To a child.
Searching for me
You look everywhere,
Except beside you.
Searching for you
You look everywhere,
But inside you.
Peace is a stream
From the heart of a man;
Peace is a man, whose breadth
Is the dawn.
Peace is a dawn
On a day without end;
Peace is the end, like death
Of the war.
(Питер Синфилд)
Впервые появилась на альбоме «Ящерица» / «Lizard», 1970
Ночь: ее соболий свод усыпан алмазами.
Она сдула мою пыль со светового года,
Прижала меня к своей груди, осыпала углем,
Протянула мою плоть сквозь время.
Дала мне и коня, и восход солнца, и кладбище,
Сказала мне, что только я принадлежал ей.
Повернула меня лицом к востоку, заперла меня вопросами,
Построила небо для моего рассвета…
Очистила мои ноги от грязи, направила по пустынному
Пешеходному переходу к Цирку,
Провела мимо раскрашенного фургона, поговорила с кассиром.
Униформист, владевший моим наречьем,
Столкнул меня по горке на арену.
Мегафонические фанфары.
В плаще из слов вышел инспектор манежа
И пригласил меня участвовать в параде…
«На колени!» — прокричал клоун. — «Аз есмь телевидение.
Я заставляю музыкантов играть, как заводных.
Посмотрите на недоношенного тюленя — циркового полисмена.
У девиц с голыми спинами есть рыба».
Вертящий тарелки политикан, стоящий на силачах,
Виртуозно жонглируя,
Умоляет своих укротителей успокоить акробатов,
Чтобы не перестало вращаться зеркало…
Слоны обезумели — вскормленные несвежим мелом,
Они сжевали полы своих клеток.
Силачи облысели, касса развалилась и
Львы обнажили свои клыки.
Униформисты забегали вокруг арены, жеребцы забили
копытами.
Полное столпотворение…
Я выбежал вон, а инспекторы манежа кричали:
«Да здравствует веселье Цирка!»
(Peter Sinfield)
© 1970 Virgin EG Records Ltd. Published by EG Music Ltd 1970
Night: her sable dome scattered with diamonds,
Fused my dust from a light year,
Squeezed me to her breast, sowed me with carbon,
Strung my warp across time
Gave me each a horse, sunrise and graveyard,
Told me only I was her;
Bid me face the east closed me in questions
Built the sky for my dawn…
Cleaned my feet of mud, followed the empty
Zebra ride to the Cirkus,
Past a painted cage, spoke to the paybox
Glove which wrote on my tongue —