Руслан и Людмила — страница 8 из 12

Руслан, сим гласом оживлённый,

Берет в объятия жену,

И тихо с ношей драгоценной

Он оставляет вышину

И сходит в дол уединенный.

В молчанье, с карлой за седлом,

Поехал он своим путем;

В его руках лежит Людмила,

Свежа, как вешняя заря,

И на плечо богатыря

Лицо спокойное склонила.

Власами, свитыми в кольцо,

Пустынный ветерок играет;

Как часто грудь ее вздыхает!

Как часто тихое лицо

Мгновенной розою пылает!

Любовь и тайная мечта

Русланов образ ей приносят,

И с томным шопотом уста

Супруга имя произносят…

В забвенье сладком ловит он

Ее волшебное дыханье,

Улыбку, слезы, нежный стон

И сонных персей волнованье…


Меж тем, по долам, по горам,

И в белый день, и по ночам,

Наш витязь едет непрестанно.

Еще далек предел желанный,

А дева спит. Но юный князь,

Бесплодным пламенем томясь,

Ужель, страдалец постоянный,

Супругу только сторожил

И в целомудренном мечтанье,

Смирив нескромное желанье,

Свое блаженство находил?

Монах, который сохранил

Потомству верное преданье

О славном витязе моем,

Нас уверяет смело в том:

И верю я! Без разделенья

Унылы, грубы наслажденья:

Мы прямо счастливы вдвоем.

Пастушки, сон княжны прелестной

Не походил на ваши сны,

Порой томительной весны,

На мураве, в тени древесной.

Я помню маленький лужок

Среди березовой дубравы,

Я помню темный вечерок,

Я помню Лиды сон лукавый…

Ах, первый поцелуй любви,

Дрожащий, легкий, торопливый,

Не разогнал, друзья мои,

Ее дремоты терпеливой…

Но полно, я болтаю вздор!

К чему любви воспоминанье?

Ее утеха и страданье

Забыты мною с давних пор;

Теперь влекут мое вниманье

Княжна, Руслан и Черномор.

Пред ними стелется равнина,

Где ели изредка взошли;

И грозного холма вдали

Чернеет круглая вершина

Небес на яркой синеве.

Руслан глядит — и догадался,

Что подъезжает к голове;

Быстрее борзый конь помчался;

Уж видно чудо из чудес;

Она глядит недвижным оком;

Власы ее как черный лес,

Поросший на челе высоком;

Ланиты жизни лишены,

Свинцовой бледностью покрыты;

Уста огромные открыты,

Огромны зубы стеснены …

Над полумертвой головою

Последний день уж тяготел.

К ней храбрый витязь прилетел

С Людмилой, с карлой за спиною.

Он крикнул: «Здравствуй, голова!

Я здесь! наказан твой изменник!

Гляди: вот он, злодей наш пленник!»

И князя гордые слова

Ее внезапно оживили,

На миг в ней чувство разбудили,

Очнулась будто ото сна,

Взглянула, страшно застонала…

Узнала витязя она

И брата с ужасом узнала.

Надулись ноздри; на щеках

Багровый огнь еще родился,

И в умирающих глазах

Последний гнев изобразился.

В смятенье, в бешенстве немом

Она зубами скрежетала

И брату хладным языком

Укор невнятный лепетала…

Уже ее в тот самый час

Кончалось долгое страданье:

Чела мгновенный пламень гас,

Слабело тяжкое дыханье,

Огромный закатился взор,

И вскоре князь и Черномор

Узрели смерти содроганье…

Она почила вечным сном.

В молчанье витязь удалился;

Дрожащий карлик за седлом

Не смел дышать, не шевелился

И чернокнижным языком

Усердно демонам молился.

На склоне темных берегов

Какой-то речки безымянной,

В прохладном сумраке лесов,

Стоял поникшей хаты кров,

Густыми соснами венчанный.

В теченье медленном река

Вблизи плетень из тростника

Волною сонной омывала

И вкруг него едва журчала

При легком шуме ветерка.

Долина в сих местах таилась,

Уединенна и темна;

И там, казалось, тишина

С начала мира воцарилась.

Руслан остановил коня.

Всё было тихо, безмятежно;

От рассветающего дня

Долина с рощею прибрежной

Сквозь утренний сияла дым.

Руслан на луг жену слагает,

Садится близ нее, вздыхает

С уныньем сладким и немым;

И вдруг он видит пред собою

Смиренный парус челнока

И слышит песню рыбака

Над тихоструйною рекою.

Раскинув невод по волнам,

Рыбак, на весла наклоненный,

Плывет к лесистым берегам,

К порогу хижины смиренной.

И видит добрый князь Руслан:

Челнок ко брегу приплывает;

Из темной хаты выбегает

Младая дева; стройный стан,

Власы, небрежно распущенны,

Улыбка, тихий взор очей,

И грудь, и плечи обнаженны,

Всё мило, всё пленяет в ней.

И вот они, обняв друг друга,

Садятся у прохладных вод,

И час беспечного досуга

Для них с любовью настает.

Но в изумленье молчаливом

Кого же в рыбаке счастливом

Наш юный витязь узнает?

Хазарский хан, избранный славой,

Ратмир, в любви, в войне кровавой

Его соперник молодой,

Ратмир в пустыне безмятежной

Людмилу, славу позабыл

И им навеки изменил

В объятиях подруги нежной.

Герой приближился, и вмиг

Отшельник узнает Руслана,

Встает, летит. Раздался крик…

И обнял князь младого хана.

«Что вижу я? — спросил герой, —

Зачем ты здесь, зачем оставил

Тревоги жизни боевой

И меч, который ты прославил?»

«Мой друг, — ответствовал рыбак, —

Душе наскучил бранной славы

Пустой и гибельный призрак.

Поверь: невинные забавы,

Любовь и мирные дубравы

Милее сердцу во сто крат.

Теперь, утратив жажду брани,

Престал платить безумству дани,

И, верным счастием богат,

Я всё забыл, товарищ милый,

Всё, даже прелести Людмилы».

«Любезный хан, я очень рад! —

Сказал Руслан, — она со мною«.

«Возможно ли, какой судьбою?

Что слышу? Русская княжна…

Она с тобою, где ж она?

Позволь… но нет, боюсь измены;

Моя подруга мне мила;

Моей счастливой перемены

Она виновницей была;

Она мне жизнь, она мне радость!

Она мне возвратила вновь

Мою утраченную младость,

И мир, и чистую любовь.

Напрасно счастье мне сулили

Уста волшебниц молодых;

Двенадцать дев меня любили:

Я для нее покинул их;

Оставил терем их веселый,

В тени хранительных дубров;

Сложил и меч и шлем тяжелый,

Забыл и славу и врагов.

Отшельник, мирный и безвестный,

Остался в счастливой глуши,

С тобой, друг милый, друг прелестный,

С тобою, свет моей души!»

Пастушка милая внимала

Друзей открытый разговор

И, устремив на хана взор,

И улыбалась и вздыхала.

Рыбак и витязь на брегах

До темной ночи просидели

С душой и сердцем на устах —

Часы невидимо летели.

Чернеет лес, темна гора;

Встает луна — всё тихо стало;

Герою в путь давно пора.

Накинув тихо покрывало

На деву спящую, Руслан

Идет и на коня садится;

Задумчиво безмолвный хан

Душой вослед ему стремится,

Руслану счастия, побед,

И славы, и любви желает…

И думы гордых, юных лет

Невольной грустью оживляет…

Зачем судьбой не суждено

Моей непостоянной лире

Геройство воспевать одно

И с ним (незнаемые в мире)

Любовь и дружбу старых лет?

Печальной истины поэт,

Зачем я должен для потомства

Порок и злобу обнажать

И тайны козни вероломства

В правдивых песнях обличать?

Княжны искатель недостойный,

Охоту к славе потеряв,

Никем не знаемый, Фарлаф

В пустыне дальней и спокойной

Скрывался и Наины ждал.

И час торжественный настал.

К нему волшебница явилась,

Вещая: «Знаешь ли меня?

Ступай за мной; седлай коня!»

И ведьма кошкой обратилась;

Оседлан конь, она пустилась;

Тропами мрачными дубрав

За нею следует Фарлаф.

Долина тихая дремала,

В ночной одетая туман,

Луна во мгле перебегала

Из тучи в тучу и курган

Мгновенным блеском озаряла.

Под ним в безмолвии Руслан

Сидел с обычною тоскою

Пред усыпленною княжною.

Глубоку думу думал он,

Мечты летели за мечтами,

И неприметно веял сон

Над ним холодными крылами.

На деву смутными очами

В дремоте томной он взглянул

И, утомленною главою

Склонясь к ногам ее, заснул.

И снится вещий сон герою:

Он видит, будто бы княжна

Над страшной бездны глубиною

Стоит недвижна и бледна…

И вдруг Людмила исчезает,

Стоит один над бездной он…

Знакомый глас, призывный стон

Из тихой бездны вылетает…

Руслан стремится за женой;

Стремглав летит во тьме глубокой…

И видит вдруг перед собой:

Владимир, в гриднице высокой,

В кругу седых богатырей,

Между двенадцатью сынами,

С толпою названных гостей

Сидит за браными столами.

И так же гневен старый князь,

Как в день ужасный расставанья,

И все сидят не шевелясь,

Не смея перервать молчанья.

Утих веселый шум гостей,

Не ходит чаша круговая…

И видит он среди гостей

В бою сраженного Рогдая:

Убитый как живой сидит;

Из опененного стакана

Он, весел, пьёт и не глядит

На изумленного Руслана.

Князь видит и младого хана,

Друзей и недругов… и вдруг

Раздался гуслей беглый звук

И голос вещего Баяна,

Певца героев и забав.

Вступает в гридницу Фарлаф,

Ведет он за руку Людмилу;