— Я, кажется, начинаю тебя понимать… — протянул озадаченно Барлоу.
— Смотри! Пулемёты, скорее всего, изначально были как раз у ирландцев Томпсона. Которых всех перебили, когда они играли в покере. Мы нашли там, в потайном шкафу за ящиком пустой патронный диск. Похитители торопились и не забрали его. Так?
— Так… — кивнул детектив.
— И мы ломали голову — кто мог это сделать? Более того, в этот же день в разных точках города в одно и то же время плюс-минус, были убиты другие члены банды Томпсона. Так мы поняли, что работали не просто профессионалы, а хорошо организованная группа. Мы их не нашли. Дальше! Банду Горского расстреливают. Ты мне тогда говорил, что работали армейские спецы. Ничего, кроме гильз мы не обнаружили. Кто это мог сделать? Благочестивый и его бомбисты-подпольщики? Так быстро приехали? Нашли того, кто похитил Льюисы и ликвидировали Горского? В том, что они не сразу там находились на покерной резне — я уверен. Потому как они не пострадали, получается, вообще, да и потом вывезли стволы? Бред. И не их стиль. Поджоги, подрывы, небольшие стачки. В этом они сильны. А тут эта неизвестная группа шла в лоб и разом клала всех своих противников! — Джон хлопнул ладонью по столу.
Барлоу тоже закурил, выпуская кольца дыма в потолок и сузив глаза. На лбу появились морщины — он следил за ходом мысли старого боевого товарища.
— И всё бы ничего! Но тут вдруг выясняется, что именно банда Благочестивого решила отобрать клуб и бизнес у Соколова и угрожала ему расправой. Потом они встречаются за городом посреди заповедника. О чём Соколов якобы сообщил Бюро. И снова чудо! Ни одного раненого. Все убиты. Благочестивый приехал из Чикаго. Луи Альтери тоже служит боссам из Чикаго. Так может, они прибыли вместе, раз на следующий день Соколов приезжает в «Ироквойс» якобы к своей этой подружке. Луи Альтери получает пулю в отеле посреди Мидтауна. А затем его крадут по пути в тюремную спецбольницу… А затем банда «Норд-Сайд» почти прекращает своё существование! За один вечер, Фред! Почерк не улавливаешь?
Шериф победоносно плюхнулся в кресло и торжествующе посмотрел на Фреда. Затем уже более спокойно произнёс:
— Мы с тобой искали группу профи с армейским опытом. Соколов на днях открыл охранное агентство, куда набрал тех, кто бежал после революции из России. Там масса военных. С опытом. И очень хорошим. Уверен, он собрал у себя людей именно из таких. Фред! Мы искали того, кто был постоянно под носом. Профессионалы — это служба охраны Соколова. Он — перерезал всех ирландцев. Он — забрал пулемёты. Он — расстрелял банду Виктора Горского. И он как-то умудрился разыграть этот спектакль так, что Льюисы оказались у Благочестивого. А сам старикашка и все свидетели погибли. И я не могу понять роль Бюро во всём этом. Это и пугает… Мы искали отъявленных бандитов. А там… Там, Фред… Нечто другое. И намного более опасное… Это не грабители и не воры какие-нибудь. Не насильники. Не психопаты-убийцы. Их по горячим следам можно найти. И когда поймаешь, то максимум ещё пару подельников возьмёшь и всё! Всё за решеткой! А Соколов строит систему, которую тяжело взломать, потому что нет никаких хвостов. И там все будут молчать как рыбы…
Фред усмехнулся и потянулся к пепельнице. Он затушил сигарету и тихо произнёс:
— Ну, почему все? Везде найдётся паршивая овечка…
Фэллон с подозрением посмотрел на детектива, но тут зазвонил телефон. Он взял трубку и заговорил в «приёмник»:
— Шериф Фэллон слушает!
Затем у него удивлённо поднялись брови, и он начал записывать на листе бумаги какую-то информацию.
— Подождите! — крикнул он в трубку.
На том конце провода её повесили. Джон откинулся в кресле и задумчиво произнёс:
— Ты веришь в совпадения, Фред?
Ипподром «Черчилль Даунс», (Луисвилл, штат Кентукки) в 1920ых и сейчас!
Глава 4Ты просишь меня об услуге?
Атлантик-Сити встречал нас во всей своей красе. Город был украшен гирляндами из разноцветных цветов. Они висели на каждом втором фонарном столбе. А перила вдоль набережной были увиты искусственными цветами. Сколько Наки потратил на это — уму непостижимо. Но я не сомневался, что казначей отобьёт эту сумму в самое ближайшее время, причём уйдя в немалый плюс.
Вдоль набережной стучали конные коляски, даже бегали рикши, которых можно было увидеть столько же разве что в южных штатах. Медленно проезжали редкие авто, загруженные разной снедью и алкоголем. Набережная Атлантик-Сити была в основном прогулочной зоной с огромным количеством ресторанов и бутиков. По другую сторону, ближе к воде, на удалении друг от друга стояли дощатые, украшенные теми же искусственными цветами сцены. На двух таких выступали маленькие оркестрики.
На одной из сцен в микрофон завывала чопорно одетая дама, простирая руки к большой группе, в которой были преимущественно такие же строго наряженные женщины. Она потрясала над головой Библией.
— Алкоголь! Вот страшный враг всего нашего общества! Наши мужчины, обуреваемые этой страстью, нарушают заповеди! Уходят из семей, превращаются в подобие животных! Наши молитвы были услышаны Господом! Государственные мужи приняли Акт Волстеда, и скоро мы избавимся от этого страшного общественного недуга! Передаю слово казначею города Атлантик-Сити, Еноху Джонсону! Тому, кто всегда поддерживал нас в нашей праведной борьбе!
Дамы захлопали, а я и Блум остановились неподалёку от толпы.
На сцену пружинящейся походкой вспорхнул Наки, встал к микрофону и одарил всех дам нежнейшей из улыбок:
— Достопочтенные дамы славного города Атлантик-Сити! Я рад присутствовать сегодня здесь, за этой трибуной! Моя душа радуется, когда я нахожусь в обществе, которое выступает за трезвость! Трезвость ума! Трезвость действия! Трезвость, которая так необходима нам для процветания нашего великого народа!
Наки обвёл глазами толпу и встретился глазами со мной. Мне показалось, что в его глазах мелькнула усмешка.
— … Вы знаете, насколько я последовательно, весь год выступаю за Акт Волстеда!
Толпа загомонила, женщины одобрительно закачали головами, отчего море широкополых шляп пошло рябью.
— Но я не только поставил себе целью искоренить недуг употребления спиртного на вверенной мне территории! Я думаю, женщины Атлантик-Сити и штата Джерси достойны большего, чем просто видеть своих мужей трезвыми, когда те возвращаются домой. Они достойны того, чтобы иметь голос на предстоящих выборах! Я буду бороться за это. Биться за то, чтобы женщины нашего города первыми в стране получили это право!
Женщины загомонили, а одна, бедно одетая, с ребёнком на руках, неожиданно крикнула:
— Алкоголь по-прежнему распространён в городе!
Наки мгновенно переключился на неё, вытянул руку вперёд и заговорил с утроенным жаром:
— Верно! Преступность, как древнее чудовище Гидра — имеет много голов. И я уверен, что с новым мэром Эдвардом Бейдером, мы получим больше сил и ресурсов для борьбы с бандитами, которые заливают улицы спиртным. Посмотрите на эту прекрасную девушку! Мадонна с младенцем!
По толпе женщин пронёсся умилительный вздох. Некоторые из них смотрели на Джонсона уже почти с обожанием. А он продолжал:
— … разве она заслужила видеть, как её супруг возвращается домой за полночь пьяным? Разве мы хотим, чтобы её ребёнок жил в мире, полном разврата и порока? Нет! Голоса женщин должны быть услышаны! И я, и кандидат в мэры города Атлантик-Сити Эдвард Бейдер приложим все усилия для этого!
Наки стукнул себя в грудь и обвёл взглядом всю площадь.
А я шепнул спутнице:
— Как вам речь, мисс Блум?
Девушка пожала плечами и тихо ответила, кивнул на толпу:
— Легче всего управлять теми, кто не знает окружающего мира и не учился. К сожалению, эти женщины, забота которых до недавних пор была смотреть только за домом и детьми, хоть это тоже невероятно трудно, опираются на скудное образование. Они или будут обмануты, или сами хотят быть обманутыми, ведь сейчас закон Божий для них это всё. Не может же такой респектабельный джентльмен, как Енох Джонсон, их обмануть? Реально понимают всю ситуацию лишь немногие суфражистки. И чем большему количеству женщин станет доступно нормальное образование, чем больше они будут «выходить в мир» из своего дома, тем быстрее они разберутся в том, что происходит в политике. Хотя бы и отдельно взятого города или штата…
Я согласился с ней, хоть и не полностью. Девушка наперёд расписала то, что будет происходить с женским движением в штатах ещё лет пятьдесят. Оно будет инструментом в руках вот таких вот дельцов, как Наки. Все эти марши женщин, общества благочестивых дам и «прочая-прочая» — станут средством давления одних сенаторов на других, или инструментом северных штатов для «причёсывания» более консервативного юга. Только вот подобные Джонсону всё равно будут использовать всё это в своих интересах, манипулируя массами и играя на их самых высоких и самых низменных чувствах.
— Я подумал над вашей просьбой, мисс Брауни. И думаю, что Наки стоит посвятить в это дело. Мы на его земле, и я не хочу портить отношения с партнёром.
— Если вы гарантируете безопасность меня, моего брата и лошадей, то вы вольны делать так, как угодно. Однако нежелательно, чтобы Розетти знал, что мы попросили о помощи Еноха.
— Вы попросили о помощи конкретно меня. Значит, эту работу будем выполнять я и мои люди. Просто нужно будет обсудить кое-какие детали с мистером Джонсоном.
— Хорошо, — кивнула Блум, держа меня под руку, пока мы шли вдоль набережной.
Мы дошли до череды высоких отелей в классическом стиле. На первых этажах располагались кафе и магазинчики, зазывающие дам французскими названиями. Здесь степенно прогуливалась более состоятельная публика. Я украдкой посмотрел на девушку. И невольно сравнил её с Кристиной-шпионкой. Они были как инь и янь. Что во внешности, что по характеру. Холодная расчётливость мисс Брауни, её сдержанность в общении, полностью отрицала игривость и любовь к приключениям Кристины-Ксении. Однако я почему-то очень даже хорошо представлял себе тонкую фигуру Блум с ружьём наперевес, отстреливающую грабителей какого-нибудь ранчо. Плохо, криво, но делающую это, стиснув зубы. Была в ней какая-то внутренняя сила и решительность.