Русская Америка. Сухой закон 3
Глава 1Странное место…
Покосившийся дорожный столб держал выцветшую и заржавевшую табличку.
«Аунего. 2 мили»
Казалось, ещё чуть-чуть, и указатель просто рухнет под напором ветра. Наш «Додж» еле двигался по дороге, загребая снег колёсами. Несколько раз мне почудилось, что мы встанем на месте, пробуксовывая. Какая же глушь.
Позади тащился ещё один грузовичок. Фордик, который Рощупкины дорабатывали для перестрелки с ирландцами. Теперь всю «защиту» сняли. В кузове остался только намертво приваренный громадный оружейный ящик, ныне пустовавший.
Волков, сидевший за рулём, и прильнувший к лобовому стеклу, заговорил:
— Осталось чуть-чуть.
— Здесь никто не ездит?
— Местные? Ещё как! Гоняют на санях. По дороге катаются только грузовики.
— А как продукты и прочее? Там же живёт почти тысяча человек.
— Им почти всё необходимое привозит одна грузовая компания. Сейчас все увидите! Глядите!
И он показал на новёхонький красивый рекламный щит. Притормозил рядом с ним. Я включил фонарь и осветил надписи:
«Транспортная компания Хотфилда. Доставляем в любое место»
— Что за компания? Впервые о такой слышу, — спросил я Илью Митрича.
За последние месяцы, из-за того, что мы с Виктором прошерстили массу вариантов для перевозок алкоголя по Штатам, названия всех более или менее крупных компаний мне уже примелькались. Я заставлял Громова изучать их опыт, смотреть — как выстроена логистика. Короче говоря, вовлекал друга в эдакое самообразование, раз он у меня за бухгалтера. Причём довольно успешного.
Волков хмыкнул и объяснил:
— Это уроженец Аунего. У него самый большой дом здесь. Стоит отдельно. Приезжает довольно часто, судя по тому, что я услышал. И он тут навроде местного царька. Преклоняется только перед Пророком.
— Богач?
— Хуже… конгрессмен.
— В смысле? — поразился я.
— Окончил какой-то крутой колледж. Потом пошёл как-то незаметно по карьере. Теперь заседает в конгрессе США. Это всё, что мне удалось раскопать. Нужно будет узнавать из других источников о нём. То, что я узнал, это местные старые газеты. Со мной никто говорить не стал.
— Потому что чужак? — догадался я.
— Именно. Я слышал, что болтали местные мужики. Если честно, мне показалось, они специально это говорили громче, чем нужно, чтобы я услышал. Наших парней подвёл акцент. Хоть Георгий Александрович и отобрал тех, кто уже прожил здесь в Америке больше года… — сухо выдал Волков.
— Убили из-за акцента? — не поверил я.
— Потому что не местные, потому что не из Штатов, но главным образом из-за того, что искали завод по производству алкоголя. Если скажешь при местных что-то про виски, или ещё про что-то подобное — женщины уходят. А мужчины как будто готовы пристрелить тебя сразу же. Меня спасло то, что я хорошо говорю на британском диалекте. Сказал им, что я из Канады. Мне ответили, чтобы я побыстрее отсюда убирался…
Лес расступился в разные стороны, и «Додж» бодрее покатил вниз со склона. Под нами простиралась долина, посреди которой у гор лежало Аунего.
— Что они ещё сказали, Илья Митрич?
— Передали, чтобы за нашими парнями явился тот, кто их послал. То есть вы. Поэтому я и просил вас приехать лично.
— А завод нашли?
— Нашли, — коротко кивнул Волков.
— И что с ним?
— Его думают перестроить как дома для молитвы.
— Алкогольный завод? Погодите, они же здесь поборники трезвости! — я совсем перестал понимать логику местных.
— Они считают, что так они смогут «очистить» это место от греховных помыслов, — ответил Илья Митрич.
Бред какой-то!
Мы приблизились к первым домам в селении. Тут же внезапно началась вполне себе отличная дорога. Снег был счищен к её краям. Каждый домик вокруг сиял огоньками к Рождеству и выглядел, словно избушка из сказки. Забытая и унылая, запорошённая дорога привела нас к какой-то деревне Санта-Клауса, а не к Аунего. Я ожидал увидеть после рассказов Волкова что угодно, но только не это благолепие.
По улицам, несмотря на поздний час, бегали дети и играли в снежки. Но у каждого третьего мужчины за спиною висело на ремне ружьё.
— Здесь у них почти все со стволами ходят, — добавил Волков, — И днём, и ночью. Заметили, наверно, Лексей Иваныч, как тут всё красиво и ухоженно? Я и сам поначалу подумал, что где-то поворотом ошибся. А тут внезапно «рай» посреди гор и лесов. Мне кажется, они специально табличку ту потрёпанную не меняют.
Около одного из домов я увидел опять рекламный плакат. Только в этот раз на нём была совсем другая надпись:
«Билл Хотфилд ведёт нас к процветанию, а Пророк к искуплению»
Я смотрю, они тут даже особо не шифруются.
— У них здесь что-то вроде круговой поруки. Побудете минут десять и поймёте. С чужими не разговаривать, иноверцев вообще на дух не переносят.
Я вдруг понял, что меня поразило на улицах американского поселения. И я спросил вслух:
— Тут нет ни одного афроамериканца?
— В точку, Лексей Иваныч! Ни негров, ни китайцев, никого! — усмехнулся Волков.
В душу закрались нехорошие подозрения. Мне начинало казаться, что за ширмой этой красоты прячется что-то мерзкое и извращённое.
— Приехали!
«Додж» развернулся на площади и остановился за углом большого бара. Точнее, на нём было написано: «Кухня Хотфилда». Похоже, этот Хотфилд вообще тут всё скупил. Или открыл…
Мы вылезли наружу, и я постучал по борту. Наружу выбрались ещё четыре человека под предводительством Синицына.
— Георгий Александрович, я попрошу вас молчать. И остальных тоже, — проговорил Волков.
— Почему это? — нахмурился Капитан.
— Потому что ваш английский «из бед». Из бед и огорчений, — пошутил Волков.
Он оставался в своём репертуаре даже в той ситуации, из-за которой мы приехали. Было видно, что это не по нутру Синицыну. Я еле согласился на его заверения, что его можно взять с собой. Капитан требовал «провести рекогносцировку на местности». Я взял с него перед выездом слово, что он не будет ни с кем конфликтовать. Это ведь за его людьми мы приехали сюда, вдруг не сдержится…
— Пойдёмте! Даю сто к одному, что шериф тут, — Волков махнул рукой в сторону «Кухни».
Мы открыли массивную дверь под пристальным взглядом двух куривших мужчин в полушубках и шапках-бобрах с хвостами на головах.
— А курение здесь, я гляжу, разрешается? — спросил я украдкой у Волкова.
— Пророк по поводу этого ничего не объявлял, — на полном серьёзе ответил плут, — А если не говорил, то значит, можно.
Мы оказались в просторном помещении, отделанном деревом. Вообще, было ощущение, словно мы зашли в какой-то салун на Диком Западе из фильмов про ковбоев. Только вот атрибутики в виде высокого здоровенного бара, рулетки, карточных столов и прочего — здесь не было от слова совсем. Зато по стенам висели головы-чучела различных добытых на охоте животных.
Когда мы вошли, гомон стал чуть тише. На нас внимательно уставились сразу с два десятка глаз. Стало неуютно.
— Вон местный шериф, — шепнул Волков и поманил меня за собою.
Мы прошли через зал и я, обходя столик, столкнулся лицом к лицу с совсем молоденькой девчушкой, которая разносила еду на подносах. Она от неожиданности подняла глаза и посмотрела мне в лицо. Я улыбнулся. А она сначала смутилась и зарделась, но затем её личико исказил ужас. Девочка начала оглядываться по сторонам, будто ища поддержки. Но взгляды всех мужчин были суровы. Оп-па! Ещё одна особенность. В зале не было ни одной женщины за столиками. Только мужики.
— Шериф Граймс! — обратился Волков к широкоплечему мужчине, стоящему к нам спиной около барной стойки.
Он обернулся к нам. В руках его была чашка с ароматным кофе. Серые холодные глаза пробежались по всей нашей компании и остановились на мне. Строго, словно по линейке, выбритые усы, прямой нос. Волевой подбородок. На шерифе был бежевый полушубок с начищенной звездой на груди. Полушубок прихватывал пояс, где в кобуре покоилось далеко не табельное оружие. Кольт-Миротворец сорок пятого калибра.
— Чем обязан?
— Шериф, это Алекс Соколов. Вы говорили, чтобы он лично забрал своих людей.
— Приветствую, шериф, — я снял шляпу и протянул руку.
Он даже не двинулся, оставив свою ладонь на поясе. Затем сёрпнул ещё раз кофе, и продолжил, как будто бы ни в чём не бывало:
— Меня зовут Фил Граймс. Пойдёмте, не будем терять времени.
Он протянул руку и поставил чашку на стойку. Я заметил, как на его запястье блеснули чётки из полированного чёрного камня.
Шериф прошёл сквозь наш строй, смерив взглядом Синицына, и зашагал наружу. Я двинулся следом, переглянувшись с Волковым. Мы пошли по улице. А я решил задать пару вопросов местному блюстителю закона.
— Фил, что произошло? Мне сказали, что на моих людей напали дикие звери.
— Медведь.
— Разве они не впадают в это время в спячку? — нахмурился я.
— Не всё. Вы что, никогда не были на охоте?
Мне показалось, что в голосе шерифа засквозило презрение.
— Бывал. Но зимой они редко просыпаются.
— Но просыпаются же… — пожал плечами шериф, давая понять, что лично его полностью удовлетворяет это объяснение.
Мы прошли во двор и подошли к какому-то хозяйственному помещению.
— Здесь у нас есть ледник, — коротко пояснил шериф, — Для скота…
Я услышал, как за спиной шумно выдохнул Синицын. Сам я стиснул зубы, но продолжил следовать за Граймсом, который начал спускаться в подвал.
— Вот они! — махнул он рукою на накрытых холстиной людей, — Забирайте.
Я вышел вперёд и откинул большой кусок ткани в сторону. Позади послышались возгласы. Изуродованные, на леднике лежали двое бойцов Синицына. На них виднелись следы укусов. Конечности у одного были обглоданы начисто.
— Говорите медведь, шериф? — переспросил я.
— Да.
— И как это было?
— Мы нашли их в лесу, в полутора километрах от Хотфилда.