— Ты по-прежнему согласен работать с нами? — спросила девушка. Она, похоже, пребывала в легком недоумении.
— Разумеется. Буду помогать всеми силами, — ответил Фил. — Такое крутое развлечение…
— Но как же твоя основная работа? Твои импланты?
Фил сделал неопределенный жест рукой.
— Может быть, нам все же удастся убедить ее не применять вирус? — спросил я.
Хакер удивленно воззрился на меня.
— С какой стати? Чумовая идея. Кстати, у тебя есть деньги и надежный юрист?
— Денег немного. А юриста нет.
— Жаль. На всякий случай я бы вложился в акции предприятий, производящих внешние устройства.
Сделав такое заявление, Фил мягко соскользнул в воду и затаился где-то на глубине — масса металлических имплантов позволяла ему не всплывать. Дыхание хакер задержал.
— Он нас продаст, — заявила Алиса вслух. — Начнет торговать информацией, чтобы сделать состояние, и на наш след выйдут.
— Зачем ты тогда посвящала его в наши планы?
— А ты думаешь, я железная леди? Я должна узнать мнение людей, прежде чем пытаться изменить их судьбу.
— Тогда нужно было устроить голосование на каком-нибудь популярном форуме в Сети.
— Форумы не отражают мнения людей. Точнее, разные форумы отражают разные мнения.
Со дна бассейна поднялись пузыри воздуха. Следом за ними из воды появилась голова Фила. Глубоко вдохнув и протерев глаза, хакер сообщил:
— Кстати, если все так серьезно, мы слишком много резвимся. Надо когти рвать, а не в аквапарке оттопыриваться. Только один момент. Я совсем не понял — отчего ты хочешь задействовать антиконнект на Капле Меда? Там, почитай, инфраструктуры никакой плюс полно сектантов, которые импланты по убеждениям не приемлют. В чем соль?
— В этом и соль, — ответила Алиса. — Крушений не будет, не произойдет крупных аварий. Вирус начнет распространяться необратимо, но медленно. Каплю Меда от галактического сообщества не отрежешь. Но у всех будет время подготовиться. Зачем нам жертвы?
— А, ну да. Жертвы ни к чему, — без эмоций, даже равнодушно ответил Фил. Складывалось ощущение, что втайне ему хотелось бы каких-то жертв. — Значит, на Каплю Меда. Сколько осталось до старта транспорта, три часа?
— Да, — подтвердил я.
И тут чпокнуло.
На чпок я не обратил никакого внимания — тем более за шумом водопада странный звук был почти не слышен. Потом чпокнуло еще раз. А потом раздался то ли звон, то ли треск, мне обожгло ногу — и на ней появилась кровь. Глаза Фила округлились, и он выдавил:
— Атас!
Я скосил глаза и увидел, что кафель на бортике бассейна выщерблен. А из ноги у меня торчали словно бы маленькие кусочки стекла, которые истаяли за считаные доли секунды.
Алиса, заметив кровь, обхватила меня за шею и спихнула в бассейн.
— Быстрее, под водопад! — по внутреннему каналу связи прокричала она. — Там технический проход!
— Что случилось? — уже погрузившись под воду с головой, спросил я. И воздуха-то в легкие толком набрать не получилось.
— В нас стреляли.
— Как?
— Наверное, из винтовки. Ледяными пулями.
О ледяных пулях я слышал. Удобная штука — хранятся в специальном криогенном контейнере, при точном попадании имеют достаточную убойную силу и, главное, не оставляют следов. Такие пули любят использовать спецслужбы и мафия. Ну, то есть считается, что они предпочитают стрелять ледяными пулями. Точно знать это могут только те, кто внутри, а они обычно болтать не склонны.
Мы плыли под водой. Мне нравится плавать, но я не успел подготовиться к нырянию, воздуха не хватало. Правда, у меня был прекрасный стимул плыть под водой и не дышать как можно дольше — снайпер, засевший где-то наверху.
Алиса гребла, словно знала, куда ей надо. Краем глаза я заметил, что Фил тоже последовал за нами. Вдруг лицо мое словно бы обожгло — в мутной воде я увидел маленький шарик льда, поднимающуюся со дна ледяную пулю. Наверное, самую первую, а может, и вторую. Они не разбились о кафель, а потеряли скорость в воде и теперь медленно всплывали.
— Куда направляемся? — прозвучал в наших головах голос Фила. Благо, я помнил его по предыдущим контактам и не воспринял как угрозу.
— Под водопад, — ответила Алиса.
— Ага, — хакер казался практически радостным. — Интересно, у них обычные пули? Или с ядом?
Я рванулся вверх — легкие жгло, сил задерживать Дыхание не осталось. Выскочил на поверхность, вдохнул воздух пополам с водой — водопад с утеса падал практически на нас. Рядом вынырнула Алиса, вдохнула, потянула меня вниз.
— Осталось совсем немного.
Действительно, на глубине около метра в утесе обнаружилась круглая дыра, а сразу за ней — искусственный грот. Точнее, техническое помещение — не может же в построенной на космической станции стене, по которой пустили воду, быть естественный грот?
— У тебя есть карта? — спросила Алиса вслух, обращаясь к Филу.
— Обижаешь, — ответил хакер.
— И у нас есть.
Мне было очень приятно услышать это «нас», и все же я спросил Ротора:
— А ты добыл чертежи служебных помещений?
Мой помощник, помявшись немного, признался:
— Белинда прислала.
— А сам?
— Сам я не привык, что на тебя охотятся. План пожарной эвакуации и эвакуации при разгерметизации купола я сразу же загрузил в оперативную память, но чертежи технических помещений, не предназначенных для посетителей, не лежат в открытом доступе.
Даже если Ротор и сплоховал, сейчас было не время и не место с ним переругиваться. Но, когда человек нервничает, ему свойственно искать виноватых в своем положении. Помощники очень помогают расслабиться в критической ситуации — ведь на них можно кричать сколько угодно, а ответную реакцию запрограммировать. Хотя ругаться с собственным помощником — слабость и проявление дурного тона. Так считают на Тайге. На некоторых планетах, особенно в китайском секторе, с помощниками переругиваются постоянно. А те плачут и каются, стонут и сетуют…
— С тобой все в порядке? — спросила Алиса, разглядывая мою ногу.
— По-моему, да, — ответил я.
Кровь сочилась, но едва-едва. Боли не было вообще: Если бы организм был поражен ядом, Ротор сразу отметил бы изменения в биоритмах и доложил. Но помощник молчал.
— Пойдем на второй уровень, в бани, — предложила девушка. — Снайпер понял, куда мы сбежали, будет искать нас на технических этажах. Вряд ли он догадается заглянуть в парную.
— А если заглянет, шансов у нас не будет, — заметил Фил. — Закроет нас в какой-нибудь комнатушке при температуре сто двадцать градусов, и концы в воду.
— Мы в такие комнатушки не пойдем, — отозвалась Алиса. — И вообще, выберем турецкую баню. Там выше шестидесяти градусов температуру не поднимают.
— Вопрос в другом — как забрать одежду из раздевалки аквапарка? — подал голос я.
— Как раз тут проблем не возникнет, — хмыкнула Алиса. — Ты сходишь и заберешь. А мы с Филом тебя прикроем. Если бы они знали, где мы разделись, они бы поджидали нас у шкафчиков, а не стреляли сразу. Так что за одежду можно не волноваться.
— Но почему я?
— Ты увлекался биатлоном, — широко улыбнулся Фил. — Я таким уровнем физподготовки похвастаться не могу. Если бы не импланты, я бы и под водой столько не проплыл. Ну и работа у меня другая, не с амбалами драться.
— Да, конечно, — кивнул я.
Все правильно, Алисой рисковать нельзя, а Фил заточен под другие акции. Но все же чувствовать себя расходным материалом было как-то обидно.
В бане было жарко и влажно. Меня обстановка раздражала — скрываться от преследователей я бы предпочел где-нибудь на морозе, к которому привык с детства, а не в теплой сырой комнате, где и вздохнуть трудно. Но Алиса и Фил, похоже, чувствовали себя прекрасно.
Они весело переговаривались, подшучивали друг над другом.
— Никогда не могла понять солипсистов, таких, как ты, — призналась Алиса. — Верить в то, что мир крутится вокруг них, и панически его бояться…
— Кто же боится? Особенно панически? — Фил отхлебнул из бокала с кислым и пенным турецким энергетиком. — Я точно ничего не боюсь. Гораздо забавнее наблюдать за стараниями материалистов. Они признают, что мир одновременно огромен и конечен, причем как в пространстве, так и во времени, что у людей практически нет шансов его изменить — и все же они тщатся чего-то достигнуть. Зачем?
— Проще, конечно, верить в счастливое перерождение, — фыркнула девушка. — И сидеть сложив лапки.
— По-моему, я своими действиями опровергаю твое утверждение. А?
— Ты просто ищешь приключений. Не так ли? Потому что тебе так хочется.
— И что в этом плохого? А ты зачем-то хочешь изменить мир — но все время боишься, как бы чего не вышло, — Фил поднялся с лежанки и пошлепал к душу. — Даже халат опасаешься стянуть. А он нам так нужен!
Сначала я не понял, о каком халате говорит хакер. Алиса как была, так и оставалась в одном купальнике. Но потом сообразил, что Фил поддержал мое довольно-таки абсурдное предложение позаимствовать халаты на складе турецкой бани. На пересадочной станции Комариная Плешь, особенно в развлекательном центре, люди одевались по-разному. Однако разгуливать в купальниках не было принято и здесь, так что я предлагал сделать вид, что мы ортодоксальные мусульмане и ходим в халатах повсюду. Алиса мое предложение отвергла.
— Нам другое нужно, — заявила девушка. — Хорошо верить в себя, Фил. Но можно и преодолевать себя. Отключи видеонаблюдение в раздевалке — мы возьмем чужую одежду.
— А как же те, кто останется без своих вещей? — подал голос я.
— Для них потеря одежды не критична, — ответила Алиса. — А нам жизненно необходимо успеть на звездолет и уйти от погони.
Филу не пришлось долго стараться — мы смогли войти в мужскую раздевалку секунд через десять. Под камерой слежения мерцал оранжевый диод, сообщающий о неполадках.
— Камера слежения отключена в ожидании профилактики, — объявил хакер. — Полицейской системы слежения в бане нет, они обходятся собственными средствами безопасности. Да и кому придет в голову брать чужую одежду?