иго (курсив мой — Ю.С.) татар…»[32]. Александр Николаевич в рассматриваемом вопросе опирался на труды В.Н. Татищева. Однако у последнего в соответствующих местах определение «иго» отсутствует: «Иоанн Великий, в царях I, а в великих князях сего имени III, опровергнув власть татарскую (курсив мой — Ю.С.)» и «Иоанн Великий, как сказано, отвергнув власть татарскую (курсив мой — Ю.С.)»[33]. Следовательно, именно А.Н. Радищев впервые (в промежуток между 1782 и 1789 гг.) применил термин «иго» к определению периода владычества монголо-татар над Русью.
В научной литературе подобная формулировка встречается в знаменитой «Истории государства Российского» (1809–1820) Николая Михайловича Карамзина: «Таким образом Димитрий мог надеяться в одно время и свергнуть иго татар, и возвратить отечеству прекрасные земли, отнятые у нас Литвою»[34] и «Предложим замечание любопытное: иго татар обогатило казну великокняжескую исчислением людей, установлением поголовной дани и разными налогами, дотоле неизвестными, собираемыми будто бы для хана, но хитростию князей обращенными в их собственный доход: баскаки, сперва тираны, а после мздоимные друзья наших владетелей, легко могли быть обманываемы в затруднительных счетах»[35].
Необходимо отметить, что главный труд Н.М. Карамзина «История государства Российского»[36] доведен до 1612 года. На основе различных источников автор составил обширное исследование по истории Руси. В приложениях к своей работе Н.М. Карамзин поместил выдержки из духовных и договорных грамот московских великих князей, содержащих ряд сведений по истории русско-ордынских отношений. Ценностью его труда является также и то, что он пользовался не дошедшей до нас Троицкой летописью и сделал ряд выписок из нее. Н.М. Карамзин придавал большое значение влиянию монголов. По его мнению, Орда способствовала или даже определяла образование самодержавия и единодержавия на Руси. Однако проблема отношений Руси и Орды оказалась затерянной в изложении внутриполитических событий в русских княжествах.
В силу значимости и общественного резонанса труда Н.М. Карамзина понятие «иго татар» быстро распространилось в общественном сознании. В этом плане особенно показательно, что примерно к этому же времени, точнее к 1820 г., относится первое появление данного термина в учебной литературе. Е. Константинов в своей «Учебной книге» в частности отметил: «Между тем Россия подпала совершенно под иго Татар. Батый, завоевав большую часть Польши, Венгрию, Кроацию, Сервию, Дунайскую Болгарию, Молдавию, Волахию, и приведши в ужас Европу, вдруг остановил бурное стремление Моголов и возвратился к Волге. Там, именуясь, Ханом, утвердил он свое владычество над Россиею, землею Половецкою, Тавридою, странами Кавказскими и всеми от устья реки Дона до самого Дуная»[37].
Таким образом, мы видим, что только в последнее 20-ти летие XVIII в. — первое 20-тилетие XIX в. привычное ныне понятие «иго татар» появилось и стало употребимым в публицистике, научной и учебной литературе. Тем самым оно проникло в широкие слои общества и стало общим местом. Уже, к примеру, В.Н. Майков в 1846 г. варьирует его, превращая в татарское иго: «…Необозримая плоскость земли, которую мы населяем, и татарское иго, которое перенесли мы в продолжение двух с половиной веков…» и «Но судьба наслала на Россию татарское иго со всеми его последствиями…»[38].
В отличие от Н.М. Карамзина, С.М. Соловьев считал, что влияние монголов на развитие Руси было незначительным. Поэтому в его труде «История России с древнейших времен»[39] (первый том вышел в свет в 1851 г.) отношениям Руси и Орды уделено незначительное место.
Таким же историческим фоном проходят русско-ордынские отношения в труде А.В. Экземплярского «Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период»[40], который представляет собой биографические очерки русских правителей.
При этом факт укоренения термина «ига» в сознании российского общества второй половины XIX в. подтверждается упоминанием его в варианте «монгольское иго» в публикациях народовольцев[41]: «Монгольское иго обрушилось на русскую землю, разъединенную, обессиленную княжескими междоусобиями»; «Равным образом, сброшено было монгольское иго не патриотическим одушевлением, а пропитанною татаризмом государственною властью»; «Итак, вот четыре исторические силы, остановившие свободное, самобытное развитие народа и определившие характер нашего государственного строя: варяжская дружина, византийство, монгольское иго и немецкий бюрократизм».
Особое место в дореволюционной историографии русско-ордынских отношений занимают труды таких авторов как Н.Г. Устрялов[42], В.О. Ключевский[43], С.Ф. Платонов[44], А.Е. Пресняков[45]. Они, хотя и признают, что влияние Орды на Русь имело место, но считают его не определяющим фактором. Поэтому в их работах русско-ордынским взаимоотношениям не отведено сколько-нибудь значительного места.
Показательно, что термин «ордынское иго» впервые появляется в курсе лекций В.О. Ключевского: «И внешняя оборона земли не давала прежней пищи боевому духу дружин: из-за литовской границы до второй половины XIV в. не было энергического наступления на восток, а ордынское иго надолго сняло с князей и их служилых людей необходимость оборонять юго-восточную окраину, служившую для южных князей XII в. главным питомником воинственных слуг, и даже после Куликовского побоища в эту сторону шло из Руси больше денег, чем ратных людей.[46] И точно так же, как у у себя дома, в Кремле, среди придворных слуг своих, Иван начал выступать более торжественной поступью и во внешних сношениях, особенно с тех пор, как само собою, без бою, при татарском же содействии, свалилось с плеч ордынское иго, тяготевшее над северо-восточной Русью 2 столетия (1238–1480)».[47]
Таким образом, труды ученых XIX — начала XX вв. были посвящены вопросам развития Руси с древнейших времен, а также общим вопросам взаимоотношений Руси и Орды. В их трудах история отношений Руси и Орды отходит на второй план. Основное внимание уделяется внутриполитическому развитию русских земель.
В целом, историографию XIX в. по вопросу русско-ордынских отношений можно разделить на два подхода. Первый, восходящий к точке зрения Н.М. Карамзина, рассматривает ордынское влияние как значительное, а иногда определяющее и всеохватывающее. Второй, связанный с творчеством С.М. Соловьева, предлагает изучать развитие Руси в XIII–XV вв. исключительно как внутриполитическую историю, не обращая большого внимания на ордынское влияние, которое, по мнению историков, придерживающихся данной точки зрения, не было и не могло быть значительным.
Здесь стоит отметить, что вслед за российскими учеными и общественными деятелями Карл Маркс называет подчинение Руси ханам «кровавым болотом монгольского ига…», которое «…оскорбляло и иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой».[48] Фридрих Энгельс отмечал: «В те времена, когда Великороссия попала под монгольское иго, Белоруссия и Малороссия нашли себе защиту от азиатского нашествия, присоединившись к так называемому Литовскому княжеству»[49]. Эти высказывания немецких мыслителей определили использование термина в советской историографии.
Показательным в этом плане является монография А.Ю. Якубовского и Б.Д. Грекова «Золотая Орда и ее падение»[50]. Она состоит из двух частей: «Золотая Орда» и «Золотая Орда и Русь». Основой издания 1950 г. явилась научно-популярная книга «Золотая Орда», вышедшая в свет в 1937 г. Оба произведения были призваны ответить на вопрос как марксистская историческая наука должна освещать русско-ордынские отношения. Прежде всего, авторы основывались на высказывании К. Маркса в «Секретной дипломатии XVIII в.» о том, что иго «…продолжалось от 1237 по 1462 г., то есть более двух столетий»[51]. Другой основой работы А.Ю. Якубовского и Б.Д. Грекова явились отрывочные высказывания по поводу истории Руси XIII–XV в. И.В. Сталина. В частности, авторы приводят следующую цитату: «Империалисты Австрии и Венгрии несут на своих штыках новое, позорное иго, которое не лучше старого, татарского…» (высказывание по поводу вторжения австро-германских войск на Украину в 1918 г.), «Заслуги Москвы… в том, что она на протяжении истории нашей Родины трижды освобождала ее от иноземного гнета — от монгольского ига, от польско-литовского нашествия, от французского вторжения» (из приветственной речи на праздновании 800-летия Москвы)[52].
В то же время в XX столетии ученые стали уделять больше внимания частным вопросам развития Орды и взаимоотношений последней с русскими княжествами. В 1940 году вышла в свет монография А.Н. Насонова, посвященная истории татарской политики на Руси[53]