Богатырский конь прибежал, начал бить его копытами, а Иван Быкович тем временем вылез из земли, приловчился и отсек Чуду-юду огненный палец. После того давай рубить ему головы: сшиб все до единой, туловище на мелкие части разнял и побросал всё в реку Смородину.
Прибегают братья. „Эх вы, сони! — говорит Иван Быкович. — Из-за вашего сна я чуть-чуть головой не поплатился!"
Поутру ранёшенько вышел Иван Быкович в чистое поле, ударился оземь и сделался воробышком; прилетел к белокаменным палатам и сел у открытого окошечка. Увидала его старая ведьма, посыпала зернышек и стала сказывать: „Воробышек-воробей! Ты прилетел зернышек покушать, моего горя послушать. Насмеялся надо мной Иван Быкович: всех зятьев моих извел!" — „Не горюй, матушка! Мы ему за все отплатим”, - говорят чудо-юдовы жены. „Вот я, — говорит младшая, — напущу голод, сама выйду на дорогу да сделаюсь яблоней с золотыми и серебряными яблочками: кто яблочко сорвет, тот сейчас же лопнет!" — „А я, — говорит средняя, — напущу жажду, сама сделаюсь колодезем; на воде будут две чаши плавать: одна золотая, другая серебряная; кто за чашу возьмется, того я утоплю!" — „А я, — говорит старшая, — сон напущу, а сама прикинусь золотой кроваткою; кто на кроватку ляжет, тот огнем сгорит!"
Иван Быкович выслушал эти речи, полетел назад, ударился оземь и стал по-прежнему добрым молодцем. Собрались три брата и поехали домой.
Едут они дорогою, голод их сильно мучает, а есть нечего. Глядь — стоит яблоня с золотыми и серебряными яблочками; Иван-царевич да Иван — кухаркин сын пустились было яблочки рвать, да Иван Быкович наперед заскакал и давай рубить яблоню крест-накрест — только кровь брызжет! То же сделал он и с колодезем и с золотою кроваткою. Так погибли и чудо-юдовы жены.
Как проведала о том старая ведьма, нарядилась нищенкой, выбежала на дорогу и стоит с котомкою. Едет Иван Быкович с братьями, они протянула руку и стала просить милостыню. Говорит Иван-царевич Ивану Быковичу: „Братец! Разве у нашего батюшки мало золотой казны? Подай этой нищенке святую милостыню!" Иван Быкович вынул червонец и подает старухе; она же не берется за деньги, а взяла его за руку и вмиг с ним исчезла. Братья оглянулись — нет ни старухи, ни Ивана Быковича, и со страху поскакали домой хвосты поджавши.
А ведьма утащила Ивана Быковича в подземелье и привела к своему мужу — старому старику. „На тебе, — говорит, — нашего погубителя!"
Старик лежит на железной кровати, ничего не видит: длинные ресницы и густые брови совсем глаза закрывают. Позвал он двенадцать могучих богатырей и стал им приказывать: „Возьмите-ка вилы железные, подымите мои брови и ресницы черные: я погляжу, что он за птица, что убил моих сыновей!" Богатыри подняли ему брови и ресницы вилами, старик взглянул: „Ай да молодец Ванюша! Так это ты взял смелость с моими детьми управиться! Что ж мне с тобою делать?" — „Твоя воля, что хочешь, то и делай, я на все готов!"
— „Ну, да что много толковать, ведь детей не поднять; сослужи-ка мне лучше службу: съезди в невиданное царство, в небывалое государство и достань мне царицу — золотые кудри: я хочу на ней жениться!
Иван Быкович про себя подумал: „Куда тебе, старому черту, жениться, разве мне — молодцу!" А старуха взбесилась, навязала камень на шею, бултых в воду и утопилась.
„Вот тебе, Ванюша, дубинка, — говорит старик, — ступай ты к такому-то дубу, стукни в него три раза дубинкою и скажи: „Выйди, корабль! Выйди, корабль! Выйди, корабль!" Как выйдет к тебе корабль, в то же самое время отдай дубу трижды приказ, чтобы он затворился; да смотри не забудь! Если этого не сделаешь, причинишь мне обиду великую!"
Иван Быкович пришел к дубу, ударил в него дубинкою бессчетное число раз и приказал: „Все, что есть, выходи! Вышел первый корабль, Иван Быкович сел в него, крикнул: „Все за мной!" — и поехал в путь-дорогу.
Отъехав немного, оглянулся назад и видит: сила несметная кораблей и лодок! Все его хвалят, все благодарят.
Подъезжает старичок в лодке: „Батюшка Иван Быкович, много лет тебе здравствовать! Прими меня в товарищи!" — „А ты что умеешь?" — „Умею, батюшка, хлеб есть!" — „Фу, пропасть! Я и сам на это горазд; однако садись на корабль, я добрым товарищам рад!“
Подъезжает в лодке другой старичок: „Здравствуй, Иван Быкович! Возьми меня с собой!" — „А ты что умеешь?" — „Умею, батюшка, вино-пиво пить!" — „Нехитрая наука! Ну, да полезай на корабль!"
Подъезжает третий старичок: „Здравствуй, Иван Быкович! Возьми и меня!" — „Говори: что умеешь?" — „Я, батюшка, умею в бане париться!" — „Фу, лихая тя побери! Эки, подумаешь, мудрецы!"
Взял на корабль и этого, а тут еще лодка подъехала; говорит четвертый старичок: „Много лет здравствовать, Иван Быкович! Прими меня в товарищи!" — „Да ты кто такой?" — „Я, батюшка, звездочет". — „Ну, уж на это я не горазд, будь моим товарищем!"
Принял четвертого, просится пятый старичок. „Прах вас возьми! Куда мне с вами деваться? Сказывай скорей: что умеешь?" — „Я, батюшка, умею ершом плавать!" — „Ну, милости просим!"
Вот поехали они за царицей — золотые кудри. Приезжают в невиданное царство, небывалое государство, а там уже давно сведали, что Иван Быкович будет, и целые три месяца хлеб пекли, вино курили, пиво варили. Увидал Иван Быкович несчетное число возов хлеба да столько же бочек вина и пива, удивляется и спрашивает: „Что бы это значило?" — „Это все для тебя наготовлено: пока все не съешь и не выпьешь, царицы не увидишь!" — „Фу, пропасть! Да мне столько в целый год не съесть, не выпить!" Тут вспомнил Иван Быкович про своих товарищей и стал вызывать: „Эй вы, старички-молодцы! Кто из вас пить-есть разумеет?"
Отзываются Объедало да Опивало: „Мы, батюшка! Наше дело ребячье!" — „А ну, принимайтесь за работу!"
Подбежал один старик, начал хлеб поедать: разом в рот кидает не то что караваями, а целыми возами. Все приел и ну кричать: „Мало хлеба, давайте еще!" Подбежал другой старик, начал пиво-вино пить, все выпил и бочки проглотил. „Мало, — кричит. — Подавайте еще!"
Засуетилась прислуга, бросилась к царице с докладом, что ни хлеба, ни вина недостало. А царица — золотые кудри приказала вести Ивана Быковича в баню париться: та баня топилась три месяца и так накалена была, что за пять верст нельзя было подойти к ней. Стали Ивана Быковича в баню звать париться; он увидел, что от бани огнем пышет, и говорит: „Что вы, с ума сошли? Да я сгорю там!"
Тут ему опять вспомнилось: „Ведь со мной товарищи есть! Эй вы, старички-молодцы! Кто из вас умеет в бане париться?"
Подбежал старик: „Я, батюшка! Мое дело ребячье!"
Живо вскочил в баню, в угол дунул, в другой плюнул — вся баня остыла, а в углах снег лежит. „Ох, батюшки, замерз, топите еще три года!” — кричит старик что есть мочи.
Бросилась прислуга с докладом, что баня совсем замерзла; а Иван Быкович стал требовать, чтоб ему царицу — золотые кудри выдали. Что делать? Царица сама к нему вышла, подала свою белую руку, села на корабль и поехала.
Вот плывут они день и другой; вдруг ей сделалось грустно, тяжко — ударила она себя в грудь, оборотилась звездой и улетела на небо. „Ну, — говорит Иван Быкович, — совсем пропала!" Потом вспомнил: „Ах, ведь у меня есть товарищи! Эй, старички-молодцы! Кто из вас звездочет?" — „Я, батюшка! Мое дело ребячье", — отвечал старик, ударился оземь, сделался сам звездою, полетел на небо и стал считать звезды; одну нашел лишнюю и ну толкать ее!
Сорвалась звездочка со своего места, быстро покатилась по небу, упала на корабль и обернулась царицею — золотые кудри.
Опять едут они день, едут другой; нашла на царицу грусть-тоска, ударила она себя в грудь, оборотилась щукою и поплыла в море. Ну, теперь пропала!" — думает Иван Быкович, да вспомнил про последнего старичка и стал его спрашивать: „Ты, что ль, горазд ершом плавать?" — „Я, батюшка! Мое дело ребячье!" Ударился оземь, оборотился ершом, поплыл в море за щукою и давай ее под бока колоть. Щука выскочила на корабль и опять сделалась царицею — золотые кудри.
Тут старички с Иваном Быковичем распростились, по своим домам пустились, а он поехал к Чудо-юдову отцу.
Приехал к нему с царицею — золотые кудри, тот позвал двенадцать могучих богатырей, велел принести вилы железные и поднять ему брови и ресницы черные. Глянул на царицу и говорит: „Ай да Ванюша! Молодец! Теперь я тебя прощу, на белый свет отпущу!" — „Нет, погоди, — отвечает Иван Быкович, — не подумавши сказал!" — „А что?" — „Да у меня приготовлена яма глубокая, через яму лежит жердочка: кто по жердочке пройдет, тот за себя и царицу возьмет!" — „Ладно, Ванюша! Ступай ты наперед!"
Иван Быкович пошел по жердочке, а царица — золотые кудри про себя говорит: „Легче пуху лебединого пройди!"
Иван Быкович прошел — и жердочка не погнулась, а старый старик пошел — только на середину ступил, так и полетел в яму!
Иван Быкович взял царицу — золотые кудри и воротился домой: скоро они обвенчались и задали пир на весь мир. Иван Быкович сидит за столом да своим братьям похваляется: „Хоть долго я воевал, да молодую жену достал! А вы, братцы, сидите-ка на печи да гложите кирпичи! ”
На том пиру и я был, мед-вино пил, по усам текло, да в рот не попало; тут меня угощали — отняли лоханку от быка да налили молока… Я не пил, не ел, вздумал утираться, со мной стали драться; я надел колпак — стали в шею толкать!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀27. Подземные царства⠀⠀ ⠀⠀
В то давнее время, когда мир наполнен был лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки, в то время жил-был царь по имени Горох с царицею Анастасьей Прекрасною; у них было три сына-царевича.
И вдруг сотряслась беда немалая — утащил царицу нечистый дух. Іоворит царю старший сын: „Батюшка, благослови меня, поеду отыскивать матушку!“ Поехал и пропал; три года про него ни вести, ни слуху не было. Стал второй сын проситься: „Батюшка, благослови меня в путь-дорогу, авось мне посчастливится найти и брата, и матушку!“ Царь благословил; он поехал и тоже без вести пропал — словно в воду канул.