жизни не видела такой роскоши и богатства».
Личные апартаменты Зинаиды Григорьевны были обставлены с небывалой роскошью. Кабинет и спальня хозяина выглядели более чем скромно. Из украшений – лишь бронзовая голова Ивана Грозного работы Антокольского на книжном шкафу. Аскетизм убранства комнат напоминал жилище холостяка. По отношению к себе Савва Морозов был крайне неприхотлив, даже скуп – дома ходил в стоптанных туфлях, на улице мог появиться в заплатанных ботинках. Зинаида Григорьевна старалась иметь только самое лучшее: если туалеты, то самые немыслимые, если курорты, то самые модные и дорогие. Однажды она была приглашена к великой княгине Ксении Александровне, сестре царя. Букет у гостьи был такой красоты и роскоши, что высочайшая особа от зависти закусила губы. Богатство и могущество С.Т. Морозова не имели себе равных в стране. Лучшие в России рысаки «Ташкент» и «Неяда», принадлежавшие С.Т. Морозову, выигрывали почти все престижные скачки на московских ипподромах.
Зинаида Григорьевна сверкала в обществе и пыталась превратить свой дом в светский салон. У нее «запросто» бывала сестра царицы, жена московского генерал-губернатора великая княгиня Елизавета Федоровна. Вечера, балы, приемы были обычным делом. Морозова была постоянно окружена светской молодежью, офицерами. Савва на все это смотрел сквозь пальцы. Обоюдная бешеная страсть скоро прошла и переросла в равнодушие, а потом и в совершенное отчуждение. Они жили в одном доме, но практически не общались. Не спасли этот брак даже четверо детей.
Так случилось, что увлекся Савва Тимофеевич актрисой МХТ Марией Андреевой. Ради нее Морозов оказывал большую помощь МХТ: только строительство здания обошлось ему в 300 тысяч рублей. Она считалась самой красивой из русских актрис, но особого артистического дара у нее не было. Используя самозабвенную любовь к себе Морозова, она вытягивала из него деньги и тратила их на сомнительные предприятия. Когда Мария Федоровна стала гражданской женой Горького, Морозов все равно трепетно заботился о ней. Когда она на гастролях в Риге попала в больницу с перитонитом и была на волосок от смерти, ухаживал за ней именно Морозов. Ей он завещал страховой полис на случай своей смерти.
Личные разочарования постепенно сужали круг одиночества.
Морозов остался в совершенной изоляции. Талантливый, умный, сильный, богатый человек не мог найти плечо опоры. Друзей в своем кругу у него не было, общество купцов было для него невообразимо скучным. Он презрительно называл коллег «волчьей стаей».
Морозов одно время был увлечен революционным движением. Финансировал издание социал-демократической газеты «Искра», на его средства были учреждены первые большевистские легальные газеты «Новая жизнь» и «Борьба». Морозов нелегально провозил на свою фабрику запрещенную литературу и типографские шрифты, в 1905 году прятал от полиции одного из лидеров большевиков Баумана. Дружил с М. Горьким, был близко знаком с Красиным. Постепенно пришло понимание истинного отношения к нему со стороны «товарищей»: большевики видели в нем всего лишь глупую дойную корову и беззастенчиво пользовались его деньгами.
Потрясенный трагическими событиями 9 января 1905 года Морозов заявил председателю Комитета министров Витте о необходимости покончить с самодержавием; составил записку с требованиями свободы слова, печати и союзов, всеобщего равноправия, неприкосновенности личности и жилища, обязательного школьного образования, общественного контроля за государственным бюджетом.
В феврале 1905 года на его Никольской мануфактуре произошла забастовка. Тогда Савва потребовал у правления Товарищества принять условия рабочих и передать в его руки полное распоряжение делами на фабрике. Мать испугалась до того, что настояла на удалении сына от дел.
Когда он попытался возразить, прикрикнула: «И слушать не хочу! Сам не уйдешь – заставим».
Савва впал в жестокую депрессию. По Москве поползли слухи о его безумии. Савва Тимофеевич начал избегать людей, много времени проводил в полном уединении, не желая никого видеть. По настоянию жены и матери был созван консилиум. Врачи рекомендовали направить «больного» для лечения за границу.
В сопровождении жены Савва Тимофеевич уехал в Канн. Здесь в мае 1905 года он был найден в гостиничном номере мертвым, с простреленной грудью. Ситцевому магнату было 44 года. Согласно официальной версии Морозов покончил с собой, однако нельзя исключать и другую версию: его могли убить, инсценировав самоубийство. Тело привезли в Москву в закрытом металлическом гробу. На Рогожском кладбище были организованы пышные похороны, а затем поминальный обед на 900 персон.
Большая часть состояния Морозова отошла его жене, которая незадолго до революции продала акции мануфактуры. Возлюбленная актриса Мария Андреева получила 100 тысяч рублей по страховому полису.
После самоубийства мужа в 1905 году Зинаида решила продать и дом. В итоге дом был куплен за 870 тысяч рублей вместе со всей обстановкой Михаилом Рябушинским. Новый хозяин поселился тут вместе с женой, артисткой балета Большого театра Татьяной Фоминичной Примаковой. Трагично закончилась жизнь талантливого человека.
Солдатёнков Козьма Терентьевич1818–1901
Род Солдатёнковых происходил из крестьян-старообрядцев деревни Прокунино Коломенского уезда Московской губернии. Известно про Егора Васильевича Солдатёнкова, который родился в деревне, расположенной близ города Павлов Посад. Он организовал в деревне в 1874 году небольшое шелкоткацкое производство. Там он сам работал на станке, обучая двух своих сыновей Терентия и Константина. Получилось скопить денег. Они отправились в город Павлов Посад в 1795 году. Там Егор заплатил, чтобы записаться в купеческое сословие. В 1811 году он числился купцом второй гильдии. Известно, что во время войны с Наполеоном в 1812 году он пожертвовал 20 тысяч рублей на военные нужды. В 1825 году Егор Васильевич и сыновья Терентий и Константин числились уже московскими купцами первой гильдии. Дела вели довольно толково, и вскоре молодые купцы сумели стать владельцами небольшой ткацкой фабрики, где трудилось около сотни наемных рабочих, выпускавших шелковые ткани. Они еще торговали бумажной пряжей и хлопковыми тканями.
Продолжил семейное дело Терентий Егорович. Он перебрался в Москву. Позже он получил звание почетного гражданина. Солдатёнков владел магазином в старом Гостином дворе. Ему также принадлежала бумаготкацкая фабрика в Рогожской части Москвы. Она была довольно крупным предприятием, в ней постоянно работало 100 станков на 131 работника. Еще у него была фабрика, производившая нанку, тик и миткаль.
Сыновья Терентия Иван и Козьма с малолетства приучались к купеческому делу. Козьма родился 10 октября 1818 года. Его детство прошло среди староверов Рогожской окраины Москвы, а отрочество и юность – в магазине отца. Как и положено, вначале он был «в мальчиках». Получив кое-какой опыт, он вырос до приказчика за прилавком. Они продавали в лавке за мизерную плату хлопчатобумажную пряжу и ситцы. Грамоте Козьма учился по старопечатным текстам на церковно-славянском языке, систематического образования не получил. Много позже он овладел и светской грамотой.
В 1845 году умер Терентий Егорович. В соответствии со строгими принципами домостроя во главе семейной фирмы встал старший брат Иван. Младший же, Козьма, занялся тем, что казалось попроще, а именно дисконтами, спекуляцией паями и биржевыми махинациями. Именно эта деятельность и принесла Козьме несметные богатства. Он умел легко войти в состав различных товариществ или акционерных обществ и так же легко из них выйти, неизменно оставаясь с солидным барышом. Этот пока еще полуграмотный купец обладал необыкновенно сверхъестественным чутьем, он никогда не ошибался, при покупке акций. И ценные бумаги Московского учетного банка, и паи Товарищества Кренгольмской мануфактуры, и акции Московского страхового от огня общества – все приносило прибыль. К 1852 году он был уже почти миллионером и полным хозяином хитро выстроенной финансовой империи.
В 1852 году случилось несчастье – скоропостижно скончался старший брат Иван. В память брата Козьма единовременно пожертвовал более тридцати тысяч рублей серебром на выкуп из долговой ямы незнакомых ему людей, содержавшихся там за неуплату податей.
Вскоре слухи о Солдатёнкове как о крупном покровителе и всеобщем бескорыстном благодетеле разлетелись по всей державе. В его большой дом на Мясницкой улице слетались актеры, писатели, художники со всей страны. Каждый из них был обременен своими проблемами. Они считали, что у Козьмы Терентьевича имелись достаточные деньги, с помощью которых можно было эти проблемы решить. Купец-старообрядец оказался чуть ли не главным в стране защитником всех униженных и оскорбленных.
Теперь по законам Козьма должен был возглавить семейное дело. Первую задачу Козьма Терентьевич поставил себе такую – технически переоснастить фабрики. Он участвовал в организации крупнейшего в России текстильного предприятия – «Товарищества Кренгольмской мануфактуры». Оно включало две фабрики – бумагопрядильную и ткацкую. К концу XIX века Кренгольмская мануфактура его стараниями превратилась в один из перворазрядных центров хлопчатобумажной промышленности в мире.
Во всю ширь развернулся недюжинный предпринимательский талант Солдатёнкова после отмены крепостного права. В стране с необыкновенной быстротой начали образовываться акционерные общества, товарищества на паях и тому подобные объединения. Теперь у Козьмы Терентьевича появилось больше возможностей для проведения масштабных операций. Он стал одним из главных организаторов мануфактурных фирм – «Товарищество Гюбнера Альберта» в 1871 году, крупным пайщиком Товарищества Никольской мануфактуры «Саввы Морозова сын и Ко» в 1873 году.
Интуиция неизменно подсказывала Козьме Терентьевичу Солдатёнкову, что развивающееся учредительство позволяет использовать капиталы во многих отраслях. Это в свою очередь обеспечивает быстрое получение большего дохода, чем это может дать специализированное производство. Увидев, что начавшееся железнодорожное строительство – дело весьма прибыльное, Солдатёнков выступил пайщиком разных компаний по строительству российских железных дорог. Вместе с другими предпринимателями Солдатёнков учредил несколько банков – Волжско-Камский, Московский учетный, – Московское страховое от огня общество и иные финансовые учреждения. В то же время в качестве члена правлений ряда банков был введен в советы различных предприятий. При этом он не стремился владеть контрольным пакетом акций, ограничиваясь ролью члена совета.