аших партнеров. Напомню, что в период контакта и последовавшего за ним хаоса имели место… э-э… удары с орбиты по местам недопустимо значительного скопления несознательных граждан. Неужели трагическая история пятидесятилетней давности повторится?
Макс застонал.
– Раньше начали! На двое суток. Старый, чем думают штабные крысы?!
Старик мог бы сказать, что «штабные крысы» умнее посконной десантуры и знают много больше. Перенос наступления, которое готовили несколько лет, не может не иметь веских причин.
– Не одни мы готовились, – буркнул он. – Навигацию остановили раньше. Утечка, похоже.
Гришка выругался:
– Командир, мы опоздали. Что теперь?
Макс только плечом дернул. Он переключался с репортажа на репортаж, пока не нашел прямую картинку.
– …полностью блокирована сеть! – в женском голосе сквозил откровенный ужас. – Эти кадры мы получили по спутниковым каналам наших партнеров.
На подернутом рябью экране грузно ворочался, поднимаясь «на огонь», бронетранспортер «Хазар»; двинулся, потянул за собой платформу на воздушной подушке, забитую до отказа припасами. Кадр сменился. Две танковые колонны двигались маршем по бездорожью. Распластанные, округлые туши с чудовищно толстыми орудиями в плоских башнях. В пыльной туче над ними роились беспилотные постановщики помех, но все равно с каждого танка смотрели в небо раструбы зенитных ракетометов. На следующем кадре Макс с некоторым изумлением увидел родной до боли в печенках отдельный четвертый разведывательно-диверсионный батальон и лица друзей-товарищей в маскировочном гриме. Картинку скомпоновали мастерски. Если не знать подробностей, то и впрямь поверишь, что зверье идет насиловать и убивать. Не в оперу же собрались в таком виде.
– Вы можете прокомментировать? – страх в голосе журналистки сменился надеждой.
– Я призываю не поддаваться панике, – мрачно зарокотал с экрана сухолицый генерал из охранки. – Надо отдать должное, мятежники подготовились, учли прошлые ошибки. Воздушными силами, очевидно, бандиты вовсе не располагают в связи с крайней уязвимостью для ударов с орбиты. Только тактические беспилотники и постановщики помех. Это дает нам преимущество, наши ВВС будут иметь неоспоримое господство в воздухе. С учетом орбитальной группировки дримеров преимущество становится решающим. Мятежники, напомню, не имеют ни спутников, ни каких-либо космических технологий вообще…
– Будто они у вас есть, – скривился Гришка. – К-клоун!
– Почему же удары не наносятся? – робко возмутилась журналистка. – В сердце мятежа, так сказать.
Генерал насупился еще больше.
– Удары наносятся! Но мятежники наступают под мощным противоракетным зонтом. Вся территория конгломератов Искер и Рифей накрыта слоем облаков явно искусственного происхождения. Враг активно использует постановку помех, что… э-э… несколько затрудняет целеуказание и использование орбитального энергетического оружия.
– Значит, дримеры нам не помогут?
– Инопланетные технологии несопоставимы с тем, чем располагают мятежники. Враг многочислен, но мы сильнее! Правда за нами, и победа будет за нами!
– Как Палата Охранителей могла допустить такое? – выдержав подобающую паузу, дабы зрители могли проникнуться генеральским пафосом, спросила журналистка; стало понятно, что это единственный вопрос, который ее по-настоящему волнует. – Даже если… даже когда победим, неужели так и продолжим жить под дамокловым мечом сепаратизма и человеконенавистничества?
– Охранители недооценили опасность, – нехотя признал генерал. – Я не снимаю ответственности ни с себя, ни со своих товарищей. Прискорбно сознавать, что и предательство имело место; значительная часть охранителей мятежного конгломерата перешли на сторону и даже возглавили преступные формирования. Но справедливости ради, законы нашего общества не позволяют полноценно мониторить ситуацию. Промышленное производство автоматизировано и неподконтрольно стороннему наблюдению. Точнее, подконтрольно только дримерам, это их технологии, их собственность. Видимо, мятежникам удалось обмануть наших партнеров и вооружиться.
– То есть… э-э… часть вины лежит на инопланетянах?
Генерал вздохнул:
– Наша юрисдикция не распространяется на инопланетян. Мы не можем ставить им в вину наши ошибки, это иная цивилизация, поймите! Мы располагаем косвенными данными, что на свободных территориях гостит не менее десяти дримеров. Думаю, инопланетянам придется вмешаться… непосредственно, так сказать. Мы можем на это рассчитывать.
– Враг! – У старика от ненависти заклекотало в горле. – Вот он, настоящий враг, предатель, иуда! Все понимает, все! Не так дримеры страшны, как свои подонки, твари продажные. Вешать!..
– Это мой дед, – тихо сказала Юля. – Прекратите…
– Что?!
– Это мой дед! – выкрикнула девушка. – Как вы надоели, старики, со своими дрязгами! Вы такой же, как он! Невыносимый, упертый и безжалостный! От вас только ненависть и зверство, – она покосилась на Макса круглым отчаянным глазом. – Вешатели…
Старик захлебнулся. Макс посмотрел на девушку с интересом.
– А ты, оказывается, стратегический ресурс… внученька. Любимая, небось? – усмехнулся он. – Как же так, при дедушке-генерале внучка под статьей ходит, шарит по запретным развалинам? Не врешь, часом?
– Это мой выбор, – гордо заявила девица. – Никто не может запретить. У нас свобода в отличие от некоторых.
– Твой выбор – или в пасть к дримерам, или доживать на скотобазе. Свобода, надо же! – Улыбка Макса закостенела и начала превращаться в оскал, но Юля в обличительном раже не замечала этой опасной трансформации.
– А твой – убивать! – ее голос зазвенел. – Только и тебя рано или поздно… как зверя. Это свобода?
– Да, это свобода! – убежденно ответил Макс. – Воевать за справедливость, а не жить свиньей у корыта с бесплатными помоями.
У Юли от возмущения пропал голос.
– Дурак! – нашла она, наконец, самый веский женский аргумент. – Чурбан бездушный, безмозглый и… и… психушка по тебе плачет!
Макс вскочил, едва не ударившись о низкий потолок.
– А я говорил, – хихикнул Гришка, – надо было сразу ее придавить.
Максим без предупреждения ударил по кнопке экстренного всплытия, и амфибия дернулась, как пришпоренная кобыла. Муть на лобовом стекле расплескалась, капли засверкали на утреннем несмелом солнце.
– Выходи! – Макс кивнул на люк.
Юля стояла, вцепившись белыми пальцами в спинку кресла.
– Доплывешь до берега, здесь недалеко. Амфибия реквизирована для нужд четвертого разведбатальона первой ударной армии. За компенсацией можно обратиться в штаб тыла вооруженных сил России. Проваливай, короче.
Девушка толкнула люк и глотнула свежего воздуха. У нее затрепетали ноздри, непонятно скривилось лицо. Она выбралась наружу, присела на корточки у самой воды, так, что амфибия накренилась.
– Что еще? – следом высунулся Макс.
– Ты не выстрелишь мне в спину? – очень тихо спросила девушка.
Макс зло прищурился и заговорил, словно отливая каждое слово из стали:
– Я офицер российской армии. Я воюю за свою страну и за ее граждан, даже за таких, как ты. И не стреляю в убогих.
– Ты знаешь… – девушка нервно рассмеялась. – Я никогда и никого так не боялась, как тебя. Всегда считала себя выше страха. Это какое-то… завораживающее чувство. Мне жутко интересно, ты и впрямь такой? Неужели у тебя в жизни ничего больше не было, только страх и ненависть?
Макс крепко взял ее за воротник.
– Хватить трепаться. Раздевайся и ныряй.
– Кто такая Марьяна? – пискнула Юля, путаясь в рукавах. – Твоя девушка? Ты говорил во сне… Ай!
Макс толкнул ее в воду и задраил люк.
– Она поцеловала на прощание? – прошамкал ехидный Гришка. – Разрыдалась? Обещала пригласить на годовщину чудесного спасения?
Макс осадил его коротким взглядом и взгромоздился за штурвал.
– Нужно двигаться, – одобрил старик.
После отповеди девушки он погрустнел и, казалось, потерял остатки своих невеликих сил.
– Двигаться некуда, – сказал как отрезал Макс. – На точку мы выйдем одновременно с армией, если наступление не сорвется. Это в лучшем случае. А если сорвется… ордена нам хоть дадут? Посмертно.
– Есть приказ, – жестко напомнил старик. – Его никто не отменял. Диверсионная атака на командный пункт Свиреево-на-Итиле. Максим, эта шалава выбила тебя из колеи, а задача архисложная! Я прикомандирован к группе с задачей принять командование в критической ситуации. Лейтенант, не заставляйте меня делать это!
– Полковник, придержите коней! – разозлился Макс. – У меня нет ни крыльев, ни волшебной палочки. Если напоремся на штурмовые отряды первой ударной, нас распылят первым же залпом, даже закурить не спросят. Что приказ?! Мы автономное подразделение. Устав требует проявлять инициативу в изменившейся обстановке. Считаю, нужно выбрать ближайший объект дримеров и атаковать.
Гришка с нездоровым любопытством смотрел на спорщиков, оценивая шансы. Он поставил бы на Макса, но морщинистый полковник с туманными полномочиями… Что-то в нем было, непонятное. Должен был сломаться на второй день, максимум на третий. Но не сломался. Должен был утонуть, обессилеть, но дошел. И рвется в заведомо безнадежный бой.
Старик тем временем явно на что-то решился.
– Максим, ситуация и впрямь критическая, – он запустил руку во внутренний карман разгрузки и нащупал пакет. – На Свиреево нацелено еще несколько групп, но сомневаюсь, что у них больше шансов. У меня есть еще один приказ. Должен огласить его в случае принятия командования, но, считаю, отстранять тебя нецелесообразно. Поэтому неофициально: имеются сведения, что командный пункт подготовлен для дримеров. Там будет координатор от чужаков, Максим! Один из немногих, а может, и единственный. Его нужно уничтожить! Твое решение, лейтенант?
Макс прикрыл затрепетавшие веки, чтобы справиться с эмоциями.
– Рядовой Чижов? – он смотрел на Гришку исподлобья, немигающим взглядом.
– Я как ты, – тот не опустил глаз. – Мы с тобой пятнадцать раз ходили. Ты меня знаешь. Не подведу. Ордена обмывать и погибать – вместе.