– А коли так, – смеётся царь, – тогда тебе недолго неженатому ходить: победа не за горами!
И правда, после Полтавской баталии Пётр произвёл солдата в полковники и сам гулял у него на свадьбе.
Пётр Первый и находчивый солдатПересказал А. Нечаев
Царю Петру хотелось самому до всего дознаться. Переоденется он иной раз в простое платье и пойдёт по городу: слушает людскую молву и сам в разговоры вступает.
Вот как-то раз зашёл он таким манером в трактир. А день был праздничный. Народу в трактире много набралось. Сидят по трое, по четверо и кто о чём разговоры ведут.
Огляделся Пётр и подсел к крайнему столику, а за столом солдат сидит.
Пётр спрашивает:
– Откуда родом, служивый?
– Костромской я, – солдат отвечает.
Улыбнулся Пётр:
– Земляки, значит. Дед мой тоже из костромских.
– А по какой части, земляк? Чего в городе делаешь?
– Мастеровой я, по плотницкой части. Пётр Алексеев зовусь.
– Вот-вот, – подхватил солдат, – так я и думал. У нас, у костромских, это первое ремесло. И дед, и родитель, и сам я – тоже плотники. А что, земляк, закажем графинчик?
Пётр отказывается:
– Денег нет. Да и тебе ведь рано утром вставать – служба!
– Это ничего, а денег нет – палаш заложим.
Пётр уговаривает:
– Что ты, земляк, выдумал! Палаш заложишь – а вдруг ночью тревога, что станешь делать?
Смеётся солдат:
– Наши офицеры да генерал спят до полудня. Семь раз можно выкупить заклад.
– Ну, ты как хочешь, а мне домой пора.
Поднялся Пётр и ушёл. А солдат палаш заложил, выпил графинчик и с песенками отправился в казарму.
Утром, ни свет ни заря, в полку тревога.
– Царский смотр, царский смотр! Царь приехал в полк!
Солдат вскочил, амуницию надел, а палаша нет. Что делать?
Раздумывать недосуг. Обстругал лучинку, рукоятку сажей зачернил и сунул лучинку в ножны.
А офицеры от малого до большого и сам генерал бегают, суетятся.
Царь прошёл по рядам раз, другой, увидал солдата.
Приказывает:
– Четыре шага вперёд!
Солдат исполнил команду, вышел перед строем.
– Покажи, как учат вас строевой службе. Руби меня палашом!
– Никак нет, не могу поднять оружие против вашего величества.
– Руби – я приказываю!
Схватился солдат за рукоять и закричал во всю мочь:
– Господи, обрати сие грозное оружие в древо!
Размахнулся и ударил Петра – только щепки полетели.
Все солдаты и офицеры ни живы ни мертвы стоят, а полковой поп молиться стал:
– Чудо, чудо Бог даровал!
Подмигнул Пётр солдату и чуть слышно сказал:
– Ну, молодец! Люблю этаких. Три дня на гауптвахте посиди, а потом в штурманскую школу ступай.
Каша из топораПересказал М. Михайлов
Вздумалось как-то царю Петру нагрянуть в гости к одному из своих генералов. А тот прознал об этом – и поднялась у него во дворце суматоха. Ещё бы! Не кто-нибудь – сам царь-государь приедет! Как получше принять, какими яствами потчевать, чем удивить-потешить, да так, чтобы всех прочих превзойти?
Ну, по части угощения генералу волноваться было нечего. Повара у него самые отборные, иноземные, на выдумку гораздые. А как же иначе – его превосходительство сам покушать любил, а пуще того – перед другими генералами да князьями-дворянами похвастаться: вот, дескать, я каков – чего не пожелаю – хоть из-за моря для меня достанут!
Вот-вот царь должен приехать, а тут повар – самый главный и самый толстый – из кухни к генералу явился.
– Так и так, ваше превосходительство, не управляются мои повара. Едва-едва готовить успевают, а дрова колоть, печи топить да котлы ворочать – некому!
– Ну-ка, пригнать сюда сей же час мужиков! – командует генерал. – Да следить, чтоб ни единой крохи от царских блюд не съели, а то знаю я их, дармоедов!
Кинулись слуги в село, собрали мужиков покрепче. А заодно прихватили отставного солдата. Четверть века отслужил он царю-батюшке и как уходил служить пустым, так и обратно возвернулся – ни кола, ни двора. Однако унывать не привык, потому как разум имел вострый и на всякую выдумку догадливый.
Хоть царя только к вечеру ждали, но мужичков-то пригнали с самого ранья, так что дома они даже куска перехватить не успели. И уж на что крестьяне голодовать привыкли, а всё же к полудню и у них в животах заурчало.
Думали, с генеральской кухни хоть чем поживиться, да не тут-то было: слуги в сорок глаз глядят.
– А ну, шевелись, не стой, не зевай! Да не вздумай чего в рот тащить – не для ваших мужицких утроб деликатесы стряпают!
Отчаялись крестьяне.
– Выручай, служивый, – говорят солдату. – От этих жадюг крохи дармовой не допросишься, хоть с голоду перед ними околевай. Изобрети чего-нибудь, чтоб хоть какая малость съестного нашему брату перепала!
– Сама еда только в сказках в рот скачет! – ухмыляется солдат. – Но и клянчить нам не пристало. Ничего, повременим малость, а там всех от пуза накормлю!
Вот и вечер. С минуты на минуту царя ждут. Готовых яств на кухне – гора горой, а что не готово – допекается-дожаривается.
Генерал самолично на кухню спустился, вдоль жаровней прошёлся, под все крышки заглянул.
– Глядите у меня, черти! – и кулак под нос поварам тычет. – Мне дела нет, что еды много – вы думайте, чем царя удивить. А не надумаете – я с вас со всех то самое поснимаю, на что колпаки надевают!
Тут наш солдат встаёт перед генералом во фрунт и кочергу на манер ружья на плечо вскидывает.
– Ваше превосходительство, дозвольте для мужичков кашу сварить, а то они еле ноги таскают – с самого утра не евши!
– Какую ещё кашу?! – взбеленился генерал. – Из какой такой дряни на генеральской кухне мужицкую кашу стряпать? Не велики баре – потерпят…
– Да нам, ваше высокопревосходительство, ничего такого не потребуется, – успокаивает солдат. – Я могу кашу из простого топора сварить.
– Что-о-о-о? – ахнул генерал. – Из топора? Да как же это?..
– А не извольте сомневаться! – солдат рапортует. – Сварю в лучшем виде. Прикажите только.
Все заморские повара хихикают, пальцами у виска крутят.
– Ладно, приказываю, – говорит генерал. – Несите ему топор. Но гляди, коли обманешь, коли не выйдет каша – за насмешку шомполами запорю! – сказал и ушёл.
Дали солдату топоры на выбор, взял он самый большой.
– С такого навар погуще будет, – подмигнул поварам. Сунул топор в котёл и воды налил доверху.
– На воду не скупись – едоков немало! – приговаривает кашевар. А повара хихикать перестали, глаза вытаращили – из чего только сами не варили, а тут прямо на глазах невиданное блюдо затевается!
– Вы что же, про варёный топор не слыхали? – удивляется солдат. – Эх вы, колпаки кружевные, лягушатники заморские! А ведь топор ещё можно жарить, парить, тушить, коптить, запекать, мариновать, вялить, солить, настаивать… А коли хорошенько отбить да вымочить, то под водочку и сырой пойдёт!.. Ладно, ступайте к своим кастрюлям, а как топорище разварится, я вас позову.
Вот забулькала вода в котле, пошла пузырями. Кличет солдат главного повара.
– Так, мол, и так, навар с топора густой получился, но для вкуса не худо бы малость пшённой крупы всыпать.
Велел толстяк дать солдату крупы – уж больно охота неведомого кушанья отведать!
Пшену долго ли вариться – разбухла каша, вспучилась, стала крышку поднимать.
– Ну вот, – говорит солдат, – другое дело. Только, видно, топор попался старый – обушок жестковат, проваривается медленно и ржавчиной отдаёт. Надо бы для мягкости сальца хотя бы несколько шматков. Да не скупись – недаром на Руси говорят: кашу салом не испортишь!
Поглядел главный повар на котёл.
– А не много ли просишь?
– Я-то ничего не прошу – каша просит! – пожимает плечами солдат. А сам куски сала на жаровню раскалённую кладёт.
Зашкворчало на жаровне, зашипело.
– А для аромату, чтоб ржавый запах отбить, недурно было бы лучку жареного подбавить, – говорит солдат. – Топор без лука – что невеста без венца.
Порубил с дюжину луковиц, бросил их на ту же жаровню, а как зарумянился лук, подхватил её и опрокинул в котёл с топором и крупой. И такой пошёл оттуда запах обольстительный, что не только у голодных мужичков – у всех поваров избалованных слюнки потекли и носы, как флюгеры на ветру, к котлу поворотились.
Помешал солдат поварёшкой в котле, подмигнул работягам-товарищам:
– Ну, что ж, земляки, рассупонивайся, налетай на мою мужицкую стряпню! Да и вы, кухари иноземные, не побрезгуйте…
Попробовали те – и впрямь вкуснота! Начали кашевара расспрашивать: как топор для каши выбирать, у какого дерева топорище слаще, какой закалки обушок разваривается быстрее, надо ли топор перед варкой замачивать или класть сухим?..
Солдат наш в ответ только мычит да кивает – рот-то кашей занят! А главный толстяк всё, что понял и чего не понял – в книжицу записывает.
Ну а мужички тоже своё дело не забывают – за обе щёки кашу уминают, да так резво, что вскорости на дне сам топор виден стал.
Тут из генеральских палат, вытаращив глаза, лакеи бегут:
– Царь идёт! Сам царь-батюшка изволит на кухню спускаться, а у вас тут мужики!..
Где уж там – поздно. Едва только успели сытые едоки кашу с усов да с бород смахнуть, как является сам царь Пётр Великий. Да не один – со свитой, с князьями, с графьями; на всех ленты, банты, звёзды, орденов бесчисленно…
Оглядел Пётр грозным взглядом всю кухню и спрашивает:
– Правда ли, что у вас тут какой-то солдат из топора кашу сварил?
– Точно так, ваше императорское величество! – докладывает солдат по всей форме. – Я тот самый солдат и есть. Только не извольте гневаться – почти всё съели, на самом донышке осталось.
– Что ж, говорят – остатки сладки! – усмехнулся Пётр. – Сниму-ка и я пробу…
Подали ему длинную ложку. Зачерпнул государь каши со дна, попробовал. Все вокруг умолкли, уставились на него и ждут – по нраву ли их величеству солдатское кушанье?