[168]. Для того, чтобы обеспечить русским ученикам максимально благоприятные условия, Франке обещал, что он сам и его сотрудники выучатся русскому языку; в его письмах звучали уверения в том, с какой радостью он хочет служить этой нации и постарается быть для ее детей настоящим отцом.
Заметим, однако, что все эти планы не имели силы, пока оставались только в рамках внутренних контактов между Немецкой слободой в Москве и профессурой в Галле. Чтобы воплотить их в жизнь, необходимо было каким-либо образом довести их до сведения русского правительства. Именно такую возможность открывала эпоха Великого посольства, когда в процессе широкого знакомства с Западной Европой, и в том числе с ее образовательными институтами, эти первоначально чисто «внутринемецкие» контакты Москвы и Галле переходили на уровень государственных связей России с немецким просвещением. И в свете этого именно профессор Франке сделал многое, чтобы в ходе Великого посольства обратить на средненемецкие университеты внимание влиятельных персон российского государства.
Великое посольство, вообще, возбудило в Европе общий интерес к России, своего рода «поворот европейских умов на Восток». Так, Г. В. Лейбниц увидел в путешествии царя Петра открытие моста через Европу, пути, который в перспективе должен пересечь евразийский континент вплоть до Китая[169]. В 1697–1699 гг. Лейбниц активно обсуждал с Франке новые экономические и политические возможности, открывающиеся в связи с этим для Европы и интересовался участием Франке в посылке в Россию немецких учителей[170]. Единомышленник и друг Франке, автор первой русской грамматики, вышедшей на немецком языке, Г. В. Лудольф, к середине 1690-х гг. уже совершил путешествие в Россию, и завязавшиеся там его контакты с ближайшим петровским окружением продолжились в период Великого посольства, когда Лудольф был датским посланником в Гааге, а затем в Лондоне. Среди его знакомых русских вельмож были бояре Ф. С. Салтыков и Ф. А. Головин (последний формально возглавлял Великое посольство). Налаженные связи с Россией дали возможность Лудольфу в 1698 г. продолжить свое путешествие в глубь Азии, а оттуда на Ближний Восток[171].
При всех своих контактах с Россией Лудольф настоятельно указывал на Галле как на важный образовательный центр немецкого Просвещения: по замечанию историка Э. Винтера, изучавшего его переписку с Франке, «всех русских, с которыми Лудольф знакомился на их родине, или в Голландии, Англии и Дании, он постоянно и настойчиво направлял в Галле»[172]. Эти усилия увенчались успехом, когда в начале 1698 г. боярин Федор Салтыков первым из русских сановников и участников Великого посольства посетил Галле. Петр поручил Салтыкову надзор за обучающейся в Европе российской молодежью, поэтому тому было особенно интересно познакомиться с внутренним устройством и преподаванием во Franckesche Stiftungen. Он осмотрел педагогическую гимназию и дом для сирот, поинтересовался также и лекциями в университете. Франке со своей стороны, надеясь на возможное распространение пиетизма в России и при дворе Петра, подарил Салтыкову книгу видного пиетиста Арндта «Истинное христианство», посвящение которой Франке написал на русском языке, подчеркнув в нем близость Галле и России и обещая, что здесь русские будут чувствовать себя как дома[173].
10—13 мая 1698 г. в Галле на обратном пути в Россию останавливался царь Петр, но его встреча с Франке не состоялась. Зато в эти же дни профессора посетил другой член Великого посольства, П. В. Постников, ставший после своего возвращения из путешествия по университетам южной Европы одним из приближенных Петра, который высоко ценил его образованность и знание иностранных языков. Беседа Франке с Постниковым носила уже несколько иной нежели с Салтыковым характер, представляя собой встречу двух ученых мужей: так, они, например, обсуждали неясности в «Русской грамматике» Лудольфа, а Франке подарил Постникову свою книгу «Краткое введение в христианство», которую тот пообещал перевести на русский язык. В письме Лейбницу от 12 августа 1698 г., где Франке описывал эту беседу, он сообщал также о ходе обучения в Берлине сына и младшего брата боярина Ф. А. Головина (с 1699 г. генерал-адмирала, первого кавалера ордена Андрея Первозванного), которого оба, и Лейбниц, и Франке, считали одним из наиболее влиятельных деятелей в окружении Петра и расположение которого оба стремились снискать. Франке нашел для юношей учителя, знавшего русский язык; он рассчитывал на возможный потом их перевод в университет Галле, чего, однако, не случилось[174]. Наконец, в 1699 г. профессором был сделан еще один шаг навстречу России: он предложил в продолжение того договора, который Петр заключил в Кёнигсберге, учредить постоянно действующую русскую семинарию в Галле, для чего необходимо было, чтобы кто-нибудь подсказал царю эту мысль и инициировал его обращение к бранденбургскому курфюрсту, в согласии которого Франке был уверен.
Для исполнения этого проекта прежних связей, видимо, не хватило, и пастор Шаршмидт, возвращаясь в 1700 г. из России на родину, смог привезти с собой только одного студента. Этим первым русским студентом в Галле (записан в матрикулы 18 августа 1700 г.) стал Петр Мюллер, уроженец Москвы, сын владельца железоделательных мануфактур в селе Угодка Московского уезда. За ним на следующий год последовал, по-видимому, его брат Вернер Мюллер (поступил 1 августа 1701 г.). Отец братьев успешно вел хозяйство в России, открыл при своем заводе лютеранскую кирху и школу для детей своих мастеров, причем в этой же школе обучались финские мальчики и девочки, выкупленные заводчиком у русских солдат, о чем Петр Мюллер впоследствии не без гордости писал Франке[175].
Из этой переписки, которая продолжалась в течение нескольких десятилетий после окончания университетской учебы П. Мюллера в Галле, можно не только почерпнуть биографические сведения о нем, но и увидеть влияние, которое оказывала на первых русских студентов педагогика Франке. Воспитанный в духе галлеского пиетизма, Мюллер стремился к распространению этого учения и в России. В то же время, много внимания уделял он и развитию семейного предприятия, и в этой области интересов смог лично сблизиться с Петром I, который охотно покровительствовал владельцам русских мануфактур. Мюллер много путешествовал по России, а в 1710 г. жил в Париже, и накопленные капиталы позволяли ему регулярно посылать в Галле русские книги и редкости для кабинета естественной истории, так что Франке часто имел повод с гордостью упомянуть ученика в своем дневнике[176].
В Галле первые студенты — братья Мюллеры, к которым летом 1701 г. присоединились И.-Д. Блюментрост (его приезд, очевидно, был связан с проявившимися еще в Москве пиетистскими контактами его семьи) и М. А. Виниус, — провели не более полутора лет. И.-Д. Блюментрост в 1702 г. защитил в Галле диссертацию «Pulsuum theoria et praxis examenata» на степень доктора медицины под руководством профессора Фридриха Гофмана (1660–1742), друга Франке, получившего известность благодаря предложенной им новой медицинской систематике[177]. После защиты Блюментрост отправился дальше в Голландию, откуда морем через Архангельск возвратился в Россию. Сразу же после возвращения он получил звание лейб-медика, заступив, таким образом, на место своего отца, сопровождал Петра I во всех военных походах, управлял придворной аптекой, а в 1719 г. представил проект преобразования медицинского дела в России, вылившийся в учреждение Медицинской канцелярии, которую И.-Д. Блюментрост и возглавил в звании «архиатра» (до 1731 г.)[178].
Еще раньше, чем Блюментрост, в октябре 1701 г. выехали из Галле Петр Мюллер и Матвей Виниус. На обратном пути они задержались в Кёнигсберге у русского посла. Биограф Виниуса указывает, что тот должен был выполнить некоторые поручения царя, в частности, о заключении с курфюрстом нового почтового договора о линии «Кёнигсберг — Тильзит — Вильно — Смоленск — Москва». В 1706 г. Виниус вторично выезжал в Пруссию, по словам того же биографа, «с каким-то поручением по части теологии», что почти наверняка вновь указывает на поддерживаемую через учившихся в университете Галле студентов связь России с кругом Франке. С 1713 г. М. А. Виниус служил при канцелярии Сената переводчиком, но уже через два года скончался: причиной того, что младший Виниус так и не сделал успешной карьеры, биограф называет его леность и беспорядочный образ жизни[179].
От Галле до Кёнигсберга направлявшихся в Россию Мюллера и Виниуса сопровождал магистр философии Галлеского университета Иоганн Вернер Паус. Этот молодой ученый был специально направлен Франке в Москву «для учения школьного греческого, латинского, немецкого, еврейского языков»[180]. Упоминание о деятельности Пауса в России важно для нашей темы потому, что показывает следующую ступень развития контактов между немецкими университетами и русским образованием — создание специальной школы (гимназии) в Москве, преподавание в которой основывалось на широком круге университетских предметов и предоставляло ученикам необходимый начальный уровень знаний, который бы облегчал впоследствии возможность продолжения ими учебы уже собственно в университете.
Такая школа, преподавателем которой Паус стал с момента ее основания, была задумана и открыта в Москве пастором Э. Глюком под названием «Gymnasium Petrinum». О значении этого училища в истории русского образования говорит хотя бы тот факт, что оно явилось первым государственным учебным заведением петровского времени, в задачу которого входила не специальная, как в инженерных или морских школах, а широкая общеобразовательная подготовка воспитанников