Вся венецианская роскошь восхищала Павла, но одновременно он видел и обратную сторону медали. Под голубым солнечным небом на берегу Адриатического моря возник прекраснейший город, долгое время не знавший конкуренции в торговле с далекими землями. Где творили великолепные художники и ремесленники, а изделия стеклодувов с Мурано почитались как дорогостоящие произведения искусства. Здесь господствовал азарт в частных казино, отсутствовали общепринятые запреты, а маска волшебным образом стирала любые разделения, благословляя на разврат. Царила свобода нравов, издавались газеты, а роли женщины отводилось заметное место. Параллельно с этим существовали доносы, суровые тюрьмы, а также жесткий контроль во имя безопасности и пресечения государственных измен.
Удивили Павла и представительницы прекрасного пола – своим свободомыслием, мятежностью, энергичностью, участием в городской жизни. Они не боялись открыто выражать свое мнение, получать образование и даже разводиться.
Легкость в отказе от старого, бурная любовная жизнь на фоне яркого карнавала, дорогие ткани, маски, гондолы, золото, роскошные приемы и необычный нрав венецианцев – это путешествие стало эпохальным для человека, что вскоре возглавит империю и примерит корону. К сожалению, украшать его венценосную главу ей придется недолго.
Но в Венеции, будучи гостем отеля «Белый лев», когда все грядущие трагические события были еще далеко, наследник радовался каждому солнечному дню и прекрасным городским видам из его окон, выходящих на Большой канал.
В некотором роде это тоже можно назвать удачей. Затем постояльцы смогли наблюдать уже совсем другие панорамы, ведь знаменитый отель поменял локацию, оставив Ка' да Мосто и заняв палаццо Кавалли напротив riva del Vin в 1815 году. За управление им взялся Джузеппе Даль Ниель, который позже прославился другим своим отелем Albergo Reale. Тот со временем стал легендарным «Даниэли» – местом королей, актеров, политиков и селебрити.
В переехавший «Леон бьянко» под опекой Даль Ниели в начале XIX века поселили русских художников, отправленных в Италию изучать искусство и повышать свое мастерство. Так называемых пенсионеров – людей, за особые таланты получивших право завершить образование за рубежом. Подобная практика с момента возникновения Академии художеств носила четкий характер и исправно выполнялась с небольшими изменениями. Регулировалось количество отсылаемых человек и число лет, отведенных отличившимся ученикам для учебы за границей.
Вторжение Наполеона в Россию приостановило устоявшуюся традицию, но уже в скором времени пенсионерские поездки возродились. Президент Академии в 1817 подготовил группу из четырех выпускников, следующим летом отправившихся в Италию. На территории bel paese творцов курировал знаменитый скульптор того времени, мастер грации и унаследованной античной гармонии – Антонио Канова.
Среди участников отмечен живописец Сильвестр Щедрин – пейзажист, отличавшийся невероятным талантом. Он останется жить в Италии, а его картины будут раскупаться в мгновение ока представителями русской аристократии. Сильвестр изменит жанр пейзажа, выйдет писать на природу из душных мастерских и придаст жизни, света и красок доселе скованной в России традиции.
Щедрин повлияет и на неаполитанскую школу юга Италии, где он найдет свой дом, а его творения будут представлять такую ценность, что, когда мастер скончается, академия займется хлопотами по отправке холстов Сильвестра на родину.
Въездными воротами в Италию для него станет север, а городом, вызвавшим большой восторг, – Венеция. Остановятся пенсионеры также в «Белом льве», выбрав его в качестве резиденции на таможне. В письме от 5 марта 1819 года художник делится, что им дали план гостиницы с описанием цен и расположением комнат, что очень способствовало выбору.
А далее перед глазами появится город мечты из детства. Оживут воспоминания о походах в Эрмитаж и интерес к картинам венецианского живописца Каналетто, охватит восторг от возможности созерцания всего разворачивающегося вокруг великолепия вживую. Впечатления не испортит даже хитрость лодочников, взявших с группы сумму намного больше официального тарифа на перевозки.
Все это мелочи! Ведь художники мечтают лишь об одном: быстрее отправиться на прогулку по прекрасным достопримечательностям. Они устремляются на площадь Святого Марка, удивляясь ее кафе и товарам в магазинах, людям, зазывающим в театр, торговцам, кукольникам, разносчикам, шуму, постоянной толпе. Чудом видятся зелено-голубые каналы и скользящие иссиня-черные гондолы, великолепная базилика в честь евангелиста и странный с архитектурной точки зрения для гостей из Петербурга Дворец дожей. Им необычны узкие калле и постоянный риск заблудиться в их разветвленной паутине, одному Создателю понятно как опоясывающей город.
Чтобы этого не произошло, для выпускников специально взяли гида, называемого лон-лакеем, и в его сопровождении русским открывались просторные залы дворцов и полотна величайших коллег: Тинторетто, Тициана, Веронезе, Пальмы и Пьяцетты.
Конечно, делегация посетила православную греческую церковь в честь Георгия Победоносца, но и отдала дань уважения знаковым объектам: Санта-Мария-делла-Салюте, творениям Андреа Палладио, армянскому монастырю на острове Сан-Ладзаро. Но больше всего своим масштабом запомнилась Щедрину базилика Санти-Джованни-э-Паоло с гробницами дожей и произведениями искусства внутри.
Скорее всего, художники замечали и здание на Большом канале – Ка' да Мосто, живописно расположившееся на повороте водной городской артерии. Блистательное прошлое «Белого льва», что первоначально располагался в его стенах, прошло, и дворец переживал период упадка и забвения. Он длился вплоть до XXI века, но, к счастью, уже завершился. В январе 2021 года дворец снова стал гостиницей, но предпочел взять уже другое, отличное от исторического имя – Venice Venice.
Новые владельцы трепетно отреставрировали здание, сохранив лестницы, стены и отказавшись от стандартных номеров, чтобы не нарушать планировку. Обнаруженный под палаццо кусок керамики, застывший несколько веков назад, обрел новую жизнь и украсил в виде слепков типичной венецианской резной рамы зеркала в отеле.
Остались ли номера, принимавшие царственных особ? Нет. Но, вероятнее всего, занимали они два просторных и эффектных piano nobile – сейчас здесь расположены общие зоны отдыха для гостей и бар.
Заполнился жизнью и сквозной портик для прохода: в бывшие склады заехали магазины, а у самой воды на специальной площадке выставили столики кафе, чтобы под теплым солнцем не только разглядывать самый старинный каменный фасад Венеции, но и любоваться обширным видом на Большой канал – панорамой, некогда вдохновлявшей живописцев, аристократов, торговцев, императоров и одного русского принца.
Что сказать: стать частью такой компании, попивая кофе в Ка' да Мосто, – истинное удовольствие!
3Пансион «Академия», русское консульство, спасенные колонны, Бродский и леди Ди
А почему же вы туда ездите именно зимой? – спросил меня однажды мой редактор. Я подумал было рассказать им об acqua alta; об оттенках серого в окне во время завтрака в отеле, когда вокруг тишина и лица молодоженов, подернутые томной утренней бледностью; о голубях, не пропускающих, в своей дремотной склонности к архитектуре, ни одного изгиба или карниза местного барокко; о храбром воробье, примостившемся на вздрагивающем лезвии гондолы на фоне сырой бесконечности, взбаламученной сирокко. Нет, решил я, глядя на его изнеженное, но напряженно внимающее лицо; нет, это не пройдет.
Сохраненная колонна Сансовино
Когда-то здесь была слышна русская речь. Обсуждались новости с далекой Родины, насущные дела, а во время приемов под звон бокалов, отражений хрустальных люстр и шелеста нарядных платьев строились мечты о новых перспективах и судьбах подданных Российской империи. Играла музыка, пары кружились в танце, велись великосветские разговоры, а в будни царствовали заботы, бюрократия, бумаги, исписанные кириллицей, и прекрасный вид на канал под окнами, что давал радость уставшему глазу.
И жившие, и приезжавшие в Венецию русские дипломаты и путешественники хорошо знали заветный адрес недалеко от Академии, где, стоило перейти мост и попасть в сад виллы Мараведже, их ожидало не только эстетическое удовольствие, тишина и красота, но и оазис родного дома в городе на воде. Благословенная вилла являлась не чем иным, как первым русским консульством в республике с крылатым львом – святым евангелистом Марком.
Предпосылки к его созданию появились в 1782 году, сразу после посещения Венеции наследником Павлом Петровичем, когда венценосная матушка Екатерина Вторая назначила графа Семена Воронцова на новую должность – чрезвычайного посла в Серениссиме. Он приступил к возложенным обязанностям и отправился на место с детьми и женой, без которой наверняка не обошлось престижное предписание: Екатерина Сенявина являлась дочерью адмирала и одной из любимых фрейлин Ее Императорского Величества.
Блистая при дворе, юная красавица среди большого количества поклонников обращала внимание на Семена Воронцова, но ненароком стала сближаться с фаворитом царицы – Потемкиным. Грозы удалось избежать: Екатерина Великая решает выдать свою тезку-фрейлину замуж как можно быстрее. Взаимная симпатия Сенявиной и Воронцова мгновенно определила выбор кандидатуры на роль спутника жизни.
В результате заключенного брака на свет появился первенец – крестник самой императрицы – Михаил, который затем станет генералом-фельдмаршалом, а примерно через год семью дополнила и дочь Екатерина.
Чета Воронцовых переживала моменты наивысшего счастья. Да и новая должность тоже сулила блестящие перспективы.
В Венеции супругам предстояло много хлопот, но главное, имелся «дом» – арендованная вилла, появившаяся стараниями одной знатной венецианской семьи в XVII веке и носившая имя в их честь – Мараведже.