часть "Дерсеевой Марилии", которая была посвящена его невесте МарииДоротее де Сейшас. О заговоре инконфидентов в России стало известно в декабре1789 года из сообщения Форсмана, русского поверенного в делах в Лиссабоне.
О подробностях заговора Пушкин мог узнать от своих друзей- декабристов, побывавших в Бразилии. М.П. Алексеев доказал, что стихотворениемогло быть написано только в 1826 - 27 годах и что обращение к творчествуГонзаги вызвано раздумьями поэта о судьбе декабристов.
"Неудавшееся восстание, в которое оказалась замешанацелая плеяда поэтов, африканская ссылка одного из них... - все это не могло непредставить интереса для Пушкина в тот период, когда он напряженно думал обучасти друзей декабристов и о своих связях с ними". (326, С. 58).
В 1829 году в журнале "Сын отечества" былиопубликованы небольшие отрывки из поэмы "Карамуру" Жозе Санта РитыДурана в переводе с французского, сделанного Монглавом. Публикации былапредпослана небольшая заметка, в которой анонимный переводчик характеризовалпоэму как образец молодой литературы, приобретающей самостоятельность (19,С.621).
"Карамана, или Открытие Бахии" - так былаозаглавлена публикация. В основе поэмы лежал исторический факт - открытие в XVIвеке бухты Баия португальцами. "Сын Отечества" опубликовал лишь теотрывки из поэмы, где дана красочная картина жизни индейских племен. Это былиотрывки из XVI и XVIII глав второго тома "Карамуру" во французскомпереводе Монглава. Вероятно, для перевода была использована предварительнаяжурнальная публикация французского перевода Дурана, о чем свидетельствуетуказание в конце перевода: "Из фр. журн." (59, С. 222).
Первоначальный этап знакомства с бразильской литературойзавершился появлением двух статей в журналах "Цинтия" (1831 г.) и"Телескоп" (1834 г.). Как установлено в исследовании Л. Шура (57),статья "Бразильская литература", появившаяся в "Цинтии",представляла собой перевод первой главы "Очерка истории бразильскойлитературы" еще одного французского американиста, соратника Монглава,Фердинанда Дени.
В этой работе утверждалось, что бразильская литературадолжна обрести собственное лицо, черпать вдохновение из собственного источника,которым является самобытная природа этой страны: "В сем величии природы,среди дикого плодоносия... при реве древних лесов, при шуме водопадов, прикриках диких животных... мысль бразильца получает новую силу" (57, С.152).
Романтическая концепция Ф. Дени получила полную поддержкуна страницах "Московского телеграфа", редактор которого Н.А. Полевойпостоянно ратовал за развитие самобытного, народного начала, видя в немсущность романтизма. Недруг Полевого, А.Ф. Воейков откликнулся на публикациюязвительной статьей, в которой высмеивал саму возможность предполагать наличиеидей у аборигена и высказал предположение, что статью написал сам Полевой илиего "меньшие собратья" (там же).
Можно сделать вывод, что публикация статьи не быласлучайной, она соответствовала неким потребностям, исканиям русского общества.Идея самобытности молодых латиноамериканских наций, которую пропагандировал"Московский телеграф", настойчиво увязывалось с необходимостью ихреспубликанского устройства, за что журнал и был запрещен в 1834 г. "Все,что запрещается говорить о независимых областях Америки и ее героях, свосторгом помещается в "Московском телеграфе".
Статья в журнале "Телескоп" называлась"Успехи литературы, наук и изящных искусств в Бразилии" и былапереводом из французского журнала "Revue britаnnique" (19, С.623). Встатье давался обзор бразильской литературы с XVIII века. При этом бразильскаялитература трактовалась не как часть португальской литературы, а какнациональная литература нового государства.
Статья начиналась с утверждения, что, несмотря наколониальный гнет, в Бразилии уже с XVII века появляются свои писатели и поэты.Далее в статье говорилось о расцвете культуры и литературы Бразилии, чтосвязано с обретением страной независимости. Свобода дала возможность природномугению бразильского народа освободиться от преград, которые так долгопрепятствовали его развитию. Анонимный автор утверждал, что через несколько летБразилии нечего будет завидовать в науках Северной Америке, которую она ужедавно оставляет далеко за собой в отношении к изящным искусствам.
Появление этой публикации в "Телескопе" былосвязано с общим направлением журнала. "Телескоп" занимал ведущееместо в литературной и философской борьбе 30-х годов в России. В журналесотрудничали Белинский, Станкевич, Герцен, Огарев, Гончаров, Чаадаев, Тютчев."Телескоп" имел подзаголовок - "журнал современногопросвещения". Проблема просвещения имела исключительное значение в России30-х годов XIX века: для прогрессивных литераторов того времени просвещениенарода было неотложной проблемой, от решения которой зависело развитие страны.Для редактора журнала Н.И. Надеждина просвещение народа являлось основой еговеликой будущности. В передовой статье в первом номере журнала Надеждин писал отом, как важно просвещение для русского общества, которое "весьма недавнопривилось к живому организму Европы, и просвещению еще некогда было в немразрастись и вызреть... " (57, С. 225).
Статья об успехах литературы и искусства в Бразилииотражала общее направление журнала. Авторы его не могли не усмотреть аналогиимежду Россией и Бразилией, недавно отсталой страной, которая, обретянезависимость, добилась значительных успехов в литературе, искусстве, просвещении.
Рассматривая проблему авторства перевода, Л. Шурпредположил, что перевод был сделан В.Г. Белинским (там же, С.226). Анализпереведенных Белинским статей, косвенные свидетельства о том, что большая частьматериалов из французских журналов для "Телескопа" была переведенаименно Белинским, и сам характер статьи позволил Л. Шуру сделать вывод, что этастатья была отобрана и переведена В.Г. Белинским.
Таким образом, проанализировав начальный периодрусско-бразильских литературных связей, можно сделать вывод, что обращение киноязычной литературе не бывает случайным. Даже небольшое число переводов избразильской литературы убедительно доказывает, что переводчики, издатели,читатели ищут в этих произведениях подтверждение своим идеям, взглядам, принципам,пытаются найти у иноязычных авторов ответы на вопросы, стоящие перед русскойаудиторией. Следовательно, отбор произведений для перевода носит идеологическийхарактер, просветительские задачи играют второстепенную роль и подчиненызадачам идеологии.
Глава 3. Состояние русско-бразильских литературныхсвязей с 1835 по 1917 годы
Как уж отмечалось, исследователи считают, что публикация в"Телескопе" подвела черту первому этапу русско-бразильскихлитературных связей. Однако анализ фактического материала позволяет утверждать,что никакого качественного сдвига в этих отношениях за последующие десятилетияне произошло.
С 1835 по 1917 год появилось несколько статей с краткимиобзорами бразильской литературы. Примером может служить публикация в"Отечественных записках" за 1854 год. Статья начинается с небольшогоэкскурса в историю бразильской литературы, причем подчеркивается, чтопроизведения бразильских авторов редко "пересекают океан". Перечисляябразильских писателей, уже известных в Европе, журнал особо выделил поэтаТейшейру-и-Соуза, таланту которого могла бы позавидовать Европа. В заключениевыражается уверенность в том, что Бразилия "возвысит свою литературунаравне с прочими, особенно если она сохранит свой национальный характер"(19, С. 624). Обзоры бразильской литературы включены в "Историю всемирнойлитературы", "Всеобщую историю литературы" под ред. Корша иКирпичникова и энциклопедию Брокгауза и Ефрона.
В 1898 году в журнале "Мир божий" (9) появилоськраткое изложение статьи бразильского критикика Леополдо Фрейтаса изфранцузского журнала "Revue de Revues", в котором говорилосьбуквально следующее: "Европа очень мало знакома с бразильской литературойи, пожалуй, много есть людей, которые даже совсем не знают о ее существовании"(9, С. 41). По мнению автора публикации, европейское общество совершеннонапрасно игнорирует бразильскую литературу, поскольку "умственное движениев бразильской республике получило гораздо более широкое развитие, чем об этомдумают в Европе" (там же). Далее автор сообщает, что настоящая бразильскаялитература появилась после объявления независимости. Во главе новогобразильского романа стоят четыре писателя: Машаду де Ассиз, Алоизио Азеведу,Коэльо Нето и виконт-де-Тоней. Интересно, что три первых имени написанылатинским шрифтом, вероятно, анонимный автор заметки не знал, как их можнотранскрибировать, а четвертое - кириллицей, поэтому не сразу можно догадаться,что речь идет, вероятно, об Альфредо Д'Эскраньоле Таунае, авторе популярногоромана "Иносенсия" с мелодраматическим сюжетом.
Машаду де Ассиз характеризуется как самый выдающийся избразильских авторов, пользующийся уважением у бразильской молодежи, котораясмотрит на него, как на своего руководителя. В заключение говорится, что"все четыре названных романиста воплощают в себе эволюцию народныхидей..., все их произведения проникнуты духом времени и изображают современнуюдействительную жизнь, характеры, темпераменты и окружающие условия" (9,С.41).
Вероятно, эта статья оказала определенное влияние наразвитие литературных связей между Россией и Бразилией. Она стимулировалаинтерес к творчеству перечисленных авторов: в начале следующего века на русскомязыке появились рассказы Азеведо и Коэльо Нето. В 3, 5 и 12 номерах "Вестникаиностранной литературы" за 1910 годы были напечатаны 4 рассказа Азеведо,правда, не Алоизио, а его брата Артура: "Блэк", "Вдовец","Плебисцит" и "Марселина" (287).
В четвертом номере "Современника" за 1914 год впереводе К. Жихаревой напечатан рассказ Коэльо Нето "Слепая" (349),кроме того, в 1911 году "Киевская неделя" поместила рассказ Кармен