Там она встретилась со своим пасынком Дмитрием и его сестрой Марией и даже была ими прощена и принята. А ее дочь Натали Палей не без участия Шанель стала манекенщицей в модном Доме Люсьена Лелонга, потом вышла за него замуж и долгие годы блистала на обложках Vogue, оставаясь в те времена непревзойденной иконой парижского стиля. Впрочем, к русским манекенщицам в Париже мы обратимся в другой главе.
А пока снова вернемся к истории Дмитрия Романова. Молодой князь оказался в Париже другим путем, нежели его мачеха Ольга Палей. Все детство и отрочество он провел в доме дяди и тети, но воспитывался, на самом деле, няньками и английскими боннами: за маленьким Дмитрием и его сестрой Мари присматривали Нанни Фрай и мисс Гроув. К какому-то моменту английский язык он знал лучше русского настолько, что пробел пришлось восполнять усилием. К двенадцати годам он, однако, хорошо понимал еще один язык – военный – и начал носить мундир. К двадцати годам служил в лейб-гвардии конного полка. А еще страстно увлекался автомобилями и мотоциклами, правда, чаще всего превращая их в груды металла своим не всегда удачным гоночным экспирьянсом.
С началом Первой мировой войны великий князь Дмитрий Павлович Романов отправился на фронт. Судьба миловала его от ран, хотя воевал он приметно и даже успел получить орден Святого Георгия 4-й степени. Тем не менее он был однозначно против решения императора Николая II принять на себя командование русской армией. О чем ему и сообщил, сказав, что тот, по его мнению, совершает непоправимую ошибку этим решением. Император Дмитрия выслушал, но совет не принял.
Возможно, оказавшись в стане императорской великокняжеской оппозиции, Дмитрий еще больше возненавидел Распутина, чьим советам император как раз следовал.
Была и еще одна причина ненависти Дмитрия к старцу. Дело в том, что старшая дочь императора Ольга была влюблена в Дмитрия, и молодые люди были даже помолвлены, несмотря на недалекое родство, что является нормой всех без исключения королевских династий во все времена, как известно, хоть и представляет собой возможные физические и генетические проблемы и риски для будущих поколений. Тем не менее, учитывая династические интересы – главный наследник престола цесаревич Алексей страдал гемофилией и, скорее всего, не смог бы возглавить царство, – именно Ольге, дочери императора, и князю Дмитрию, кузену императора, и предстояло стать наследниками российского престола. Здесь Распутин и оказался замешанным, приложив свою руку к расторжению и распаду этого красивого, как казалось очень многим, и перспективного для династии союза. Именно Распутин распустил грязные сплетни о «плохой болезни Митьки» и его визитах к куртизанкам. Оправдываться за откровенную ложь князь не счел нужным, а Ольга и не собиралась выслушивать оправдания. Помолвка была просто расторгнута.
После всех этих факторов, собранных воедино, участие великого князя Дмитрия Романова в заговоре против Распутина с целью отстранения его от влияния на императора и императрицу вовсе и не видится таким уж странным и необъяснимым. Как раз наоборот. Плюс сама ситуация в императорском управлении, где мнению старца во всех государственных вопросах – от назначения министров до участия в войнах – отдавалось первостепенное значение, не могло не настораживать и не пугать ближний круг Николая II. Масштабу личности Распутина в российской истории посвящено огромное количество трудов. Мы же здесь касаемся этого вопроса только применительно к истории нашего героя – великого князя Дмитрия Павловича Романова.
Итак, 17 декабря 1916 года тревожные новости заполонили Петербург. Пропал старец Григорий Распутин. Ненавистный многим, грубый, неотесанный мужлан-провидец, которого боготворила императрица Александра Федоровна за то, что он спасал и лечил от смертельной болезни цесаревича Алексея, мнению которого слишком часто внимал император Николай, которого боялись при дворе и величали самодуром, а некоторые, напротив, излишне заискивали, которого священники называли «святым чертом», а в народе славили похотливым развратником, человек, игравший колоссальную роль в политическом укладе России, исчез.
Не все сожалели об этом трагическом событии, многие, скорее, радовались. Труп старца обнаружили три дня спустя под одним из мостов Малой Невки. Позже было установлено, что фаворита царской семьи убили заговорщики великий князь Дмитрий Романов, князь Феликс Юсупов и депутат Государственной Думы Владимир Пуришкевич. Никто из них, впрочем, не скрывался, они даже гордились тем, что освободили, по их мнению, Россию от старого самодура, которого Александра Федоровна возвела в ранг святого и через его настроения и желания пыталась влиять на своего мужа, а как следствие – на политику России.
Императрица, конечно, коварства не простила. И приказала арестовать всех причастных к убийству своего ближайшего друга, хотя это и выходило за рамки ее полномочий – она не имела права отдавать приказ об аресте боевых офицеров, но разве в порыве гнева и ярости принимала во внимание такие незначительные формальности?
Несмотря на желание императрицы казнить преступников, общественное мнение было на стороне Юсупова, Романова и Пуришкевича. Император принял разумное решение, оставив Феликса Юсупова под домашним арестом. Великий князь Дмитрий Павлович как действующий офицер был отправлен в качестве наказания на Персидский фронт. На большее император не решился, так как реакцию общества прекрасно оценил, узнав еще и об овации, устроенной в театре Дмитрию как человеку, совершившему то, о чем Россия давно мечтала. Петербург почти праздновал убийство Распутина, а Дмитрия на фронт провожал как национального героя.
Впрочем, ссылка на фронт стала как раз спасением для Дмитрия. Во время его службы в Персии в России случилась революция. Дмитрий решил не возвращаться в Петербург, обосновавшись сначала в Тегеране, а затем, через пару лет, переехал в Лондон. За это время его и просили вернуться в Россию, помня как боевого офицера, и предлагали уже в Лондоне стать лидером русской эмиграции со всеми возможными последствиями. Был даже момент, когда оставшиеся наследники царской фамилии готовы были всерьез обсуждать возрождение монархии в России, стараясь привлечь к этой деятельности и Дмитрия как одного из главных претендентов на русский престол. Но великий князь решил порвать с политикой окончательно, о своем участии в заговоре против Распутина предпочитал не вспоминать, а стал вести ординарную жизнь русского аристократа в изгнании, обосновавшегося во Франции.
К моменту знакомства с Шанель князь основательно поиздержался, хоть и сохранил аристократический лоск. Шанель же в деньгах не нуждалась. Но и не демонстрировала свое превосходство над Дмитрием, боясь ранить его самолюбие. Для нее это был, пожалуй, самый красивый и легкий роман из всех, которые она переживала. Без всяких обязательств и упреков. Да, она недоговаривала князю, что оплачивала все счета за их путешествия и отели сама, она баловала его, покупая ему дорогие костюмы и обувь (но только не машины, которые он неизменно превращал в груды металлолома. Хватит ей одного Боя, погибшего от быстрой езды). Она фактически сама несла общие расходы весь год их романтической любовной идиллии. Но она совершенно не придавала этому важного значения.
Строили ли они какие-либо планы на будущее? Ожидал ли князь, что Шанель выйдет за него замуж? Предлагал ли? Доподлинно это неизвестно. Потом, через некоторое время после расставания с Коко, он женится на богатой американке Одри Эмери, которая ради венчания с русским князем примет православие и будет наречена при крещении именем Анна. Указом великого князя Кирилла Владимировича ей будет дарован титул княгини Ильинской. Под этой фамилией и будет записан рожденный в 1928 году Павел – сын Одри-Анны и князя Дмитрия. За океаном они проживут вполне счастливую, но недолгую жизнь. Вскоре после появления на свет наследника супруги предпочтут идти по жизни разными путями.
А вот своей связи с Шанель Дмитрий не прервет – с ней он будет дружен до конца своей жизни, до 1942 года. И даже когда его не станет, Шанель будет поддерживать связь с его семьей и примет участие в конфирмации сына Дмитрия – Павла Романова-Ильинского, обосновавшегося в Огайо, США. Много лет спустя сын князя Дмитрия скажет в интервью журналистам, что ни одну женщину в своей жизни отец не любил так, как Коко Шанель…
Но пока, в начале 1920 года, сам Дмитрий вполне счастлив с Коко. А она с ним. После того самого путешествия в Монако на ее новом темно-синем «роллс-ройсе» с черной кожаной обивкой (и тут тоже Шанель задала модную тенденцию – до нее женщины предпочитали мягкие бархатные обивки ярких, цветочно-канареечных оттенков), с которого начался их красивый роман, они вернулись в Биарриц, поселившись в шикарном «Отель де Пале», и развлекали себя местными ресторанами, казино и бутиками, где Шанель делала щедрые подарки Дмитрию.
Через некоторое время они сняли белую виллу «Ама Тикиа» с террасой, выходящей прямо к морским волнам. Каждое утро за влюбленной парой приплывала лодка и увозила их на пустынный, скрытый от посторонних глаз пляж, где они весь день наслаждались только друг другом, гуляли, загорали, купались, устраивали пикники на двоих, а затем, к трем часам, та же лодка забирала их обратно с острова. Иногда они путешествовали по окрестностям – ездили в Бордо, Медок – или принимали друзей, например Жана Кокто, который обосновался в нескольких километрах от их виллы.
Одним словом, роман с князем Дмитрием стал целебным для Коко, он излечил ее от прежних страданий и треволнений, подарил уверенность в себе и помог обрести новый вкус к жизни, а самое главное – дал огромный импульс для новых творческих дерзновений.
Например, Дмитрий не мог ответить на щедрые подарки Шанель дорогими покупками в бутиках, но у него было кое-что получше в качестве ответных даров. Его презентами возлюбленной были изысканные драгоценности, которые он сумел вывезти из России. Так, в коллекции украшений Шанель впервые появилось жемчужное ожерелье. Когда-то оно принадлежало бабушке князя Дмитрия великой княгине Марии Александровне, принцессе Гессенского дома, российской императрице, супруге императора Александра II и матери императора Александра III.