23 марта Широков совершил успешный полет на отремонтированном россиянами Armstrong Whitworth. В вылете его сопровождали российский авиамеханик и его местный арабский ученик. Маршрут по тем временам был сложный – из Джидды в Таиф.
Это продемонстрировало властям Хиджаза, что русские успешно справились с восстановлением ВВС и что теперь их можно направить в бой. В начале 1924 г. белогвардейские летчики участвовали в нескольких воздушных рейдах на Турабах для бомбардировок там сил Неджда – тогда Хусейн, поддерживаемый британцами, попытался победить своих конкурентов, и авиации в этом уделялось особое значение.
Однако расчеты властей Хиджаза не оправдались. В конце марта 1924 года британское правительство перестало субсидировать короля Неджда Абдул Азиза Ибн Сауда, который, довольно успешно подготовившись к решающей схватке, в результате почувствовал себя свободным для начала более решительного наступления против Хиджаза.
20 августа 1924 года его войска вошли в Хиджаз. 3 октября король Хусейн отрекся от престола, и его сын Али Ибн Хусейн взошел на престол. Однако это не помешало 13 октября силам Неджда захватить столицу Хиджаза Мекку – стратегически важный город в борьбе за объединение Аравийского полуострова.
Под контролем Хашимитов осталась сравнительно небольшая территория. Однако они попытались вернуть контроль над Меккой, используя свое авиационное преимущество. Широков тогда почти каждое утро и вечер совершал разведывательные полеты на вновь прибывших DH.9s, стремясь добыть точные данные о силах противника и их расположении[228].
Однако этого командующему армией Хиджаза Тахаин-паше показалось мало. Он приказал ему бомбить расположение войск противника и в том числе Мекку. Сложность состояла в том, что авиационные бомбы в его распоряжении отсутствовали. В качестве альтернативы руководство хиджазской армии предложило гранаты и кустарно переделанные для бомбометания снаряды.
Это было очень опасно. Широков согласился на использование данного арсенала лишь при увеличении зарплаты. Руководство Хиджаза пошло ему на встречу и, по сообщению британской разведки, она составила 60 золотых фунтов стерлингов в месяц и бутылку виски в день[229].
И полковник Николай Широков, возглавивший тогда отряд русских летчиков Хиджаза, лично вылетал на бомбардировку войск Неджда[230].
Появление на бреющем полете самолетов, посыпавших скопления кавалерии ваххабитов бомбами и расстреливавших их из пулеметов, способствовало перелому ситуации. В панике обезумевшие от страха верблюды, услышав шум самолетных двигателей, сбрасывали седоков и разбегались в разные стороны[231].
Очень быстро именами «русских шайтанов» женщины стали пугать детей, а день ото дня расценки за их головы неуклонно росли.
Примечательно, что его представители, отправляя Широкова бомбить священный для всех мусульман город, отнюдь не задумывались, что эту миссию поручили осуществить иноверцу, и не анализировали, как такое решение отзовется среди солдат и офицер-мусульман обеих армий.
В рамках операции против Мекки, запланированной на середину декабря, 18 декабря Широкова отправили бомбить Бахра, но он, не выполнив это приказание, вернулся, не найдя войск противника.
Однако последующие миссии были осуществлены им более успешно. В том числе 3 января 1925-го, когда он бомбил Мекку, а в других случаях сбрасывал прокламации в расположение войск противника, в которых их призывали «сдаться, чтобы не быть уничтоженным новым оружием с воздуха».
Развязка наступила неожиданно, и 18 января 1925 г. за его голову реально получили награду. При каких именно обстоятельствах это произошло, до конца неясно.
По одной версии, несчастье с Широковым, летавшим на бомбардировщике DH.9C, произошло в результате «технической неполадки», приведшей к тому, что его самолет перевернулся и разбился.
По другой информации, на его борту произошел подрыв специально заложенной бомбы.
А по данным третьего, британского источника, все было гораздо проще и опять-таки объяснялось удручающим положением дел в хиджазских ВВС, и гибель Широкова стала результатом преждевременного подрыва кустарно переделанного в бомбу снаряда с дистанционным взрывателем[232].
Согласно его информации, это произошло не над Меккой, а в нескольких милях от города Джидда, когда Широков пилотировал над расположением войск Неджда гражданский самолет-биплан «Кондиционер» («де Хэвилленд») Wapiti DH.9C, переоборудованный в двухместный легкий бомбардировщик. С ним также находились два местных пассажира – редактор хиджазской газеты и летчик-наблюдатель.
Неожиданно самолет, оснащенный самодельными бомбами, переделанными из снарядов, взорвался в воздухе и упал на землю. Все находившиеся на борту погибли.
Голову Широкова пронесли по позициям войск Неджда как доказательство их способности бороться против крылатого противника, доставившего им столько неприятностей[233].
Как бы там ни было, среди консервативного и суеверного аравийского населения это вызвало толкования о том, что «за удар по священному городу нечестивцев постигла Божья кара».
Оставшиеся русские сражались вплоть до капитуляции 21 декабря 1925 года короля Хиджаза Али Хуйсена Ибн Сауда. Точно неизвестно, какова была судьба находившейся в составе его войск группы россиян. По одним данным, они попали в плен к силам Неджда, по другим – бежали с территории Аравийского полуострова, а по третьим – продолжали сражаться против войск Ибн Сауда.
Последнюю версию исключать нельзя. Ведь до окончательной победы Неджда было еще далеко – лишь 28 января 1927 года было создано объединенное Королевство Хиджаза и Неджда.
Как бы там ни было, но их служба не спасла ни Хашимитов, ни прочих противников короля Ибн Сауда от поражения и уничтожения. Однако что они могли сделать в условиях отсутствия боеспособной техники и нормальных боеприпасов?
Видимо, подобное объяснение вполне удовлетворило короля Ибн Сауда, на службе у которого тогда появились русские пилоты и авиамеханики, ранее работавшие в ВВС Хиджаза.
Судя по всему, ощущая чувствительные «уколы» от боевой работы русских авиаторов, сражавшихся за его конкурентов из Хиджаза, он решил расширить за их счет численность иностранных летных специалистов. Ему требовалось эффективное оружие для нейтрализации верблюжьей кавалерии ваххабитских мятежников, не желавших установления над собой крепкой власти.
Также на Ибн Сауда якобы повлиял и его сын Фейсал благодаря его детским впечатлениям, когда над портовым городом Джидда в 1914 г. он впервые увидел самолет[234].
Тогда британские военные летчики совершили над ним разведывательный полет, вызвавший панику не только у местного консервативного населения, незнакомого с последними новшествами цивилизации, но и у верблюдов, разбежавшихся при шуме авиационного двигателя. Некоторые особенно впечатлительные люди усмотрели в этом даже «явление Сатаны».
В результате 20-летний принц задумался о создании собственной авиации, способной эффективно бороться против крупных масс верблюжьей кавалерии ваххабитов, совершавшей быстрые рейды и наносивших чувствительные удары по его войскам.
Однако, по данным белоэмигрантского журнала «Сегодня», идея сформирования авиационного отряда при саудовской армии принадлежала королю Ибн Сауду[235].
Как бы там ни было, этому предшествовал ряд обстоятельств.
Тогда кроме освоения новой техники русским специалистам пришлось готовить к полетам и старые машины, доставшиеся в качестве трофеев от прочих разгромленных Абдель Азизом ас-Саудом правителей. Это произошло в 1926 г., когда с большим трудом после взятия Джидды и Медины им удалось подчинить весь Хиджаз. Среди взятых его воинами самолетов оказались шесть устаревших и небоеспособных британских бомбардировщиков de Havilland D.H.9A (DH-9)[236].
Авиатехник Максимов уже через месяц смог два из них поставить «на крыло», и Николай Найденов осуществил на отремонтированном «британце» первый полет на курорт Таиф, расположенный между Джиддой и Меккой. Тем самым он доказал королю растущие возможности боевой авиации, а заодно продемонстрировал способности российских военных специалистов не только к бою, но и к ремонту малознакомой им боевой техники.
Одновременно русским пилотам приходилось готовить и местные летные кадры. По данным белоэмигрантской печати, ссылающейся на саудовские источники, на середину 1927 г. они успешно обучили восемь арабских летчиков авиационному искусству[237].
За столь напряженную работу русским пилотам были предоставлены всевозможные льготы и крупное жалование»[238].
Но несмотря на это такая служба в замиренной, казалось бы, стране, отнюдь не была для русских летчиков курортом. Тогда страна еще не изжила внутреннюю усобицу и сепаратизм, пребывая в крайней бедности, что приводило к периодическим «бурлениям» ее консервативного населения, стремившегося сохранить в неприкосновенности свой убогий средневековый быт.
Соответственно, очень многие в Королевстве косо смотрели на иностранцев, принесших с собой новшества цивилизации, на глазах рушившие их размеренную жизнь. «Местные» подчас негодовали не только на появление самолетов, но и на брюки и часы на иностранцах. Подобные вещи они считали проявлением «дьявольщины».
Вместе с жарким климатом это заметно отягощало службу русских летчиков. К слову сказать, через несколько десятилетий сам король Фейсал, сменивший Ибн Сауда, падет от руки одного из таких фанатиков, оказавшегося его родным племянником.