Это был один из редких случаев в церковной истории, когда высокопоставленные представители православного и католического мира общались меж собой. В Средние века церковные соборы играли роль международных форумов, на которых решались и важные политические вопросы. Собор в Констанце обсуждал заключение унии между Римско-католической и православной церквами, разошедшимися в разных направлениях уже три с половиной столетия назад.
Папа Мартин V. Худ. Пизанелло. XV в.
По словам летописцев, документировавших церковный форум, Григорий Цамблак произнес впечатляющую речь. Православный митрополит предложил членам собора сплотить две разделенные церкви. Он указал на необходимость обсуждения наболевших церковных вопросов не по-фарисейски, а по-христиански. Цамблак предупредил о надвигающейся на Европу исламской опасности и призвал к единым действиям. Его речь осталась в истории как одно из самых интересных произведений славянского средневекового риторического искусства.
Взволнованный православный митрополит говорил перед членами католического собора, приводя в пример его уже порабощенную турками родину – Болгарию. Османские войска уже овладели Юго-Восточной Европой! Но речь Григория опередила свое время. Цамблак смотрел в будущее, а члены католического собора не понимали, почему они должны защищать своего врага – Восточную церковь. Да и сама Восточная церковь в лице Вселенского патриархата и Московской митрополии тоже не оценила предложение Цамблака. Более того, старый враг Григория – московский митрополит Фотий, поддерживаемый патриархатом Константинополя и московскими князьями, на католическом соборе объявил его отступником и папистом.
Против Григория настроились многие русские иерархи. Одни с завистью смотрели на его кафедру. Они считали себя более достойными, чем чужеземец Цамблак. Другие полагали, что было бы лучше, если бы Киевская епархия управлялась митрополитом Московским и всея Руси, чем архиереем, назначенным католиком Витовтом. Отношение Москвы к Григорию Цамблаку было неоднозначным. Когда он стал на сторону князя Витовта в споре с митрополитом Московским Фотием, его обвинили в расколе.
И было за что. После того как он стал киевским митрополитом, Григорий провел полную ревизию в подчиненной ему епархии и написал открытое письмо константинопольскому патриарху о московских митрополитах, проживающих в Киеве: «Церкви не строили, но собирали церковные налоги. Митрополиты несли деньги в Москву, церковные вещи и святыни, Христовы мощи и сандалии Богородицы, иконы, окованные золотом… все церковные украшения в Киевской митрополии, то, что князья подарили в честь и на память, не говоря уже о серебре, золоте и церковной утвари… – все вынесли!»
Это письмо еще больше настроило Фотия против Цамблака. Вместе с Константинопольским патриархатом он начал беспощадную войну против киевского митрополита. Когда Цамблак вернулся в свою епархию, он почувствовал, что не сможет более ее возглавлять. Было очевидно, что князь Витовт готов пожертвовать им, чтобы удержать под своей властью Киев и, главное, не дать повода для размолвки с Москвой. В конце концов Витовт действительно помирился с Фотием и признал его митрополитом Киевским.
Участие Григория Цамблака в католическом соборе и его призыв к объединению двух враждующих церквей лишили его сторонников в православном мире. Цамблак сам, сохранив достоинство, сошел с митрополичьей кафедры и ушел в монастырь Нямц (Молдавия).
Там он посвятил свои оставшиеся годы молитвам и любимому книжному труду. Это был наиболее плодотворный период в творчестве Григория Цамблака. Он создал около 40 агиографических, риторических и гимнографических работ. С них были сняты тысячи копий в православных церквях, и особенно в России – спустя столетия после его смерти.
Как киевский митрополит, Цамблак привнес в Литовско-Киевское княжество и на Русь лучшие церковные традиции Византии и Болгарии. Цамблак является ярким примером, иллюстрирующим точку зрения академика Д.С. Лихачева о средневековых болгарских книжниках как о посредниках между Византией и Русью.
Фотий, митрополит Киевский и всея Руси
Если проследить жизненный путь и творчество Цамблака, на наших глазах вырастет космополитическая православная фигура. Григорий Цамблак выступает в роли культурного посредника между православием и католицизмом в Средневековье. На церковном соборе в Констанце он предлагает объединение Запада и Востока. Цамблак работает и творит в пространстве от Тырнова, Константинополя и Афона до Вильно, Киева и немецкого города Констанца.
Этот космополитизм исходит от апостола Павла и миссий святых братьев Кирилла и Мефодия. Он читается и в эпитафии на могиле Григория Цамблака в монастыре Нямц: «Тырнова родило его, Афон вырастил его, Киев принял его как пастыря, и здесь он обрел покой…»
Глава 15. Как Пушкин ввел Кирджали и Индже-воеводу в русскую литературу
Казалось бы, литературное наследие Пушкина общеизвестно. Но мало кто знает, что Александр Сергеевич касался в своем творчестве и болгарской темы. Сохранился черновик начала поэмы «Кирджали» (1828 год). В этом фрагменте поэт описывает болгарское селение в Южной Бессарабии:
В степях зеленых Буджака,
Где Прут, заветная река,
Обходит русские владенья,
При бедном устье ручейка
Стоит безвестное селенье.
Семействами болгары тут
В беспечной дикости живут,
Храня родительские нравы,
Питаясь… трудом,
И не заботятся о том,
Как ратоборствуют державы
И грозно правят их судьбой.
В 1834 году Пушкин осуществил свой давний замысел, но уже в прозе. Он написал повесть «Кирджали», в которой от первого лица рассказывает о гайдуке Кирджали. Болгарин по национальности, он был известным на всю Молдавию разбойником. Воевал против турок в отряде генерала Ипсиланти и участвовал в битве под Скулянами. После отступления был арестован русскими и выдан туркам. Его бросили в тюрьму, однако Кирджали сумел сбежать и продолжил разбойничать близ Ясс.
Из изложения видно, что автор относится с нескрываемой симпатией к своему герою. Вообще слово «Кирджали» (болг. «кърджали») происходит от турецкого «kırcali» – разбойник, который действует в открытом поле. Сам же Пушкин в повести упоминает, что на турецком языке это означает «витязь, удалец».
Пушкин хорошо знал Кишинев со времен своей трехлетней ссылки в этом городе. Тогда болгары составляли треть его населения. Жили в основном в районе, который назывался Булгария. Поэт со своим другом Павлом Долгоруковым неоднократно бывали там.
Портрет А.С. Пушкина. Худ. О.А. Кипренский. 1827 г.
Долгоруков писал в своем дневнике, что Александр Сергеевич обожал болгарские песни, которые по вечерам звучали в Булгарии. Две из них особенно впечатлили поэта. В них рассказывалось о жизни и смерти обаятельного гайдука Бимбаши Савы, предводителя повстанческого отряда.
Пушкин попросил перевести ему эти песни. А позже, вдохновленный фольклором болгар, создал образ легендарного гайдука, который защищает простых людей. Сам он так описывает своего героя:
«…Черты смуглого лица были правильны и суровы. Он был высокого росту, широкоплеч, и вообще в нем изображалась необыкновенная физическая сила. Пестрая чалма наискось покрывала его голову, широкий пояс обхватывал тонкую поясницу; доломан из толстого синего сукна, широкие складки рубахи, падающие выше колен, и красивые туфли составляли остальной его наряд. Вид его был горд и спокоен».
Видимо, болгарский Робин Гуд был довольно известен в Кишиневе, раз сумел попасть в фольклор. Он произвел впечатление и на 20-летнего поэта. «Кирджали своими разбоями наводил ужас на всю Молдавию», – дополняет описание Пушкин. Бесстрашный и находчивый, умелый в боевых искусствах, Кирджали – доблестный воин, но также беспощадный разбойник. Без угрызений совести он убивает турок, а если придется – и соотечественников.
Этеристы (члены «Филики Этерии», тайного греческого повстанческого союза против турок). Рисунок А.С. Пушкина
Лирик Пушкин создает романтичного, но реалистичного героя. В его образ поэт вплетает судьбы тысяч болгар, вынужденных бежать со своей порабощенной родины в Южную Бессарабию. Нужно отметить, что это было не просто стихийное бегство отчаявшихся людей, а результат целенаправленной стратегии Российской империи по переселению туда болгар («задунайских выходцев», как они именовались в ряде документов). В новых русских землях жестокий разбойник бросает оружие, прекращает грабежи и ладит с соседями.
Гайдук ведет себя достойно, даже когда из-за международного соглашения он был передан русской администрацией туркам. Приговоренный к жестокой казни, он был брошен в строго охраняемое подземелье. Но обманывает стражу, пообещав, что покажет место, где спрятан горшок с золотом. Те попадаются на его удочку, и Кирджали удается бежать.
«Кирджали ныне разбойничает около Ясс. Недавно писал он господарю, требуя от него пяти тысяч левов и грозясь, в случае неисправности в платеже, зажечь Яссы и добраться до самого господаря. Пять тысяч левов были ему доставлены», – пишет Пушкин, восхищенный дерзостью болгарина, и восклицает: «Каков Кирджали?»
По этому вопросу и по сей день идут споры. Очевидно, что сосланный в Кишинев поэт берет свои образы из числа участников восстания против турок в княжестве Валахия, которое продолжалось до 1829 года. Его предводителями были несколько человек. Сава Бимбаши и Индже-воевода возглавляли болгарских повстанцев, Александр Ипсиланти – греческих, а Тудор Владимиреску – валашских.
Кто из болгар – Сава Бимбаши или Индже-воевода – герой