[13]. Неверно оценив расстановку сил на политической карте Восточной Европы, правительство России пошло на явную авантюру. Т. н. «польская партия» в окружении царя во главе с царским фаворитом А.Л. Ординым-Нащокиным убедили Алексея Михайловича начать войну со Швецией, не завершив Польской войны и имея состояние перманентной войны на Крымском направлении[14].
Русско-польское перемирие и война со Швецией
А.Л. Ордин-Нащокин, возглавлявший при дворе Алексея Михайловича польскую партию упорно стремился к заключению мира и союза с Речью Посполитой даже ценой потери всех присоединившихся и почти всех отвоеванных у польского короля земель, прельщаясь сомнительными проектами русско-польского сближения. С другой стороны, польская партия при дворе требовала немедленной войны до победного конца со Швецией, с которой Россию, несмотря на тяжелые условия Столбовского мирного договора, в тот исторический момент не разделяло ни одно достаточно острое противоречие. В правление Михаила Федоровича Швеция являлась наиболее последовательным естественным союзником и партнером России[15].
Со времен Густава II Адольфа Швеция обладала первоклассными вооруженными силами, основу которых составляли регулярные части постоянного состава. Это была наиболее эффективная европейская армия, доказавшая свои высокие профессиональные качества в войнах с самым различным, чаще всего превосходящим по численности, противником. Несмотря на это русской армии удалось нанести поражение шведам в Прибалтике и занять значительную часть Эстляндии и Лифляндии[16]. Первой крупной неудачей новой армии Алексея Михайловича стала осада Риги. Морская крепость оказалась «не по зубам» сухопутной царской армии.
После этой явной неудачи царь и его окружение начинают более рационально и прагматично оценивать положение, в котором оказалась Россия. Снятием 5 октября 1656 г. осады Риги Алексей Михайлович признавал провал попытки русского правительства решить проблему русско-шведской войны в Ливонии одним решительным массированным ударом. Политический успех войны, когда занятые русскими войсками территории по Валиесарскому перемирию (1658) оставались за Россией до подписания в будущем мирного договора, оказался иллюзорным, а дальновидный политический расчет шведского короля вскоре полностью оправдался. Когда русско-шведская война была остановлена, на польском фронте казалось бы уже выигранная война еще только разворачивалась.
Угроза повторения ситуации Ливонской войны представлялась вполне реальной: незавершенная война с еще сильной Польшей, начатая война со Швецией, перманентная война на протяженных степных границах, неустойчивая позиция украинской старшины и угроза нашествия крымского хана. Хан, отказавшийся признать воссоединение под скипетром Алексея Михайловича «всеа Великия, и Малыя, и Белыя Росии», поддерживал любые попытки пропольски и протурецки ориентированной украинской казачьей старшины отложиться от Москвы и не преминул выступить против Москвы. Зимой 1656/57 гт. русское правительство не могло быть уверенным даже в том, на каком направлении и против которого из противников могут развернуться боевые действия летом 1657 г.
В силу названных обстоятельств к началу 1660-х гг. русское правительство было вынуждено окончательно отказаться от стратегии сокрушения. Осознание царем и его ближайшим окружением непосильности для России подобной стратегии имеет своим началом неудачу Алексея Михайловича под Ригой в 1656 г. Государство оказалось в «дуге» войны практически по всему периметру своих протяженных границ.
Хотя армия Алексея Михайловича в шведской кампании 1656 г. показала достаточно высокий уровень боеспособности, успехов добились русские и в «малой» войне на русско-шведских границах[17], однако обстоятельства требовали от царя обратить повышенное внимание на строительство вооруженных сил. На конец 1656 г. — начало 1660-х гг. приходится вторая волна военных преобразований Алексея Михайловича, которая была связана с тяжелым политическим, финансово-экономическом, военным и социальным положением, в которой оказалась Россия в результате политических просчетов правительства и тягот войны.
В ходе военных преобразований конца 1656 г. — начала 1660-х гг. правительство не только увеличило число полков нового строя и стрелецких приказов, но и перевело большую часть старой конницы сотенной службы, основу которой составляли помещики, в новый строй: в рейтары, гусары и копейщики. Появляются новшества в обеспечении и обучении войск. В Москве активно продолжаются испытания и обучение пушкарей стрельбе гранатами, а солдат начинают обучать метанию ручных гранат[18]. Налаживается массовое производство данного оружия, которым именно с этого времени начинают интенсивно оснащать войска[19]. В тот же период известные и ранее легкие переносные полевые заграждения от атак конницы на основе полупик — русские «надолбы», — используемые в виде т. н. «шведских перьев» или для изготовления «испанских рогаток» становятся обязательными для русской пехоты, — этого непременно требует сам Алексей Михайлович от своих воевод. По-прежнему в солдатские полки выдаются пикинерские пики — «копья долгие списы», но отказываются от обеспечения солдатских полков пехотными (пикинерскими) латами, хотя эпизодическое использование оных по остаточному принципу встречается до конца столетия. За рассматриваемый период заметно сокращается использование в войсках европейских шпаг — как закупленных на Западе, так и произведенных в России, зато утраченные было позиции отвоевывает бердыш, вновь становясь любимым холодным (оборонительным) оружием русской пехоты старого и нового строя. Новой чертой в наборах даточных людей стали масштабы этих мероприятий, приближающиеся к тотальной мобилизации населения страны.
Возобновление военных действий после русско-шведской войны
В период войны со шведами в 1656–1657 гг. активных военных действий с польско-литовскими войсками не велось, хотя осада Старого Быхова продолжалась. Вплоть до осени 1658 г. действовало перемирие, заключенное в ходе переговоров в Вильно 12 августа — 24 октября 1656 г. для совместных действий против шведов. После неудачного Рижского похода Алексея Михайловича военно-политическая ситуация, в которой оказалась Россия, продолжала ухудшаться. С ноября 1657 г. Крымское ханство перешло от скрытой поддержки противников России к открытым и масштабным военным действиям на Украине против русских войск и сохранявших верность русскому царю казаков[20]. На этом фоне несомненной удачей стало подписанное 21 мая 1658 г. соглашение России со Швецией о прекращении военных действий и начале в ноябре мирных переговоров. Швеция, увязнув в Польше, в не меньшей степени была заинтересована в мирном разрешении русско-шведского конфликта. Русскую делегацию на переговорах в дер. Валиесари возглавил А.Л. Ордин-Нащокин, антишведская позиция которого вынудила шведского короля приказать своим дипломатам по сути принять все условия русской стороны ради немедленного краткосрочного перемирия.
Со смертью Б. Хмельницкого (27 июля 1657 г.) к власти на Украине пришел бывший войсковой писарь Иван Остапович Выговский. Новый гетман, неплохо ориентируясь в восточноевропейской политической ситуации, стремился к созданию более или менее независимой казацкой державы под символическим протекторатом одного из соседних государств. Он надеялся сыграть на балансе сил между Московским государством и Речью Посполитой. Однако новый гетман переоценил свои силы и недооценил силы и решимость России и Польши. Выговский не обладал ни талантами, ни весом и авторитетом Богдана Хмельницкого. То, что «сходило с рук» Богдану, приведшему Украину под русскую державу, царь никогда не спустил бы Выговскому. Продолжал ли Иван Выговский политику Хмеля или предался полякам, пытаясь аннулировать решения Переяславской рады, но несомненно, что шляхетские вольности Речи Посполитой Ивану Выговскому были явно ближе московского самодержавия[21]. Несколько запоздалая политика польского короля Яна Казимира идти на любые уступки и обещать любые привилегии казачьей верхушке дабы оторвать Украину от России нашла в Выговском благодатную почву для взращивания политических иллюзий. В то же время в международной практике XVII в. действия Выговского с позиции Москвы не могли быть оценены иначе чем измена и предательство[22].
Результатом измены нового украинского гетмана И. Выговского стало заключение им в сентябре 1658 г. Гадячского договора о переходе Украины в подданство польского короля при условии широкой автономии[23]. Однако, как и следовало ожидать, сейм не утвердил подписанные королем статьи, а утвержденный вариант договора по сути аннулировал все завоевания казачества вместе с его относительным суверенитетом. Решение сейма стало первым актом грядущего падения Выговского. Гадячский договор отказались признать сподвижник Б. Хмельницкого казачий полковник Иван Богун и запорожский кошевой Иван Серко, которые опирались на широкие слои казачества. Однако значительная часть казачьей старшины еще поддерживала И. Выговского, и для России возникла реальная угроза потери Украины, подавляющее большинство населения которой в тот момент поддерживало идею единства с Россией.