3. Не буди лихо, пока оно тихо. Владимир Путин не является сторонником принятия превентивных решений, когда их необходимость объясняется теми угрозами, которые могут возникнуть в будущем. Это, правда, является характерной чертой многих политиков. Он предпочитает выжидать до тех пор, пока проблема не проявится в полный рост и не “заслужит” его личного внимания. В экономике такой подход опасен тем, что “стоимость” решения проблемы нарастает тем больше, чем дальше откладывается принятие решения[38].
4. Сочетание принципа “собственность – это кража”, ставшего широко известным благодаря Прудону, и фразы Дзержинского “то, что вы еще не сидите – это не ваша заслуга, а наша недоработка”. В результате в России оказалось полностью разрушенным уважение и доверие к частной собственности. Отсюда и “дело ЮКОСа”, и “ночь длинных ковшей”, и московская реновация, и сотни тысяч ежегодно возбуждаемых против бизнесменов уголовных дел, единственной целью которых является изъятие собственности.
5. Вера в государственные компании. Отсюда непрекращающиеся колоссальные бюджетные вливания в госкорпорации и госбанки. Отсюда ползучая национализация, охватывающая все сектора экономики (купленная “Газпромом” “Сибнефть”, вошедшие в “Роснефть” осколки ЮКОСа, фактически поглощенные “Ростехнологиям” “АвтоВАЗ” и “ВСМПО-Ависма”, купленный “Ростелекомом” Тele2 и многое другое), результатом чего стал рост доли госсектора в ВВП до 70 %.
6. Отдельно выделим категорическое неприятие реформирования “Газпрома” и превращения его в нормальную бизнес-ориентированную компанию. Путин против выделения из “Газпрома” транспортной составляющей, что могло бы способствовать бурному росту добычи газа в России. Он поддерживает абсолютно бессмысленные с точки зрения бизнеса проекты строительства новых газопроводов, которые при этом “наказывают” Украину и дают обогатиться строителям газопроводов, которыми (по случайному стечению обстоятельств) оказались его ближайшие друзья Тимченко и Ротенберг.
7. Недоверие к частному бизнесу. Готовность терпеть крупных олигархов, которые с радостью встроились в вертикаль власти и готовы правильно реагировать на намеки и просьбы Кремля. Для этих олигархов существует своеобразная система бенефициарного владения, которая позволяет получать доходы от бизнеса, но не позволяет его продавать или покупать без одобрения из Кремля.
Неприятие мелкого и среднего бизнеса, управлять которым не представляется возможным. Отсюда постоянные “косяки” с налоговыми новациями, которые трясут бизнес. Отсюда непрекращающееся силовое давление на него с целью не допустить его усиления и перехода экономической силы в политическую.
8. Вера в возможность односторонней изоляции российской экономики, когда ее сотрудничество с остальным миром в любой сфере может быть когда угодно ограничено государством без каких-либо негативных последствий.
9. Вера в то, что военно-промышленный комплекс является источником технологического прогресса и локомотивом всей экономики, поэтому рост военных расходов не только позволяет иметь мощную армию, но и оказывает позитивный эффект на гражданские сектора экономики.
10. Жесткая конструкция бюджета, которая не позволяет наращивать дефицит и госдолг. Это стало следствием хорошо выученного урока кризиса 1998 года, который, похоже, сильно напугал российского президента. В итоге, в условиях последнего кризиса 2014–2016 годов Путин готов слепо следовать рекомендациям Минфина по последовательной бюджетной консолидации, хотя это оказывает угнетающее воздействие на экономику. Впрочем, стоит отметить, что во время предыдущего кризиса 2008–2009 годов Путин, будучи премьер-министром, провел одну из наиболее масштабных в мире программ бюджетного стимулирования. Одновременно с жесткими бюджетными ограничениями присутствует равнодушное (если не сказать покровительственное) отношение к тому, что существенные бюджетные средства используются для обогащения близких к Путину бизнесменов.
Когда сторонники версии о грядущем “новом Путине” говорят о будущих переменах, я спрашиваю себя: а от какого из этих принципов Владимир Путин готов отказаться? Наличие устойчивых принципов в голове любого человека означает, что он будет принимать решения, исходящие из определенной логики. Для того чтобы “новый” Путин сменил нынешнего (повторюсь, речь идет исключительно об экономической политике), нужно, чтобы российский президент поменял свою точку зрения по какому-то из перечисленных вопросов.
Понятно, что значимость того или иного “отмененного” принципа будет различна. Выделение газопроводов из “Газпрома” даст толчок добыче газа и уменьшит заработки строителей газопроводов, но мало повлияет на всю остальную экономику; а вот создание системы защиты частной собственности (независимый суд, политическая конкуренция, борьба с государственным рэкетом) может обеспечить взрывной рост всех секторов экономики, заметно уменьшив возможности силовиков и чиновников к личному обогащению, но при этом сильно ослабит всю конструкцию существующего в России политического режима.
Каждый читатель может самостоятельно выстроить гипотезы относительно устойчивости и незыблемости взглядов Владимира Путина на экономику и на этой основе попытаться смоделировать те последствия, к которым может привести отказ от тех или иных из них.
Мой же прогноз опирается на известную русскую пословицу: старый конь борозды не испортит, но и новой не проложит. Это значит, что никакого отказа от своих принципов от Владимира Путина ожидать не следует, а потому и не стоит ожидать изменения траектории экономического развития нашей страны.
Стратегия “Чего изволите?!”2017/2018
Важная оговорка: я “программы Кудрина” в полном ее виде не читал. Просто не смог получить. Все, к кому обращался, говорили, что не видели полного текста. Поэтому мои комментарии относятся только к тексту 32-страничной презентации. Насколько известно, в написании документа принимали участие большое количество экспертов; многие из них являются лучшими в стране специалистами в своей области. Уже поэтому готов поверить, что в полном тексте содержится большое количество конкретных наработок и предложений, которые предлагают адекватные решения назревших проблем. Но в итоговой презентации их нет, поэтому не ищите в моем тексте ответов на все вопросы.
Главный же вопрос: что является целью программы и насколько она реалистична? Прямого ответа на первую часть вопроса я не нашел, но косвенный ответ звучит привычно: обеспечить темпы роста российской экономики, которые будут превышать общемировые. Судя по презентации, этой цели предполагается достичь между 2021 и 2023 годом (в зависимости от того, как будет расти мировая экономика), то есть во второй половине очередного президентского срока Владимира Путина. У меня, однако, возникли сомнения относительно реалистичности такого прогноза, и ими я поделюсь.
Странная цепочка угроз
Для начала отмечу, что мне совершенно непонятна логика цепочки угроз, которая выстроена в документе: “Потеря Россией статуса технологической державы рост экономики, отстающий от среднемировых темпов невозможность поддержания обороноспособности на достаточном уровне невозможность обеспечения достойной жизни граждан страны”.
С одной стороны, потеря статуса технологической державы относится к будущему (оставлю за скобками вопрос, может ли Россия в нынешнем состоянии считаться технологической державой), а вот замедление экономического роста уже случилось. В презентации отчетливо показано, что за 10 лет, с 2008 года, средние темпы роста составили менее 1 % в год (а если убрать докризисную первую половину 2008-го, то этот показатель уменьшится вдвое).
С другой стороны, непонятна связь между темпами роста экономики и уровнем жизни населения. Посмотрите на Европу или Японию, которые растут гораздо медленнее, чем весь мир, но население которых на недостойное качество жизни не жалуется. Если же говорить о том, что России нужно снова догонять Португалию, то темпы роста экономики лучше сравнивать с Индией, Китаем, Африкой.
Еще менее логичной для меня выглядит связь снижения обороноспособности с низким уровнем жизни граждан. С моей точки зрения, хронической болезнью российской экономики является завышенный (относительно масштабов и качества экономики) уровень военных расходов и уровень милитаризации – кстати, именно об этом говорил в 2011 году тогда вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин, называя причины конфликта с бывшим президентом Дмитрием Медведевым.
Однако вся эта цепочка угроз хорошо понятна и вполне укладывается в систему координат того единственного человека, который был заказчиком и читателем программы, – Владимира Путина. Для него любое упоминание о его неудачах и ошибках недопустимо, а военная мощь – единственный признак великой державы. Из чего я делаю первый вывод: текст программы и ее идеология не являются оптимальными с точки зрения авторов документа, а подгонялись под заранее заданные жесткие ограничения.
С санкциями будем жить лучше, чем без них
Одним из таких ограничений стала “нормальность жизни в условиях санкций”, то есть в документе нет не то чтобы оценки, но и полфразы о том, насколько катастрофическими в долгосрочной перспективе (а стратегия – документ на перспективу) являются российская агрессивная внешняя политика и ставшие ее следствиями западные санкции и суверенная самоизоляция.
То есть в основе всех последующих прогнозов и предложений заложена предпосылка, что добиваться отмены санкций – то есть возвращать Донбасс Украине – Россия не намерена. Эта предпосылка является основой для следующей порции сомнений, которые я бы назвал методологическими.
Рассуждая о необходимости ускоренного роста экономики в условиях сокращения трудоспособного населения (количества рабочей силы), авторы программы дают свой рецепт: повышать совокупную производительность. В этом месте требуется лирическое отступление. В современной эконометрике принята точка зрения, согласно которой рост экономики обуславливается тремя факторами:
1) количеством рабочей силы, 2) количеством капитала (очень грубо, оборудования) и 3) совокупной факторной производительностью, которая объединяет в себе и повышение качества рабочей силы, и повышение производительности оборудования, и появление новых технологий (например, Интернета или блокчейн). И вот здесь, как мне кажется, авторы программы (осознанно или нет?) допускают ошибку.
С одной стороны, они говорят, что в условиях санкций невозможно быстрое наращивание объема капитала, то есть никакого инвестиционного бума не ожидается. Но с другой стороны, авторы программы считают, что каким-то чудом в условиях технологической блокады российская экономика сможет значительно поднять производительность существующего технологического потенциала, опираясь исключительно на собственные силы. И за счет этого фактора, по расчетам авторов программы, будет обеспечено две трети искомого экономического роста.
Ответа на вопрос, как жизнь в условиях санкций может совмещаться с созданием “стратегических консорциумов с участием ведущих зарубежных компаний”, за счет которых предлагается осуществить технологический рывок, в презентации не содержится. Точно так же не содержится ответа на вопрос о сочетаемости сохранения санкций и подписания Соглашения о преференциальном торговом режиме с Евросоюзом.
Ни слова о политике
Знаете, конечно, надежда умирает последней, но я бы на таких надеждах стратегию не строил. И последний блок сомнений, который делает для меня предлагаемую стратегию не более чем упражнением для ума, связан с тем, что в документе полностью отсутствуют какие-либо намеки на политические реформы. Я даже не буду говорить о политической конкуренции, свободных и честных выборах, независимых средствах массовой информации – готов предположить, что при составлении “технического задания” для Алексея Кудрина все эти моменты были тщательно вычеркнуты.
Действуя в узких коридорах возможностей, которые были оставлены заказчиком авторам программы, они сами называют такие направления реформ как “успешные регионы” и “независимая и справедливая судебная система”. Называют, но никак не расшифровывают. Все, на что хватило смелости и пороху в части федеративных отношений, звучит так: “лидирующим по показателям регионам могут быть предоставлены дополнительные полномочия” – без расшифровки, какие это полномочия и когда они могут быть предоставлены.
А в отношении развития судебной системы сказано лишь про “увеличение независимости судей”, чего для отчета добиться будет очень легко, так как рост от нулевой отметки в любом случае выглядит значительно. Фраза об “усилении роли прокуратуры как инструмента надзора за правоохранительными органами” в презентации есть, а вот фразы о роли парламента или гражданского общества – нет.
Я осознанно не стал останавливаться на фантастических прогнозах авторов стратегии об успехах системы образования к 2024 году. И не потому, что мне не нравятся амбициозные цели, а потому, что уверен – такие цели могут достигаться за счет раскрепощения потенциала людей, работающих в этой системе, и в первую очередь за счет вывода системы высшего образования из-под ежоворукавичной опеки государства. Не посчитал я нужным оценить и прогнозируемые темпы развития транспортной инфраструктуры: цель построения к 2024 году 1200 км высокоскоростных железных дорог или соединения городов с населением свыше 1,5 млн человек прямыми скоростными автомобильными дорогами с разрешенной скоростью не менее 130 км/час, – мне нравится, но я вижу, что для строительства железной дороги Москва – Казань, решение о строительстве которой было принято президентом Путиным четыре года назад, нет еще ни проекта, ни денег, а автодорога Москва – Петербург строится уже девять лет, и неизвестно, когда этот процесс закончится.
Всем понятно: реализация проектов, включенных в стратегию и связанных с бюджетным финансированием, на 146 %[39] зависит от того, удастся или не удастся перезапустить российскую экономику. Ресурсы для реализации всех этих хотелок связаны не столько с перераспределением бюджетного пирога, сколько с увеличением его размера. Но если для вашей задачки уже дан правильный ответ – темпы роста экономики России не могут оказаться ниже среднемировых, – то что вам остается делать?
Но заказчик будет доволен
Максимизировать обещания, насколько прекрасной станет жизнь страны через шесть лет, к следующим президентским выборам – когда у заказчика должно возникнуть не желание уйти из Кремля, а желание порулить еще немного. Вот такая получилась программа у Алексея Кудрина. Думаю, заказчик остался доволен – получилось ровно то, что он заказывал: много красивых и правильных слов, никаких принципиальных изменений существующей системы и фантастически прекрасные прогнозы[40].
Чего изволите, одним словом!