Мы спустились в подвал, и Беккер, доведя меня до двери без таблички, с кряхтением развернулся в тесном коридоре и, пожелав мне удачи, захромал обратно. С провисшими струнами и отчаявшейся декой, я что было сил толкнул дверь.
— Осторожнее! — визгливо, будто несмазанная зависа, завопил едва не зашибленный мною Вурлитцер строгого черного цвета. — Вы кто такой?!
— Я ваш новый сотрудник, — представился я.
— И это дает вам право трощить сотрудников старых? — отойдя от испуга и преисполнившись сарказма уточнил Вурлитцер. Я только сейчас разглядел, что лет ему было не меньше, чем Беккеру: все клавиши у него пожелтели, а на пюпитре была паутина.
— Простите, — сказал я смиренно, памятуя о том, что старость надо уважать.
Вурлитцер надменно фыркнул.
— Ну что ж, господин новый сотрудник! — язвительно усмехнулся он. Добро пожаловать в сердце нашего Департамента! Прошу вас, располагайтесь поудобнее… — Он посторонился, пропуская меня в крохотную комнатушку, где сильно пахло пылью, клеем и плесенью. Кроме Вурлитцера в комнатушке ютился еще один сотрудник, и никто третий в это помещение поместиться не мог. Вурлитцера, похоже, посетила та же мысль, поэтому он довольно грубо оттолкнул меня и вышел в коридор. — Я к начальству, — заявил он высокомерно. — А вы поработайте здесь пока…
Проводив старого сноба взглядом, я протиснулся в комнатушку и поздоровался с вторым сотрудником, скрытым от меня горой бумаг. Им оказался новенький, с иголочки Чикеринг, совершенно неуместный в этой канцелярской обстановке.
— К начальству он, как же! — пробурчал он, проигнорировав мои приветствия.
— А куда же? — спросил я.
— К настройщику, куда же еще! — с ненавистью сказал Чикеринг. — У, ящик фанерный! На свалку ему пора!
— Да? — сказал я.
— И ведь предлагали же гаду — иди в Отдел Солнечных Затмений, сиди себе там и попердывай! Нет, в сортировочную пошел: любит эта сволочь молодежь третировать… Но ничего-ничего, кончилась его власть! Ноги моей больше не будет в этом склепе!
— Как это?
— А так! Не вечно же мне эту макулатуру разгребать! И ты, кстати, тоже времени зря не теряй: садись и пиши прошение о переводе в курьерский отдел. Как кто новенький вроде тебя в Департамент устроится, его сразу сюда направят: испытательный срок, значит, вроде как. Ну а твое прошение удовлетворят. Понял, как все работает?
— А… точно? Точно удовлетворят? — не смея надеяться, уточнил я.
— Мое же удовлетворили! Избавитель ты мой, — сказал он с нежностью. — Принимай дела!
Вот так и началась моя карьера в качестве Регулятора Вероятностных Колебаний, в просторечии — РВК…
Наткнувшись на убитого оборотня и разорванного в клочья волка, мэтр Гидеон встал в позу античного философа, воздел палец к небу и обратился к соратникам с речью.
— Друзья мои! Братья по оружию и служению госпоже Авантюре! Внемлите словам моим, ибо реку их от чистого сердца. Ныне, на шестой день нашего предприятия нам был ниспослан знак: зверь, спасенный мужеством шевалье де Тьенсегюра…
— Да ладно… — ковырнул землю носком сапога Арманд
— …уберег нас от смертельной опасности ценою своей жизни. И понеже Фортуна изъявила к нам благосклонность, я решил открыть вам, друзья и побратимы, истинную цель нашей экспедиции.
— Давно пора, — буркнул не выспавшийся Этьен.
— Знайте же, соратники: нам суждено, преодолев множество тягот и победив тьму-тьмущую врагов беспощадных и коварных, аки сей оборотень, достичь самой Угрюмой Цитадели!
Арманд сплюнул и вполголоса выругался.
— Так я и знал, — проворчал он.
— И там, в сосредоточии Зла, угрожающего нашим землям, настанет пора для принца Этьена проявить те способности, о которых он пока и не подозревает. Ну а теперь, — добавил мэтр Гидеон, — по коням, друзья, и давайте отыщем этот проклятущий трактир, пока у меня не подвело желудок от голода!
— Вот это верно… Со Злом натощак не воюют! — изрек Арманд, а Этьен только скептически хмыкнул. В трактир ему верилось слабо, и по дороге он стал расспрашивать мэтра Гидеона об Угрюмой Цитадели, поджидающем там исчадии Зла и его, Этьена, скрытых способностях. Мэтр старательно уклонялся от ответов, а если таковой возможности не было, то отвечал расплывчато и туманно, сбиваясь на проповеди о благосклонности Фортуны.
Принц не отставал, мэтр Гидеон от голода становился все раздражительнее, и в воздухе уже запахло перепалкой, когда шевалье Арманд заявил:
— Любите же вы, Ва… ваганты, забивать себе голову всякой ерундой!
— Ерундой?! — вскричал Этьен. — Какая же это ерунда?!!
— Обыкновенная. Ну Цитадель, ну Угрюмая — что мы, цитаделей не видели? Сидит там какая-нибудь сволочь и гадит помаленьку всем окружающим. Приедем, укоротим эту мразь, и вернемся за наградой. Всего делов-то! Чай, не впервой…
— А если он нас укоротит? А?!
— А вот этого быть не может, — авторитетно заявил мэтр Гидеон. Ибо дело наше — правое, и победа будет за нами!
— Правое… — упавшим голосом повторил Этьен. — Я одного не пойму, господа! — жалостливо воскликнул он. — Ну откуда у вас такая твердокаменная, непрошибаемая, убийственная уверенность в том, что Фортуне есть до нас дело? И что она не перепутает, где дело правое, а где — левое?
— А вон откуда, — кивнул Арманд де Тьенсегюр, указывая хлыстом на покосившийся трактир, невесть зачем построенный посреди леса.
Этьен поперхнулся и больше вопросов не задавал.
Скупой платит дважды, а ленивый вкалывает дольше, и сегодня мне выпал шанс убедиться в истинности последнего утверждения. Позапрошлой ночью я урвал от силы полтора часа сна, и проснулся с рассветом, весь покрытый мелкими бисеринками росы: наверно, это было бы красиво, если бы не было так холодно… Оборотень уже вовсю пускал слюнки над крепко дрыхнущими приключенцами, а неблагодарный волчара, учуяв беду, смылся на другой конец Ухающего Леса, где мне и пришлось ловить его на протяжении двух часов, а потом еще час науськивать на обнаглевшего оборотня…
В общем, ночка выдалась еще та, и когда мои приключенцы наконец-то добрались до вожделенного трактира, я облегченно вздохнул и расслабился, возмечтав о заслуженном отдыхе. И тут моя лень, будь она неладна, сыграла со мной злую шутку: хозяином трактира, выбранного мной исключительно по принципу «чем ближе — тем лучше», оказался людоед. Да-да, каннибалус вульгарус, или как там его по-латыни… Не вдаваясь в подробности, скажу только, что всю прошлую ночь я пилил потолочную балку, которой предстояло размозжить череп людоеду, а шевалье Арманд де Тьенсегюр на пару с мэтром Гидеоном максимально осложняли мне жизнь, пытаясь изобразить нечто вроде схватки не на жизнь, а на смерть… Вот такой у меня получился отдых.
А на утро зарядил дождь. Мелкий, холодный, он сыпал с неба уныло и монотонно, и я промок до щепки и весь разбух от влаги. Так недолго было и покоробиться, и чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я прибег к заново обретенному темпоральному зрению и прощупал будущее моих подопечных.
Слепое пятно на расстоянии одной декады я отнес на счет переутомления, а вот ближайшие два-три дня меня озаботили всерьез: осенний дождик угрожал причинить Этьену крупозное воспаление легких, и надо было срочно смотаться в соседнее измерение за пенициллином, потому что с пневмонией молодой организм принца еще и справился бы, но с лекарскими методиками мэтра Гидеона — никогда!..
…Если начистоту, Этьен был мне наиболее симпатичен из этой троицы паладинов Авантюры. Он, по крайней мере, не считал сказочное везение чем-то самим собой разумеющимся, хотя, конечно же, глупо было бы ждать от него благодарности, особенно если он загнется в этом лесу без антибиотиков. Оставлять приключенцев одних я побаивался (они мне напоминали детей, что стараются влезть в самую глубокую лужу во дворе — разница в том, что в этом дворе не у всех луж есть дно!), но выбора у меня не было: надо было добывать лекарство.
Так я и сделал, а когда вернулся, Этьена уже трясло в лихорадке, а шевалье выпытывал у мэтра о тайных талантах принца. Мэтр юлил и увиливал, и я его прекрасно понимал: заявку в Отдел Скрытых Способностей я направил еще неделю назад, а ответа все еще не было… Волокита в ОСС была делом обычным, и что меня по-настоящему волновало, так это перспектива согласования Скрытых Способностей принца с Архивом Древних Пророчеств. С царящей там бюрократией я впервые столкнулся еще в бытность мою курьером…
Труднее всего было вызубрить аббревиатуры. Попробуй-ка запомнить с первого раза, что ОПД означает Отдел Потайных Дверей, ССН — Склад Случайных Находок, а за грозным СУЗСД скрывается Служба Успевания За Секунду До! Не говоря уже о том, что заблудиться в неевклидовом пространстве Департамента («Континуум внутри Континуума!») было раз плюнуть…
На первых порах меня выручал стадный инстинкт: я вливался в пеструю лакированную толпу курьеров и целыми днями бодро носился по лестницам, гонял в лифтах и выстаивал на эскалаторах, напрочь позабыв о поручениях и записках и пытаясь уловить хоть какую-нибудь систему в нумерации этажей и кабинетов Департамента. Потом я махнул рукой на систему, доверился интуиции и незаметно для себя втянулся в дерганый, как пульс эпилептика, ритм жизни Департамента.
Как ни странно, но это не принесло мне желанного удовлетворения. Да, я наконец-то стал настоящим РВК, и передо мной раскинулись широчайшие перспективы карьерного роста: рано или поздно я смог бы бросить беготню по коридорам и осесть в каком-нибудь Бюро Погодных Условий или Вольере Верных Животных, а чуть попозже, и возглавить целый отдел, что давало мне шанс подсидеть Стейнвея, но… Но все чаще и чаще я, доставляя какую-нибудь срочную заявку в Диспетчерскую Неожиданных Встреч, останавливался на лестничной клетке лишь для того, чтобы увидеть, как ободранный, весь в шрамах и копоти Чаппелл или Вебер, раскрашенный в зелено-коричневый камуфляж, хрипловато излагает подробности своей последней командировки, столь разительно непохожей на будни конторского РВК…