Одно из этих двух обещаний уж точно должно было Господу понравиться.
Уговорившись таким образом с Богом, Тибо спросил:
– И далеко этот ваш Иммануил живёт?
– Не, – ответил староста, – недалеко... Рядом совсем.
Совершенные мрачно уставились на старосту. Тот прикусил язык.
Возможно, Тибо так бы и не смог выбить из старосты точного объяснения, где живёт неведомый чудотворец. Но вмешалась госпожа Аманда и настояла. Совершенные хмурились, но больше ни в какие пререкания не вступали. Видимо, решили, что душе отъявленного католика подобный богомерзкий шаг – поездка к предтече антихриста – повредит уже не очень сильно. А родится Андрэ после каким-нибудь нечистым животным – так сам он и виноват.
Запрягли телегу. Аманда выделила Николо и ещё двоих мужичков в сопровождающие.
Дорога была знакомая. Всего-то дней десять прошло, как Тибо с господином уезжали по ней от ведьмы. А вот и знакомый брод. Только бы не застрять здесь с телегой...
Не застряли. Кое-как перевалили на другую сторону.
Когда катили мимо баронского замка, стража их окликнула. Тибо отозвался: к святому, мол, недужного везём. Кого – уточнять не стал: помнил, что его господин и барон малость повздорили. А святого тут уважали, да и Тибо стража помнила.
Ехали всю ночь. А к утру, обогнув с юга Севеннскую Общину, подобрались к горам. Выслали вперёд одного из мужичков.
– Тама пещерка есть, – объяснил Николо, – где святой человек обитает. Да, может, и нет его там. Бывает, уходит он. А уж как уйдёт, так и не найдёшь. Коли нет его в пещерке – значит, выходит, не повезло нам.
Тибо вздохнул и поглядел на хозяина. Господин, к которому Тибо относился, особенно в последнее время, почти с отеческой заботой, был бледен, как сама смерть. Но живой... Пока.
Тут вернулся посыльный. Отёр пот, махнул рукой:
– Дома он...
Николо удовлетворённо кивнул:
– Повезло, значит. Ну, взяли его, что ли?
Они осторожно переложили сьера Андрэ на его собственный плащ, подняли и понесли наверх.
Глава десятая
За сутки до этого.
...Недалеко от сожжённой деревни прячутся четверо людей. Рассвет ещё не наступил, и тёмные плащи делают их совершенно незаметными во тьме леса.
Лёгкий свист. Сидящие в засаде настораживаются, но тут же успокаиваются.
– А, это ты, Лука... – Предводитель отпускает рукоять меча.
– Я.
Невысокий коренастый итальянец, в котором Тибо легко узнал бы гонца, с которым они с господином беседовали на постоялом дворе Герарда, смотрит на сожжённую деревню.
– Нашего рыцаря ещё не было, – констатирует он.
– Как видишь. Женщин отправил?
– Через три недели будут в Испании. Как думаешь, зачем они графу понадобились?
– Это не наше с тобой дело, – отрезает предводитель.
– А молоденькая, скажу тебе, очень даже... – Лука мечтательно шевелит пальцами.
– Заткнись, – обрывает его предводитель. Он нервничает.
Некоторое время они молчат.
– Ничего не выйдет, – внезапно говорит Лука. – Он увидит, что дом сожгли, и поедет обратно.
– Значит, сами им займёмся, – цедит сквозь зубы предводитель.
Лука с сомнением качает головой.
– Не знаю, что там Великий Мастер сделал с его душой, но мечом вертеть он не разучился. Я был в Эгиллеме. Я видел.
– Тихо!
В свете затухающего пожара Лука, предводитель и остальные видят сутулую фигуру, медленно бредущую по деревне. Человек растерян. Он кашляет от дыма, спотыкается...
– А вот и ответ, – говорит Лука.
Он выбирается из укрытия, неторопливо подходит к монаху, спрашивает что-то и вдруг втыкает нож ему в грудь. Монах не успевает даже вскрикнуть.
Положив мертвеца на землю, Лука оглядывается. Остальные также покинули укрытие и теперь стоят рядом.
– Вон там – кузница, – показывает Лука одному из них. – Найди какие-нибудь штыри или гвозди. Надо приколотить его к видному месту.
Предводитель не возражает. Его люди выполняют указания Луки.
– А теперь уходим, – командует тот, когда тело монаха повисает на столбе.
Предводитель опять не возражает, только вполголоса спрашивает:
– Зачем ты это сделал?
Лука смотрит на него выпуклыми чёрными глазами.
– Захотелось, – говорит он.
...Рядом кто-то был. Шелестела одежда, шуршала солома на полу, когда этот «кто-то» передвигался по комнате. Сами шаги были лёгкие, почти неслышные. Пахло дымом и хвоей.
Звякнуло что-то металлическое. Зажурчала вода.
Я открыл глаза и удивился. Во-первых, оказалось, что нахожусь я не в доме, а в каком-то каменном склепе – впрочем, склепе относительно благоустроенном. Во-вторых, я вспомнил драку в Чёртовом Бору и её весьма печальный для меня финал. Меня опять убили? Причём так же позорно, как в прошлый раз...
Я осторожно повернул голову, приготовившись к вспышке боли.
Никаких неприятных ощущений не последовало.
У очага стоял человек среднего роста, в рваном дорожном плаще. Почувствовав мой взгляд, он повернулся и приветливо кивнул:
– Доброе утро.
И улыбнулся.
Я обомлел.
Конечно, не от того, что он пожелал мне доброго утра.
А от того, что он произнёс эти слова на чистейшем русском языке.
Блин! Значит, меня всё-таки грохнули!
Человек у очага был темноволос, бородат и облачён в длинное серое платье наподобие монашеского. Волосы у него были длинные, вьющиеся. Борода такая же. Нос с горбинкой. На еврея похож.
Я сел. Ничего не болело. Бедро, в котором (я помнил) проделали порядочную дыру, было замотано окровавленными тряпками, но по ощущениям – в полном порядке.
Нет, это был не склеп. Пещера. Пол выстлан свежим лапником, деревянные полати, накрытые одеялом, – моя постель. Табуретка, сундук, полка. На полке и на полу – некоторое количество глиняной и медной посуды. Со стороны входа проникал дневной свет.
Я подумал и попытался заговорить на русском. Вышло не очень.
– К-то ви тако-й?..
Очень интересно. Куда я попал на этот раз?
Человек покачал головой.
– Видимо, нам лучше перейти на другой язык, – сказал он на языке Андрэ де Монгеля. – Здесь меня называют отшельником Иммануилом.
– Очень приятно... А моё имя вам, очевидно, известно? – задал я вопрос с подковыркой.
– Мне известны оба, – кивнул Иммануил.
– Ну-ка поясните, что происходит! – потребовал я. Отшельник ничего не ответил.
Я взбесился:
– Да кто ты, чёрт возьми, такой?
– По-моему, я уже назвал себя, – благодушно ответил мой собеседник.
Я помнил, что, когда начал валиться с лошади, меня что-то ударило... Может, я не умер? Тогда – что, крыша съехала? Я потёр ладонями виски. Нет, с головой кажется всё в порядке.
– Откуда вы знаете русский?
– Со всяким человеком я предпочитаю общаться на его собственном языке.
– Это не ответ.
– Нет. Это ответ.
Я вздохнул. Ссориться с этим загадочным дядькой мне почему-то не хотелось.
– И сколько языков вы знаете?
– Все.
Вот так, Лёня.
– И кто же вы такой, монах?
– Здесь меня зовут святым отшельником, – усмехнулся мой собеседник. – Тем не менее я не отшельник. И не святой.
Я подумал. Ещё раз оглядел пещерку.
– Где я нахожусь?
– У меня в гостях.
– Да?.. И каким образом я здесь очутился?
– Вас привезли люди, которых вы спасли от разбойника Луи... Кстати, повязку с бедра можете снять.
Я так и поступил. Бинты заскорузли от крови. Я начал осторожно их отдирать... Интересно, сколько я уже тут лежу?
– Вас привезли сегодня утром.
Я снова поглядел на господина «полиглота»... Я что, задал этот вопрос вслух?.. Да, наверное. Пробормотал себе под нос, а он и услышал.
– А где я всё это время валялся? – поинтересовался я, продолжая разматывать повязки и гадая, сколько же времени прошло. – В Чёртовом Бору, наверное?
– Ваше героическое сражение с Луи Каорским, – ответил Иммануил с едва заметной иронией, – состоялось не далее как вчера утром.
Чего?!.. Он что, рехнулся?..
Потом я посмотрел на собственную ногу и подумал, что если кто из нас и рехнулся, так это я. Я прекрасно помнил, что был ранен. Значит, сколько бы ни прошло времени, шрам-то должен был остаться!
Шрама не было.
Я ощупал ногу. Потом ещё раз – голову.
Бред какой-то...
Господин Всезнайка между тем спокойно продолжал заниматься своими делами. Подкинул дров в огонь. Посолил воду. Достал с полки узелок с зёрнами. Растолок зёрна в ступке.
Непонятность на непонятности сидит и непонятностью погоняет... Но надо было выяснить самый главный вопрос.
– Так кто вы всё-таки такой? – спросил я в четвёртый раз.
– Я уже назвался.
– Нет, я имею в виду – вообще?
– Вообще? – Похоже, что этот вопрос его позабавил. – Вообще – это как?
Я разозлился.
– Послушайте, – прорычал я. – Вы прекрасно понимаете, о чём я говорю. Вам что-то известно насчёт того, кто я такой и как я здесь очутился. Что вам известно и главное – откуда? Это вы меня сюда вселили? – Я ударил кулаком в мощную грудь сьера Андрэ де Монгеля.
– Вы это так воспринимаете? – улыбнулся Иммануил.
– А как, чёрт побери, я ещё это должен воспринимать?!
Еврей-полиглот отрицательно покачал головой.
– Я вас никуда не вселял, – порадовал он меня. – Да и вы сами, строго говоря, никуда не вселялись. Просто вы... видите вещи такими, какими вас научили их видеть. Начитались в книгах историй о переселении душ, вот и мерите всё привычной мерой.
– Не понял.
Господин Всезнайка, помешав воду в котелке, опустился на табуретку. С ложкой в руках.
– Жил один рыцарь, – произнёс он. – По-своему этот рыцарь искренне верил в Бога и старался делать всё, что, как ему казалось, должно было понравиться Богу. Каждое воскресенье рыцарь, как и положено, посещал Церковь. И, слушая проповедь и рассказы из Священного Писания, не раз и не два удивлялся рыцарь: как же так – в древности люди не только не верили божьим людям, но наоборот – гнали их и преследовали.