Если моя просьба и показалась официанту странной, он никак этого не показал, просто отвесил очередной вежливый поклон и удалился, чтобы буквально спустя пару минут вернуться с высоким стеклянным стаканом с водой. И без бабочки.
– Спасибо, – поблагодарила я его, вымучив из себя улыбку. – И простите, если доставила неудобство своим капризом.
– Ничего страшного, мне нетрудно, – заверил меня Николай, после чего поспешил откланяться.
Короткий диалог с официантом помог мне немного успокоиться. Залпом опустошив стакан с водой, я отставила его на край стола и прямо посмотрела в серо-голубые глаза сидящего напротив меня мужчины.
– Сам факт того, что вы контролируете мои передвижения, кажется мне возмутительным, – я старательно следила за тем, чтобы голос звучал ровно и спокойно, и ничто в нём не выдавало всю глубину моего недовольства. – Вы в чём-то меня подозреваете?
– Это моя работа, следить за порядком в городе, – Генрих был невозмутим, как тибетский монах во время медитации. – Вампиры не самая мирная раса сама по себе. То и дело между кланами вспыхивают конфликты, которые нередко заканчиваются кровопролитием. Последние пятьдесят лет в городе царит мир, но это лишь временное затишье, и все это прекрасно понимают. Для того чтобы эта бочка с порохом взорвалась, достаточно лишь поднести зажжённую спичку. Как показывает практика, очень часто этой спичкой выступает кто-нибудь из людей, по незнанию или из корыстных целей.
Я подозрительно прищурилась.
– Вы сейчас говорите со мной как оберст короля или как член семьи Зиверс?
– Если бы вы заинтересовали меня как оберста короля, мы бы не сидели в ресторане за чашкой чая, – мрачно ответил Генрих. – Я бы силой доставил вас в свой рабочий кабинет, – возможно, даже связанную, – и получил бы ответы на все интересующие меня вопросы. Любыми доступными мне средствами.
Подобная откровенность с явственными нотками угрозы почему-то не произвела на меня должного впечатления: вместо того, чтобы испугаться, я внезапно успокоилась. Возможно, потому что на собственной шкуре знаю, каково это, волноваться о безопасности своей семьи?
Я взяла в руки заварочный чайник и аккуратно наполнила свою чашку ароматной жидкостью.
– У меня и в мыслях нет каким бы то ни было образом вредить вашей семье, Генрих, – заверила я мужчину, обхватывая ладонями горячую чашку. – Но, признаю, моя информация о законах и традициях вампиров весьма скудна, поэтому я не исключаю того, что могу стать “спичкой” по незнанию.
Что же касается моих визитов в дома вампиров в последние дни... Моя вчерашняя встреча не имела никакого отношения к Марко Чорану, я приезжала к его жене, которая является деканом моей подруги и с которой у нас случилось небольшое недопонимание. Да, сам хозяин дома присутствовал при этом разговоре, но я с ним обменялась лишь парой ничего незначащих фраз.
Моя сегодняшняя встреча тоже не носила никакого политического характера: вместе со своим коллегой я приехала по приглашению Максимилиана Леграна, чтобы оценить его работы и принять решение о возможности его выставления в моей галерее. С отцом Максимилиана я даже не виделась.
Генрих не сводил с меня пристального взгляда, словно пытался уличить во лжи. Я же, пользуясь случаем, внимательно рассматривала его глаза. Они были восхитительны. Серо-голубые, с тоненькими белыми прожилками, расходящимися от зрачка по всей радужке, точно трещины на тонком льду или морозный узор на окне – завораживающее зрелище. У меня руки так и чесались взять телефон и сделать несколько фотографий, чтобы иметь возможность воспроизвести этот узор на одной из своих картин.
– Генрих, – откашлявшись, я первая нарушила несколько затянувшееся молчание. – Чтобы избежать недопонимания в будущем, я должна спросить: мне запрещено общаться с представителями других кланов? Это как-то может навредить Ричарду или вашей семье?
– Нет, – покачал головой вампир. – Вы всего лишь человек, Александра Сергеевна. Вам не под силу определить, с вампиром вы общаетесь, оборотнем или человеком, пока он сам себя не раскроет. Вы вольны ходить, где вам вздумается, и общаться, с кем пожелаете. Просто имейте в виду: если с вами что-то случится на территории другого клана, моя семья вынуждена будет вмешаться.
– Зачем? – наконец-то я получила возможность задать все интересующие меня вопросы. И я не собиралась её упускать. – Я никогда не просила ни Ричарда, ни тем более его семью защищать меня. Я сама в состоянии о себе позаботиться.
– Я очень сомневаюсь, что вам под силу дать отпор вампиру, – в голосе Генриха слышалась неприкрытая ирония.
– Однажды мне это уже удалось, – с вызовом бросила я, впившись взглядом в лицо собеседника, тщательно отслеживая малейшую реакцию на свои слова. – А ведь мне тогда было всего двенадцать.
– А вы не допускаете мысли, что справились тогда исключительно потому, что в мои планы не входило оставлять после своего ужина два детских трупа? – острым, как скальпель хирурга, голосом осведомился Генрих.
– До вчерашней встречи с вами я вообще старалась не думать лишний раз о той ночи, – я испытала иррациональное удовлетворение от того, что Генрих так легко вспомнил нашу первую встречу, хотя и прошло целых восемнадцать лет. – Однако лучше поздно, чем никогда?
– И что же вы надумали? – в глазах напротив вспыхнула искорка интереса.
– Что, если бы вы хотели, то легко могли убить нас с братом тогда. Но почему-то не сделали этого.
– Потому что я не убийца, – сказал, как отрезал. – Да, я, так же как и все вампиры, пью человеческую кровь – без этого нам просто не выжить. Но мы не убиваем ради еды, это бы привлекло к нам слишком много внимания.
– Вы просто отлавливаете случайных прохожих, пьёте их кровь, а затем стираете им память, – мне вспомнился вечер в “Золотой грации”, о котором Света, ставшая закуской Марко Чорана, не помнила ровным счётом ничего. – Что ж, это звучит, конечно, отвратительно, но, кто я такая, чтобы судить? Полагаю, обладатель мяса, которое я скоро буду есть, тоже не горел желанием стать стейком. А ваш подход даже в какой-то степени гуманный.
Генрих ничего на это не ответил. Кроме того, в этот момент к нам подошёл Николай, неся на подносе две тарелки с горячим.
Не чудовище
На некоторое время воцарилось молчание, нарушаемое лишь стуком приборов и негромкими разговорами за соседними столиками. Причём молчание это не было напряжённым или гнетущим, совсем нет. Казалось, что всё необходимое уже сказано, и в дальнейшей беседе нет необходимости.
Еда оказалась, как и сказал Генрих, вполне приличная, я бы даже сказала вкусная. Впрочем, учитывая, что за весь день я успела съесть лишь несколько крекеров и выпить две чашки чая, я могла бы съесть даже подгоревшую резину, если её полить кетчупом.
Неожиданно у меня из рюкзака донёсся зычный голос Тиля Линдеманна, во всю мощь своих лёгких орущего “Nein” – этот рингтон у меня стоял на один единственный контакт, поэтому я, мысленно застонав, поспешно отложила в сторону приборы и приняла звонок.
– Добрый вечер, Георг Виландович, – бодро проговорила я в трубку.
– Очень надеюсь, что у тебя он добрый, Александра, – ворчливо отозвался на моё приветствие Георг. – Потому что у меня он препаршивейший, поскольку вот уже который день я не могу дождаться от тебя эскизов к последнему роману Ричарда. Александра, это уже ни в какие ворота не лезет!
– Вообще-то я вчера привозила вам эскизы и полдня просидела в вашем кабинете за их доработкой, – напомнила я. – И не надо пыхтеть мне в ухо. Георг Виландович, вы прекрасно знаете, что иллюстратор – не моя основная профессия. У меня есть более важные дела, чем сутки напролёт выполнять все ваши капризы. Если что-то не нравится – милости прошу, ищите другого иллюстратора. Хотя, подождите, вы не можете этого сделать, потому что Ричард упёрся рогами и не хочет работать ни с кем, кроме меня.
– И ты этим беззастенчиво пользуешься! – вставил свои пять копеек Георг возмущённым голосом.
– Александра Сергеевна, разрешите, – внезапно подал голос Генрих, решительно протягивая руку к моему телефону. Растерянно моргнув, я отдала ему свой мобильник. – Добрый вечер, отец. Сегодняшний вечер Александра проводит со мной – у нас деловая встреча. Поэтому, будь добр, умерь свой пыл: как только мы закончим, она непременно тебе позвонит и договорится о встрече. Всего доброго, – и выключил телефон.
– Спасибо, – смущённо поблагодарила я, забирая обратно свой телефон. – Правда, вам не обязательно было вмешиваться. Я бы и сама разобралась.
– Не сомневаюсь, – последовал равнодушный ответ. – Но так намного быстрее. Отец способен душу из кого угодно вытрясти, если ему что-то нужно.
– Это точно, – коротко рассмеялась я на столь ёмкое описание Георга. – Впрочем, в этом они очень похожи с Ричардом.
– Пожалуй, – согласился со мной Генрих. – Но, в отличие от Ричарда, мой отец ещё и испытывает моральное удовольствие от самого процесса.
К нам в очередной раз подошёл Николай: на подносе у него стояли небольшие тарелки с десертами.
– Вам всё понравилось? – уточнил он, забирая у меня пустую тарелку.
– Да, всё было очень вкусно, – заверила я его. – Будьте добры, принесите сразу счёт.
– Два или один?
– Два, – ответила я.
– Один, – одновременно со мной проговорил Генрих.
– Мы не на свидании, чтобы вы за меня платили, – заметила я, прямо глядя в глаза вампиру. Тот лишь неопределённо пожал плечами.
– Как пожелаете, – его голос не выражал ровным счётом ничего.
– Два счёта, пожалуйста, – твёрдо проговорила я, обращаясь к Николаю. После того, как юноша скрылся за ширмой, я вновь повернулась к Генриху. – Надеюсь, вы не обижаетесь? Я привыкла сама за себя платить.
– Это ваше право, – последовал лаконичный ответ. – Хотя, согласно правилам этикета, за ужин платит тот, кто на него пригласил.
– Вы не приглашали меня на ужин, – улыбнувшись, напомнила я. – Это я заявила, что голодна, да и вообще предпочту беседовать с вами исключительно в людном месте.