События резко ускорились на десятый день, и произошло это совершенно неожиданно как для меня, так и для Зигера.
Наш отряд, как обычно, разъезжал по деревням. В одной из деревень мне захотелось пить, и я остановился около ближайшей хижины и попросил молока. Испуганный крестьянин так растерялся, что пригласил нас зайти в дом, очевидно не сообразив от растерянности, что гостей слишком много. Тем не менее я зашёл внутрь, немного поколебавшись, за мной вошёл Зигер и двое солдат, которые тут же встали около двери. Я раздражённо покосился на них, но выгонять не стал.
В доме нас встретили двое детей. Очевидно, это были сын и дочь крестьянина. Мальчик был примерно мой ровесник, девочке было лет шесть. Она с испугом уставилась на нас и теснее прижалась к брату, который сердито смотрел на наше бесцеремонное вторжение. Тут появился хозяин дома с кувшином в руке.
— Прошу вас, милорд, — с низким поклоном протянул он мне кувшин.
— Вот спасибо. — Молоко было парное и потому показалось мне немного жирноватым. Это была, конечно, не та городская «водичка», которую продают под видом молока. — А немного хлеба у вас не найдётся?
— Хлеба? — растерялся крестьянин. Он помялся, а потом не очень охотно сказал: — Немного есть, милорд. — Достал из печки только что испечённый хлеб и нехотя протянул мне.
Я внимательно посмотрел на него и огляделся. В доме было довольно тесно и не слишком прибрано. Да и самая тщательная уборка не смогла бы скрыть бедности этих людей. Только теперь я понял причину такого поведения крестьянина. По-видимому, кроме этого хлеба, у него не было в доме никакой еды. А ведь ему ещё надо было кормить детей.
— Простите, а где ваша жена? — Я понимал, что вопрос звучит бестактно, но меня действительно это заинтересовало.
— Она умерла, милорд. В прошлом году. Тогда была эпидемия тифа.
— Эпидемия? — нахмурился я. — И много ещё умерло?
— В нашей деревне двадцать человек, а в соседней половина.
— Двадцать человек! — фыркнул Зигер. — Ты хоть считать умеешь?
— Я что-то не помню упоминания об эпидемии в отчётах, которые я читал! — повернулся я к Зигеру.
— Такие мелочи не отражаются в отчётах.
— Мелочи? Смерть половины деревни вы называете мелочами?
— Крестьянин преувеличивает, милорд. Всего было зарегистрировано пять смертельных случаев. Потом согласно указу Буефара сюда были направлены несколько врачей-магов, которые быстро остановили эпидемию.
Крестьянин, испуганно глядя на Зигера, пробормотал:
— Возможно, я ошибся, милорд. Я действительно не умею считать.
И тут совершенно неожиданно вперёд выскочил сын крестьянина.
— Отец! Хватит бояться! Скажи, как на самом деле было! Пять человек! Умерла моя мама, в соседнем доме умерла вся семья, а их было шестеро. Умерли…
— Заткнись, щенок! — шагнув вперёд, Зигер кулаком свалил мальчишку на пол. Тот отлетел в угол. Вытирая сочившуюся кровь, он продолжал с ненавистью смотреть на Зигера.
Испуганный крестьянин добавил мальчишке хорошую затрещину.
— Не слушайте его, милорд, после смерти матери он слегка повредился рассудком. Сам не понимает, что несёт.
— Ладно, — буркнул я, бросив злой взгляд в сторону Зигера. — Я посмотрю в отчётах.
Я залез в кошелёк и тут, к собственной досаде, обнаружил, что по ошибке прихватил не кошелёк с мелочью, который обычно брал с собой для разных покупок, а кошелёк с золотом. Высыпав деньги на ладонь, я так и не обнаружил ни одной мелкой монеты. Просить Зигера разменять не было никакой охоты. Поэтому я быстро вернул золото в кошелёк, оставив только один динар, который и положил на стол.
— Вот, это плата за угощение. Благодарю вас.
— Милорд! — крестьянин в ужасе смотрел на золото. — Такие деньги!
— У меня нет мелочи, так что уж прими что есть. — Не дожидаясь возражений, я быстро выскочил из дома и сел на коня.
Минут через двадцать после того, как мы отъехали от той деревни, ко мне приблизился Ригер.
— Милорд, в отряде не хватает одного солдата. — Ригер подозрительно покосился на Зигера. Но тот был озадачен не меньше моего.
— Кого? — прямо спросил он командира моих телохранителей, хотя сильно не любил его.
— Он был вместе с вами в доме у крестьянина.
Ещё не понимая, в чём дело, я вопросительно посмотрел на Зигера.
— Я ничего не приказывал.
Конечно, нет. Он и не мог это сделать, поскольку находился постоянно рядом со мной. Что же случилось? Как бы я ни относился к гарнизонным солдатам, но это были мои солдаты. Секунду я обдумывал ситуацию.
— Возвращаемся. Надо узнать, что случилось.
Зигер согласно кивнул. Он явно был встревожен.
Уже издали было видно, что люди в деревне чем-то сильно взволнованы. Несколько крестьян, вооружившись вилами и мотыгами, бежали куда-то по улице.
— За ними! — приказал я.
Очень быстро я понял, что все направляются к тому дому, где мы недавно побывали. Так же быстро стала ясна и причина переполоха. Ею оказался тот самый потерявшийся солдат, который, обнажив меч, отмахивался от разъярённых крестьян.
Увидев нас, крестьяне побросали своё оружие и попытались убежать. Однако солдаты быстро окружили их и согнали в одну кучу, где те испуганно жались друг к другу.
— Что здесь происходит? — поинтересовался я у солдата.
— Не знаю, милорд. — Солдат без страха смотрел на меня. — Они вдруг все набросились на меня.
— Вдруг? — вкрадчиво переспросил я. — А что ты здесь делаешь? И почему это «вдруг» случилось именно здесь?
Я соскочил с коня и двинулся в сторону дома. Солдат побледнел, но продолжал смотреть на меня вызывающе.
Едва отворив дверь, я понял, в чём дело. На полу в луже собственной крови лежал тот самый крестьянин, который угощал меня молоком. Девочка сжалась в углу и с ужасом смотрела на отца. Чуть в стороне я увидел и лежащего на полу мальчика. Однако тот, кажется, был жив. Выругавшись сквозь зубы, я наклонился над крестьянином. Было сразу понятно, что ему уже ничем не поможешь — меч пробил горло. Тогда я подошёл к мальчишке. Тот застонал и, схватившись рукой за голову, попробовал встать.
В дом заглянул один из солдат и уставился на открывшуюся картину. Слава богу, это был подчинённый Ригера.
— Что смотришь? — прикрикнул я на него. — Помоги лучше.
Тот кивнул и, подхватив мальчишку, вынес его из дома. Я взял девочку.
Едва увидев брата, она вырвалась у меня из рук и бросилась к нему, захлёбываясь плачем. Тот уже пришёл в себя и удивлённо крутил головой, пытаясь понять, что случилось. Потом, очевидно вспомнив, он вскочил и бросился на убийцу. При этом его глаза пылали такой ненавистью, что тот невольно попятился. Ригер едва успел перехватить его.
— Значит, не понимаешь, почему на тебя набросились? — спросил я, подходя к убийце.
— Милорд, крестьяне напали на солдат барона и должны быть наказаны, — вмешался Зигер.
Я резко обернулся и посмотрел на Зигера. Тот слегка попятился, встретив мой взгляд.
— Я сам решаю, что мне делать! — Впервые я заметил на лице Зигера тень неуверенности. — Я не считаю их виновными. Они всего лишь хотели наказать убийцу своего односельчанина. Я оправдываю их.
— Милорд, они напали на вашего солдата!
— Мои солдаты не убийцы! А если они становятся убийцами, то они перестают быть моими солдатами.
— Но это крепостной! Солдат имел право казнить преступника!
— Только я здесь могу выносить приговоры, Зигер! За какие преступления казнил этого человека ваш солдат? — Я развернулся к убийце. Тот не был ни испуган, ни растерян. Он был только раздосадован тем, что ему не удалось скрыться. Господи, как же они все привыкли к безнаказанности. Ведь даже сейчас этот солдат уверен, что с ним ничего не будет. Разве что только пожурят.
— Что ты можешь сказать в своё оправдание? — поинтересовался я у убийцы.
Тот скосил глаза на Зигера.
— Он непочтительно отзывался о вас, милорд.
— Вот как! И ты решил, что имеешь право карать за меня? — Я кивнул двум ближайшим солдатам на убийцу: — Обыщите его.
Те бросились было выполнять приказ, но потом замерли и растерянно посмотрели на Зигера. Зигер прожигал меня ледяным взглядом. Я, не обращая на него внимания, смотрел только на солдат.
— Быстрее!
Ригер, до этого безучастно наблюдавший за происходящим, вдруг быстро перебросил арбалет из-за спины. То же сделали и остальные мои телохранители.
Зигер, кажется, подал какой-то знак, и солдаты попятились.
Я повернулся к Зигеру:
— Зигер, арестуйте этих людей за неподчинение приказу.
— Вы забываетесь, милорд, — процедил капитан.
— Что?! Мне кажется, это вы забываетесь, капитан. Здесь пока я приказываю.
Зигер что-то прошептал.
Не желая продолжать спор, я подошёл к тем солдатам, которые нарушили мой приказ, и быстро разоружил их. Один попробовал сопротивляться, но мой кинжал, замерший около его горла, вернул ему благоразумие. К разоружённым солдатам тут же подскочили мои телохранители и скрутили им руки. Всё произошло так быстро, что никто ничего не успел сделать. От неожиданности солдаты гарнизона замерли, не веря, что такое могло случиться.
Я прошёлся вдоль застывшего строя.
— Ты и ты, — указал я на двоих, — обыщите и разоружите убийцу.
Стараясь не смотреть на Зигера, оба солдата несмело двинулись к убийце.
— Вы чего это, парни? — удивлённо спросил тот.
— Сдай оружие, — посоветовал я.
Убийца вопросительно уставился на Зигера. Потом покрепче перехватил меч.
— Не подходите!
Я подошёл к Урагану и вытащил лёгкий арбалет. Быстро взвёл его, резко развернулся и выстрелил, почти не целясь. Убийца, охнув, схватился за простреленную кисть. Меч выпал из руки.
Зигер хотел было что-то сказать, но тут сзади к нему подъехал Ригер и слегка ткнул в спину заряженным арбалетом. Капитан побледнел и возмущённо уставился на меня.
— Пусть обыщут убийцу, Зигер, — опередил я его протесты.
Тот, явно не ожидая такого развития событий, растерянно замер. Я показал капитану свою ладонь. Потом согнул один палец, потом второй. Когда я согнул четвёртый палец, Зигер сдался. Видно, сообразил, что я вовсе не шучу. Если бы к тому времени, как моя рука оказалась сжатой в кулак, капитан не проявил благоразумия, то этот день был бы для него последним на земле.