Они проезжали мимо осыпающихся руин, заросших папоротниками и терновником. Калар с удивлением увидел башню из светлого камня, возвышавшуюся, словно огромная игла, скрываясь в кронах деревьев. Они проехали сквозь огромную арку, образованную двумя гигантскими деревьями, стволы которых переплелись, словно любовники в объятиях. Один раз Калар заметил в отдалении широкую и быстро текущую реку, почти скрытую зарослями плакучих ив, но путь оленя вел дальше от реки, поворачивая куда-то вероятно на север, или на юг; чувство направления Калара было окончательно запутано.
Иногда, когда кроны деревьев были не столь густыми, Калар видел в небе над головой звезды, но определить по ним направление не мог, и лишь еще больше запутывался. Временами казалось, что серебристая луна Маннслиб была в небесах выше, чем раньше, словно они возвращались назад во времени, а иногда Калар даже не мог узнать, что за созвездия светятся в небе. Он гордился своим знанием небесных тел и путешествовал по Старому Свету, ориентируясь по ним, и поэтому невозможность узнать их казалась, вероятно, более пугающей, чем другие чудеса, которые он видел той ночью.
Они мчались по скользким от воды оврагам и узким каньонам, не замедляясь, словно дриады все еще преследовали их, хотя Калар не видел тварей уже много часов. Только иногда вдалеке были слышны вопли Прислужниц Зимы.
Они проехали мимо огромной серо-зеленой статуи – достигавшей сотни футов в высоту – изображавшей эльфа с обнаженной грудью, раздвоенными копытами на ногах и оленьими рогами, выраставшими из лба. Статуя была изваяна из скалы, возвышавшейся рядом с замерзшим источником, и покрыта плющом и лишайником. Калар видел, что каждый из эльфийских воинов, проходя мимо статуи, отводил глаза и делал охранительные – или, возможно, выражавшие уважение – жесты.
Иногда к ним присоединялись тысячи маленьких светящихся лесных духов, вылетавших из стволов деревьев и зарослей папоротников. Крошечная пикси, не отстававшая от Калара, продолжала зависать над его плечом, порхая на разорванных крыльях. Сейчас она была облачена в светящиеся пластинчатые доспехи, в подражание броне Калара, на ее маленьком заостренном личике застыло серьезное выражение. В одной руке она сжимала миниатюрное копье со свисающим с него флажком, похожим на ленту, в другой держала щит с изображением человека, изрыгающего изо рта поток листьев и плюща.
Наконец белый олень замедлил свой неустанный бег и остановился в заповедной роще на берегу замерзшей реки. Эльфы рассредоточились, многие из них забрались на деревья. Другие заняли позиции поблизости, легко запрыгнув на покрытые снегом валуны. Присев на камни, они замерли, держа луки наготове и оглядывая местность в поисках угроз. Сохраняя неподвижность, они были практически невидимы. Даже тех эльфов, что остались на открытой местности, было почти невозможно разглядеть в их белых плащах с натянутыми капюшонами.
Белый олень опустился на колени в снег, позволив даме под вуалью сойти с его спины. Командир эльфийского отряда снял со спины оленя Китаэроса и осторожно положил его на свой разостланный на земле плащ. На голове раненого эльфа все еще был кожаный шлем с оленьими рогами.
Калар остановил Галибора и, спрыгнув с седла, подошел к вождю эльфов, который опустился на колени рядом с Китаэросом, осматривая его раны.
- Как он? - спросил Калар.
Эльфийский вождь не обратил на него внимания, но Калар видел, что темно-зеленые щупальца под кожей Китаэроса распространились еще больше. Глаза запали и вокруг них появились темные круги. Даже без сознания эльф все еще прижимал к груди свой большой охотничий рог.
На мгновение Калар усомнился, дышит ли еще эльф, и подумал, что эта безумная скачка убила его. Потом он заметил, что в холодном воздухе от носа эльфа поднимается едва заметный пар. По крайней мере, Китаэрос был еще жив.
- Я буду молиться за него, - сказал Калар.
Эльфийский вождь произнес что-то, что можно было принять за согласие, и Калар встал у ног раненого воина.
Достав Меч Гарамона, рыцарь воткнул его острием в землю и опустился перед ним на колени. Не обращая внимания на пикси, повторявшую все его движения, Калар закрыл глаза.
Погрузившись в молитву, он не услышал, как подошла дама под вуалью.
- Он – Утренняя Звезда, - сказала она на хорошем бретонском языке.
Ее голос звучал странно, словно три голоса, говорившие все вместе, но Калар узнал его – это был голос, который говорил в его разуме перед тем, как он увидел Зеленого Рыцаря.
Поцеловав геральдическую лилию на рукояти меча, Калар поднялся на ноги.
Дама под вуалью стояла рядом, глядя на лежавшего без сознания Китаэроса. Эльфийского вождя не было видно. Белый олень и Галибор стояли рядом и пили талую воду из озера.
- Владычица не привела бы меня к нему, если бы он не был важен, - сказал Калар, спрятав меч в ножны.
- Мы все важны, - сказала дама своим тройственным голосом. - И в то же время столь же незначительны, как листья на ветру.
- Я не понимаю, - сказал Калар. Но дама в ответ лишь пожала плечами.
- Эти существа, - спросил Калар, видя, что она не собирается ничего объяснять. - Кто они?
- Шаэль-Мара, - ответила дама под вуалью. - Прислужницы Зимы. Дриады. Они чудовища, настолько же искаженные и злобные, как их госпожа.
- Они… демоны? - спросил Калар, только сейчас заметив, что небо стало светлеть. Рассвет был близок.
- В некотором роде, - сказала дама. - Они существа леса. Они и есть лес.
- Но разве лес и эльфы не связаны? Почему лес пытается убить своих эльфийских защитников?
Дама под вуалью засмеялась, и ее смех звучал странно, потусторонне.
- А ты не думал, что возможно, эльфы не защищают лес от чужаков, но напротив, защищают чужаков от леса?
- А это действительно так?
- Да. И нет.
Калар раздраженно покачал головой.
- Он умирает, не так ли? - спросил он, посмотрев на Китаэроса, которого дама назвала Утренней Звездой.
- Да.
- И не в ваших силах помочь ему, госпожа?
- Возможно. Но я не могу.
- Почему? Вы сказали, что он важен.
- Он очень важен, но мне не позволено.
- А мне? - спросил Калар.
- Ты делаешь то, что считаешь правильным.
- Что это значит?
- Ты свободен выбирать путь, по которому идти.
- Мое место в Бретонии, - сказал Калар.
- Великая тьма поднялась. Она угрожает поглотить твою родину и погрузить ее в вечный мрак, - сказала дама. - Я вижу черный Грааль, полный крови.
- Меровех, - произнес Калар.
- Да, - сказала дама. - Его легионы выступили в поход.
- Вы обладаете даром провидения, госпожа? Вы можете увидеть, насколько близко подошел Меровех к Курони?
- Он близко, - прошептала дама. - Он пересечет Саннэ через несколько дней.
- Как такое может быть? - потрясенно спросил Калар. - Ему понадобились бы месяцы, чтобы пройти через Леонуа и Л’Ангвиль!
- Время течет по-иному в пределах Атэль Лорэна, - сказала дама. - Оно подобно реке, которую вы называете Верхней Грисмери, а азраи – Морозной. Где-то она бывает глубока и течет быстро, а в других местах разливается и замедляет течение. С тех пор, как ты пересек границу леса, Калар из Гарамона, за его пределами прошли месяцы.
- Месяцы?! - воскликнул Калар. - Мое место в войске короля! Я должен уехать отсюда!
Один из эльфов, стоявших часовыми, вдруг предупреждающе закричал.
- Они пришли, - сказала дама под вуалью.
Со всех сторон лес словно закипел движением. Они были окружены.
Вождь эльфов выкрикивал приказы, а его бойцы построились в оборонительный полукруг на берегу замерзшей реки. Жестом вождь пригласил даму под вуалью зайти внутрь полукруга, и она снова села на гордого белого оленя. Калар тоже прошел мимо строя эльфов, готовившихся к последнему бою. Опустившись на одно колено в снег, они втыкали стрелы наконечниками в землю перед собой, чтобы их легче было брать, и готовили луки.
Небо становилось ярче. До рассвета оставалось меньше часа.
Лесные духи всех видов появились из-за деревьев со всех сторон. Земля задрожала от поступи громадных, но еще невидимых древесных созданий, подходивших все ближе.
Сев в седло, Калар развернул коня и подъехал к строю эльфов, готовясь принять участие в предстоящем бою.
- Нет, - сказал черноволосый эльфийский вождь с суровым лицом.
- Я буду сражаться вместе с вами, эльф, - сказал Калар.
- Нет, - повторил эльф, встряхнув головой. - Ты нужен в другом месте.
- О чем ты говоришь?
- Король-в-лесу должен возродиться с первыми лучами рассвета, иначе договор будет нарушен, - сказала дама под вуалью. - Мы должны ехать.
- Как?
- По льду.
Калар повернулся в седле, глядя на замерзшую реку.
- Тогда пойдем все, - сказал он. - Я не буду бежать как трус, пока другие сражаются за меня.
- Нет, - ответил вождь эльфов. - Лед не выдержит нас всех. Иди!
Белый олень уже вышел на ледяную поверхность реки. Лед заскрипел под его копытами, начали появляться трещины.
- Это безумие, - произнес Калар.
Порождения темного леса бросились в атаку, и эльфы выпустили первые стрелы. Прежде чем первая стрела попадала в цель, каждый воин с невероятной точностью успел выпустить еще три стрелы.
- Направляйся к восходящему солнцу, - сказал вождь эльфов. - Дуб Веков близко. Теперь иди!
Калар бросил взгляд вдоль строя эльфов. Каждый из них знал, что умрет здесь, но они оставались твердыми и спокойными, не проявляя никакого страха. Их вождь, холодный и непреклонный, отбросил свои заплетенные черные волосы за плечи и обратил взор на Калара.
- Ступай, кег-мон, - произнес эльф. - Да направит тебя Курноус.
- Сражайтесь славно, - сказал Калар, и развернул Галибора к замерзшей реке. Белый олень стоял на льду в двадцати футах и ждал его.
- Иди же! - прошипел вождь эльфов. - Скорее!
Калар кивнул и направил Галибора на лед, затрещавший под тяжестью боевого коня в доспехах. Калар выругался. Скакун упорно не хотел идти на лед, пытаясь выбраться обратно на твердую землю. Но Калар твердой рукой направил коня вперед, молясь, чтобы лед выдержал.