Михаил, ухмыльнувшись, направился к ларьку, где готовилась еда. Марта отлично понимала, что вся эта история парадоксальным образом добавляет ему веры в себя. Она не знала, почему мужчинам, для того чтобы в себя поверить, нужно непременно повесить на шею кого-то неспособного к самостоятельной жизни, но, на ее взгляд, глупо было этим не воспользоваться. Она уселась за пластиковый стол и закурила последнюю «Мальборо». Через пару минут Михаил принес два стаканчика с кофе.
Кофе, нужно сказать, оказался вполне терпимый.
— Ты же раньше не ездила на мотоцикле, — словно пытаясь подловить Марту, заметил Михаил.
Она вздохнула.
— Ездила. Просто очень давно.
Он улыбнулся. Его доброжелательное недоверие походило на пресное тесто для пирога по рецепту «кризис среднего возраста», и он будто приглашал ее всыпать специй.
— Вообще-то мне очень нравятся мотоциклы, — сообщила Марта. — Всегда хотела научиться водить. Это очень сложно?
— Да нет. — Он вынул из кармана пачку «Кэмел» и тоже закурил.
Некоторое время они молчали.
Из ларька выбралась внушительной комплекции, но угодливая в жестах тетка с подносом и заспешила к ним.
— Шашлычок! — объявила она, ловко снимая с подноса пластиковые тарелки. — Салатик! Хлебушек! Пожалуйста!
— Спасибо, — сказала Марта.
Михаил смотрел, как она ест. Когда с шашлыком было покончено, он поделился мыслью, что, по его наблюдениям, женщины едят так же, как занимаются сексом. Это соображение Марта за свою жизнь слышала раз пятьдесят. С ее точки зрения, оно совершенно ничего не сообщало о женщинах, зато очень многое — о мужчинах, не стыдящихся выдавать такое.
Марта хихикнула, а про себя заключила, что сегодня вечером будут мотель, выпивка, а потом Михаил постарается с ней переспать, причем так, чтобы все выглядело внезапным и непредсказуемым, как солнечный удар.
— Сколько тебе лет? — поинтересовался на всякий случай Михаил. — Только не ври, ладно?
— Семнадцать, — сказала Марта, — а тебе?
— Мне тридцать шесть.
— Куда ты едешь?
— Туда же, куда и ты.
— Ты не работаешь? Почему ты посреди недели едешь в Архангельск?
— Так вышло. — Он выдохнул дым и затушил окурок в стеклянной пепельнице.
Марта улыбнулась как можно приветливее и спросила:
— А можно мне еще мороженое?..
4
В интернате «Полигистор», как мы с вами знаем, не особенно контролировали учащихся выпускного класса. Девочки и мальчики жили в отдельном корпусе, в комнатах по двое, мальчики — на первом этаже, девочки — на втором. Решеток на окнах, конечно, не было. Директор «Полигистора» построил на этом факте убедительную самозащиту с апелляцией к правам человека. «Мы не тюрьма и не колония для малолетних! — заявлял он впоследствии. — Мы — закрытая частная школа с высоким рейтингом!» Дальше он очень нудно расписывал достижения выпускников «Полигистора» в процентах.
Его оправдания выглядели более чем бледно на фоне Любы Красиловой, чье спонтанное (у нее украли сарафан!) сообщение о пропаже Марты чумной бациллой распространялось по социальным сетям.
Пропал ребенок!
Пропала девочка! Район Ярославки, кто видел — отзовитесь!
К полудню с директором «Полигистора» связалась взбудораженная женщина, представлявшая поисковый отряд. Она заверила директора, что отряд в составе двенадцати человек готов выехать на помощь. Директор поблагодарил женщину за отзывчивость, хотел сказать, что полиция уже в интернате, что он никак не может дозвониться до законного представителя Марты, но женщина не дала ему пикнуть, решительно перейдя в наступление.
— То есть вы не хотите, чтобы мы начинали поиски? — уточнила она.
— Что вы!.. — начал было директор.
— Два месяца назад пропал мальчик недалеко от Хотькова. Нас вызвали только на второй день, а на третий мы нашли тело.
— Но… — сделал вторую попытку директор.
— Вы в курсе, что с каждым часом шанс найти ребенка живым уменьшается? — грустно спросила женщина.
Слова ее совершенно не вязались с мирной, словно образовательной, интонацией. Директор ощущал себя так, будто не беседовал по телефону, а умер, оторвался от тела и встретился под облаками с чинным пожилым ангелом, который взирает на него с тем же презрением, с каким пару тысяч лет назад взирал на людишек, ничего не сделавших, чтобы предотвратить распятие.
— Конечно, я понимаю, — промямлил директор, — но девочке семнадцать лет, и…
— И она не ребенок? Вы это хотели сказать? Что ж, — голос женщины стал почти ласковым, — быть может, это будет вам утешением, когда в лесу найдут ее труп…
Тем временем в кабинете биологии Любу Красилову допрашивал следователь из Мытищ. Перед началом допроса, пока следователь раскладывал протоколы и искал ручку, Люба успела сделать селфи, которое немедленно выложила в сеть с подписью Game over!
Следователь в третий раз попросил Любу осознать, что все может быть очень серьезно. Попросил ее не врать.
— Я правда не знаю, куда она делась! Правда! — заверила его Люба.
— Давай подумаем вместе. У нее был парень? Может быть, она сбежала с ним?
Люба решительно замотала головой:
— Нет, у нее не было никакого парня…
— Друзья? — не сдавался следователь.
— Кроме меня она только с Яшей общалась. Но он в Лондоне.
— В Лондоне… — повторил следователь.
Люба кивнула. Ее уже немного раздражал этот скучный разговор. Пока она ждала следователя и красилась в ванной, ей рисовалось, как в интернат «Полигистор» прибывает молодой мускулистый полицейский (он будет без формы, в рубашке от «Лакост», потому что у него богатые родители), и, увидев Любу, он засмущается, а она сексуально расплачется, и он засмущается еще сильнее и сильнее, пока воздух в кабинете биологии не обретет плотность тротила и невидимый взрыв не вынесет этого красавца вон, сотряся коридор, да и все здание. Но вскоре он вернется и снова примется допрашивать Любу или даже вызывет ее в мытищинский полицейский участок, и в конце концов они трахнутся на столе, откуда он сметет на пол резиновые дубинки и наручники…
Но пришел какой-то старый, жирный дурак, в голубой форменной рубашке, промокшей от пота в подмышках и на спине.
— Домой она не могла поехать? — спросил старый дурак.
— Нет, — сказала Люба.
— Почему?
Люба снисходительно улыбнулась:
— Потому что… в этом учебном заведении… находятся те… у кого не очень ладится дома.
— А что не ладилось дома у Марты? Она рассказывала тебе?
— Ее отец женился второй раз. У нее не сложились отношения с его женой.
Следователь понимающе кивнул.
— А мать?
— Она умерла.
Переночевать Михаил решил в Переславле-Залесском. В мотеле. Одноместный номер с завтраком стоил тысячу двести, двухместный — тысячу семьсот. Михаил осведомился, есть ли у Марты деньги? Марта вытащила из кармана джинсов пятитысячную купюру. Михаил почему-то смутился. Номера им дали рядом.
Марта приняла душ. Михаил постучал и спросил через дверь, не хочет ли она пойти с ним выпить? Марта с радостью согласилась. Все закончилось на веранде мотеля бутылкой дешевого бурбона, и Михаил травил бесконечные истории, в которых при самых неподходящих обстоятельствах на него нападали голодные до мужского внимания женщины.
Марта понимающе хихикала.
Когда дошло до врача-стоматолога, написавшей Михаилу смс: «Мне нравится, что ты похож на еврея», он спросил, насколько Марта разделяет подобный женский подход к жизни и случалось ли ей тоже нападать на бедных мужчин?
Марта вытащила из его пачки очередную сигарету и закурила.
Вопрос Михаила не многим отличается от вопроса, который вы задали мне насчет Михаила. Вас интересовало, не питает ли он сексуальных надежд в отношении нашей малышки? Правда, с тех пор мы сильно продвинулись, и теперь, если вы обладаете хотя бы толикой интуиции, то, конечно же, поняли — питает, но, похоже, вам все равно нужны разъяснения.
По какой-то загадочной причине вы не желаете видеть то, что лежит на поверхности, и поэтому в центре ваших представлений о жизни находится нечто столь же далекое от реальности, как, скажем, волк-вегетарианец. Нравственный облик волков мог бы серьезно пострадать, если бы всякий раз, когда они набрасывались на жертву и рвали зубами сочную плоть, кто-то напоминал им, что подобный образ действий совершенно недопустим. Видя, как волки окружают олененка, вы вряд ли спросите, какова их цель? Вы вряд ли решите, что эти мощные, покрытые шрамами звери решили поиграть с олененком или показать ему дорогу к маме, тогда почему вы так упорно верите, что зрелый мужчина не имеет намерения трахнуть девушку, подобранную на трассе М8?
Что же касается Михаила, то и он почему-то страстно желает, чтобы очевидная ситуация была истолкована в прямо противоположном ей смысле. Не знаю, как вам, а мне хочется обнять его. Будь у меня грудь, я бы его к ней прижала и сказала: «Милый, чем ты так напуган? Что заставляет тебя извергать тонны словесного шлака, вместо того чтобы признаться: ты хочешь свою новую юную знакомую. В этом нет ничего страшного и тем более противоестественного. Заканчивай эти штучки, Михаил. Нет никаких хороших женщин, есть только женщины, которых тебе хочется трахать, и те, которых не хочется».
Михаил открыл рот, чтобы продолжить повествование о своих злоключениях, но Марта его опередила. И не просто опередила, но оставила далеко позади.
— Единственным моим мужчиной был мой отец! — объявила она.
Повисла тяжелая, как дыхание после бега, пауза. Она была наполнена банальной, даже скучной мерзостью, но эта мерзость рождает интерес, интерес — разговор, а разговор щекочет нервишки.
— Да ладно… — пробормотал наконец Михаил.
Марта печально выдула дым.
— Так ты… — до Михаила начало доходить, — ты… свалила, что ли? Сбежала?..
Чтобы помочь Михаилу справиться с первоначальным шоком, а также немного побудоражить его воображение, Марта принялась тихим, влажным голосом описывать технические нюансы инцеста. На вопрос о побеге она не ответила. И так все ясно.