Из всех их клиентов этот богатый южноафриканец нравился Лейни меньше всего. Он постоянно оказывался рядом, будто случайно касаясь ее руки, когда она подавала напитки или еду. Ей не нравились его именитые друзья. Или девочки, которых он брал с собой.
Энди только скривился, когда она пожаловалась ему на Клемменса.
— Тебе-то что? Ему нечего с тобой делить, детка.
И неожиданно этот ужасный человек оказался на лайнере, да еще в кабинете Энди. И, кажется, они были здесь одни.
— Где Энди?
— Уехал. Мы заключили сделку, детка. Теперь я полноправный и единственный владелец этого лайнера. — Его мокрые губы растянулись в улыбке. — С возвращением.
— Должно быть, здесь какая-то ошибка. Мы с Энди партнеры.
— Да, он говорил. Любовники. Мне это подходит. Я пролонгирую его договор. Садись, дорогуша. — Он сально хихикнул. — И мы обсудим твои… обязанности, а?
— Энди, разумеется, оставил для меня какое-нибудь сообщение?
— О да. Как же он сказал? — Дирк театрально задумался. — Ах да, вспомнил. «Пока, детка, это было мило».
Он налил ей виски. Лейни машинально взяла стакан. Она еще не до конца осознала ситуацию. Но придется поверить в невозможное. Энди, к которому она относилась с полным доверием, поступил с ней подло. Обманул ее, обворовал и оставил с этим ненавистным ей мужчиной.
Неужели каждый, с кем ей доведется иметь дело, будет предавать ее?
Лейни незаметно выплеснула виски, надеясь, что Клемменс ничего не заметил. Затем наполнила его опустевший бокал, и он жадно выпил.
— Как здесь жарко. — Дирк расслабил воротник. — Есть тут вентилятор или еще что-то?
— Должен быть, — пробормотала Лейни. — Может, Энди взял его с собой?
— Нет, он взял только деньги, — гоготнул Дирк.
— В каютах должен быть.
— Так что ты сидишь, тащи сюда.
Лейни встала, захватив с собой сумочку. Ей нужно выбираться отсюда, но паспорт в каюте. Как бы улизнуть?
Девушка быстро вышла, взяла из каюты паспорт, переоделась в джинсы и, набив насколько возможно дорожную сумку, поднялась на палубу. Она уже собралась спуститься по трапу, когда услышала за спиной возмущенный голос Клемменса:
— Куда это ты собралась, детка? Иди сюда, будь хорошей девочкой.
Он потянулся к ней, Лейни побежала. Клемменс почти настиг ее, попытался схватить, но, спрыгивая с трапа, споткнулся и упал.
Лейни, спускаясь, подвернула лодыжку, но продолжала бежать, превозмогая боль. Краем глаза она заметила, что вокруг Клемменса собралась толпа зевак, а он указывал на нее и орал:
— Держите ее! Она воровка!
Но никто не торопился бежать за ней. Девушка поймала такси и отправилась в ближайший аэропорт.
И теперь я здесь, подумала Лейни, вылезая из ванны и заворачиваясь в полотенце. Из огня да в полымя!
Она закрутила волосы в пучок. Где-то в ее бывшей комнате должен быть фен.
Хватит ли у нее смелости войти туда? Даниэль на работе, так что можно рискнуть. Лейни прошлепала через гостиную и открыла дверь в свою бывшую спальню. И замерла. Потому что не узнала ее. Стены были перекрашены в цвет слоновой кости, а бледно-желтое покрывало сменилось темно-коричневым. Шторы тоже были коричневыми, и даже мебель была другой.
Комната стала чужой. Даже ее очаровательные безделушки, которые она покупала, работая в галерее, кажется, исчезли без следа.
Говорят, что любое возвращение таит опасность: можно не узнать своего дома.
У Лейни возникло ощущение, что вместе с домом исчезла и она сама. Все, кого она любила, ушли из ее жизни. Сначала папа. Потом Саймон. Затем Эбботсбрук. Теперь она лишилась и этого уголка.
На глаза навернулись слезы.
— Хватит, — приказала себе девушка. — Ты зашла сюда взять фен. Вот и забирай его, а потом уходи. Нечего распускать нюни.
Лейни вздохнула и, подняв голову, посмотрела на себя в зеркало. Даниэль не очень изменился за эти годы. Она тоже, как ей показалось, внешне осталась прежней. Волосы все такие же светлые. Она все еще плоская, как доска. Глаза у нее всегда были скорее зеленые, чем серые. А скулы она унаследовала от матери. Именно они придавали ее лицу своеобразие.
Да, она не такая, как женщины Даниэля. Длинноногие эффектные блондинки, рядом с которыми ее трудно было заметить.
А Кандида, вспомнила Лейни. Ее губы манили, тело изгибалось под одеждой так, будто ей не терпелось избавиться от нее, а голос был сладок и тягуч, как патока. Как мог мужчина устоять перед ней?
— Хватит, — повторила Лейни в пустоту. — Не смей думать об этом.
Но было поздно. Нога болела, напоминая о том, что она теперь совсем одна, сломленная и напуганная. Последние двое суток стали сплошной травмой. А там, где она надеялась найти убежище, ее опять ждал ад.
Лейни закрыла лицо руками, опустилась на край огромной чужой кровати и заплакала. Ее тело содрогалось от рыданий, пока она не выплакала все слезы.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Лейни еще долго лежала на кровати, вцепившись пальцами в покрывало и не имея сил подняться.
Она понимала, что ей нужно поскорее уйти, а еще лучше было бы вообще не входить в эту комнату, потому что здесь чувствовалось волнующее присутствие Даниэля.
Легкий запах его одеколона витал в воздухе. Этот аромат всегда ассоциировался у нее с ним. Его она так часто вдыхала в прошлом, в беспомощном отчаянии первой любви.
— Ну, уходи же! — велела она себе. Медленно встав, она поправила покрывало. Убедилась, что в комнате не осталось следов ее присутствия. Нашла фен. Не там, где он лежал обычно, а на другой полке.
С глаз долой — из сердца вон, подумала Лейни, выходя из спальни.
Даниэль, возможно, никогда не узнает, что она взяла фен. И тут девушка услышала, как в замке поворачивается ключ.
«О боже, вовремя я ушла, — подумала она с бешено колотящимся сердцем. — Он вернулся».
Лейни бросила фен на диван и безразлично повернулась к Даниэлю. Тот, кажется, был не в духе.
— А, это ты.
— А ты кого ждала?
— Не тебя. Вернее, не так скоро. — Лейни помолчала. — Ты… напугал меня.
— Я вижу. Ты даже побледнела. — Даниэль подошел и, взяв Лейни за подборок, заглянул в ее глаза.
— Не надо, — девушка оттолкнула его руку.
— Ты плакала. Почему?
— Не твое дело.
— Может, и нет. Но я не желаю жить под одной крышей с истеричкой. Окажи нам обоим услугу: постарайся повзрослеть.
Даниэль исчез за дверью спальни и вернулся через минуту с лэптопом.
— Пока, — бросил он, проходя мимо Лейни.
— До свидания, — отозвалась она, когда за ним уже закрылась дверь.
Переодевшись в голубую джинсовую юбку и тонкую белую блузку, Лейни снова приложила к ноге лед и прилегла отдохнуть на диван.
Но полностью расслабиться не удавалось. Мысли лихорадочно вертелись в голове, извлекая из памяти образы прошлого.
Она понимала, что не может припомнить время, когда не была влюблена в Даниэля — с того дня, как шестилетней малышкой выползла однажды на четвереньках из шалаша в саду и увидела его, высокого и темноволосого незнакомца, стоящего рядом с Саймоном.
— Я же сказал тебе, что она будет здесь, — говорил ее брат. — Джейми построил этот шалаш, чтобы наблюдать за птицами, но потом ему наскучило, и теперь это место принадлежит Лейни. Вставай и поздоровайся с моим другом Даниэлем, Лейни.
Она поднялась на ноги.
— Это мое потайное место. Ты не должен был никому рассказывать.
Даниэль склонился к ней и убрал сухой листок с ее волос.
— Я буду нем как рыба. Обещаю. — Он помолчал. — Ты тоже любишь наблюдать за птицами?
— Я прихожу сюда читать.
— Что ты сейчас читаешь?
— «Остров сокровищ».
— Ух, ты! — Даниэль переглянулся с Саймоном. — А кто твой любимый герой?
— Не могу сказать, что кто-то из них мне особенно нравится. Они все жадные, а Джим шпионит за людьми. Пожалуй, только Бен Ганн не очень плохой, потому что ему нужны лишь тосты с сыром.
— Это только начало, сестренка, — усмехнувшись, сказал Саймон. — Стивенсон еще удивит тебя. Пошли, Дэн, оставим Лейни с ее пиратами и сыграем партию в теннис. — Саймон потрепал сестру по голове. — Встретимся позже, Лейни. И приведи себя в порядок, пока мама тебя не увидела. Она и так сегодня не в настроении.
— Это потому, что мистер Латимер приходил вчера. Она всегда в плохом настроении после этого, потому что ненавидит его. Она называет его чертом.
— Но ты не должна так говорить, Лейни. Поняла?
Хорошо, что Саймон приехал, заключила Лейни, как только друзья удалились, а она сама вернулась в свое укрытие. Значит, мама перестанет переживать и начнет улыбаться.
Экономка, миссис Эвершот, всегда ударяла в гонг за пять минут до еды, значит, у Лейни было еще время, чтобы вымыть руки и причесаться перед пятичасовым чаепитием.
В тот день мама распорядилась подавать чай на лужайке, и у Лейни не было шанса проскользнуть в дом незамеченной.
— Элейни! — воскликнула Анджела. — Что ты делала? Валялась в грязи? И где твоя лента? — Женщина повернулась к гостям, сидящим за столом. — Что за неряха. Шкаф ломится от платьев, а она носит эти старые шорты. — Она вздохнула. — Боюсь, что ее бедный отец едва ли узнал бы в ней свою Лили Мэйд.
— Лили Мэйд? — вежливо поинтересовался Даниэль.
Анджела снова вздохнула.
— Моя свекровь была большой поклонницей Теннисона. Когда она впервые увидела малышку в белых кружевных пеленках, то уговорила Грэхема окрестить ее Элейни в честь девушки из поэмы «Лили Мэйд из Астолата».
— Очаровательная история.
— Нет, — с горячностью возразила Лейни, — Элейни — дурацкое имя. Джейми говорит, она похудела до смерти, потому что сэр Ланселот не любил ее. И что я тоже буду тощая, потому что меня назвали в честь нее.
За столом повисла тишина, потом Саймон отставил тарелку и начал смеяться. К нему присоединились Дэн и Анджела.
— Мы смеемся с тобой, а не над тобой, сестренка, — сообщил Саймон, утирая слезы от смеха. — Иди выпей с нами чаю, а с Джейми я поговорю, когда он появится.