меня. Я не верила, что такое возможно, не могла
смириться с мыслью, что это происходит со мной. В голове
крутился один вопрос: почему я, почему сейчас, разве
такое может быть? Хотелось, чтобы это оказалось дурным
сном, который исчезнет, стоит лишь открыть глаза. Но все
происходило в действительности и именно со мной,
именно здесь и сейчас... Мне стало ужасно жалко себя,
захотелось заплакать от бессилия...
Через наполненные слезами глаза, как сквозь призму
стеклянного шара, мелькали многоэтажки, проносились
остановки, киоски, магазины... Машина увозила меня в
какое-то Зазеркалье, в другой мир, другую жизнь, в другие
чувства и эмоции, не знакомые мне.
Вдруг машина резко затормозила. Через лобовое стекло
мне удалось рассмотреть ворота металлического гаража,
выкрашенные стандартной зеленой краской. “А вот и вход
в Зазеркалье”, – саркастически мелькнуло у меня в
голове...
– Все на выход! – веселым и беззаботным голосом
произнес Вожак.
Без сомнения, это был Вожак компании, поскольку все
сидели не шевелясь и ждали команды. Лишь после его
слов начали потихоньку выбираться из машины. Я же
сидела неподвижно. Страх сковал все мое тело – что
будет, если я выйду из машины, там, за дверью этого
гаража? Куча вопросов роилась в моей голове – и ни
одного ответа.
– А для вас что, отдельное приглашение требуется? – с
издевкой произнес Вожак и, крепко сжав мою руку, начал
тянуть меня из машины. Я упиралась и при этом говорила,
говорила:
– Пожалуйста, я ведь на все согласна.. Давайте решим
все мирно, я не хочу никуда идти, – но все слова улетали в
пустоту.
12
Я была жертва, а Вожак уже определил для меня
условия, по которым я должна себя вести.
Глоток свежего весеннего воздуха принес облегчение и
чуточку успокоил меня. Я посмотрела вокруг. Ранняя
весна не балует взгляд яркими цветами, потому что все
только начинает просыпаться – птицы, трава, деревья. Не
удивительно поэтому, что я увидела перед собой пустырь
с прошлогодней засохшей травой, с одной стороны
которого ютились несколько металлические гаражи в один
ряд, а на другой стороне стояли небольшие двухэтажные
домики с заброшенной детской площадкой, о чем говорили
ржавые остатки качелей и куча песка вместо песочницы.
Рядом с домами была березовая роща. В нескольких
окнах зажегся свет...
– Наверное, уже часов шесть, – прикинула я, надо
успокоиться, ведь на стоянке осталась мама, она видела,
что я села в машину, может, даже номера запомнила,
попросит о помощи, обратится в милицию. Эти мысли
согревали чувством безопасности и вселяли надежду, что
все это скоро закончится.
Мы зашли в гараж, обычный гараж для одной машины.
Но, помимо старых скатов и инструментов, по всем углам
стояли картонные коробки и деревянные ящики со всяким
хламом, древние тумбочки и зеркала, покалеченные
табуреты и потертые ковры, вдалеке висела съеденная
молью шуба из цигейки старого покроя и большое
количество пальто и мужских пиджаков – все это покрывал
толстый слой пыли. Старый просевший диван стоял в
центре, над ним на потолке возвышался старенький
пластиковый светильник. Свет от него хорошо освещал
только центр гаража, а углы оставались в тени, отчего
гараж казался очень тесным. Смешанный запах сигарет,
алкоголя и сырости остановил меня посредине гаража, и я
могла хоть этим пучком света сверху отгородиться не
только от окружающей грязи, но и от незнакомых мне
людей.
Вся четверка привычным движением и в заученном
порядке уселась на диван. Я стояла перед ними. Они
13
молча, но оценивающе смотрели на меня, предоставив и
мне возможность рассмотреть их поближе.
Вожак, так для себя я его назвала, потому что он вел
всю компанию за собой, а они ему подчинялись, – был
худощавый молодой человек, на вид лет 25-27, коротко
стриженный, с выразительными глубоко посаженными
карими
глазами,
отчего
его
взгляд
становился
угрожающим. Тонкая полоска губ словно говорила: я
никому не доверяю и никогда не пойду на поводу у эмоций.
Заносчивый, резкий, амбициозный, нагловатый тип.
Человек настроения – так мне показалось. Одет
неряшливо-небрежно, джинсы и футболка, черная кожаная
куртка дополняла образ обычного парня с микрорайона.
Рядом села, скорее всего, его девушка, пострадавшая,
он называл ее Малыш. На вид лет 18, волосы темного
цвета до плеч были закручены в локоны, на лице очень
много грима – яркая помада делала губы большими, к
тому же Малышка при разговоре их смешно надувала и
оттопыривала. На ногах на огромной шпильке сапоги типа
ботфорты, переходящие в короткие и сильно обтянутые
джинсовые шорты, одетые поверх черных лосин. Короткий
полушубок из непонятного меха, окрашенный в синий
цвет. Под ним красовалась очень короткая майка.
Судя по тому, как они расселись, стало понятно: я
наехала на девушку Вожака.
– Андрей, что будем с этой курицей делать? Судя по
прикиду и по машине, маленькую сумму я с нее
потребовала? А?
– Не волнуйся, Малыш, все будет хорошо, – спокойным
и уверенным голосом произнес Вожак.
Я молчала, выдерживая паузу в надежде узнать, зачем
этот маскарад. Посмотрела на вторую пару. Девушке с
виду было лет 15-16, образ эдакой маленькой бунтарки:
пирсинг на губе, языке и на бровке, куча сережек в каждом
ухе и нежное имя Лиза никак не соответствовали друг
другу. Ее юная красота заставила меня задержать на ней
взгляд: правильные черты лица, ни капельки грима на
лице, светлые прямые волосы, ее одежда выглядела
14
стильно, все было подобрано со вкусом. Посмотрев ей в
глаза, я увидела сожаление, сострадание и непонимание,
почему игра так затянулась. Она, не выдержав моего
взгляда, виновато опустила глаза, сжав при этом руку
своего бойфренда, словно ища в нем защиту и понимание.
Заметив это, Вожак произнес:
– Лизуня, не переживай, все будет тип-топ, мы поиграем
чуточку – и все!
– Да я и не переживаю, – хорохорясь, ответила Лиза,
толкнув в плечо сидящего рядом парня: – Правда, Кость?
– Ага, все нормально, Андрюха, – впервые за все время
отозвался Костя.
Костя был похож на добряка-увальня. Светлые, чуть
курчавые волосы производили впечатление такого себе
простачка, как из сказки про Иванушку-Дурачка. Серые
глаза с безвольным взглядом и полные чувственные губы
– но при этом рост под два метра и хорошая атлетическая
фигура... Наверное, он много времени проводит в
спортзале. Видно, что Вожака он уважал и дорожил их
дружбой. Одет он был почти так же, как и Вожак, но
опрятнее:
черная
косуха,
наглаженная
рубашка,
обтягивающие и подчеркивающие фигуру джинсы.
Мое знакомство прервалось громким голосом Вожака:
– Ну что, цыпочка, начинаем игру?
Не дождавшись моего ответа, продолжил:
– У нас ключи, а у тебя куча возможностей их вернуть.
Смотрела форт Буаярд, как там все ищут и достают
ключи? Вот и мы сейчас так поищем.
– Я не хочу играть, я хочу заплатить деньги и уйти
домой...
Мне не дал закончить фразу дикий крик Вожака:
– Ты что, дура? Ты не понимаешь, что твои условия не
работают, здесь я устанавливаю правила, и я говорю: ты
будешь искать ключи.
Он кричал перед моим лицом, глядя прямо мне в глаза,
брызгая своей слюной. Страх и слезы подкатили к горлу,
но глубоко в мозгу сидел приказ самой себе – не
показывал свой страх!..
15
Давно, где-то еще в классе пятом, я встречала уже
такой
взгляд
–
жестокий,
порабощающий,
безжалостный. Мы были детьми. Но детский коллектив
– самый жестокий, он еще не умеет прятать чувства и
скрывать эмоции, не терпит слабых, а если находит
таковых, то гнобит до конца жизни. У нас в классе был
свой Вожак – такой себе троечник по учебе, но от
природы крепкого телосложения, высокого роста и
невостребованного
лидерства,
потому
что
руководителей выбирали прежде всего по оценкам. Вот
он и сколотил себе стаю из слабых мальчишек и
терроризировал в классе всех, кто не мог за себя
постоять. Дошла очередь и до меня: он подошел ко мне
очень близко и, глядя мне прямо в глаза сказал:
– Я тебя буду бить! – вот так просто, за то, что не
отдежурила за него, как делали это все остальные.
Мне стало очень страшно, я помню, как холодный
липкий пот выступил на моих ладошках, но, наверное,
тот же инстинкт самосохранения заставил меня, ни
говоря ни слова зубами, вцепиться в его поднятую руку.