И всё же жил я везде хорошо! Эта передряга не только закалила меня, сохранив стремление к справедливости внутри меня, но также и подарила мне ряд знакомств, с которыми я не поддерживал связь после возвращения к нормальной жизни. Но воистину мир тесен, раз в нём возможны неожиданные встречи.
4
Итак, я начал думать, что делать дальше! На работе, естественно, уже знали, что я собрался на войну. Пардон! На Специальную Военную Операцию, конечно же. Конечно.
И, в общем-то, я прекрасно понимаю, что это моя жизнь, и мне плевать на мнение окружающих, которые будут тыкать в меня пальцем, мол, собрался на войну, но с дивана так и не встал. А я же нет, я же действительно хотел, я же попытался, я встал с дивана и даже сходил куда-то там, и мне отказали. Нормальная ведь отмазка. Впрочем, не в этот раз. На этот раз всё будет иначе. Как говорил Верховный, мы их дожмём!
В итоге я начал рассматривать другие пути попадания в действующие войска. Казаки, «Ахмат», ополчение, «БАРС», другие подобные вроде как добровольческие формирования. Вообще с добровольцами вначале было всё как-то мутно и непонятно. Не знаю, почему.
Я копался в интернете, тыкал «Телеграм», искал «ВКонтакте» и других соцсетях, через кого можно зайти. А потом. Матерь божья! Подождите, «Вагнер»! Да куда ты? Это «Вагнер»! Сначала меня пугала и одновременно завораживала сама мысль пойти порубиться в самом «Вагнере», и что я обладаю всеми необходимыми навыками и умениями для этого. Всё-таки это «Вагнер»! Столько про него было слухов, сплетен и легенд. А потом я вытер сопли и подумал: «Почему бы и нет?»
Быстренько отыскав объявление о наборе в ЧВК и просмотрев требования к претендентам в штурмовики, я сразу понял, что надо не сиськи мять, а пробовать. В жопу всех, я в деле! Тогда ещё я верил роликам из сети, что серьёзно ебашатся все, и, в общем, главное бить врага, неважно, с кем. Главное – бить! Потом жизнь показала, что это очень даже важно.
Дальше всё просто. Я набрал номер телефона из объявления. Буднично перекинулся парой дежурных фраз с человеком из Молькино. Мол, что да как, откуда и зачем, куда ехать и прочая подобного рода дребедень. Ещё мне человек из Молькино сказал, что привозить с собой из документов и вещей. Я сообщил, что прибуду 10 июля. Человек из Молькино сказал мне: «Принято!» И повесил трубку. По тону разговора я понял, что таких, как я, там будет до хуя.
Всем своим знакомым я наврал, что меня в армию не взяли из-за простатита и я еду на стройку в Мариуполь. Работать поваром. Может, кто-то их них и догадался, что я не стал говорить им всей правды и кое-что скрыл, но, как я уже написал ранее, на мнение окружающих мне плевать. Пусть думают что хотят. Говна пирога.
5
В один из дней, а именно 7 июля, в Донецке погибли при артобстреле пятеро детей. Это окончательно убедило мою мать, что в такое время мужику надо быть на фронте. Конечно, тому, кто может и хочет. По сути, всё это дерьмище стало очень личным и близким. Я, наверное, смог бы об этом рассказать, но этого не объяснишь. Кроме, быть может, заурядного «там восемь лет гибнут русские». Но ведь это действительно так, и если этого не понимает человек и пытается доказать что-то обратное, то смысла доказывать нет никакого. Просто ты это знаешь, и всё.
Также нет смысла объяснять, почему я люблю свою маму. Кто-то считает неудобным про это говорить, а я – нет. Я действительно люблю свою маму. Она – одна из самых важных частей в моей жизни. И мне не стыдно об этом говорить, наоборот. Я считаю это мужеством. Любить свою мать – это мужественный поступок.
Помимо этого я ещё ей сказал, что зарплата – двести сорок косарей, и я буду драться со злом, которое опять залупается на наш народ. После всего этого дерьма меня уже было не разубедить! Мы правы в своём деле! Благословение мамы было получено.
Чтобы уехать из Севастополя на материк, надо было постараться. В сезон, каким бы он тухлым ни был, уехать всегда очень сложно. Тем более купить билет в стиле «я сейчас подойду к кассе и выберу самый дешёвый, быстрый и комфортный, с бонусами». Хрена лысого. Билетов на самолет нет, на поезд – нет, автобус – это настолько жесткая хренотень, что можно и коньки отбросить по дороге. А человеку из Молькино я хлестался, что десятого прибываю. Хм, попахивало пиздобольством. Нехорошо.
Уже думал, что по старинке на «собаках», но тут меня осенила гениальная мысль! Есть же «Бла-бла-кар»! Я на чиле залез в интернет и начал сёрфить. Оказалось, что в Севастополе и Крыму он заблокирован. По итогу отыскал какой-то похожий отечественный сервис попутчиков «Едем.ру» и, когда уже было совсем потерял надежду выбраться с этого проклятого полуострова, нашёл машину. Мы успели, в гости к чёрту не бывает опозданий.
Десятого июля две тысячи двадцать второго года я стартанул с площади Захарова, Северной стороны Севастополя на единственном возможном варианте, который удалось намутить. Попутке, что пробил через приложение, до Екатеринодара (Краснодара). Водитель была женщина. Для себя нужно было решить, что с этим делать. Это было непросто.
Наталья, собственно, женщина и водитель попутки, вела машину, и мы неслись по Тавриде. Эту трассу я считаю памятником нашему нынешнему Верховному. Несмотря на бардак и декалитры говна, которые льются со всех сторон. К слову, иногда по делу, но чаще всего это просто декалитры говна. Мы смогли вернуть огромные территории и людские ресурсы под крыло империи без кровопролития и потерь. Это очень большое достижение. За это, по моему скромному мнению, можно порубиться и пустить кровь паре-тройке охуевших пидоров-нацистов. Такие времена.
Итак, мы летели по Тавриде. Водитель Наталья ехала с дочкой. Дочка была девочка двадцати двух, вполне себе недурна собой и, как мне сначала показалось, в достаточной мере эрудированная. Во всяком случае, она не производила впечатления какой-то напрочь отбитой зумерши. Очень даже нормальная, начитанная девчонка, с которой можно вести диалог.
Для неё мы были оккупанты и захватчики. А наш Верховный – вообще Гитлер, или, как запустили эту фишку человечки из «Ципсо», Путлер. Так она его называла.
– Скажи, а вот с чего ты сделала такие выводы? – спросил я её.
– В смысле? – ответила она.
– Хм, ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – Я повернулся к ней лицом. – Ну, Путлер. Почему он – как Гитлер? Можешь ответить, или тупо где-то прочитала, услышала, и понравилось быть как все?
– Ну… я… это… Ну, он напал на суверенную свободную страну.
– Блядь, – сказал я. – Опять эта херотень тупая. Как орки в «Варкрафт», ей-богу. На нас напали. На нас напали. А по существу-то можешь что-нибудь ответить? Своё-то мнение у тебя есть?
– Ну… э-э-э…
– Хм, понятно. А как у тебя в семье дела? Денег хватает? Как учёба в Москве, в университете? Родители же устроили? Да? А ведь это только благодаря Путлеру и родителям-оркам ты там учишься. И Путлер решил вопрос с магазинами, полными продуктов. Это в стране фашистов-то.
Я решил уже заканчивать этот разговор и добавил:
– Знаешь, каких-то лет двадцать пять назад ничего этого не было. Были демократы-либералы и были пустые полки в магазинах, была война, а людей убивали на улицах и в любом подъезде любого дома можно было купить героин, от которого люди подыхали пачками в этих же самых подъездах, где они покупали это дерьмо. И всё это прекратил Путлер. Забыли? Не помните? А я помню. Память хорошая просто. Как-то так.
Она засопела и хотела что-то спросить, но я ответил, что, в принципе, нет смысла дальше продолжать разговор, так как мне всё и так понятно. Я не стал продолжать этот бесполезный разговор. Я – взрослый мужик, и мне неинтересно унижать какую-то малолетнюю пизду. Если это не секс, конечно.
К этому времени мы уже проехали Керчь, и во мне проснулось нестерпимое желание стать этим самым орком, русским оккупантом, москалём и ватником. Это желание было настолько сильным, что когда Наталья довезла меня до автовокзала в Краснодаре, я оставил свои кроссовки в машине и остался без обуви, в своих бело-голубых кроксах.
6
И упомяну ещё один момент. Всю дорогу, пока я собирался, меня отговаривали от участия в войне. Один мой знакомец и ещё один товарищ, который на данный момент уже давно проживает в США. Первый мне твердил:
– Ты не понимаешь, ведь это диджитал война, всё снимают двадцать четыре на семь.
Хрен его знает, зачем он мне это говорил. Мне-то похер. Ну, снимают и снимают, что такого.
Юрец же, это который второй, служил до 2015 года в 810-й бригаде морской пехоты, гордости Севастополя. Он знал, что происходит на малой земле, не понаслышке и заводил другую шарманку. Мол, что там пиздец. Что все, кто вернулись, сейчас пишут рапорты на увольнение, и вообще там делать не хрен, пропадёшь почём зря.
Но безумству смелых поём мы песню. Я их внимательно выслушал. Понимающе покивал. Во всём с ними согласился. Конечно. Конечно. Конечно. И проигнорировал их обоих.
До Молей были ещё размышления о целесообразности моих действий. Я ведь даже на работе попросил меня не увольнять, потому что, возможно, вернусь в понедельник. И всё же, подъезжая к Молькино, я отринул все сомнения, убедив себя, что решение принято и я, как мужик, должен следовать намеченным целям.
Первая половина детства закончилась в сорок, и пора менять игрушки. Да и вообще, очень много было сказано в этой жизни, мало сделано. Пора слова превращать в дело. Если не сейчас, то никогда уже. Человека-паука не существует, а Дед Мороз – рядом! И как давать заднюю, если мы – потомки Давыдова, Гумилёва, Крючкова, Павлова, Буданова? Пиздец, ребята, мы – ебучие ушкуйники, сорвиголовы! Мы тысячу лет воевали со всеми и всем насовали в щи. Во что мы превратились?
Вы ли это: панки, футбольные хулиганы, рок-н-рольщики, которые грезили переменами в наших сердцах и разбитым хлебалами в бойцовском клубе? Вот оно! Пришло «Время колокольчиков»! Как там у Башлачёва? «Загремим, засвистим, защёлкаем». Здесь и сейчас, иди и докажи, что всё твоё нытьё про хуёвую жизнь – бред сивой кобылы. Всего-то и нужно, что поднять свою жопу с дивана и зажечь факел. Иди, докажи, что революция в твоей голове – не простые