Словно по команде, сквозь кусты на берегу проломились две фигуры, их движения были резкими и неестественными. Кожа цвета мокрого асфальта туго обтягивала выступающие кости, а глаза заливал мрак. Впрочем тела их не были сильно изменены. Обычные неразвитые заражённые вроде матёрых бегунов.
Они не двигались быстро, видимо, из-за голода, но их число росло. Из подлеска появлялись всё новые и новые фигуры, привлеченные урчанием, как мотыльки светом.
— Они идут за нами, — пробормотала Аня, крепче сжимая пистолет. — Как с ними поступим? Мы же не уплывём от них? Верно?
Я глубоко вздохнул, мысленно потянувшись к своему Дару. Воздух потрескивал от энергии, когда я направлял его в руки, образуя два тугих упругих жгута потрескивающих молний.
— Верно. Мы убьём их, как и всегда, — сказал я спокойно. — Нам нужны спораны и горох. В этих-то точно гороха не будет, но споранами разживёмся немного. Наверное…
Растерянность Ани уступила место твердой решимости. Девочка подняла пистолет, целясь, пока зараженные приближались.
— Помни, — сказал я, выпустив молнию, которая ударила в одного из заражённых. — Просто прикрывай меня и…
— Что «и»?
— Старайся целиться в голову. И не трать лишних патронов. Помни, что звук выстрелов привлечёт ещё больше тварей.
— Сама знаю! — огрызнулась девочка.
Воздух наполнялся запахом озона, пока мои разряды молний разили заражённых. Для себя я уже давно подметил, что самая выгодная стадия развития заражённых для ненапряжной охоты — матёрые бегуны и, может быть, лотерейщики. Хотя последние могут причинить ощутимые неприятности, особенно, когда их больше, чем один. Хоть в десяти подряд бегунах может не встретиться ни одного спорана, однако с ними можно без труда разбираться по-тихому, не тратя патронов и не задействуя Дары.
Нас превосходили численностью, но на нашей стороне было превосходство в вооружении и Дарах. Бой не продлился долго. Через четверть часа я высадился на берег, оставив Аню на плоскодонке прикрывать меня на всякий пожарный случай.
Зараженные лежали, разбросанные по илистому берегу, их тела дергались, парализованные чётко выверенным во время богатой практики зарядом электричества. От меня не укрылось, что лицо моей спутницы покраснело, а в свой пистолет она вцепилась так, что костяшки пальцев побелели.
— Чего ты так дёргаешься? — как можно спокойней спросил я. — Вы же вроде с Арманд ходили в рейды?
— Это было… сильно, — призналась она, вытирая капли пота со лба. — В рейды мы ходили, но я раньше никогда не стреляла ни во что кроме мишеней. А твой Дар… Это просто имба!
— Чего? — удивился я новому словечку.
— Дар, говорю, ИМБА! — громче повторила Аня и показала большой палец в жесте одобрения.
— Со слухом у меня всё хорошо. Интересно, что такое «имба»?
— Вот ты тёмный, Орк! — восхитилась девочка.
— Ага, — кивнул я, стаскивая с плеча свою «Сайгу» в компоновке «буллпап». — Село не асфальтированное.
— Имба — это типа когда имбаланс…
— И? — не понял я.
— Ну… Имбаланс — это когда персонаж или предмет улучшены очень сильно по сравнению со всем, что окружает. Это из игр словечко.
— Понятно. Это кто-то вроде клокстопера, — кивнул я ей и кинул штурмовую винтовку. — Прикрывай и не считай ворон.
Аня фыркнула, но промолчала, а я вытащил из ножен меч серых и спрыгнул в воду.
Я добивал заражённых и собирал спораны из споровых мешков, просто ссыпая их во внутренний карман. Приходилось торопиться, чтобы побыстрее покинуть опасное место. В одиночку я бы так спешить не стал, но с появлением Ани на мои плечи легла огромная ответственность.
— Итак, — спросила девочка, когда я вернулся. — Куда дальше?
Я открыл карту на своём мобильном телефоне и передал его спутнице.
Аня сверилась со своей потертой картой, прочерчивая пальцем путь.
Уже привычно я собрал вылетевшие желтоватые сферы из заражённых, размером они, правда не впечатлили и были всего-то от зернышка пшеницы до мелкой горошинки.
Когда мои ладони приблизились к первому сгустку концентрированной праны, энергетические меридианы соединились с ней и налились зловещей красноватой тьмой. Хлынувший в меня поток энергии я направил сначала в свой личный резерв, а когда ощутил боль от переполнения, отправил всё оставшееся в оба узла своих Даров. То же самое проделал со всеми энергетическими ядрами.
Ощутил себя после этого так, словно укололся армейским стимулятором. Несколько минут я просто безотчётно скалился в низкую облачность, ощущая мощнейший прилив энергии, пока от этого занятия меня не отвлёк голосок Ани.
— Впереди небольшой городок. Населённый пункт даже, — сказала она. — Там мы сможем пополнить запасы.
Я кивнул. Ненадолго выглянувшее местное солнце начало подниматься, отбрасывая длинные тени от тундровых кустиков на землю.
Глава 4
Под ногами пружинил сухой мох, тучи разогнал внезапно налетевший порывистый ветер, и из-за них выглянуло, наконец, местное светило. Но легче от этого не стало. Напротив, пригрело совсем по-летнему. Мы с Аней, уже изрядно пообвыкшиеся с зимним и осенним промозглым климатом, моментально перегрелись и продолжали дальнейший путь, обливаясь потом. Превозмогая жару, я сосредоточился на том, чтобы не пропустить приближение новых заражённых. Тяжёлое дыхание моей спутницы, тащившей свой довольно увесистый рюкзак и щеголявшей лёгким полицейским «броником», ясно говорило, что долго она не вытянет этот пеший марш-бросок. Однако снаряжения, чтобы ночевать под открытым небом, у нас было, прямо сказать, не густо, так что доводить до такой ночёвки не хотелось.
Да я и не просил её ко мне присоединяться. Поэтому гнал вперёд без всякой пощады. Нужно отдать должное бывшей беспризорнице, она не просила устроить привал и не ныла, хотя на один мой шаг делала два-три своих, дававшихся ей с чрезвычайным трудом.
Когда мы подошли к кластеру с человеческим жильём, по положению светила было ясно, что у нас ещё имеется ещё часа два-три до того, как опустятся сумерки. Надо было где-то устраиваться на ночлег.
— Аня, ты останешься тут, в этих кустах…
— Я с тобой! — твёрдо заявила азиатка.
— Послушай внимательно, — спокойно сказал ей я. — Повторять я это не буду. Вариантов других нет и не предвидится. Поспорить со мной и показать свой крутой норов ты можешь только на стабе и то… Не советую… А когда мы на кластерах, ты слушаешься меня с первого же раза.
Девочка открыла было рот, но я предвосхитил возражения важным уточнением:
— Слушаешься и не вякаешь лишнего. Или убираешься на все четыре стороны. Если это ясно, кивни.
И она кивнула.
— Хорошо, — продолжил я. — Сейчас мы действуем так — я спускаюсь в эту деревню и проверяю. А ты берёшь мою штурмовую винтовку и прикрываешь меня из этих кустов, так удобно расположенных на преобладающей над местностью высоте. Если какая-то опасность будет, просто стреляешь ей в голову одиночным.
Я скинул с плеч рюкзак и вытащил из него глушитель.
— Только прикрути сначала вот это. Если всё ясно, кивни.
Аня снова кивнула.
— Хорошо. За меня не волнуйся. У меня есть мой Дар, меч из склепа серых и вот этот малыш, — моя лапа похлопала по бедру, на которой красовался револьвер РШ-12. — Когда я решу, что тебе можно в деревню, покажу вот такой жест руками. Увидев его, хватаешь мои рюкзак, винтовку и бежишь ко мне.
Я показал две руки скрещенных над головой.
— Запомнила? Всё… Я пошёл.
Деревенька оказалась небольшой, уютной и достаточно чистой. Несколько десятков домиков раскинулись вокруг прудика, рядом проходила двухполосная асфальтированная дорога. Утопающие в зелени домики стояли чистенькие и ухоженные. Изумрудные лужайки были аккуратно подстрижены. Кое-где я заметил открытые окна, словно этот кластер перенёсся из жаркого лета, что на Северо-Востоке случается довольно редко. Перенос произошел недавно, это я понял по не успевшей пожелтеть листве деревьев. И церковь тут имелась.
Богатая деревня. И это было нам на руку. Возможно, тут сыщется какой-нибудь транспорт, подошедший бы нам для того, чтобы продолжить путешествие уже по суше.
Ещё не помешало бы найти нормальный более или менее целый дом, чтобы остановиться в нём на ночь, а может, и на парочку дней — не помешает затаиться и убедиться в отсутствии погони. Я пустил лодку вниз по течению, чтобы её прибило к берегу ниже, но это такой себе способ запутать следы. Никто не поручится, что среди шакалов Бандероса не было никого с Даром ставить метки. Если же такой был, то имеет смысл отсидеться в удобном месте и встретить погоню полными сил.
Чтобы собрать на себя всё внимание заражённых, я шёл по пустынной улице, не скрываясь. Вблизи были заметны печальные следы внезапно нагрянувшего апокалипсиса. Вот опустевшая собачья будка с цепью, заканчивавшейся окровавленным ошейником. А тут распахнутые настежь ворота — видно, хозяева попытались убежать от внезапно наступившего ужаса, сев в машину и вдавив педаль газа в пол. Там кучки перьев и косточки, оставшиеся от домашней птицы.
Заражённых видно не было, но это не добавляло радости — споранов мало, а потребность в живуне никто не отменял. Кроме того, это могло служить сигналом к тому, что тут завёлся хуторянин. Это по какой-либо причине задержавшиеся на своём кластере заражённый. Хуторянами рейдеры таких тварей прозвали за то, что они имели склонность по необъяснимой причине на свой кластер возвращаться после перезагрузки, съедать всех, невзирая на родственные связи, а потом бродить неподалёку, чтобы возвращаться и повторять кровавый пир снова и снова.
Деревня тонула в тишине. Не кричали птицы, собаки не гавкали, скотины также слышно не было. Человеческие звуки мой обострённый слух также не фиксировал. Только завывающий ветер, редкое хлопанье ставен и калиток да воробьиное чириканье с вороньим карканьем. Этим птицам, да пожалуй, ещё тараканам с крысами перемещение в Улей нипочём. В их жизни из-за переноса не меняется ровным счётом ничего.