— Вперёд, — прошипел я то ли неосознанно, то ли инстинктивно. — Быстрей давайте!
Чечен одним движением подхватил свой пулемёт, Гадюка метнулась к выходу, а Марлин, недоуменно посмотрел на меня. Я, сжимая нодиевый меч в руке, ничего не видел, но… Это было, словно наша группа столкнулась с хамелеоном.
Снаружи нас встретил колючий ветер, и я выскочил за пределы реликта. Сквозь узкий лаз в камне мы выбрались на открытое пространство и побежали. Наконец, когда отмахали на своих двоих необходимое расстояние, Гадюка подняла палец к губам, призывая к тишине. Вокруг — безмерная серая пустошь, наш кибертрак стоял примерно в двухстах метрах. Всё было спокойно — по крайней мере, на первый взгляд.
Мутный полусумрак словно оживал вокруг нас, тяжело дыша сыростью и какой-то прокисшей гнилью. Зловещая тишина, повисшая над этими землями, ни разу не была такой громкой.
— Вперёд, вперёд! Не останавливайтесь! — скомандовал я, чувствуя, как что-то скручивается в животе от тревоги.
И мы побежали к нашей бронемашине, подёрнутой серой пылью. Дыхание каждого из нас вырывалось рваными рывками.
Гадюка бежала чуть впереди, её короткая рыжая стрижка топорщилась под капюшоном. Глаза, узкие и блестящие, выдавали крайнюю взвинченность, но она упорно молчала. Спина у неё была напряжена, руки сжимали автомат так, как будто хотела переломить его приклад. Я понимал — в душе она возмущена тем, что мы возвращаемся, найдя всего лишь следы какого-то безумного ритуала. Но приказ есть приказ.
Марлин, казалось, был в ещё более мрачном настроении. Его голубой берет съехал почти на затылок, обнажив лоб, залитый липким потом; взгляд блуждал по сторонам. Иногда он будто прислушивался к чему-то — вероятно, пытался уловить отголоски через свой сенсорный Дар. Чечен топал рядом с ним с пулемётом на плече, крепко сжав челюсти, и даже не оглядывался по сторонам. Вся группа, несмотря на гулкие удары сердца, сохраняла молчание.
Под маскировочной сетью наш транспорт походил на стальную тварь, прижавшуюся к земле. Чечен прикрыл нас пулемётом, едва только расположившись на кормовой площадке.
Мотор взвыл, задрав обороты. Каменная крошка взлетела в воздух.
«Это ловушка. Это слишком легко. Если Марианна не нужна килдингам, значит она утратила свою ценность. А что это значит? Слеза Солнца — уже у них…» — бились однообразные мысли в моей голове.
В зеркале заднего вида я увидел тёмную тень в проёме реликта — что-то или кто-то огромный, неестественно вытянутый, застывший в контрастном силуэте на фоне пасмурного неба. Моё сердце на миг замерло. Что это, мать его, такое? Что это за мерзость Улья, неведомая мне? Да и плевать. Неважно. Мы уже ускользнули.
Ветер пронзительно свистел. Кибертрак содрогался на ухабах, урча в надрывном режиме, разрезая серую пелену перед собой. Наши сердца стучали в унисон с качающейся подвеской, и каждый из нас понимал — это не конец, лишь отсрочка. То, что произошло в реликте, слишком аккуратно подстроено, чтобы быть простым стечением обстоятельств.
Серые облака начинали смыкаться над горизонтом. В этот миг мне хотелось лишь одного — чтобы приближающаяся перезагрузка не застигла нас. С самого Мёльбо всё шло наперекосяк, похоже, что нам точно придётся принять бой. Надо предупредить Ольгу, Медведя и Вождя об этом.
Всё это время я не мог выбросить из головы образ Марианны. Килдинги вырезали ей глаза, так что сама-то она вряд ли теперь представляла особую ценность для них. Зачем же они подкинули её нам? Истощённая женщина с ужасным увечьем, будто расчётливо оставленная среди зловещих камней — напоминание о том, что в Улье у каждого есть своя роль, и никого зря не выбрасывают. Скребущее подозрение, как жук под корой, грызло меня. Возможно, Слеза Солнца давно в руках сектантов, а Марианна — лишь кость, брошенная нам, чтоб отвлечь…
Я давно усвоил — эмоции отодвигаешь на потом, если есть риск попасть под вражеский огонь.
Вскоре радио внутри кабины затрещало. Короткая помеха в динамике и донёсся обрывок чужого голоса:
«…на два часа, держать дистанцию! Они на флангах! Парни Вождя вступили в бой… Повторяю, группа Вождя приняла бой!»
— Слышал? — отрывисто спросил Марлин, повернувшись ко мне так, чтобы смотреть левым глазом. — Поднажмем?
— Слышал, — буркнул я. — Давай попробуем. Если что, я подзаряжу аккумуляторы. Но как бы нам сейчас не оказаться между молотом и наковальней.
За время скитаний в Улье я успел узнать — там, где появляется организованная военная сила, едва ли остаются люди вроде нас, не вовлечённые в их махинации или разборки. Однако выбора у нас не было. Стронги Медведя наши союзники.
— Жмём! — приказал Марлин и прибавил газа.
В зеркале бокового обзора клубились пыльные шлейфы. На краю зрения начала вырисовываться граница серого кластера — нечто вроде размытых силуэтов далёких рощиц и немножко более светлая полоса неба. Но не успели мы порадоваться, что выскочили с серости, как справа вспыхнула яркая точка — точно короткий плевок огня. Я не успел крикнуть «Ложись!» — прогремело.
Две ракеты из РПГ промчались рядом, едва не задев кибертрак и оставив после себя реактивный шлейф. По ушам ударил визг тормозов. Машину качнуло. Марлин резко выкрутил руль, пытаясь избежать повторного выстрела. В тот же миг ещё одна ракета рванула где-то сбоку, куски щебня полетели в окна. И мы перевернулись.
Дальше всё слилось в одну сплошную череду из грохота взрыва, звука работы элеткродвижка, сминаемого металла, вращения, и…
Меня бросило куда-то в темноту.
Когда глаза открылись, в ушах звенело, будто бы у меня была лёгкая контузия. Пахло раскалённым маслом. Я понял, что кибертрак летит на бок, а затем переворачивается через крышу и переваливается снова на колёса. Я отчётливо слышал, как с хрустом сломался мост. Приехали!
— Марлин! — стараясь не потерять сознание, завопил я. В горле саднило, пыль в глазах мешала видеть. — Чечен! Гадюка! Все целы?
Раздался хрипловатый мат из-за кузова — это, очевидно, был Чечен, пытающийся подняться. Сквозь искорёженное стекло я увидел, как Гадюка пытается отползти от водительского сиденья. Марлин застрял между крышей и панелью приборов, постепенно раздирая ремни.
Глава 45
Рядом с моей дверью взрыла землю дорожка очереди, но звука стрельбы я не услышал. Но часть пуль попала по самопальной броне, и вот это уже было хорошо слышно. Сделал вывод, что нападавшие использовали оружие с глушителем. Похоже, враги были близко и пытались отрезать нам путь к своим. Оставалось вопросом, как так получилось, что Марлин не обнаружил их своим Даром.
Но гадать особо нечего, в Улье ни один Дар не абсолютен. Не только мы из себя все такие подготовленные, враги тоже не лыком шиты. Вроде бы у меня на что электрокинез мощный, а несколько раз встречались такие противники, которые вполне себе успешно противостояли ему или вовсе игнорировали. Так что, скорей всего нашего сенса заблокировали или заставили его Дар показывать, что все полном в порядке.
Я дернул ручку двери, но она осталась в лапе, отломавшись. Пришлось выбивать ударом ноги. Из мышц левого бедра проступила тупая боль, кровь толчками забила в висках, но я всё же выкарабкался наружу, выдыхая изо рта пар.
— Давай, давай, давай, — крикнул я, хватая Гадюку за ворот.
Женщина была в шоке. Она получила ранение в предплечье — по рукаву вовсю сочилась кровь. Но она всё же нашла в себе силы выползти ко мне на камни.
Марлин диким усилием воли, наконец, вырвал зажатую ногу из-под смятой приборки. Чечен с царапинами на лице и диким прищуром подскочил к пулемёту, но тот застрял в искорёженных креплениях вертлюги на корме. Пришлось ему перекинуть на грудь автомат и готовиться к бою с ним.
Над нами уже ошметками висела низкая дымка — смесь пыли и спёртых выхлопов. Под ногами скрипел раскрошенный гравий. И тут, как будто в подтверждение наших страхов, из густого облака появился лотерейщик — двухметровый монстр с хищно искривлённой пастью и голодным безумием в глазах.
— Мать твою… — выдохнул я. — Тебя только не хватало!
Лотерейщик прыгнул на меня с размаху, чудовищная рука потянулась к горлу. Я почувствовал смрад его дыхания — смесь протухшего мяса и кислой жижи. Сгруппировавшись, нанёс короткий рез нодиевым мечом снизу вверх. Лезвие разрубило шею заражённому — тот дёрнулся, булькнул и глухо рухнул. Его уродливая голова упала к моим ногам, и я, с трудом подавив рвотный позыв, поднял взгляд.
Справа раздался голос, исполненный шипящей насмешки:
— Орк, знала, что ты крепкий, но всё ещё цепляешься за это убогое подобие жизни?
Я замер, медленно поворачиваясь на звук. Из дымного серого полумрака на пригорке метрах в пятидесяти показалась Мальвина — та самая, что некогда была на стороне у муров, потом, неизвестно как, оказалась среди килдингов и явно пользовалась у них немалым уважением.
Когда-то я видел, как она командует мутантами. А сейчас, судя по тёплой улыбке, она лишь издевалась над нами.
— Не ожидал увидеть меня? — раздался её насмешливый рыкающий голос, и в нём звучали нотки самоуверенности.
На Мальвине был неприметный тёмно-серый балахон с широким поясом, в руках — что-то вроде абордажной сабли, лезвие которой тускло поблёскивало.
— Ты никогда не понимал, Орк, чего именно мы хотим. Ты не веришь в богов. А вот я теперь нашла в них смысл, понимаешь? Хотя нет, не понимаешь. Куда тебе?
Она выглядела исхудавшей, но при этом пропитанной фанатичной силой. В глазах Мальвины плясали безумные искры, но говорила она тихо, размеренно, а её тонкие губы вздрагивали от лёгкой улыбки.
— Мальвина… — выдавил я, продолжая держать меч в готовности. — Если решила поговорить, то ты выбрала не лучшее время.
— Времени у нас ровно столько, сколько Улей позволит, — прошипела она. — Я давно намеревалась свести с тобой счёты. Твоё упрямство — лишь одно из обличий греха. И твоё место в их планах явно не там, где ты себе воображаешь. Мне обещали, что я смогу забрать твою голову. Так что или прости и смирись, или сопротивляйся. Но выбор у тебя небольшой, а исход предрешён независимо от него.