м и его жена, от оспы была привита, так что заразиться не боялась. Пообещав, что сумеет привезти подходящий труп к нужному дню и попросив у графини денег, чтоб нанять помощников из числа слуг и обеспечить их молчание, горничная, получив средства, удалилась и в дальнейшем делала вид, что никакого разговора сверх положенного у неё с графиней не было.
Наконец, подходящий день настал — граф собрался в столицу. Ольга Анваровна, сказавшись больной, уговорила мужа дать ей несколько дней на поправку и клятвенно пообещала выехать за ним следом, как только состояние позволит. Граф, углядев в просьбе очередной повод к избиению жены, уже было замахнулся, но Оленька Анваровна, сделав стыдливое лицо, демонстративно погладила себя по животу и срывающимся шёпотом сообщила, что «кажется, всё получилось».
Настроение графа сменилось тут же, и он, строго наказав всем слугам в имении сдувать пылинки с «любимейшей графини», всё-таки уехал — остаться не позволили дела.
Уже на следующий день колесо событий закрутилось с изрядной скоростью. Горничная, которая, оказывается, крутила амурные дела с конюхом, привезла сразу три трупа — двух молодых крестьянских девиц и парня. На удивлённый взгляд графини пояснила, что они с конюхом тоже хотят бежать вместе с госпожой, поскольку граф упорно запрещает им пожениться. И если не обставить всё так, словно они погибли все вместе, то их хватятся. А там недолго будет выяснить, что и графиня тоже не погибла.
Труп первой девицы переодели в платье графини, нацепили любимые её украшения и уложили в постель. Рядом, в кресле, посадили второй. Мужской труп положили у двери. Дабы не пострадали другие слуги, конюх организовал пожар в конюшне и, когда все бросились его тушить, поджог и господский дом. Ольга Анваровна в это время в сопровождении верной горничной уже покидала имение через чёрный выход.
Бежали всю ночь. До утра сумели уйти достаточно далеко, а утром, едва только небо на восходе слегка просветлело, решили немного передохнуть на лесной опушке. Однако погода вдруг стремительно испортилась. Лёгкий ветерок, колыхавший вершины деревьев, стих, небо заволокло тучами, послышался гром. Но вместо ожидаемого дождя на землю опустился туман — такой густой, что не видно стало даже собственной вытянутой горизонтально руки.
Однако непогода длилась недолго, и всего через несколько минут снова выглянуло холодное осеннее солнце. Отдохнув, графиня со слугами продолжила путь.
Их никто не преследовал, а это значило, что огонь в господском доме уничтожил все возможные следы побега, и Ольга Анваровна, наконец, смогла вздохнуть свободно. Она держала путь на восток, в родные края и как можно дальше от столицы и дворянского сословья. Дальнейшую жизнь она намеревалась вести скромную и счастливую. Предвкушая долгожданную свободу, графиня испытывала невероятный подъём сил и уже планировала, как где-нибудь на окраине страны откроет своё небольшое дело, которым и будет кормиться до конца своих дней. Но уже на следующий день горничная внезапно заурчала и бросилась на графиню.
Так Ольга Анваровна оказалась в Улье…
Глава 6
Возвращение прошло незамеченным. В основном потому, что ни Аня, ни Лакшери не пошли к себе, а намылились со мной, в подвал.
— Орк, я точно знаю, что у тебя где-то принычена бутылка, — заявила мне азиатка. — Не знаю, как тебе, а нам с Лаки точно нужно выпить.
Я спорить опять не стал. Во-первых, устал настолько, что просто находился в состоянии полнейшего равнодушия. Во-вторых, девчонки и вправду многое пережили за ночь, так что выпить, чтоб немного расслабиться, им действительно не помешает. Ну и в-третьих…
Была у меня эта бутылка, была. Запрятанный под матрасом на чёрный день армянский трёхзвёздочный коньяк. Приберегал для себя, конечно, но ситуация располагает не быть жадным.
Лакшери, всё ещё кутаясь в тогу килдинга, брезгливо осмотрела мою берлогу.
— Как ты тут живёшь? — удивилась она. — Почему тебе нормальную комнату не дали?
— И эту бы не дали, если бы не графиня, — криво ухмыльнулся я и полез под матрас.
— Да, я знаю, что это Ольга Анваровна вам обоим общагу выбила. Но я думала, раз даже Аню, хоть она и не студентка, к нам подселили, — недоумённо пробормотала Лакшери. — А тебя засунули в подвал, как будто ты в чём-то провинился. Или насолил лично Кназу — он, говорят, злопамятный. Только чем?
Мы с Анюткой переглянулись и расхохотались.
— Что?.. Что я такого сказала? — не поняла Лакшери.
— Нет, ничего, — взял себя в руки я, но смех против воли продолжал рваться наружу. — Просто ты угадала. Я, честно, без понятия, почему графиня тогда вступилась за меня. С этим запретом рейдов мне без её помощи пришлось бы бросать учёбу и уезжать обратно в Зимний.
— А, ну да, ты же номер в гостинице снимал… — вспомнила рыжая. — Да, точно. Цены там ого-го, помню, на ожидание экзамена едва-едва наскребла, чуть ли не на живце экономить пришлось…
— Два номера, — подлезла узкоглазая егоза. — Я ему боевой товарищ, а не любовница, между прочим. А потом нам запретили рейды после того, как Щегол…
Девочка резко погрустнела.
— Всё равно отомщу, — тихо прошептала она.
Забрала у меня коньяк, откупорила и первой приложилась к горлышку.
Усевшись на матрас, начали передавать друг другу коньяк. Стаканов у меня тут не водилось, так что пили из горла. Помянули Щегла, сделали по глотку за упокой Кекса и Катетера. Алкоголь подействовал на всех по-разному. Я пребывал в лёгком приятном тумане, когда мыслишь вроде медленно, но не настолько, чтоб потерять связь с реальностью. Аня, хоть и прикладывалась к бутылке наравне со всеми, пила маленькими глотками, а потому оставалась практически трезвой. А вот Лакшери, похоже, пить не умела вообще, и её даже от небольшой порции развезло. Сначала она вроде как ещё пыталась участвовать в разговоре о сегодняшних событиях, но вскоре её понесло жаловаться.
— Когда Оленька Анва-аровна меня сюда пригласила, я ду-умала, что это из… из-за того, что у ме-еня очень сильный знаха-арский Дар, — заплетающимся языком принялась рассказывать она. — Думала, вот при-иеду-у, вот выу-учусь и-и…
Я, честно, не понял, что именно так задело рыжую. По мне так персональное приглашение графини было сродни выигрышу в лотерею и уж точно выделяло Лакшери из толпы таких, как я.
А вот Анютка словно почуяла что-то важное в словах Лаки и подобралась.
— И?.. — подбодрила она ботанку.
Вообще, выглядела она в этот момент как заметившая добычу акула.
— Ну, я не зна-а-ю, — не заметила подвоха Лакшери. — Может, стала бы таки-им знахарем, которого в любой, пря-амо любо-ой стаб с распростёртыми возьмут. Или… или осталась бы в За-амке для чего-нибудь такого, ну… научно-ого… Вот как Авессалом Вали… Валё… Ва-ле-ре-вич, — выговорить отчество преподавателя по арктефакторике получилось у Лакшери только по слогам. — Я ду-умала, что раз меня перо… перно… пер-со-наль-но пригласили, значит, есть во мне что-то такое круто-ое-е, что выделяет меня среди других. Ну типа делает лучше, наверное…
— А что на самом деле? — снова направила мысль пьяной Лакшери Анютка.
Азиатка словно и вправду почувствовала, что сейчас Лакшери скажет что-то очень, очень важное. Чёрт знает, как, наверное, сработала знаменитая женская интуиция, объяснить которую невозможно, как и уличить в ошибках.
Всегда знал, что все бабы — ведьмы!
— А на са-амом деле, — ботанка важно подняла руку с выставленным вверх пальцем, но спьяну не рассчитала движение, и от него полы хламиды, в которую она куталась, распахнулись, открывая взгляду все женские прелести, — Графине была нужна только моя способность видеть бу… будущее, чтобы…
— Чтобы что? — опять взяла под контроль течение разговора Аня.
— А чтобы находить та-аких, как о-он… — палец Лакшери на этот раз ткнулся в мою сторону. — А ты… ты-ы… неблагодарный, вот! — рыжую окончательно развезло. — Я счита-аю, что зря Ол… Оленя Аварна с то… тобой так… носится, во-от… Н-надо было ей друга… друго… го претед…притяд… притен… дента, во-от, найти…
Я, не ожидавший такого, как-то разом протрезвел.
— Неблагодарный? Носится? В натуре? Лакшери… Претендента на чё? — не понял я примерно ничего в её потоке сознания и попытался пошутить:
— На постелю, что ль?
— Орк! — предостерегающе прошипела Аня
— Ду… рак, — невнятно возмутилась ботанка. — Она сама-а ска… жет… когда время… при… дёт, вот… А т… ты… не сто-оишь и её мизин-ца…
Запахнув хламиду, Лакшери сделала попытку подняться.
— Лаки, ты куда? — Анютка тут же стала сама заботливость.
— Спать, — зевнула ботанка.
— Ложись тут, — предложил я и на всякий случай пообещал. — Не переживай, даже пальцем не трону.
Но ботанка, махнув рукой, шатающейся походкой направилась к выходу из моей каморки.
— Давай я тебя хотя бы провожу? — сделала попытку Анютка, но ответа не последовало.
Мы с азиаткой остались одни.
— Нют, я чёт не понял…
— Дурак ты, правильно Лаки сказала! — не дав договорить, набросилась на меня девочка. — Промолчать не мог, а?
— Так я ж не знал, что надо, — попытался оправдаться я. — Нют, чё за херня?
— Херня, — сделав глубокий вдох, остыла Аня. — Насколько я поняла, эта графиня пригласила Лаки в академию, чтоб с её помощью найти тебя. Ну, или кого-то вроде тебя.
— А нахрена я ей?
— Вот это нам и надо выяснить, — вздохнула Аня. — Я, вообще, давно за Лакшери наблюдаю. Они с этой графиней прям не разлей вода, Лаки постоянно носится по поручениям Анваровны. И я пару раз замечала, что она следит за тобой. Ну так, без фанатизма, но всё-таки старается знать, куда и когда ты идёшь. Я, когда первый раз увидела, как она за тобой идёт, сразу заподозрила неладное. Но решила пока не говорить, понаблюдать, выяснить, что этой аристократке от тебя надо. Но вроде как всё выглядело так, как будто она в тебе очень перспективного ученика видит, только не хочет, чтоб ты сам об этом знал. Ну я вроде как успокоилась, а когда увидела сегодня эту выдру в парике, снова заподозрила неладное. Ну а когда Лаки начала спьяну ныть про то, что её пригласили не из-за знахарского Дара, я решила её немного раскрутить на информацию. Орк, ты что, не понял, что все мои подозрения подтвердились?