ьный фонарь, коллиматорный прицел и здоровенный барабанный магазин — «бубен», как его называют. Весил агрегат прилично, больше трёх килограммов точно. Запасные магазины нашлись в разгрузке Арни.
Громкий щелчок предохранителя, похоже, вывел девушку из ступора. Она подняла на меня заплаканные глаза. Губы её были бледными и дрожали.
— Не надо… Не убивай… — прошептала она деревянными губами.
— Я тебе ничего не сделаю, красавица, — постарался я сказать как можно спокойнее, вытирая кирочку о штаны убитого Солёного. — Всё закончилось.
— Ты… ты кто? — её голос всё ещё дрожал.
Подавив желание схохмить и представиться майором Громом (а кто это, кстати?), задумался. А действительно, кто я? Не говорить же ей правду, что я пациент психушки, сбежавший только этим утром и страдающий амнезией, перемежающейся системными сообщениями в голове?
— Казанский, — нашёл я не самое оригинальное, но единственно верное решение из пришедших на ум. — Илья Казанский.
— Рита, — шмыгнула носом девушка и попыталась смахнуть слёзы ладошкой.
От этого чёрная тушь размазалась по щекам ещё сильнее, придавая ей вид печального Пьеро.
— Маргарита. А ты… ты кто по жизни?
— Строитель я, — ляпнул я первое, что пришло в голову, и кивнул в сторону стройплощадки. — Вахтовик. С объекта шёл. Увидел, как эти двое тебя прессуют, решил подойти, поинтересоваться — может, помощь нужна? Ну, а дальше ты сама видела. Как-то так получилось. Ты сама-то как?
— Электричества нет, — неожиданно ответила она, словно продолжая какой-то свой внутренний монолог. — Телефон не ловит. Воду утром отключили… А я, дура, решила на пляж сходить, позагорать. Погода-то вроде налаживалась… Сходила, блин…
Она снова всхлипнула и вытерла слёзы, окончательно превратив своё лицо в живописную абстракцию.
Нужно было убираться отсюда, и быстро. Я принялся деловито снимать с трупов разгрузки и осматривать карманы. У Солёного, помимо «Сайги» и патронов к ней, нашёлся неплохой тактический рюкзак, к слову, почти пустой, и наплечная кобура с револьвером «Наган» под патрон семь-шестьдесят два R. Зато у Арни в разгрузке обнаружилось несколько ручных гранат, тактический нож в ножнах на бедре и пистолет в кобуре — ПМ.
Неплохой улов. Я быстро переложил всё ценное в рюкзак Солёного, закинул его на плечо, автомат повесил на шею. «Сайге» сложил приклад и отправил в рюкзак. Поразмыслив, прихватил и кирочку — Хорошо себя показала, пригодится.
— Марго, — обратился я к девушке, стараясь говорить спокойно. — Этих двоих скоро хватятся. У тебя есть, где нам пересидеть?
— Нам? — она удивлённо подняла на меня свои прекрасные, но заплаканные глаза.
— Нам, — подтвердил я. — Или ты хочешь попытать счастья в одиночку? Те ребята, что грабят гастроном, скорее всего, скоро закончат. И не исключено, что решат пройтись по району, частой гребёнкой, так сказать. Найдут своих товарищей в разобранном виде…
В подтверждение своих слов кивнул на трупы и продолжил:
— Знаешь, чего они захотят после этого больше всего?
Глаза девушки расширились.
— Ты правильно подумала, отомстить они захотят. И им будет глубоко плевать, кто это сделал — я или ты. Просто убьют, кого найдут поблизости.
Девушка вздрогнула и посмотрела на меня с выражением животного ужаса, граничащего с паникой.
— Слушай… — она закусила губу. — Пойдём ко мне? У меня родители в отпуске на юге. Брат на соревнованиях по боксу… Я одна дома. Квартира большая, ты никого не стеснишь…
— Спасибо, — кивнул я. — Предложение заманчивое. Особенно если там есть, чем перекусить. А то со вчерашнего дня, почитай, маковой росинки во рту не было…
— Да, еда есть, — оживилась она. — Только холодильник разморозился… Надо что-то делать с продуктами срочно. Так что? Идём?
— Идём-идём, — согласился я. — Только быстро. Показывай дорогу, Марго.
Глава 12
Марго повела меня в сторону жилого дома. По пути к пятиэтажкам я машинально подхватил её под локоток — шла девушка неуверенно, словно во сне, механически переставляя ноги и часто спотыкаясь. Наверное, шок ещё не прошёл. А может, боялась, что нас будут преследовать, или что я передумаю и брошу её одну в этом безумном мире. Но я не собирался этого делать. По крайней мере, пока.
Миновав детскую площадку с заброшенной песочницей и скрипящими качелями, мы подошли к подъезду. Рита достала из сумочки ключи и дрожащими руками открыла дверь. Подъезд был тёмным и грязным, с обшарпанными, исписанными матерными словами и бессмысленными граффити стенами. Соответствующий запах ударил по органам осязания: смесь мочи, табачного дыма и застарелой плесени. Типичный подъезд хрущёвки.
Поднявшись на третий этаж, мы остановились перед обитой дерматином дверью с облупившимся номерком «32». Рита снова достала ключи и, повозившись некоторое время, всё-таки вставила дрожащими руками ключ в замочную скважину.
Квартира оказалась на удивление просторной и уютной. Светлые обои, мягкий ковёр на полу, добротная мебель. Видно было, что здесь живут обычные люди, а не какие-нибудь маргиналы. На стенах висели фотографии в рамках — родители, брат, какие-то родственники. Обычная семья, живущая обычной жизнью. До сегодняшнего дня, видимо.
— Проходи, — сказала Марго, привычно щёлкая выключателем в прихожей. — Чувствуй себя как дома. Только не обращай внимания на беспорядок. Я сегодня ещё ничего не успела прибрать.
Свет ожидаемо не включился. Беспорядка, впрочем, особого заметно и не было. Так, разбросаны кое-где вещи, невымытая посуда в раковине. Ничего критичного. Главное, что здесь было безопасно. По крайней мере, на первый взгляд.
Я сбросил с плеча рюкзак, снял автомат и положил его на тумбочку в прихожей. Кирочку тоже положил рядом — не хотелось ходить по чужой квартире с окровавленным орудием убийства в руках.
— Ты пока раздевайся, — сказала Рита. — А я пойду посмотрю, что там с холодильником. И вообще… надо бы тебе чаю сделать… У тебя, наверное, тоже в горле пересохло от всего этого… Но электричества нет, газ тоже отключили.
Она прошла на кухню, оставив меня одного в комнате. Огляделся. В квартире было тихо, лишь слышно было, как Рита возится на кухне. Я чувствовал себя странно. Словно попал в какой-то другой мир, где всё было нормальным и обыденным. Но стоило только выглянуть в окно, и реальность возвращалась. Город, охваченный хаосом, твари, бродящие по улицам, вооружённые бандиты, убивающие ради… Ради чего?
Вишенкой на торте был я — беглец из психушки, волей случая ставший защитником юной красавицы. Абсурд какой-то. Я задёрнул шторы на всех окнах. Пошёл на кухню и там тоже опустил жалюзи.
— Илья, — услышал я голос Риты из кухни, — а ты, случайно, не куришь? У меня тут сигареты были где-то…
— Нет, не курю, — ответил я. — А тебе зачем? Нервы успокоить?
— Да нет, — засмеялась она. — Просто вспомнила, что у брата заначка где-то была. А мне сейчас что-то так захотелось… Хотя я обычно тоже не курю.
— Я бы и не рекомендовал, — пожал я плечами. — Курение вредит здоровью. Если есть коньяк, лучше выпей грамм сто пятьдесят в терапевтических целях.
Марго тихонько засмеялась. Я сел на диван в большой комнате, размышляя о том, что делать дальше. Оставаться здесь и ждать, пока всё закончится? Или попытаться выбраться из города и найти какое-нибудь безопасное место? Вариантов было немного, и ни один из них не казался привлекательным.
Между делом я занялся ревизией трофеев. Разложил всё хозяйство Солёного и Арни на низком журнальном столике, стоящем перед диваном. Итак, что мы имеем? Пистолет Макарова и три снаряжённых магазина к нему. Револьвер системы Нагана и пятьдесят четыре патрона калибра семь-шестьдесят два на тридцать восемь R, бывшие в ходу ещё с Русско-Японской, но, судя по виду, словно вчера снятые с конвейера. В разгрузке Арни обнаружилось четыре полностью набитых магазина к его импортному карабину HK437. У Солёного в разгрузке нашлось два магазина к «Сайге», а на дне его тактического рюкзака болталось три десятка картечных патронов двенадцатого калибра.
Негусто, третью мировую с таким арсеналом точно не устроишь. Но отбиться от небольшой группы зомбаков или пары-тройки таких вот «иммунных» отморозков — вполне реально.
Кроме оружия, в рюкзаке нашлась и провизия: две стандартные армейские банки перловки с тушёнкой. Не бог весть что, но лучше, чем ничего. Ещё была какая-то непрозрачная пластиковая бутылочка объёмом примерно в четверть литра. Отвинтил крышку, понюхал — разбавленный уксус, смешанный с чем-то ещё, непонятным и резко пахнущим. Отставил в сторону. Три армейские фляги. Отвинтил пробки у всех. В одной — обычная вода, чуть тёплая. В двух других — какая-то мутная жидкость с отвратительным запахом. Смесь сивухи, затхлости и чего-то приторно-кислого. Но как это ни странно, мой организм настойчиво требовал попробовать это пойло. Желание было почти неконтролируемым, иррациональным.
Поколебавшись секунду, я всё же отхлебнул из одной фляги. Маленький глоток. Вкус оказался ещё хуже запаха. Гадость редкостная, словно кто-то выгнал самогон из опилок гнилого, заплесневелого пня и щедро сдобрил его какой-то химией. Я закашлялся, едва не сплюнув эту дрянь на ковёр. И тут же перед глазами вспыхнуло уже знакомое системное сообщение, только теперь зелёного цвета:
Усвоена порция спорового раствора. Споровый баланс 90 %.
«Споровый раствор»? «Споровый баланс»? Что за бесовщина? Означает ли это, что Арни и Солёный пили эту гадость? И что именно она сделала их «иммунными»? Вопросы, вопросы…
Риск — дело благородное, особенно когда других вариантов особо и нет. Сделал ещё один маленький, осторожный глоток. Вряд ли эти двое таскали с собой во флягах чистый яд, верно? Должен же быть какой-то положительный эффект, кроме отвратительного вкуса. Система не заставила себя ждать:
Усвоена порция спорового раствора. Споровый баланс 99 %.
Девяносто девять процентов. Близко. Слишком близко к сотне. Решив, что проверять, что случится при достижении ста процентов, я пока не готов, я плотно завинтил крышку фляги. Кто его знает, может, при сотне я и превращусь в какой-нибудь разумный гриб-мутант или что похуже. Нет уж, спасибо. Обойдусь пока…