Куница тоже напряглась. Её взгляд метнулся по сторонам, оценивая обстановку.
— Пойдём, — коротко бросила она и скользнула к комнате дежурного.
Я последовал за ней, стараясь двигаться как можно тише. Хотя какой смысл сейчас в тишине? Скрипнула дверь.
Вот он. Бывший дежурный. Вернее, то, что от него осталось — оболочка под контролем паразита Континента. Руки со скрюченными пальцами, неестественно расширенные зрачки. И это урчание… Оно шло откуда-то изнутри, из груди, вибрируя и заставляя волосы на затылкекаждого, кто его слышал, шевелиться. «Пустыш», как метко его окрестила Куница.
Он двигался прямо на нас, не обращая внимания на препятствия. Смахнул со стола телефонный аппарат, который с грохотом упал на пол.
— Казанский, твою ж дивизию, сделай что-нибудь! — рявкнула Куница, когда её спина упёрлась в стену, а до наступающей твари оставались считанные метры.
— Я думал, ты его как замок!
— В откате Дар!
«Сделай что-нибудь!» Легко сказать. У меня из оружия — только собственный энтузиазм и остатки здравого смысла. Который настойчиво шептал, что пора делать ноги, пока не поздно. Но бросать эту язву на растерзание мутанту было как-то не по-джентльменски. Да и в одиночку в этом сумасшедшем доме я вряд ли долго протяну.
И тут мой взгляд зацепился за огнетушитель, висевший на стене у входа. Красный, пузатый, с массивным раструбом. Не самое изящное оружие, но в данных обстоятельствах выбирать не приходилось.
Я сорвал его с креплений — он оказался на удивление не таким тяжёлым, как я ожидал — недолго думая, со всей дури огрел им пустыша по голове. Раздался глухой, тошнотворный звук — словно лопнул перезрелый арбуз. Пустыш отшатнулся, издал обиженное урчание и на мгновение замер, словно пытаясь осознать произошедшее.
Этого короткого замешательства хватило, чтобы нанести ещё один удар, сваливший его. Для верности я ещё раз обрушил огнетушитель на голову заражённого. Пустыш дёрнулся в последний раз, как-то нелепо взмахнул руками и тяжело рухнул на пол, забрызгав кафель чёрной кровью и ошмётками чего-то серо-бурого. После чего затих и, похоже, окончательно.
Уничтожен зараженный. Уровень — 0. Вероятность получения ценных трофеев — 0. Получено 3 очка к прогрессу физической силы. Получена 1 единица гуманности.
Несколько долгих секунд мы стояли, тяжело дыша и прислушиваясь к оглушительной тишине. Только где-то в дальнем конце коридора монотонно капала вода, отсчитывая секунды нашей отсрочки. И в воздухе висел густой, тошнотворный запах свежепролитой крови.
— Фу-у-ух, — выдохнула Куница. Руки её слегка дрожали. — Еле управились. Спасибо, Казанский. Не ожидала от тебя такой прыти. Всё-таки есть какая-то польза от этих всех этих… мышц…
— Всегда к вашим услугам, мадам, — откликнулся я, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — Обращайтесь, если что. Рад угодить великой и доброй… Кунице. Ну, или просто Кунице. Как вам будет угодно.
Она метнула в мою сторону острый, как бритва, взгляд, но на этот раз промолчала. Видимо, решила, что сейчас не самый подходящий момент для очередной словесной перепалки.
— Ладно, Казанский, — сказала она, деловито присаживаясь перед мёртвым телом и вытаскивая пистолет из кобуры, — не время расслабляться. Это только начало. Нужно выбираться из этого гадюшника. И как можно быстрее.
Она встала и брезгливо пнула пустыша голой ногой в бок.
— А вот и обновка для тебя нашлась, — кивнула она на милицейский китель. — Для маскировки. А то с твоей бандитской рожей и в этой твоей… модной спортивной курточке мы далеко не уйдём.
— Очень остроумно, — проворчал я, но спорить не стал.
Идея, несмотря на всю её отвратительность, была не самой плохой. В этом городе, начинался настоящий карнавал уродов, и милицейская форма могла дать хоть какое-то временное преимущество. Или, наоборот, привлечь ненужное внимание. Тут уж как повезёт.
— Только вот, боюсь, размерчик не мой. Этот парень был явно из категории «дрыщ обыкновенный». А я, как ты могла заметить, несколько… крупнее.
— Ничего, Казанский. Нечего было так разъедаться, — усмехнулась Куница, и в её глазах снова блеснули насмешливые искорки. — В тесноте да не в обиде. Главное, чтобы не сильно выделялся на общем фоне.
Глава 36
— Где же твоё чувство такта, красотка? — буркнул я, но всё же принялся стягивать с тела одежду.
Пробовали когда-нибудь раздеть мертвеца? Занятие, прямо скажем, не из приятных. Но что не сделаешь ради того чтобы не потерять очередную жизнь. Особенно когда рядом такая… гм… очаровательная и непредсказуемая спутница. С пистолетом, блин. И очень специфическим чувством юмора.
Когда я скинул свою олимпийку, Куни тут же воспользовалась ей, чтобы заменить одеяло, в котором она всё это время щеголяла.
— Ладно, Казанский, не стой столбом, — подколола она и кивнула на поверженного «пустыша». — Хватит пялиться. Лучше быстрей переодевайся.
Идея, конечно, так себе. Надевать на себя шмотки с мертвеца, да ещё такого… специфического. Но здесь была своя логика. Милицейская форма могла дать хоть какое-то преимущество. Ну, или наоборот — привлечь ненужное внимание. Тут уж как повезёт.
— А ты уверена, что мне пойдёт этот цвет? — буркнул я. — И размерчик, боюсь, не мой.
— Не капризничай, Казанский, — отрезала Куница. — Не на подиум собираешься. Главное, чтобы не сильно выделялся.
Повседневный милицейский китель советского образца оказался тесноват в плечах, а вот все остальное село по фигуре если не как влитое, то вполне себе достойно. Даже сапоги подошли.
В соседней комнате я с радостью обнаружил изъятый у меня при задержании пакет. Куница тем временем обшарила ящики стола дежурного, явно в поисках чего-то полезного.
— Знаешь, Казанский, — сказала она, не оборачиваясь, — а ведь ты мне не нравишься.
— Это почему же? — хмыкнул я.
— Такой же безнадёжный идиот, как и все мужики…
— У меня хотя бы есть чувство юмора. Но это взаимно, Куница, взаимно. Я благодарен за освобождение, но ты мне тоже не нравишься. Твоя… э-э-э… непосредственность тоже вызывает определённые эмоции. Правда, не всегда положительные. Если хочешь, то можем прямо сейчас разбежаться…
— «Прямо сейчас разбежаться», — спарашютировала меня Куни. — Хочу.
— Ну, тогда я пошёл? — спросил я, уже прикидывая, где пересидеть локальный апокалипсис.
— … Но сейчас это будет контрпродуктивно.
— Скучно с тобой точно не будет, — пробормотал я. — Это я уже понял.
— Надо поискать оружейную комнату, раз уж мы здесь, — тоном, не терпящим возражений, как ни в чём не бывало, сказал она. — Там могут найтись милицейские стволы.
— Угу, — согласился я и кивком указал на пистолет в руке Куницы. — Такие же ушатанные, как этот «Макарон».
— А что ты предлагаешь? — с вызовом спросила она.
В ответ осталось только пожать плечами.
— Значит, делаем по-моему — берём оружие и валим, — резюмировала она. — Доберёмся до стаба, скинем пушки барыгам и разойдёмся, как в море корабли.
— В Приозёрный?
— Знаешь про Приозёрный? — Куница оказалась удивлена. — Был там уже?
— Куница, — ответил я спокойно, проигнорировав вопрос. — Слушай, ты ведь не собираешься тут засиживаться, а?
Она медленно покачала головой в знак отрицания, и в тусклом свете её глаза блеснули холодным, хищным огнём. Всё-таки не зря её так назвали. Или она сама выбрала это имя, интуитивно чувствуя свою суть.
— Тогда чего мы тут… Лясы точим? Давай когти рвать, а?
— А почему я должна тебе помогать, Казанский? — её голос, тихий и вкрадчивый, сочился ядом и насмешкой. — Ты же у нас такой независимый. С топором наперевес по стратегическим объектам шастаешь. Наверняка у тебя есть план, как в одиночку справиться с этой мелкой неприятностью.
— План-то у меня есть, — скривился я. — Надёжный, как китайский смартфон. Только вот основной инструмент этого плана — мой верный топор и харизма. Так что, если у тебя есть варианты получше, чем ждать, пока нас сожрут, я готов их выслушать.
Уголки её губ дрогнули в подобии усмешки.
— Язык у тебя, Казанский, действительно подвешен неплохо. Для придурка — это даже странно. Но дело не в этом. Хочешь выбираться отсюда со мной?
Я кивнул. Ещё бы я не хотел! Куни — может, и не опытный рейдер вроде Быси, которому, похоже, сам чёрт не брат, но уж совершенно точно разбирается в реалиях Континента получше меня. А перспектива в случае отказа какая? Идея стать закуской для заражённых ментов не вдохновляла.
— Тогда, — она сделала эффектную паузу, словно смакуя момент. — Условия просты. Я главная. Без этого — никак.
Я подавился воздухом. Главная? Эта ехидна? Которая только что поливала меня отборным сарказмом и вела себя так, будто я ей должен по гроб жизни? Да она издевается!
— Ты это… серьёзно? — уточнил я на всякий случай.
Может, это у неё такой специфический юмор, который я, по своей тупости, не сразу раскусил?
— Абсолютно, — подтвердила она с каменным лицом.
Я перевёл взгляд с её непреклонного лица на дверь. Выбор, прямо скажем, был так себе. Либо пойти на поводу у этой стервы с завышенным ЧСВ, либо пойти на корм тварям. Дилемма, достойная пера Шекспира.
— Как насчёт равноправного распределения ролей?
— Никак.
— Ладно, — выдохнул я, собираясь с духом, даже не пытаясь изобразить на лице радостное выражение. — Твоя взяла. Ты этого хотела — ты это получишь. Конечно, Куни. Ты главная. Довольна?
Её лицо мгновенно побагровело. Скулы заострились, глаза сузились до опасных щёлочек.
— Казанский! — прошипела она, и в её голосе заклокотала такая ярость, что мне на мгновение стало по-настоящему страшно. — Я же просила!
— Что просила? — невинно спросил я, стараясь выглядеть как можно более озадаченным. — Назвать тебя командиром? Я назвал. Или у вас, радикальных феминисток, другие критерии величия?
— Не Куни! — рявкнула она, забыв про шёпот и перейдя на откровенный визг. — Никогда! Слышишь, Казанский? Ни