Под ногами Глыбы моментально вспыхнула сухая трава, и через несколько секунд огонь охватил весь склон. Язычки пламени весело побежали по траве, грозя превратиться в настоящий степной пожар. Воспользовавшись тем, что муры смотрят в другую сторону, Айвэн метнулся через дорогу. Однако худой был настороже. Увидев движение его руки, наемник оттолкнулся от асфальта и рыбкой прыгнул вперед.
За спиной хлопнуло, и затылок опалило жаром – худой снова использовал свой Дар. Но Айвэн уже был вне досягаемости огня. Вскинув автомат, он выпустил длинную очередь, целясь в худого. Седой мур дернул рукой, и пули, расплющенные, будто после попадания в танковую броню, посыпались на асфальт. Тем не менее Айвэн воспрял: чтобы прикрыться, седому пришлось сместиться, а это значит, что защита не сплошная.
Видимо, это же понял и Ирландец – в стороне застучал его автомат. Худой вскрикнул – одна из пуль зацепила его предплечье. Черты лица мура исказились ненавистью, и он двинул вперед двумя руками, будто толкая от груди что-то тяжелое.
Заревело, и по направлению к Ирландцу устремилась огненная стена.
Высотой около трех метров и не меньше пяти в ширину, стена загибалась неводом и двигалась слишком быстро, чтобы Ирландец успел уйти с ее пути. Но Айвэн двигался быстрее. Оказавшись на склоне позади муров, практически в том же месте, с которого он начинал атаку, Айвэн вскинул автомат, прицелился и выстрелил.
Голова худого лопнула, забрызгав его спутников кровью и бурыми ошметками. И тут же огненная стена резко опала и исчезла – будто вместе со смертью ее создателя иссякла и энергия, которая ее питала. Пожалуй, скорее всего, так и было.
Айвэн перевел прицел на седого – сейчас-то он точно не успеет среагировать.
Вместо выстрела донесся сухой щелчок. Седой оглянулся и сделал движение рукой. Удар – и наемник снова летит в сторону.
Со склона послышалась стрельба – от машины подтянулся Кант, понявший, что операция пошла не по плану. И тут же захлопала винтовка Вохи.
– Айвэн, в сторону! Быстрее! – послышался в наушнике голос Ирландца.
Наемник, недоумевая, как товарищ смог разглядеть его, вскочил на ноги и бросился вдоль дороги.
На другой стороне он заметил Ирландца. Рейдер сидел за огромным булыжником. Его оружие лежало на земле, ладони рейдер зачем-то прижал к вискам. Айвэн с недоумением смотрел на товарища. Его зацепило? Что случилось?
Со стороны внедорожника послышалось удивленное восклицание. Айвэн бросил взгляд в ту сторону и замер.
Седой держал щит из последних сил – это было хорошо видно по вздувшимся венам на шее и по дрожанию раскинутых рук. Его оставшийся в живых подельник присел на корточки у него за спиной, сжимая в руках автомат. Видимо, ему тоже было понятно, что щит доживает последние секунды, а потом придется надеяться только на себя.
Но вскрикнул седой не от усталости. Айвэн удивленно смотрел, как мур начинает странно подергиваться. К нему присоединился и его товарищ. Их кожа начала краснеть, а еще через секунду оба мура дико заорали, хватаясь руками за головы. Седому стало не до щита, но никто уже не стрелял – в этом просто не было необходимости.
Продолжая вопить, седой побежал в сторону, наткнулся на внедорожник и упал на землю, суча ногами. Второй мур корежился на асфальте, будто пытаясь воспроизвести какую-то сложную фигуру из брейк-данса.
Наконец, Вохе это надоело. Два хлопка – и муры замерли. Но, что удивительно, на асфальте не появилось ни капли крови.
– Айвэн, контроль! – послышалось в науш нике.
Наемник забросил на спину автомат, выдернул из кобуры пистолет и быстро перебежал к телам, лежащим на асфальте.
Выглядели тела странно. Во-первых, как заметил уже Айвэн, из ран не текла кровь. Во-вторых, кожа была странно сухой, словно пергамент. А в-третьих, от тел поднимался едва видимый пар.
– Что за дерьмо? – пробормотал наемник. И, опомнившись, сказал уже в рацию:
– Три двухсотых, живых нет.
– Принял. Оставайся на месте, сейчас подойду.
Наемник огляделся по сторонам.
Склон полностью выгорел, радостное пламя умчалось куда-то дальше, оставив после себя запах горелого сена и горячей земли. В воздухе кружился пепел. За холмом послышался шум двигателя – Кант перегонял машину с пути пожара.
Показался перепачканный сажей Воха. Он подошел к телам муров и слегка скривился.
– Они ж почти квазы!
Теперь и Айвэн увидел черные нити, убегающие от шей муров вниз, под воротники чуть дымящихся курток. На лицах проявления мутаций пока не видно – если не считать гротескно увеличенные надбровные дуги у седого. Как выглядел при жизни худой, разглядеть не представлялось возможным – пуля Айвэна практически полностью разнесла ему голову. Хотя нет – на уцелевшей части челюсти тоже были видны темные прожилки.
– Сраные менталы! – выругался Воха. – Наверняка отвели глаза часовым при досмотре. Иначе на них бы обратили больше внимания.
Айвэн ногой перевернул худого на спину. Вместо крови внутри осколков черепной коробки виднелся темный сгусток.
– Что за фигня вообще? Что случилось?
– Ирландец их слегка поджарил, – ухмыльнулся Воха. – Ты не знал, что он – человек-микроволновка?
– В смысле?
– У него интересная способность – он может управлять жидкостью. Пока не идеально – освоил только смену температур, но Квазимодо говорил, что со временем сможет буквально что угодно вытворять. Но Ирл пока не спешит – уверяет, мол, и так ему нормально.
– Он что – вскипятил их кровь?
– Ну да, – кивнул Воха.
– Охренеть… – выдохнул наемник. Перевел взгляд на командира и спросил: – А ты что умеешь?
Воха хмыкнул.
– Спрашивать про Дар не принято, на будущее имей в виду. Но ты свой парень, в чем мы сейчас убедились, поэтому отвечу. Мой дар – меткость. Полетом пуль я управлять не умею, к сожалению, но и без того не промахиваюсь. Поправки на ветер, температуру воздуха, расстояние, вес пули – все эти снайперские премудрости мозг высчитывает сам, без моего участия. Я даже не задумываюсь. Просто стреляю – и попадаю.
– Полезно, – оценил Айвэн. Подумал немного и спросил: – А что смогу я?
Воха пожал плечами.
– На этот вопрос смог бы ответить Квазимодо, но увы. Вообще, твоему Дару пора бы проявиться. Как-то он у тебя запаздывает. Но жемчужину тебе скормили, когда ты практически помирал, поэтому что-то могло пойти не так. А вообще – твой случай редкий. Очень и очень. Мало кому удается схавать жемчужину так рано. Можешь считать, что выиграл в лотерею или нашел на улице миллион баксов. Вероятность примерно такая же. Завидую даже. Таких, как ты, – людей, успевших закинуться жемчугом до получения даров – называют хиггерами. Вероятность того, что ты получишь теперь от Улья что-то полезное, намного выше. Правда, есть нюанс: у хиггеров обычно Дар открывается при смертельной опасности. Считают, что паразит чувствует возможную смерть носителя и активирует защитный механизм.
– Ну, я пару раз уже попадал в такие ситуации, – Айвэн подумал и добавил: – Больше, чем пару. И – ничего.
– Значит, паразит посчитал, что ты сможешь выкрутиться сам, – пожал плечами Воха. – Черт его знает. Я в этой всей кухне мало разбираюсь.
Шум двигателя усилился, и к месту битвы подъехал броневик. Кант высунулся из люка и спросил:
– А где Ирландец с Глыбой?
– Глыбы больше нет, – послышался слабый голос. Из-за машины показался Ирландец. Рыжий бородач шаркающей походкой подошел к машине и попросил:
– Подсадите, мужики. Сам не залезу. Совсем выдохся.
Айвэн с Вохой помогли товарищу взобраться на броню. Он тяжело опустился в люк, из машины раздался грохот – видимо, Ирландец что-то зацепил внутри.
– Давай посмотрим, чего полезного у них в тачке может оказаться, и будем двигать. Нашумели мы тут – мама не горюй. Если поблизости есть твари, то они уже мчатся сюда в надежде сытно позавтракать.
Айвэн нырнул в салон внедорожника. Несмот ря на то что кузов машины был буквально искорежен пулевыми попаданиями, внутри все уцелело. А пол был словно ковром покрыт сплющенными пулями. У седого оказалась отменная реакция – он успел активировать свой щит еще внутри машины.
Благодаря этому их экипаж и выжи л. В отличие от пассажиров и водителя первой машины. Им их Дары никак не помогли – выстрелу из реактивного гранатомета тяжело что-то противопоставить.
Порывшись в салоне, наемник достал оттуда два автомата и монструозного вида ружье с блямбой ночного прицела. Наемник прикинул на глаз калибр – никак не меньше, чем двенадцать и семь. Противотанковое ружье, можно сказать. Только противотанковые ружья раза в три, а то и в четыре длиннее. А это размерами не больше той же СВД. И конструкция совсем незнакомая.
Айвэн не стал ломать себе голову, просто вместе с автоматами подал ружье Вохе, подцепил две сумки из багажника и выбрался из машины.
– Все, валим! – Воха передал оружие и снаряжение в машину и махнул рукой Айвэну: залезай, мол. Наемник на секунду замер.
– Эй, а как же Глыба?
– А что Глыба? – удивился командир группы. – Глыба – все.
Айвэн опешил.
– Но надо же забрать тело, похоронить его…
– Айв, – выдохнув, заговорил Воха. – Мы не поедем с горелым трупом в машине. Да и нет в Пионерске кладбища. А здесь его хоронить некогда. Ему уже все равно, поверь. Он знал, на что шел, и погиб смертью героя. Что еще нужно? От него остался только труп. Для трупа не имеет никакого значения, что с ним сделают. Абсолютно.
Айвэн на миг замер.
Наемнику довелось побывать в разных местах, поработать в разных командах. С разными людьми. Но, где бы он ни был, мертвых оставляли неупокоенными, только если не было возможности забрать тела. Да, ситуации, аналогичные той, что разворачивалась сейчас, были – но никто и никогда не говорил так пренебрежительно: «Мы не поедем с горелым трупом». Чаще всего мертвых все же прибирали. Даже колумбийские банды, клавшие друг друга в бесконечном переделе кокаинового рынка, всегда хоронили своих по гибших.