, — в триста шестьдесят лет. Вот чего могло бы достичь это скромное ядро — изделие наших рук!.. Что же будет, если мы создадим скорость в двадцать раз большую, то есть семь миль в секунду! О чудное ядро! Дивный снаряд! Я мечтаю о том, что там — в вышине — тебя примут с почестями, достойными посланника Земли!
Эта напыщенная речь вызвала громовое «ура». Мастон, взволнованный, опустился в кресло; коллеги стали горячо его поздравлять.
— А теперь, — сказал Барбикен, — уплатив щедрую дань поэзии, приступим вплотную к разрешению вопроса.
— Мы готовы, — откликнулись члены комитета, поглощая бутерброд за бутербродом.
— Вы знаете, какую проблему нам предстоит разрешить, — продолжал председатель, — требуется придать снаряду скорость в двенадцать тысяч ярдов в секунду. Я полагаю, что это нам удастся. Однако теперь нужно вспомнить, какие скорости были уже практически достигнуты. Генерал Морган не откажется сообщить относящиеся сюда данные.
— Мне это ничего не стоит, — отвечал генерал, — тем более что во время войны я был членом комиссии, производившей испытания орудий. Могу прежде всего сказать, что пушки Дальгрина выпускали ядра на расстояние до двух тысяч пятисот туазов с начальной скоростью в пятьсот ярдов в секунду.
— Хорошо. А колумбиада Родмена? — спросил Барбикен.
— Колумбиада Родмена, при испытании в форте Гамильтон близ Нью-Йорка, пустила ядро весом в полтонны на расстояние шесть миль, со скоростью в восемьсот ярдов в секунду — результат, которого никогда де могли добиться Армстронг и Пализер в Англии.
Рис. Колумбиада Родмена
— Ох, уж эти мне англичане!.. — воскликнул Мастон, погрозив в сторону востока своим железным крючком.
— Итак, — спросил Барбикен, — восемьсот ярдов — это наибольшая первоначальная скорость, достигнутая пушечным снарядом?
— Да, — ответил генерал.
— Должен, однако, сказать, — вставил Мастон, — что если бы моя мортира не разорвалась …
— Но она разорвалась… — перебил Барбикен с приветливой улыбкой. — Поэтому примем за исходную точку начальную скорость в восемьсот ярдов. Требуется увеличить её в двадцать раз. Отложив до другого заседания обсуждение способов, которыми может быть достигнута требуемая скорость, я предложу вашему вниманию, дорогие коллеги, вопрос о размерах, какие нужно дать ядру. Разумеется, тут дело идёт уже не о ядре весом в какие-нибудь полтонны.
— А почему нет? — спросил майор.
— Потому что это ядро, — перебил Мастон, — должно быть очень крупных размеров, иначе оно не обратит на себя внимание жителей Луны… если только таковые существуют.
— Конечно, — отвечал Барбикен, — но на это есть ещё более важная причина.
— Что вы хотите сказать, Барбикен? — спросил майор.
— А то, что мало выстрелить в Луну, отложив всякие другие попечения, надо ещё наблюдать за полётом снаряда до того момента, когда он попадёт на Луну.
— Что?! — в один голос воскликнули майор и генерал, поражённые этим заявлением.
— Без сомнения, — твёрдо отчеканил Барбикен. — Иначе наш опыт останется безрезультатным.
— Но в таком случае, — спросил майор, — наш снаряд должен иметь огромные размеры?
— Ничуть. Соблаговолите выслушать. Вы знаете, какой степени совершенства достигли теперь зрительные приборы; телескопы, в которые наблюдают Луну, дают увеличение в шесть тысяч раз, то есть приближают Луну к нам на расстояние всего сорока миль. А на таком расстоянии предметы длиною в шестьдесят футов уже хорошо видимы. Если бы не слабый, отражённый свет Луны, этого зеркала Солнца, препятствующий дальнейшему увеличению, можно было бы пустить в ход гораздо более мощные телескопы.
— Ну, так чего же вы хотите? — спросил генерал. — Неужели вы думаете сделать снаряд диаметром в шестьдесят футов?
— Вовсе нет.
— Так вы хотите, быть может, сделать лунный свет более ярким?
— Именно так.
— Вот это здорово! — воскликнул Дж. Т. Мастон.
— Это очень просто, — отвечал Барбикен. — В самом деле, если уменьшить толщину атмосферной оболочки, через которую приходится смотреть на Луну, разве лунный свет не станет для нас более ярким?
— Очевидно, так, — согласился Эльфистон.
— Ну так вот! Чтобы получить подобный результат, достаточно установить наш телескоп на высокой горе. Так мы и сделаем.
— Сдаюсь, сдаюсь, — сказал майор. — Вы удивительно умеете упрощать задачу!.. А какое же увеличение надеетесь вы таким образом получить?
— Увеличение в сорок восемь тысяч раз; тогда мы увидим Луну как бы на расстоянии всего пяти миль, а с такого расстояния можно разглядеть предметы длиной в девять футов.
— Отлично! — воскликнул Мастон. — Следовательно, наше ядро будет диаметром в девять футов.
— Вот именно.
— Позвольте, однако, заметить, — снова возразил майор Эльфистон, — что при этом получится такой огромный вес, что…
— Постойте, майор! — прервал его Барбикен. — Прежде чем обсуждать вес ядра, позвольте мне вам напомнить, что наши предки достигали прямо чудес в этой области. Конечно, не может быть и речи о том, что баллистика не прогрессирует, но да будет вам известно, что в средние века добивались результатов, смею сказать, ещё более удивительных, чем наши.
— Рассказывайте! — недоверчиво протянул Морган.
— Докажите свои слова! — воскликнул пылкий Мастон.
— Нет ничего проще, — спокойно ответил Барбикен, — могу привести несколько примеров. Так, в тысяча пятьсот сорок третьем году, при осаде Константинополя Магометом Вторым, метали каменные ядра, которые весили тысячу девятьсот фунтов и были, конечно, солидных размеров.
— Ой, ой! — воскликнул майор. — Тысяча девятьсот фунтов — это внушительный вес!
— На Мальте, в рыцарские времена, одна из пушек форта Сент-Эльм метала ядра весом в две тысячи пятьсот фунтов.
Рис. Пушка на острове Мальта
— Не может быть!
— Наконец, по словам одного французского историка, при Людовике Одиннадцатом была мортира, метавшая ядра весом всего в пятьсот фунтов, но эти ядра вылетали из Бастилии, куда глупые люди сажали умных, и долетали до Шарантона, куда люди с умом сажали безумных.
— Превосходно! — заметил Мастон.
— Что же мы видим в настоящее время? — продолжал Барбикен. — Пушки Армстронга выбрасывают ядра лишь в пятьсот фунтов, а колумбиады Родмена — снаряды в полтонны. Выходит, что увеличилась дальность полёта снарядов, но вес их уменьшился. Мы уже должны пойти в другом направлении и, воспользовавшись успехами науки, удесятерить вес ядра Магомета Второго и мальтийских рыцарей.
— Так и должно быть, — ответил майор. — Какой же вы предлагаете употребить металл для нашего снаряда?
— Я думаю, просто чугун, — сказал генерал Морган.
— Фу!.. Чугун! — воскликнул Мастон с глубоким презрением в голосе. — Это слишком вульгарно для снаряда, предназначенного для Луны.
— Не будем слишком притязательны, мой достойный друг, — ответил Морган, — сойдёт и чугун.
— Но позвольте! — снова возразил майор Эльфистон. — Вес ядра пропорционален его объёму; следовательно, снаряд диаметром в девять футов будет иметь чудовищный вес.
— Да, если он будет сплошной, — ответил Барбикен, — и нет, если он будет полый.
— Полый! Так это будет бомба?
— И туда можно будет вложить депеши, — подхватил Мастон, — и образчики наших земных произведений!
— Да, бомба, — ответил Барбикен, — нам необходима бомба! Сплошное ядро в сто восемь дюймов диаметром весило бы более двухсот тысяч фунтов, вес, бесспорно, чрезмерный. Но так как снаряд должен обладать достаточной прочностью, я предлагаю сделать его весом в двадцать тысяч фунтов.
— Какова же должна быть толщина его стенок? — спросил майор.
— Если держаться установленной пропорции, — заметил Морган, — то при диаметре в сто восемь дюймов стенки должны быть по крайней мере в два фута толщиной.
— Это слишком много, — ответил Барбикен. — Речь, заметьте, идёт не о том, чтобы пробивать металлическую броню; надо, чтобы стенки снаряда могли выдержать напор пороховых газов. Итак, вот в чём задача: какую толщину должны иметь стенки чугунной бомбы, чтобы она весила не более двадцати тысяч фунтов? Наш искусный математик, славный Мастон, нам сейчас же это вычислит.
— Что может быть проще! — ответил почтенный секретарь комитета.
Он быстро набросал несколько алгебраических формул: из-под его пера вылетали разные п и х, возведённые в квадрат, потом он извлёк в уме кубический корень и сказал:
— Стенки будут толщиной всего в два дюйма.
— Разве этого достаточно? — усомнился майор.
— Нет, — ответил Барбикен, — очевидно, нет.
— Но что же тогда делать? — в недоумении спросил Эльфистон.
— Надо взять не чугун, а другой металл, — ответил Барбикен.
— Медь? — спросил Морган.
— Нет, медь слишком тяжела; я вам предложу нечто получше.
— Что же именно? — спросил майор.
— Алюминий, — ответил Барбикен.
— Алюминий?! — хором воскликнули его коллеги.
— Ну да, друзья мои. Вы знаете, что известному французскому химику Анри Сент-Клер-Девиллю удалось в тысяча восемьсот пятьдесят четвёртом году получить алюминий в значительных количествах. Этот драгоценный металл обладает белизной серебра, неокисляемостью золота, ковкостью железа, плавкостью меди, лёгкостью стекла; его очень легко обрабатывать; он чрезвычайно распространён в природе, так как является главной составной частью множества горных пород; к тому же он в три раза легче железа, и он как будто создан для того, чтобы послужить материалом для нашего снаряда.
— Да здравствует алюминий! — крикнул секретарь комитета с обычным своим шумным восторгом.
— Но, дорогой президент, — заметил майор, — алюминий, кажется, слишком дорог?
— Это было раньше, — отвечал Барбикен, — вначале, при его открытии, фунт алюминия обходился от двухсот шестидесяти до двухсот восьмидесяти долларов, затем цена упала до двадцати семи долларов, а теперь можно иметь фунт алюминия за девять долларов.